10.3. Скрытая Цусима
10.3. Скрытая Цусима
Графическая реконструкция
Курс каждому свой?
Казалось бы, какие проблемы? У нас есть поминутный расклад движения 2-й эскадры с 13 часов 20 минут, когда «Суворов» склонился немного влево и ходом 111/4 узла повел 1-й отряд в голову эскадры, до 14 часов 25 минут, когда положение противоборствующих эскадр согласно рапорту Адмирала было следующим:
«Русская — в строе кильватера — имела курс норд-ост 45°, ход — 9 узлов, промежутки между судами в головном отряде — два кабельтова, во 2-м и в 3-м — несколько большие.
Японская — также в строе кильватера, имела курс ост, ход — 16 узлов, промежутки — два кабельтова.
Головной японский броненосец “Миказа” был при этом румбах в семи впереди левого траверза “Суворова” и в расстоянии от последнего 26 кабельтовов»[423].
Затем в рапорте адмирала Рожественского говорится, что почти сразу вслед за указанным моментом на «Суворове» перестала действовать связь штурвалов боевой рубки и центрального поста с рулевым механизмом, и порван был телеграф к левой судовой машине. Только вслед за этим последовал выход «Суворова» вправо от курса эскадры сначала на ост, потом зюйд-ост и зюйд.
Вначале за ним последовала и эскадра, пока заступивший место флагмана гвардейский броненосец «Александр III» не разобрался в обстановке и, повторяя слова «Сражения в Японском море», «вдруг [не] поверну л влево и стремительно повел за собою прочие суда, казалось, прямо в середину нашего строя».
Следовательно, для восстановления истинного маневрирования эскадр в начале боя у нас есть начальная точка — 13 часов 49 минут, когда вставший во главе кильватерной колонны броненосных отрядов русской эскадры «Суворов» открыл огонь по врагу, который «был немедленно принят теми из задних мателотов нашей линии, которые не стремились уклоняться от боя»[424].
«Первый выстрел “Суворова” был сделан с расстояния в 32 кабельтова, когда “Микаса” был менее румба впереди левого траверза “Суворова”»[425].
Напомним, что «первый русский снаряд упал всего в 22 ярдах[426] за кормой “Микаса” — меньше, чем ширина броненосца». Так что расстояние в 32 кб до «Микаса» проверено пристрелкой и косвенно подтверждено противником.
Далее, у нас есть неоспариваемые никем, кроме разве что авторов «Сражения в Японском море», данные о первых 10–11 минутах боя: от 13:49 до 13:59–14:00, когда «Суворов» и возглавляемая им эскадра шли курсом NO 23°.
Мы знаем также о повороте «Суворова» на два румба влево на чистый норд в 13:59–14:00 и о следовании его этим курсом до 14:05, когда последовал поворот вправо на четыре румба на курс NO 45°, которым и шла эскадра, по крайней мере, до 14 часов 25 минут.
Так чего проще! Есть курсы японской эскадры из авторитетнейшего «Сражения в Японском море» — уж свои-то курсы они должны достоверно знать! Все вахтенные журналы налицо! Есть курсы русской эскадры из рапортов адмирала Рожественского. Соединить их, исправив возможные шероховатости.
Первоначально автор именно так и поступил. И вот что из этого вышло (схема 9).
Схема 9. Вариант завязки Цусимского боя Маневрирование русской эскадры по русским данным. Японской — по японским
Допустим, что маневрирование русской эскадры, изображенное на схеме 9, соответствует истинному, в чем, на наш взгляд, нет оснований сомневаться, а до 14:00 оно и вовсе никем не подвергается сомнению. Пусть столь же истинно маневрирование японское.
Тогда, как легко видеть из той же схемы, бой в 14 часов 07 минут, сохрани «Суворов» еще две минуты курс норд, грозил перейти в абордажную схватку. Если считать ход 1-го и 2-го боевых отрядов Того после 14:05 равным 15 узлам, то при 9-узловом ходе 2-й эскадры ее флагман в два часа ноль семь минут пополудни аккуратно рассек бы своим тараном свежеотремонтированный броненосец «Асахи». Возможно, в районе любимого кресла каперанга Пэкинхэма.
Абордажем закончилось бы дело и в том случае, если бы «Князь Суворов» честно повернул в 14:05 на курс NO 45°. В этом случае таранить пришлось бы уже броненосный крейсер «Ниссин». Оно, может быть, и к лучшему, поскольку все-таки полегче «Асахи», да и броня потоньше.
Как первое, так и второе было бы славно, но источниками, увы, никак не зафиксировано. Напротив. Все источники, называя иногда достаточно произвольно углы и курсы, едины в одном: бой с 13:49 до 14:25 шел на примерно параллельных курсах и дистанциях — 25–30 кб.
Следовательно, механическое соединение данных рапортов адмирала Рожественского с японскими данными, представленными в «Сражении», не представляется возможным.
Удивительным образом целое столетие на это не обращали внимание.
Большинство авторов, ничтоже сумняшеся, размещало флагманы русской и японской эскадр в 13:49 согласно «Сражению», не слишком заботясь об их дальнейшем пути на карте. Зачем? Ведь результат боя известен.
Доверяющие показаниям адмирала Рожественского размещали «Суворов» и «Микаса» в 13:49 как на схеме 9 и благоразумно предоставляли их собственной судьбе.
Теперь, после всей проведенной нами работы, ясно одно. Если верны показания адмирала Рожественского, то хрестоматийные курсы японской эскадры в первые минуты боя: эти NO 67°, SO 79°, NO 73° — не соответствуют действительности.
Или во всяком случае к ним добавляются и иные курсы, скрытые по сей день от взоров мировой военно-морской, генерально-штабной и, уж тем более, гражданской общественности.
Все-таки, что ни говорите — Клио дама с юмором!
Самый известный морской бой мировой истории, десятки, если не сотни, квалифицированных свидетелей со всех сторон, а изобразить сколько-нибудь непротиворечивую картину встречи двух эскадр в 13 часов 49 минут 14 мая 1905 года и последующего их взаимодействия в течение первого получаса не представляется, по-видимому, возможным.
Надо думать, неспроста!
Tertium поп datur
Вместе с тем ответ на загадку прост и лежит на поверхности. Для этого следует нарушить только одно табу: безоговорочное доверие к свидетельству победителей.
И принципиально вопрос решается сразу. Рассудите сами.
Если справедливы данные адмирала Р. о курсах русской эскадры, как и свидетельства обеих сторон о бое на примерно параллельных курсах и дистанциях порядка 25–30 кб, то совершенно ясно, что для соблюдения этих дистанций не «Суворов» делал несуществующие и ничем не оправданные повороты вправо в первые же минуты артиллерийского боя.
Отнюдь!
Соответствующие повороты, но только влево, от русской эскадры, для соблюдения тех самых указанных в японском официозе и подтвержденных данными и русской стороны дистанций делал флагман Соединенного флота эскадренный броненосец «Микаса», а за ним и боевые отряды Соединенного флота: 1-й отряд, а следом и 2-й.
Tertium, как говорится, non datur[427].
И углы поворотов этих, а значит и скрытые курсы японской эскадры, можно выявить и посчитать, подобно тому как считали мы углы поворотов «Суворова» от «Микаса» на схеме 7. Заранее очевидно, что должно получиться нечто зеркальное. Опорные временные точки сохраняются те же самые: 13:49, 13:51, 13:56,13:59,14:00,14:05,14:16 и 14:25.
Также заранее очевидно, что истинным курсом японской эскадры в эти первые 36 минут Цусимского боя будет некоторая огибающая с севера над курсом нашей эскадры. Курс же наш был такой:
NO 23° (с 13:49 до 14:00), N (с 14:00 до 14:05) и NO 45° (с 14:05 до 14:25).
Огибающая курса японской эскадры находится от русского курса на дистанциях 25–30 кб и заканчивается в 14:25 курсом чистый ост. Причем «Микаса» в 14:25 находится на этом курсе примерно в 7 румбах впереди левого траверза «Суворова» и на дистанции 26 кб от него.
Так что в принципе читатель может нарисовать в некотором приближении эту огибающую японского курса в качестве самостоятельного упражнения. Любой ее вариант при соблюдении указанных выше простых условий будет неизмеримо ближе к имевшей место сто лет назад исторической действительности, чем нынешние «официальные» схемы Цусимского боя.
Во всяком случае его начала.
Приказы на руль отдавал только он один
Ну а если есть желание, попробуем вновь пройти вместе по известным нам уже строкам описания первых минут огневого контакта двух эскадр в «Сражении в Японском море». Причем пройдем с доверием к ним. Но с доверием только в том, что касается изменений дистанций и тенденций этих изменений, а также примерной параллельности курса обеих эскадр.
Помогут нам также данные о времени и причинах изменения курса главных сил Соединенного флота. Хотя конкретно найденные минуты изменения курса могут также не всегда совпадать с традиционными японскими данными.
Напомним еще раз, что до 14:00 маневры, увеличивающие или уменьшающие дистанцию, могла совершать только японская эскадра, поскольку до 14:00 «Князь Суворов», а за ним и вся 2-я эскадра нерушимо хранили курс NO 23°.
Первой опорной точкой в описании будет для нас уменьшение дистанции между эскадрами, точнее, между их флагманами, вскоре после выхода «Микаса» с циркуляции: «Обе стороны сближались, и в 1 час 53 минуты расстояние уменьшилось до 5500 метров (29,7 кб), тогда (т.е. в 13:53. — Б.Г.) неприятель постепенно уклонился вправо, идя с нами почти параллельным курсом».
Таким образом, по-японски, расстояние между эскадрами уменьшается до примерно 30 кб в 13:53. Это понятно, поскольку, по японскому мнению, и расстояние между «Микаса» и «Суворовым» в 13:49 не 32 кб, т.е. около 6000 метров, а на километр больше, т.е. почти 38 кб.
На самом деле из схемы 9 ясно, что сближение до 30 кб произойдет уже в 13:50. И не будет слишком большой смелостью предположить, что именно к моменту времени 13:50 относится поворот «Микаса» влево на курс примерно параллельный курсу русской эскадры, а значит лежащий между углами 20°-30° норд-остового направления. Примем в качестве нового курса японской эскадры среднюю из этих величин: NO 25°. Если мы и ошибемся, то ненамного, причем, скорее, в сторону завышения значения угла. Возможно, истинным курсом был NO 23° или даже NO 20°. Этим новым курсом и шел не менее минуты японский флагман до первого своего выстрела примерно в 13:51, когда дистанция вновь начала возрастать.
Таким образом, отворот «Суворова» в 13:53 вправо на восток, предписанный ему флотоводческой мыслью страны Ниппон, является по сути зеркальным литературным отражением резкого отворота японского флагмана в 13:50 влево на север. Отворота от неприятеля до своего первого выстрела, отворота, той же флотоводческой мыслью тщательно уже больше века скрываемого. Называя вещи своими именами, прямое искажение реального начала боя наличествует в «Официальном донесении о бое» адмирала Того, послужившем основой не менее официального «Сражения в Японском море».
Причем о случайности и забывчивости не может идти и речи.
Как справедливо заметил, анализируя «маневр Того», один из исследователей Цусимы:
«Нужно четко уяснить практику маневрирования, основанную на “командирской” оценке ситуации.
Японский командующий стоит на мостике и наблюдает две колонны эскадры вице-адмирала З.П. Рожественского. Конечно, адмирал Того принимает доклады от средств наблюдения, офицеров штаба, но приказы на руль отдает только он один (как и русский адмирал)».
Просьба к читателю обратить неформальное внимание на последнюю фразу!
Из сказанного однозначно следует: при прочих равных условиях, приводимые в рапортах и показаниях адмирала Рожественского курсы эскадры, время поворотов на эти курсы, курсовые углы на вражеский флагман, дистанция до него и тому подобные данные о маневрировании 2-й эскадры и относительном маневрировании эскадры неприятельской (от начала визуального до огневого контакта, а затем до 14:25) многократно превышают по своей свидетельской ценности донесения и показания всех других уцелевших участников сражения от нашей эскадры. Даже тех из них, кто находился рядом с Адмиралом в боевой рубке «Суворова»: приказы на руль отдавал только он один!
Недаром в цитируемом выше тексте в качестве примера «командирской» оценки ситуации далее говорится, что «вице-адмиралу З.П. Рожественскому врезался в память курсовой угол “Князя Суворова”, на котором оказался после завершения поворота броненосец “Микаса”».
Но точно такая же логика справедлива при оценке «Официального донесения о бое» адмирала Того и «Сражения в Японском море». И если в них находятся или найдутся отступления от действительного положения вещей, то забывчивостью или рассеянностью японского командующего объяснить их нельзя.
При любом отношении к адмиралу Того, при любой оценке его не подлежит сомнению, что Того был опытнейшим флотоводцем с многолетним стажем командования крупными соединениями флота. Из этого стажа почти полтора года были боевыми. И конечно, на начало XX века Того был одним из лучших адмиралов Земного шара. Да и следующие десятилетия прибавили немного ярких имен.
Поэтому если в японском описании и графическом изображении начальной фазы Цусимского боя обнаруживаются заведомые отклонения от истины, то ни забывчивостью, ни некомпетентностью адмирала графа Того Хейхатиро они не могут быть объяснены. Речь может идти только о сознательном искажении фактов. А также о поиске возможных причин этого искажения.
Менее всего автор склонен искать эту причину в личной нечестности адмирала Того. В его высоких моральных качествах — по самой высшей самурайской планке — не может быть никаких сомнений.
Схема принятия решения в условиях зрительного контакта
Продолжим прерванную цитату об особенностях «командирской» оценки обстановки и основанной на ней практике маневрирования: «Здесь большую роль играет не картушка компаса, а личные впечатления от взаимного расположения обеих эскадр…
Схема принятия решения в условиях зрительного контакта с пассивной и менее быстроходной целью естественна, поскольку основана на привычном порядке:
где бы ни находился маневрирующий корабль, но
— поворот в сторону объекта маневра влечет за собой сокращение дистанции;
— удержание цели на одном из своих траверзов “делает” расстояние почти неизменным;
— отворот от объекта маневрирования делают тогда, когда нужно увеличить дистанцию.
Командир корабля может по необходимости уменьшать или увеличивать скорость изменения курсовых углов и расстояний:
— если цель находится на острых курсовых углах, то дистанция меняется намного быстрее своего курсового угла;
— при траверзном расположении объекта маневра все происходит с точностью до наоборот — расстояние является величиной практически постоянной, зато чередование значений курсовых углов происходит очень быстро.
Направления движения 1-го боевого отряда (Соединенного флота) в начальной фазе боя весьма красноречиво раскрывают практику Цусимского боя»{440}.
И это воистину так!
Так что Того поступил вполне по науке, отвернув влево от объекта маневрирования, коим был тихоходный русский флагман, совершенно непонятным образом оказавшийся в опасной близости от «Микаса».
Непонятно вот только, зачем Того свой отворот «Суворову» приписал. Любопытная деталь для психолога. Поневоле вспомнишь отставшего и скучившегося Небогатова, переложившего в своем показании Следственной Комиссии свой грех на адмирала Рожественского. Но почему лгал Небогатов, более или менее очевидно…
Отметим также, что в эти минуты 2-й японский боевой отряд, уклонившийся вначале немного вправо, чтобы не мешать повороту 1-го отряда, стал также поворачивать влево и вставать за 1-м отрядом в первоначально неправильную кильватерную колонну. Примерно так, как по японским описаниям формировал кильватерную колонну 2-й русский отряд.
«Мы также по временам немного меняли курс»
Следующей опорной точкой в «Сражении» будет для нас вновь начавшееся возрастание дистанции, естественное на новом курсе: «Расстояние вновь увеличилось до 5800 метров (31,4 кб) с тенденцией к постепенному увеличению».
При курсе NO 25° возрастание дистанции между «Микаса» и «Суворовым» до 31 кб произойдет уже к 13:55, и именно к этому времени должен относиться поворот флагманского броненосца Того на курс 101° = SO 79°.
Следует еще раз напомнить, что мы исходим из гипотезы, что знаменитые курсы NO 67°, SO 79°, NO 73° все же имели место. Но к ним добавлялись и другие, спрятавшиеся за скромной фразой «Сражения»{441}: «Мы также по временам немного меняли курс».
Легко проверить, что дистанция до головы русской эскадры при следовании Того курсом 101° сокращается крайне быстро, даже при 15-узловом ходе 1-го боевого отряда, и уже через минуту — к 13:56 — составит 28 кб. И похоже, что именно к этому времени относится очередной поворот Того на NO 73°, если он имел место.
Однако и при следовании курсом NO 73° расстояние будет сокращаться слишком быстро, хотя и не так стремительно, как при курсе 101°.
И следующей опорной временной точкой очевидно становится 13:59–14:00.
Именно в этот момент адмирал Рожественский скомандовал поворот на два румба влево на чистый норд. Именно к этому моменту относится отмеченный на всех японских схемах боя и повторенный на иных поворот «Микаса» влево от русской эскадры.
Но официальный текст «Сражения» относит этот поворот к переходу с курса 101° на NO 73°, что является видимой невооруженным глазом неправдой.
Смотрите сами: при следовании курсом 101° (для определенности — до 14:00) дистанция между флагманами эскадр уменьшилась бы до совершенно недопустимой с японской стороны величины 17 кб.
На этой дистанции — почти прямой наводки — даже невзрывающиеся муляжи русских бронебойных снарядов (с точки зрения своей бронебойности все же лучших на тот день в мире), шутя пронизали бы любую броню японских броненосцев, не говоря уж про броненосные крейсера, и могли принести неустранимые повреждения их механизмам и вооружению. Даже при следовании курсом NO 73° дистанция между головами эскадр в 14:00 реально составила 22 кб.
И тут «Князь Суворов» разворачивается на 2R влево на север — к японской эскадре!
Напомним читателю, что до 14:00 в «Суворов» практически не было попаданий.
На судах русской эскадры еще не было видимых повреждений и пожаров.
Из-за резких постоянных перемен курса или иных причин, но контрактные японские комендоры никак не могли еще пристреляться.
Заметим также, что секретная взрывчатка провала пока только полигонные испытания. В бою в первый и, возможно, в последний раз она была применена именно в этот день 14/27 мая 1905 года. При Цусиме.
И вот уже почти 10 минут не было видно результата.
После поворота «Суворова» на норд расстояние между ним и «Микаса» — сохрани тот курс NO 73° — через 5 минут станет равным 13 кб. А еще через 8 минут черный русский броненосец перережет строй японской эскадры!
У Игоря Бунича в его «Князе Суворове» адмирал Того произносит в эти мгновения сакраментальные слова: «Цакуга-дзэн!» — знаменующие применение секретного способа стрельбы, основанного на философии дзэн, — и соответствующий условный сигнал взвивается на мачте «Микаса».
Похоже, что в реальной жизни слова Того Хейхатиро в 14:00, судя по выявленным нами секретным маневрам Соединенного флота, звучали иначе:
«Курс NO 15°, скорость 18 узлов»[428].
Еще один крутой отворот влево, и японская эскадра вслед за «Микаса» ринулась прочь от «Князя Суворова», «все увеличивая скорость» и яростно отстреливаясь.
И тут, наконец, показала себя новая взрывчатка, сказались многомесячные тренировки японских комендоров.
В 14:05 адмирал Рожественский скомандовал поворот на 4R вправо: NO 45°, приводя «Микаса» вновь ближе к левому траверзу «Суворова».
Дистанция «Суворов» — «Микаса» составила в 14:05 те самые никем не оспариваемые 25 кб.
Вслед за «Суворовым» в 14:05 сменил курс на более восточный и «Микаса».
Из любви к симметрии
Не будет натяжкой предположить, что вначале изменение курса «Микаса» было не очень значительным, скажем, до NO 30°. В этом должна была сказаться привычная осторожность адмирала Того, уже успевшая получить за прошедшие шестнадцать минут огневого контакта не одно “подтверждение, что лишней она не бывает. Но уже через одну — две минуты, увидев вспыхнувшие пожары на русских флагманских броненосцах, граф Хейхатиро понял, что все начинает идти по намеченному и не раз отыгранному на штабных картах сценарию, и скомандовал курс на сближение со 2-й эскадрой. Сближение пока не слишком резкое, поскольку а вдруг?
Угол этого сближения можно рассчитать обратным ходом от положения броненосца «Микаса» относительно «Князя Суворова» в 14 часов 25 минут, известного нам из рапорта адмирала Рожественского, и факта поворота «Микаса» на ост в 14:16 по часам русской эскадры, что не оспаривается, пожалуй, никем. Скорость флагмана Соединенного флота после 14:05 для простоты считаем вновь равной 15 узлам. Тогда, принимая 14:07 за время поворота 1-го боевого отряда Соединенного флота с курса NO 30°, произведя соответствующие построения, получим курс порядка NO 55–57°. Из любви к симметрии остановимся на NO 56°, диаметрально противоположном известному нам курсу SW 56°.
Да и как не полюбить эту симметрию, если столь явственно присутствие ее во всем японском описании «Сражения в Японском море»? Опять же судите сами.
Увидев в 13:20 русскую эскадру, адмирал Того определяет ее курс как NO 34°, относительное положение ее флагманских кораблей на SW 11° и сам тут же поворачивает от нее на NW 34°. В 13:43 следует поворот через вест на SW 56°. После юго-западного курса следует быстрый разворот на боевой курс NO 67°. Заметим, что голова русской эскадры от «Микаса» в этот момент находится уже на SO 11°. Прямо-таки зеркальная симметрия.
В 14:24 1-й боевой отряд ложится на курс SO 67°, а в 14:46 уже на NW 67° — после резкого поворота на север нашей эскадры, ведомой гвардейским броненосцем «Император Александр III». В 14:57 на этот же курс NW 67° ложится и 2-й боевой отряд Камимура. Около 15:20 1-й боевой отряд идет курсом SW 67°, а в 15:56 ложится на NO 67°, «рассчитывая сблизиться с неприятелем».
Примерно в 16:25 отряд Того идет курсом SO 56°, а затем через зюйд поворачивает в 17:09 на NW 22°.
В 17:12 на курс NW 67° в поисках старшего боевого товарища ложится Камимура в надежде найти защиту от побежденной русской эскадры.
В 17:33 на NW 67° ложится и Того (не помню сейчас, вместе с Камимура или сам по себе), но в 17:41 сворачивает с этого курса опять на NW 22°. Камимура же в 17:48 идет уже курсом SO 67°, чтобы через час с небольшим — в 18:56 — также лечь нa NW22?.{442}
Думается, каждый теперь согласится, что должен, просто обязан быть среди приведенных курсов главных сил Соединенного флота в дневном бою 14 мая 1905 года и курс NO 56°. Категорически не хватает его в этих стройных рядах. При такой-то любви к симметрии определенных градусов на все стороны горизонта. Придающей японскому описанию боя изящество и завершенность средневековой японской гравюры.
А то, что по каким-то причинам не отражен этот курс в японской историографии боя, так, наверное, причины важные были. Выявлениям этих причин и посвящена, собственно, вынужденная «штурманская» глава в нашем историософском расследовании.
Остальное известно
Итак, в 14:05 главные силы Соединенного флота смогли, наконец, вырваться из необъяснимо возникшей ловушки и лечь в позицию построения палочки над Т. На курс, ведущий к огибанию головы 2-й эскадры. Дальнейшее мы знаем.
Бой кончился, начался расстрел.
Но еще долгие 20 минут 2-я эскадра шла за своим флагманом курсом NO 45°.
Построение японской огибающей курса русской эскадры теперь не составит труда. Напомним ее — огибающей — опорные точки:
13:49 — курс NO 67°; 13:50 — курс NO 25°; 13:55 — курс SO 79°; 13:56 — курс NO 73°; 14:00 — курс NO 15°; 14:05 — курс NO 30°; 14:07 — курс NO 56° и с 14:16 до 14:25 — курс Ost.
Скорость отрядов Того и Камимура считаем равной 15 узлам от 13:43 до 14:00, 18 узлам на участке 14:00–14:05 и 15 узлам с 14:05 до 14:25.
Заметим также, что если скорость Того на участке 13:50–14:00 считать равной 16 узлам, то угол поворота «Микаса» влево с курса NO 67° следует брать равным ближе к NO 20°. Или во всяком случае к NO 22,5° = NNO. Аналогично, если принять японскую скорость равной 16 узлам на участке 14:05–14:25, то начальный угол поворота Того с курса NO 15° будет ближе, скажем, к курс NO 22°.
Но качественно картину начала боя это, разумеется, не меняет.
«Правдивость показаний адмирала Р. подтверждается не только расчетами…»
Прежде чем отразить вышесказанное графически, следует сказать, что совершенно независимо от приведенных расчетов и умозаключений к аналогичным результатам на основе абсолютно других соображений и методологии пришел исследователь морских операций русско-японской войны Игорь Михайлович Кокцинский. В основу разбора сражений он положил графическое моделирование боевого и тактического маневрирования противоборствующих эскадр на маневренном штабном планшете «Ш-26» или его модификации. «Научная база метода сомнений вызвать не может: планшет является полноценным элементом математического анализа, почему не одно десятилетие судоводители всего мира используют векторную графику в своих интересах»{443}.
Не обладая сам военно-морским образованием, не берусь подтверждать или опровергать расчеты Кокцинского, но выводы, сделанные им на основании этих расчетов, представляются мне вполне разумными. По всем известным нам морским боям и сражениям русско-японской войны.
Так, моделируя бой «Варяга» и «Корейца» под Чемульпо, И.М. приходит к выводу о талантливом и даже блестящем руководстве капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева. Освещение же этого боя в правдивом «Описании Мейдзи» вызывает реплику о запущенном японцами в 1904–1905 годах бумеранге информационной лжи. С чем невозможно не согласиться.
Таковой же анализ боя Порт-Артурской эскадры 28 июля 1904 года у Шан-тунга позволяет заключить, что «В бою 28 июля японский командующий как флотоводец потерпел полное фиаско».
Поскольку к подобным выводам привела и нас вся логика рассматриваемых событий русско-японской войны, это заставляет отнестись с доверием и к результатам И.М. Кокцинского, полученным моделированием на планшете различных вариантов завязки Цусимского боя с опорой на данные японской стороны.
Исследовав на указанном планшете все мыслимые ситуации, исходящие из японского описания завязки боя и его начальной фазы, зафиксированных в «Сражении в Японском море» данных о курсах и порядке следования им, Кокцинский обнаружил заложенные в этих данных неустранимые противоречия{444}.
Подобные противоречия нашли отображения и на приведенных выше схемах 7 и 8.
Совокупность этих противоречий «не позволяет считать верной именно японскую версию. А вот правдивость показаний вице-адмирала З.П. Рожественского подтверждается не только расчетами на планшете, но еще и характером последующего маневрирования (1-го и 2-го боевых отрядов Соединенного флота. — Б.Г.)»{445}.
В результате моделирования
Суммируем кратко выводы, к которым пришел Кокцинский в итоге исследования.
1) «Теперь можно без колебаний сказать, что 1-й боевой отряд Соединенного флота завершил поворот на курс 67°, находясь на левом траверзе броненосца “Князь Суворов”.
Этот вариант связал между собой все данные о маневрировании главных сил обеих эскадр — и курс, и дистанцию, и скорость, и время.
Только такое взаимное расположение броненосцев объясняет характер изменения текущих значений дистанций. Все предыдущие попытки совместить на планшете характеристики из русских и японских источников каждый раз оказывались неудачными по одной причине: направление SO 11° (от броненосца “Микаса” на головную часть русской эскадры. — Б.Г.) не являлось истинным, а было кажущимся.
Этого не поняли и авторы японской истории Цусимского боя, и, по-видимому, сам адмирал Того: первые — во время работы над документами, а последний — 14 мая 1905 года при выполнении маневра охвата головных кораблей 2-й эскадры.
Таким образом, мнение вице-адмирала З.П. Рожественского о завершении поворота главных сил Соединенного флота на курсовом угле менее одного румба впереди левого траверза броненосца “Князь Суворов” подтверждается данными выкладками[429]. Различные параметры, четко оговоренные японской и русской сторонами, этой версией накрепко связаны»{446}.
2) «Также для расчетов можно уже использовать, кроме «проверенного» курсового угла “Князя Суворова” 80° левого борта, мнение вице-адмирала З.П. Рожественского, утверждавшего, что огонь по японскому флагману был открыт с дистанции 32 кб»{447}.
3) «Доподлинно известно, что первые 11 минут боя “Князь Суворов” шел не меняя курса со скоростью 9 узлов»{448}.
«Очень удачно, что 10 минут из японской версии, которые требуются для движения броненосца “Микаса” курсами 67°, 101° и 73°, поглощают первые 11 минут боя русского описания происходящих событий.
Это единство времени опровергает схему боевого маневрирования, приведенного неприятелем у безоговорочным расхождением “контрольных” расстояний и времени, а также характером их изменения»{449}.
4) «Обобщая все упомянутое в японских источниках, теперь можно заключить, что первое время следования курсом 67° от точки поворота, расположенной на курсовом угле “Князя Суворова” 79° левого борта, дистанция начала уменьшаться быстрее ожидаемой величины.
Такое развитие событий вынудило прекратить сближение изменением направления влево на вычисленный (на маневренном планшете. — Б.Г.) курс 25° (курсовой угол броненосца “Микаса” увеличился с 60° до 109° правого борта).
По каким-то причинам этот румб в неприятельской истории не зафиксирован (японцам очень трудно объяснить новый курс, опираясь на объявленный пеленг SO 11°).
Тем не менее такое маневрирование неотвратимо»{450}.
5) «Дистанции (между “Микаса” и “Суворовым”. — Б.Г.) ничего другого “не оставалось”, как вырасти до 5800 м (31,4 кб). Наступила очередь нового изменения курса (с NO 25° на SO 79° или 101°. — Б.Г.)…
Предполагаемое нахождение почти впереди кораблей вице-адмирала З.П. Рожественского вполне допускало такой маневр»{451}.
6) «…дистанция вновь начала уменьшаться. И с небывалой скоростью. Реакция, впрочем, также была быстрой: через минуту следования этим курсом 1-му боевому отряду пришлось лечь на курс 73°»{452}.
Весь предыдущий расклад был сделан для «японских» расстояний от «Микаса» до «Суворова» и «Ослябя» по завершении «Микаса» поворота с SW 56° на NO 67°: «Микаса» — «Суворов» — 39,3 кб (7282 м), «Микаса» — «Ослябя» — 40,8 кб (7560 м).
7) Далее в книге говорится, что такой же ход рассуждений верен и для истинной «русской» дистанции 32 кб между «Суворовым» и «Микаса» в 13:49:
«Только развитие ситуации намного динамичнее: минута следования курсом 67° — и поворот на курс 20° для того, чтобы “остановить” дистанцию[430]. А далее — как было сказано выше.
Броненосец “Микаса” имеет полную возможность успеть произвести первый залп. Если вспомнить слова вице-адмирала З.П. Рожественского, то японский флагман чуть более минуты выдерживал курс, а затем открыл ответный огонь».
Как видим, мы еще раз получили подтверждение — уже не «на пальцах», а расчетным путем, — что не «Суворов» при сближении эскадр (не получив еще ни одного попадания!) «постепенно уклонился вправо» на несколько румбов, как утверждает «Сражение в Японском море», иллюстрируя свое утверждение соответствующими схемами, а строго наоборот: флагман Того отвернул на 4R влево с канонического курса NO 67°! А затем уж открыл огонь.
Вот так, господа хорошие.
8) «На дистанцию 28 кабельтовых (как это указано в русских источниках) японские броненосцы выйдут не в 14 часов, а в 13 час. 55 мин. (судовое время — русское)»{453}.
9) «…враг (адмирал Того. — Б.Г.) в начале боя постоянно менял курсы[431]. И это был не новый способ применения оружия, а совершенно противоположное. Резкопеременное маневрирование было как раз сильной помехой в работе управляющих огнем 1-го боевого отряда Соединенного флота…»{454}
Резкопеременное маневрирование служит в данном случае вежливым эвфемизмом для слов «лихорадочное метание».
«Большие углы отворотов от генерального курса не позволяют отнести действия 1-го боевого отряда (Соединенного флота. — Б.Г.) даже к противоартиллерийскому маневру»{455}.
«Высокий профессионализм артиллеристов (вернее — чудовищная мощь новой японской взрывчатки, вспомним в очередной раз слова адмирала А.В. Шталя о 150-кратном японском огневом превосходстве! — Б.Г.), а не навыки в маневрировании адмирала Того, решил участь 2-й эскадры!»{456}
10) «Непростительному промаху японского командующего немало способствовал и выход русских броненосцев вперед, который так и остался незамеченным»{457}.
Адмирал Того «решил поворачивать на боевой курс 67°, выбрав ориентиром только броненосец “Ослябя”, почему “Микаса” и оказался на невыгодном для себя курсовом угле “Князя Суворова” 79° левого борта»{458}.
Задачи прямая и обратная
К сожалению, Кокцинский останавливает свой анализ маневрирования главных сил Соединенного флота на 7-й минуте Цусимского боя — в 13:56, когда через минуту следования курсом SO 79° «Микаса» ложится на курс NO 73°.
Считая почему-то, что дальнейшее сближение на дистанцию 25,1 кб (4600 м) «происходит очень удачно, так как неприятель, ложась на параллельный курс, практически прекращает сближаться со 2-й эскадрой».
Непонятно вот только, отчего Кокцинский, только что самоличными расчетами убедившийся в правдивости показаний адмирала Рожественского, считает курс NO 73° параллельным курсу 2-й эскадры, да еще в 13:56. Мы хорошо знаем, что это не так. И до удачного сближения с русской эскадрой было еще далеко.
Тем более, что сам Игорь Михайлович на основе произведенных им расчетов считает единственно правильным курсом огибания Соединенным флотом головы 2-й эскадры курс NO 56°. Тот самый курс, который выше был получен нами «эмпирическим» путем.
Все предыдущие значения курсов, по словам Кокцинского: «Образуют характерную “змейку”… вьющуюся вокруг единственно правильного пути расчетного перемещения, то есть NO 56° является генеральным курсом 1-го боевого отряда Соединенного флота. Адмирал Того несколькими изменениями направлений движения опытным путем подобрал своему отряду нужное значение курса. Это, конечно, не высший пилотаж маневрирования, но все же не только допустимый, но и необходимый практический путь решения задачи».
Вместе с тем повторим: «Большие углы отворотов от генерального курса не позволяют отнести действия 1-го боевого отряда (Соединенного флота. — Б.Г.) даже к противоартиллерийскому маневру»{459}.
Следует сказать, что расчеты Кокцинского, помимо того, что подтверждают наши умозаключения, говоря языком математики,решают и «обратную задачу».
До этого мы, убедившись в недоброкачественности японского источника, выбирали «опорные точки» для графического решения задачи, опираясь на Критерий Цусимы и исходя из правдивости показаний адмирала Рожественского.
Сейчас И.М. Кокцинский, прокрутив возможные варианты маневрирования эскадр и «вычислив» истинное маневрирование, пришел этим путем к заключению о правдивости показаний адмирала Р.
Математически подтвердив тем самым Критерий Цусимы. Поверив, так сказать, векторной алгеброй маневренного планшета логическую гармонию предыдущих рассуждений.
Воплотить невыразимое
Таким образом, к некоторому удивлению самого автора, «идеологическая» реконструкция Цусимского боя, которой посвящена большая часть трилогии, пополнилась реконструкцией математико-графической. И можно с большой долей вероятности полагать, что, кроме некоторых нюансов, восстановить которые вряд ли удастся за отдаленностью времен, истинную картину завязки боя полученная реконструкция отражает. Не только качественно, но и в главных деталях «количественно».
Восстановленную истинную графику начала Цусимы приведем чуть позже, а сейчас заметим, что и в серьезных естественно-научных трудах вся вновь развитая сложная теория служит иной раз базой для построения простых на вид графика или диаграммы. И именно этот график или диаграмма при всей своей внешней простоте и является ключом к раскрытию неких новых тайн или законов мироздания.
Но это в естественных науках. Для них такой подход — само собой разумеющийся и необходимый элемент познания нового. Для дисциплины гуманитарной, тем более такой, как история, облечь полученный новый результат в числовую или графическую форму удается редко. Невыразимое старается ускользнуть от воплощения в математические объекты.
Но если это иной раз удается, на многие вопросы и загадки, казавшиеся необъяснимыми и безответными, возникают столь же простые и очевидные ответы и объяснения.
К загадкам и легендам Цусимы
До сих пор все же казалось непонятным, отчего японская версия начальной фазы Цусимы так настаивает на отгибании головы русской эскадры на восток с первых минут боя. Еще до первых попаданий в русские корабли.
Ведь они действительно заставили нас изменить курс на NO 45° уже в 14:05 и были готовы к палочке над Т в 14:25. За несколько минут до того как «Суворов» вышел из строя и был смертельно ранен «Ослябя».
Однако все становится на свои места, если прочесть первые сообщения о бое «по японским данным», например, в номерах 8 (официальное донесение Того), 9 и 10 «Морского сборника» за 1905 год. А затем сравнить эти сообщения с полученной нами графической реконструкцией первой фазы Сражения в Японском море.
Благодаря новизне тактики
В сообщениях этих признается или во всяком случае не отрицается, что у японского Соединенного флота были выше эскадренная скорость, выше скорострельность орудий и, разумеется, выше число попаданий, превращавшие 16 японских 305-мм стволов, по крайней мере, в 64. Упоминается о лучшем качестве японских снарядов, и приводятся иные неблагоприятные для нас технические моменты, типа отставания отряда Небогатова.
Но главное — внимание! — главное, чему обязан японский флот скорой и безусловной победе, это тактика. Именно талантливая тактика адмирала Того при отсутствии таковой с русской стороны стала первопричиной торжества японского оружия.
Да вот извольте ознакомиться.
Донесение о бое адмирала Того нам уже знакомо, поэтому начнем с материалов «Морского сборника» № 9. Вначале приведем мнение обозревателя австрийского военно-морского журнала:
«Во всех боях японского флота, как 28-го июля прошлого года, близ Порт-Артура, так и нынче в Цусимском сражении 14-го мая, на первый план заметно выступала та особенная тактика японцев, которую адмирал Ито употребил в сражении с китайцами при Ялу 4-го сентября 1894 года.
Не строй кильватерной колонны, а особенный способ маневрирования дал адмиралу Того успех и помог ему так быстро выиграть сражение. Его эволюции дали возможность японским броненосцам использовать всю силу своей артиллерии против головных кораблей противника, между тем как огонь с русских судов вследствие их боевого построения значительно затруднялся, и снаряды часто перелетали.
Схема А.
Если внимательно проследить за всеми движениями японского флота во время Цусимского боя, — говорит морской обозреватель австрийского журнала, — то можно увидеть, что броненосцы Того несколько раз повторяли свое прохождение мимо головных судов противника перпендикулярно их курсу; таким образом, все японские броненосцы последовательно сосредоточивали на них свой огонь. Против сосредоточенного огня самой крупной артиллерии никакой корабль не может устоять. Это и доказывается быстрым потоплением русских броненосцев: “Ослябя”, “Князь Суворов” и “Бородино”…
Адмирал Того в своем донесении о Цусимском бое писал, что туман уменьшал видимый горизонт до 5 миль, так что он при дневном освещении по временам не мог одновременно видеть всех своих отрядов, но, тем не менее, общее маневрирование постоянно шло согласно его планам, и благодаря этому флот его и достиг полученных результатов. Именно благодаря новизне тактики, примененной адмиралом Того, Япония и одержала победу».
Далее приводится соответствующая графика.
«Представленная здесь схема А изображает принцип маневрирования разъединенных отрядов японского флота в строе кильватерных колонн.
Первый фазис боя как раз изображает сущность всего плана Того… На нем видно, как обе броненосные эскадры (Того и Камимура) препятствовали прорыву русских судов к северу или в стороны.
На втором чертеже (схема В) показан курс обоих противников от 2 до 7 часов вечера. Особенно характерным является здесь стремление японцев заградить русским движение вперед, и это первым удавалось благодаря их превосходству в ходе»{460}.
Схема В
Как видим, на обоих чертежах курс русской эскадры сразу перекрывается талантливой тактикой японского адмирала. И не совсем ясно, откуда взявшиеся 1-й и 2-й броненосные отряды Соединенного флота гордо шествуют прямо на Ost с самого начала огневого контакта.
Талантливая тактика подкреплена превосходной стрельбой. О действии артиллерии в бою австрийский обозреватель говорит следующее.
Ни переполоха, ни удивления в кругах сведущих специалистов
«В самом начале боя русские открыли огонь из самых больших орудий с расстояния 55 кб.
Огонь был плохо направлен, так что, по японским сообщениям, снаряды в цель не попадали. Да и позже, когда суда уже сблизились, пальба с русских судов была не особенно хороша… Почти все убитые на японских судах находились либо у верхних орудий, либо на мостиках. Масса русских снарядов не разрывалась вовсе вследствие разложения взрывчатого состава за время плавания в тропиках.
Русские суда сильно качало, и потому огонь из их орудий был очень неверный, тем более что люди были мало обучены стрельбе на качке.
С другой стороны, японский огонь был очень меткий… Адмирал Того открыл свой огонь лишь с расстояния 35 кб, причем оба головных русских броненосца сразу попали под жестокий сосредоточенный огонь 14 (так в тексте. — Б.Г.) японских броненосных судов. Влияние этого губительного воздействия японской крупной артиллерии выяснилось в самом начале: один снаряд следовал за другим с промежутком времени менее чем в секунду…»
Прервем цитату, чтобы отметить очевидное.
В первоначальных японских сообщениях о Цусиме никакого бреда о размеренной японской стрельбе и экономии снарядов во всяком случае не содержалось.
Причем в этом едины свидетельства с обеих сторон. В том же номере «Морского сборника» помещено уже упомянутое выше интервью с флагманским штурманом эскадры С.Р. де Ливроном, во время боя бывшим на крейсере «Олег». В частности, де Ливрон подчеркивает:
«Японцы не жалели снарядов. Пристрелявшись по черному дыму рвущихся даже при падении в воду своих снарядов и заметив, что они уже ложатся близко к цели, японцы начинали громить наши головные корабли настоящим градом снарядов, так что вода вокруг буквально кипела…
При этом попадания с японских (бронепалубных) крейсеров были значительно хуже, чем с их броненосцев»{461}.
Последнее понятно. Попадания с японских бронепалубных крейсеров были не хуже, чем с японских броненосцев. Они просто не были так заметны. Как вовсе не были заметны попадания русские: болванки при встрече с целью плохо дымят. Крейсера дивизий Дэва, Уриу и Катаока, с которыми в основном и дрался «Олег», вооружены были, как мы помним, «шимозой обыкновенной».
Гибель «Рюрика»
Но вернемся к прерванной цитате австрийского военспеца:
«Вследствие жестокости японского огня курс русской эскадры несколько раз изменялся к О и даже назад, на S.
И тот факт, что броненосец “Ослябя” после сравнительно не очень многих выстрелов накренился и потом, опрокинувшись, пошел ко дну, не произвел, по-видимому, большого переполоха и удивления в кругах сведущих специалистов»{462}.
На последнюю фразу стоит обратить внимание. Мы видим, что почти мгновенное потопление достаточно мощного и современного броненосца несколькими артиллерийскими залпами, что после Порт-Артура, но до Цусимы — по единодушному мнению специалистов — считалось делом почти в принципе невозможным, переполоха и удивления у сведущих специалистов не вызвало. Это отсутствие переполоха и удивления вызывает страницу спустя неформальное изумление уже у самого австрийского специалиста:
«Удивительно, что главная часть [русских броненосцев] была утоплена и выбита из боя в течение весьма короткого срока, между тем как бой, бывший близ Порт-Артура 1-го августа 1904 года, продолжался полдня, и позднее ночью было несколько минных атак. А суда все остались на воде, за исключением только одного — крейсера “Рюрик”, который был утоплен своей командой[432].
На основании того боя — при Шантунге, — в журнале “Engineer” было, между прочим, напечатано нижеследующее замечание:
“…Во всяком случае прежний взгляд на вещи, что две сражающиеся между собой эскадры должны одна другую уничтожить, следует теперь уже совершенно забыть. Этого никогда больше не будет, так же как этого не бывает, когда дерутся между собой две армии. Будет так, что эскадры после боя разойдутся, чтобы потом снова встретиться.
Оба противника в настоящем бою потерпели тяжелые повреждения, но сокрушительных, уничтожающих ударов не было, как когда-то происходило при Трафальгаре. Те времена уже, конечно, более к нам никогда не вернутся….”»{463}
Вот так. И вместе с тем — никакого переполоха и удивления.
Сосредоточенные удары адмирала Того
Вслед за статьей из австрийского морского журнала в том же номере «Морского сборника» приводятся на основании корреспонденции из Токио в газете «Times» от 31 июля высказывания японских офицеров о Цусимском бое. И в этих высказываниях ведущее место занимает тактика.
Так, японские военно-морские специалисты «Русских обвиняют в том, что они начали сражение в строе, который оказался роковым для их успеха. Они шли двумя кильватерными колоннами и все время преследовали две цели — бой и прорыв. Адмирал Того со своими броненосцами и бронированными крейсерами, построенными в одну кильватерную колонну, приблизился к русским с левой стороны под углом 45° на пересечку их курса. Двигаясь самым полным ходом, он сосредоточивал последовательно весь свой огонь на головных судах своего противника. Русские концевые корабли были, таким образом, выключены из боя вследствие их удаления от места атаки, выбранного японцами.