5.3. Мадагаскарское стояние. Версия официальная
5.3. Мадагаскарское стояние. Версия официальная
«25 января….Получено Высочайшее повеление[192] дождаться прибытия на о. Мадагаскар отряда капитана 1-го ранга Добротворского. Одновременно предоставляется усмотрению Командующего эскадрой решение вопроса — ждать ли отряд контр-адмирала Небогатова на Мадагаскаре или соединиться с ним в другом месте».
«26 января… Адмирал Рожественский просит приказания идти дальше без отряда кап. 1-го ранга Добротворского, т.к. суда этого отряда по прибытии будут требовать продолжительных починок и задержат эскадру, что отразится и на моральном и на материальном ее состоянии (тел. №№ 34, 35)».
«31 января. Получено известие о приближении отряда капитана 1-го ранга Добротворского, почему утром навстречу был послан мин. “Бравый”, который вернулся к вечеру, не найдя отряда».
«1 февраля. В 6 час. утра вся эскадра вышла в море на эволюции. Сейчас же по выходе было получено по беспроволочному телеграфу от кап. 1-го ранга Добротворского (кр. “Олег”, что его отряд находится в 70 милях от Носси-Бе. Расположив свой курс навстречу, эскадра в 11 час. 30 мин. соединилась с судами отряда капитана 1-го ранга Добротворского), которые, заняв указанные места, приняли участие в эволюциях.
Вечером минные катера выходили в море на практику в эволюциях».
«3 февраля. Ночью минные катера производили атаку на эскадру.
Адмирал Рожественский сообщает, что если суда отряда контр-адмирала Небогатова могут срочно дойти на Восток и будут способны сражаться без предварительного ремонта, то он будет их ждать, если нет, то просит Высочайшего повеления продолжать путь.
7 февраля. Высочайше предоставлено вице-адмиралу Рожественскому самостоятельное решение вопроса об уходе с о. Мадагаскар».
Однако:
«4 февраля. Адмирал Рожественский захворал и слег в койку».
Чтобы понятнее стали причины и обстоятельства, свалившие с ног «железного адмирала», представляется своевременным привести некоторые выдержки из Книги шестой Исторической Комиссии — официальной истории похода, дающие наглядное представление о том, что пришлось перенести Адмиралу как на пути к Мадагаскару, так и во время гибельной стоянки в Носси-Бе.
Препятствие более серьезное
«…Отказ германских угольщиков следовать с эскадрою далее Мадагаскара не мог остановить дальнейшего движения вице-адмирала Рожественского.
Он раньше готовился уже уходить из Носси-Бе и без немецкого угля, рассчитывая получить новые запасы у берегов Аннама или в голландских колониях Зондского архипелага.
Однако Командующий эскадрой не мог устранить другого препятствия к немедленному движению вперед, более серьезного — со стороны Морского Министерства».
«Вскоре после получения извещения о падении Порт-Артура и гибели 1-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирал Рожественский доносил в Морское Министерство, что, по его мнению, ближайшею стратегическою целью эскадры должно быть достижение посредством прорыва хотя бы с частью эскадры Владивостока, который для успешности действий нашего флота против Японии необходимо немедленно оборудовать и снабдить всем нужным в должной мере, так как он представляется единственною морскою базою на всем побережье Тихого океана».
«Без Небогатова, ввиду бесплодной потери всей Первой эскадры, — писал вице-адмирал Рожественский, — могу рассчитывать с потерями достигнуть Владивостока и, опираясь на него, действовать на севере. Пробиться во Владивосток считаю возможным лишь при быстром движении, исключающем возможность соединения с Небогатовым в пути…
Кроме того, соединенная с судами Небогатова 2-ая эскадра ни в каком случае не появилась бы в Японском море ранее конца Мая, чем дала бы время неприятельскому флоту после боев 28 Июля и 1 Августа 1904 года и блокады Порт-Артура привестись в полный порядок и противопоставить эскадре значительно большее препятствие, чем если бы она могла прийти на театр военных действий одна, но после немедленного перехода из Носси-Бе».
«На вышеупомянутое донесение Командующий эскадрою получил по телеграфу указание, что задача, возложенная на него, состоит не в том, чтобы с некоторыми судами прорваться во Владивосток, а в том, чтобы завладеть Японским морем.
Для этого имеющиеся на Мадагаскаре силы эскадры признавались недостаточными, но если к эскадре присоединятся отряды Добротворского и Небогатова, причем последнее может осуществиться в конце Марта в Индийском океане, то эскадра будет иметь шансы на успешное выполнение задачи.
Естественно, что при этих условиях известие о выходе 2 Февраля из Либавы отряда контр-адмирала Небогатова для соединения со 2-ою эскадрою произвело на Командующего эскадрою крайне тяжелое впечатление и даже повлияло на его здоровье. 4 и 5 Февраля Адмирал так расхворался, что слег в койку.
Через несколько дней он появился наверху, похудевший и осунувшийся, слегка волоча правую ногу, но затем он понемногу оправился»{197}.
Болезнь Адмирала
Когда 4 февраля Адмирал неожиданно слег, по официальной версии с приступами невралгии и ревматизма, врач потребовал льда. Льда на «Суворове» не оказалось, посыльные заметались по другим кораблям.
Зиновию Петровичу Рожественскому было 57 лет. Моральные и физические нагрузки, уже перенесенные Адмиралом, характеризует в частном письме с Мадагаскара в Петербург от 21 января 1905 года старший флаг-офицер Командующего эскадрою лейтенант Евгений Владимирович Свенторжецкий, тот самый, который командовал 1-й батареей русского десанта в Порт-Артуре 16 марта 1898 года, которому особенно доверял Адмирал и которому одному были известны все самые секретные планы и шифрованная переписка начальника эскадры.
Письмо лейтенанта С.
Такт, сдержанность и ум
«Никакое донесение, — писал лейтенант Свенторжецкий, — никакое самое яркое описание не в состоянии изобразить всю тяжесть обстановки переходов Второй эскадры.
Лейтенант Евгений Владимирович Свенторжецкий
Первый раз в истории флота всего мира вы видели большую эскадру, которая, не имея ни морских баз, ни угольных станций, состоя из судов всевозможных типов и возрастов, отважилась двинуться в столь далекий путь.
Политическая и стратегическая обстановка плавания хорошо известна, но надо было лично испытать всю тяжесть этих дипломатических переговоров с различными администрациями в Испании и в Африканских колониях, чтобы перечувствовать то, что перечувствовал Адмирал. Любой испанский жандарм мог унизить наше самолюбие, любой командир старого полуразвалившегося европейского станционера с сознанием собственного достоинства и правоты мог заставить нас призадуматься, не говоря уже о различных требованиях и намеках колониальных губернаторов. Надо было иметь только такт, сдержанность и ум Зиновия Петровича, чтобы обойти все эти трудности, не уронив достоинства вверенной ему эскадры.
Вот при такой обстановке эскадра двигалась сперва соединенно, а потом по-отрядно к пункту назначения».
Броненосцы вокруг Мыса
«Отряд броненосцев, не имея ни одной угольной станции и поддерживаемый угольной любезностью “Гамбург-Американской линии”, шел вокруг мыса Доброй Надежды.
Броненосцы — вокруг Мыса! Это, кажется, первый пример в истории.
Англичане, при известной всему миру прекрасной обстановке для судов их флота, посылали два броненосца из эскадры Канала в Кейптаун в виде опыта. Переход броненосцев вокруг мыса представлял поразительное зрелище. Громадные корабли походили скорее на угольные транспорты. Нельзя было надеяться на уголь при всяких условиях, и потому суда брали усиленные запасы. На броненосцы принималось вместо 1100 тонн до 2500. Все, что возможно, заваливалось углем…
Весь переход от Танжера до Мадагаскара был беспрерывной угольной операцией… Погрузка угля обратилась в спорт, грузили на призы. Окончив погрузку угля, отряд тотчас выходил в море и следовал дальше.
С выходом в море на верхнем мостике появлялся Адмирал. Он почти не сходил оттуда ни днем, ни ночью. Отряд двигался безостановочно только потому, что неустанная энергия Зиновия Петровича подгоняла броненосцы. С негодными рулевыми приборами броненосцы обошли Мыс с промежутками между кораблями в 2 кабельтова…
Ничего не проходило без внимания Адмирала. День и ночь на мостике он подгонял свой отряд. Никакие поломки не могли заставить его зайти для исправления в ближайший порт, и только сигналы, эти бесконечные и подчас оскорбительные сигналы, с категорическими требованиями могли благополучно провести отряд из Танжера на Мадагаскар.
Переходы при страшной жаре и вечных погрузках угля донельзя утомляли личный состав, и когда отряд был на ходу, нечего было и думать о какой-нибудь серьезной боевой подготовке. У мыса Доброй Надежды отряд броненосцев выдержал шторм. Броненосцы, перегруженные углем, сверх ожидания прекрасно выдерживали волну».
От С.-Мари к Носси-Бе
«В С.-Мари отряд пришел после довольно беспокойного перехода. Здесь предполагали сосредоточить эскадру перед выходом в Индийский океан, и потому Адмирал, не имея еще никаких телеграмм из Петербурга, послал контр-адмиралу Фелькерзаму приказание следовать в С.-Мари, куда должны были прибыть и германские угольщики из Диего-Суарец…
Отряд Фелькерзама, однако, не мог присоединиться к нам в С.-Мари. Дополз до Носси-Бе и, конечно, прежде всего начал чиниться. Хромые миноносцы отправились в Маюнгу, где имеются кое-какие мастерские, а остальные суда начали разбирать свои старческие члены и готовиться к будущей победе.
При таких условиях, конечно, нечего было и думать о приходе отрядов Фелькерзама и Радлова в С.-Мари, и Адмирал решил идти сам с отрядом броненосцев в Носси-Бе. Перед самой съемкой с якоря мы получили от губернатора известия о занятии Порт-Артура и уничтожении нашего флота. С этими тяжелыми новостями, совершенно изменившими все наши оперативные расчеты, прибыли мы наконец в Носси-Бе»{198}.[193]
Петербург сдает эскадру
Помимо того что Адмирал нес на себе всю тяжесть ответственности за эскадру» сутками не сходил с мостика, в буквальном смысле усилием своей воли вел ее вперед, трепал себе нервы в переговорах с местными властями, он видел и понимал, что Петербург сдает эскадру.
Даже у менее чуткого и одаренного человека, чем адмирал Рожественский, могло сложиться впечатление, что его сообщения о планах, имеющих целью победу России, давали кому-то в Петербурге богатый материал для выбора средств их срыва. Сообщения же об уже возникших или могущих возникнуть в дальнейшем препятствиях на пути эскадры рассматривались как подтверждение правильности выбранной политики.
Кроме того, как и все, он тяжело переносил ужасы убийственного для русских людей тропического климата, на которые жаловалась и молодежь на эскадре, а в салоне Адмирала не было кондиционеров.
Капитан 2-го ранга Семенов заметил по поводу климата в Носси-Бе: «Жара, духота держится и ночью и днем при относительной влажности 98%! В этом весь ужас. Нет отдыха. Испарина, выделяемая кожей, остается на ней… Главное — это духота. Вы дышите воздухом, насыщенным парами почти до предела насыщения. Вы дышите горячим туманом, как на полке в бане…»
Но и это было еще не все.