5.1. Бой 1 августа 1904 года
5.1. Бой 1 августа 1904 года
Следует сразу сказать, что значение боя, за который Начальник Владивостокского отряда крейсеров контр-адмирал Карл Петрович Иессен заслужил орден Св. Георгия 4-й степени и был назначен в Свиту Его Императорского Величества, для моряков-современников адмирала было ясно.
Ясно, что это был один из немногих боев, в котором, несмотря на нашу тяжелую потерю, очевидно сказалось тактическое дарование русского адмирала. Бой, равный победе. Причем победе не только нравственной, но и чисто военной.
Однако в большинстве современных работ об этом сражении адмиралу Иессену достаются в основном критические оценки. Впрочем, так уж исстари повелось: не можешь быть выше — опусти возвышающегося над тобой. И конечно, этот бой рассматривается как очередное наше поражение. При очередном массовом героизме наших рядовых матросов и офицеров.
Между тем сражение это, несмотря на трагические потери, служит очевидным, хотя и не понятым по сей день до конца, примером торжества русского военно-морского искусства. И превосходства его над таковым наших «удачливых» врагов.
И есть все основания считать, что тем же летом 1904 года истинное значение боя при Урусане постиг другой русский адмирал на другом конце нашей тогда еще действительно необъятной Родины.
Инструкции и задачи
Поскольку предъистория боя нам хорошо известна, перейдем непосредственно к задачам, стоявшим перед противоборствующими сторонами в этом бою.
Задача начальника 2-го боевого отряда Соединенного флота вице-адмирала Камимура Хиконадзо и состоявших под его командой вспомогательных отрядов была проста, ясна и в комментариях не нуждается: уничтожение всех кораблей русской 1-й эскадры, желающих проникнуть сквозь Корейский пролив во Владивосток. А также нейтрализация русской эскадры-невидимки, буде она решит вмешаться в процесс, также путем полного ее уничтожения.
К сказанному следует добавить, что в отличие от руководства русскими морскими силами во Владивостоке адмирал Камимура узнал о бое при Шантунге в тот же день 28 июля около 17 часов.
На следующий день 29 июля около 9 часов утра вице-адмирал Камимура принял по радио от командующего Соединенным флотом сообщение о реаультате боя 28 июля и распоряжение выйти в море. Через 2 часа его 2-й боевой отряд покинул свою базу на Цусиме. Новые радиотелеграммы о том, что русские крейсера «Аскольд», «Паллада»[109], «Новик» и несколько порт-артурских миноносцев движутся на юг в сторону Владивостока, заставили вице-адмирала Камимура скорректировать планы: его отряд взял на себя наблюдение за северной частью Корейского пролива по линии N-S.
Задача оставалась прежней: уничтожение всех обнаруженных русских кораблей.
В отличие от предыдущей задача, поставленная руководством русскому контр-адмиралу Иессену, не была ни простой, ни ясной. Только утром 29 июля 1904 года миноносец «Решительный», достигший Чифу под командой действительно решительного лейтенанта Михаила Сергеевича Рощаковского, смог передать Главнокомандующему, что адмирал Витгефт решился наконец на прорыв. Ни точное время выхода, ни предполагаемый маршрут эскадры в полученном сообщении обозначены не были.
В 2 часа ночи 30 июля Командующий Отрядом крейсеров контр-адмирал Карл Петрович Иессен получил следующую инструкцию от Командующего Тихоокеанским флотом Российской Империи даровитого и крутого адмирала Скрыдлова. Приведем ее текст полностью:
1. «Весьма экстренной и секретной телеграммой № 2665 от 29 июля, отправленной из Мукдена в 8 часов утра (по петербургскому времени), Наместник сообщил мне следующее: “Эскадра вышла в море, сражается с неприятелем. Вышлите крейсеры в Корейский пролив”.
2. Неизвестность намерений адмирала Витгефта, то есть прорываться ли во Владивосток или возвратиться после боя в Порт-Артур, а равно и неизвестность времени выхода эскадры из Порт-Артура делают затруднительным определить, может ли вообще, и если может, то в какое время, произойти встреча вверенного Вам отряда с эскадрой адмирала Витгефта.
3. Цель посылки вверенного Вам отряда состоит в следовании на соединение и на помощь эскадре адмирала Витгефта, по присоединении к которой имеете поступить под его команду.
4. Момент отправления телеграммы — 8 часов утра петербургского времени (соответствует 2 часам дня местного владивостокского времени) — показывает, что если бы адмирал Витгефт и вышел во Владивосток в момент отправления телеграммы, а не ранее, он пройдет Корейский пролив на север ранее, чем вверенный Вам отряд подойдет к проливу с севера, почему встреча Ваша при таких условиях может произойти только к северу от Корейского пролива.
Более вероятно, что адмирал Витгефт вышел значительно ранее отправления телеграммы, почему, если он направился во Владивосток, то находится в Японском море и на пути к названному порту. Отсутствие адмирала Витгефта на названном пути должно служить указанием, что или адмирал Витгефт вовсе не вышел, или направился по неизвестному, необычному пути.
5. Исполняя положенное в основание возложенного на Вас поручения требование идти навстречу адмиралу Витгефту и не имея основания встретиться с ним к югу от Корейского пролива, Вы в случае, если не встретите адмирала Витгефта до параллели Фузана, далее к югу идти не должны.
6. К параллели Фузана следует подойти рано утром и крейсировать на этой параллели на пути судов, идущих на север до 3–4 часов пополудни, после чего полным 15–17-узловым ходом возвращаться во Владивосток.
7. Если около Фузана усмотрите эскадру адмирала Камимура, то, не вступая с ней в бой, должны отвлекать ее на север в погоне за собою.
8. В случае, если за неприятелем обнаружится преимущество в ходе, предоставляется выбросить за борт часть топлива и пресной воды.
9. Никакими посторонними задачами, кроме чисто военных, Вы не должны отвлекаться.
10. Основные взгляды и требования мои известны из моих предшествующих инструкций Вам и адмиралу Безобразову.
11. В случаях, не предусмотренных этой инструкцией, имеете поступить наилучшим образом на основании Вашей обширной морской практики»{110}.
Стратегический шедевр адмирала Скрыдлова
Документ приведен полностью не случайно. Обычно из него с кровью выдирают пару фраз, на основании которых и предоставляют потом судить о действиях Начальника Особого отряда в предстоящем — пока — бою. Заметим сразу, что первые 4 пункта инструкции, «за содержание которых целиком и полностью отвечает руководство флотом и выше, крайне обтекаемы и не соответствуют сложности и важности боевой задачи»{111}.
«Ошибкой» же, предопределившей по сути трагический исход боя, явился приказ (пункт 6 инструкции) подойти к параллели Фузана рано утром. Крейсера отправлялись в полном смысле слова в пасть тигра и на полный световой день.
То есть отряду предписывалось талантливым и компетентным адмиралом Скрыдловым Николаем Илларионовичем буквально следующее:
— наиболее вероятное место встречи с 1-й эскадрой пройти в ночной темноте, с большой вероятностью просто пропустить ее, равно как и крейсирующего — также для встречи с нами — неприятеля; последнее и произошло;
— а на рассвете оказаться в самом опасном месте на входе в Корейский пролив — в районе, стопроцентно охраняемом превосходящими силами врага; предоставив ему вдобавок весь световой день на добивание, наконец попавшейся — усилиями своего непосредственного руководства — «эскадры-невидимки».
И если хоть наполовину справедливы мнения о флотоводческих талантах адмирала Скрыдлова, то бой 1 августа 1904 года, безусловно, является его стратегическим шедевром, не реализованным полностью лишь из-за недоучтенного флотоводческого таланта контр-адмирала Иессена Карла Петровича и совсем уж малой даровитости вице-адмирала Камимура Хиконадзо.
Ей Богу, не везло что Скрыдлову, что Куропаткину с японскими партнерами: на блюдечке им все преподнеси — что Восточный отряд при Тюренчене, что крейсерскую эскадру Иессена у Фузана, — все не впрок! То Куроки целой армией штыковую атаку 11-го полка сдержать не сумеет, то Камимура с 4 почти броненосцами да отрядом адмирала Уриу впридачу 3 чуть бронированных и в два раза увеличенных «Варяга» потопить не может. Мало ему квартиру жгли!
Нет худа без добра!
По крайней мере, после ознакомления с такой инструкцией все ответы на вопросы типа, почему адмирал Скрыдлов лоббировал генерала Куропаткина на пост Командующего Маньчжурской армией и какие силы лоббировали его самого на пост Командующего Тихоокеанским флотом, почему в Порт-Артур опоздал, а потом категорически отказывался отправиться туда, становятся ясны, прозрачны и очевидны.
И становится вовсе понятно, почему, когда единственный непобежденный даже формально в той войне русский адмирал привел в октябре 1906 года свой многострадальный крейсерский отряд в Либаву, непотопимый на суше адмирал Скрыдлов добился для Иессена Высочайшего выговора по результатам инспекторского смотра! Герою боя 1 августа в Корейском проливе ставилось в вину, что он «не поставил себе целью создать из судов отряда внушительную военную силу»!
Контр-адмирал Карл Петрович Иессен (1852–1918)
В результате самый вероятный кандидат на пост Командующего возрождающимся Балтфлотом, оскорбленный, немедленно подал в отставку. Осенью того же года, пребывая в должности младшего флагмана Балтийского флота, контр-адмирал К.П. Иессен был произведен в вице-адмиралы и уволен «по болезни… от службы, с мундиром и пенсией».
И если с ролью в этом деле адмирала Скрыдлова все, в общем, ясно-понятно[110], то роль адмирала Бирилева, как и в случае с отставкой контр-адмирала Руднева, темна. То, что Руднева подставили, чтобы удалить преданного человека от Императора, мне всегда было ясно, а после истории с Иессеном стало несомненно.
Так Россия лишилась в лице вице-адмирала Карла Петровича Иессена еще одного очевидно талантливого и верного Царю и Отечеству боевого адмирала. Верных людей старались с Государем не оставлять. Уэке в отставке адмирал Иессен состоял членом Комитета по сооружению храма-памятника морякам, погибшим в войне с Японией («Спас на Водах»). В 1918 году был расстрелян большевиками в Петрограде как «офицер, патриот и монархист».
Силы сторон
Главные силы Камимура — броненосные крейсера «Идзумо», «Ивате», «Якумо», «Адзума» — были не только быстроходнее, лучше бронированы, но и в принципе предназначены для эскадренного боя в отличие от русских рейдеров.
Не защищенная, как и на «Варяге», броней артиллерия главного калибра на наших крейсерах была расположена так, что при равном с японскими крейсерами числе 8-дюймовых орудий на каждом русском крейсере неприятель, заняв позицию слева или справа от наших кораблей, исключал тем самым участие в бою 50% их орудий.
То есть в бортовом залпе 8-дюймовых орудий японская эскадра превышала нашу почти в 3 раза, а если учесть разницу в количестве и качестве взрывчатого вещества в снарядах, то опять получим привычное 15–30-кратное превосходство.
Дальность стрельбы орудий тоже была не в пользу русской артиллерии. Причем не только для башенных японских 8-дюймовых орудий, имеющих большие, чем палубные русские установки, углы возвышения. Такое же различие в характеристиках было и у 6-дюймовых орудий.
«При расстоянии в начале боя более 50 кабельтовых, — пишет в рапорте адмирал Иессен, — у наших 6-дюймовых орудий все время получались недолеты, между тем как японские 6-дюймовые снаряды все время попадали и давали даже перелеты».
Поход и бой
Крейсер «Россия» под флагом контр-адмирала Иессена, а с ним одновременно «Громобой» и «Рюрик», снялся с якоря в 5 часов 30 минут 30 июля. Что опять же характерно, почти сразу после того как крейсера покинули базу, командование флотом узнало, что прорыв 1-й эскадры не удался, и сделало попытку возвратить отряд. Но посланный вдогонку миноносец корабли не обнаружил.
В 9 часов 30 минут личный состав отряда узнал о цели выхода в море, сохранявшейся до этого в тайне.
В 4 часа 30 минут утра 1 августа 1904 года отряд пришел к месту, назначенному Командующим флотом. Повернули на запад, чтобы, крейсируя на параллели Фузана, согласно полученным указаниям, поджидать 1-ю эскадру. Спустя 10 минут после поворота в неясном еще рассвете увидели справа впереди траверза силуэты шедших с севера кораблей. Это была эскадра броненосных крейсеров вице-адмирала Камимура.
Ловушка, столь тщательная подстроенная эскадре-невидимке собственным руководством, готова была захлопнуться.
Прелюдия Цусимы: прорыв возможен!
Путь на Владивосток был перекрыт. Противник был быстроходнее и несравним по мощности артогня. Предстоял бой. Обратите внимание на приводимую схему. Удивительным образом до сих пор не замечено, что в этом бою в миниатюре воспроизведена ситуация боя 14 мая 1905 года. Русской, очевидно более слабой, эскадре надлежит прорваться во Владивосток, а путь с севера перекрывает более мощная и быстроходная эскадра японская.
И что же. В результате 5-часового ожесточенного артиллерийского боя наша эскадра прорвалась во Владивосток! Да, потеряв один корабль — треть эскадры, и понеся значительные потери в личном составе, но прорвалась! За подробностями боя отсылаю к подробнейшему его исследованию И.М. Кокцинским, где с очевидностью показано тактическое мастерство русского адмирала, намного превосходящее таковое адмирала японского[111].
Впрочем, после изучения боя 28 июля последнее нас удивить не может. Если уж русский штабной адмирал-«не флотоводец» Вильгельм Карлович Витгефт в легкую переиграл кандидата в японские Нельсоны, лишь — по скрытым до сих пор от нас причинам — не докончив разгром главных сил Соединенного флота, то что уж говорить о русском боевом адмирале Карле Петровиче Иессене.
Схема боя 1 августа 1904 года. Составлена в штабе адмирала Иессена сразу после сражения
И главный вывод, который можно сделать из анализа боя 1 августа 1904 года, таков.
Прорыв во Владивосток через Корейский пролив даже для более слабой русской эскадры при том качестве снарядов и их начинки, которое стороны имели в боях 28 июля и 1 августа[112], возможен вполне при решительном русском руководстве. С некоторыми возможными потерями в корабельном составе. Скорее всего, в наиболее старых кораблях, которые, тем не менее, свяжут боем значительную часть вражеских сил. И еще один вывод.
Современный броненосный корабль нельзя потопить артогнем
Известная нам «История…» Бархатова и Функе из японских впечатлений о бое при Урусане выделяет следующее: «Тот факт, что крейсер, имеющий 10 000 тонн водоизмещения, потонул от артиллерийской стрельбы, считается выдающимся делом в морской тактике».
Обратите внимание: выдающееся дело! Но японцы выдали желаемое за действительное: «Рюрик» не потонул от артиллерийского огня. Он затонул, открыв кингстоны.
Именно морские бои и сражения русско-японской войны — от сражения Порт-Артурской эскадры и боя крейсера «Варяг» 27 января 1904 года до боев при Шантунге 28 июля и в Корейском проливе 1 августа того же года — окончательно убедили мировое общественное мнение в непреложном факте: современный броненосец и даже броненосный крейсер практически не могут быть потоплены артиллерийским огнем[113]!
О победах и поражениях
И все же у читателя может остаться сакраментальный вопрос: а победил-то кто все-таки в бою 1 августа 1904 года в Корейском проливе? Попробуем ответить на него.
Кто же победил?
Прежде всего, следует сформулировать сами понятия победы и поражения, по крайней мере, в их воинском аспекте:
«Победа (воен.) — боевой успех… достижение целей, поставленных на бой, операцию, войну в целом…»{112}
«Поражение… недостижение поставленных целей в бою (операции, войне)…» {113}
Как видим, на первом месте в этих определениях стоит достижение целей, поставленных в бою (операции, войне). Это означает, что ответ на итоговый вопрос нельзя искать в скрупулезном подсчете убитых и раненых, количестве попаданий, перечислении выведенной из строя техники и уничтоженных кораблей.
Это все — цена боя.
Вывод, что контр-адмирал Иессен взял верх над вице-адмиралом Камимура, станет бесспорной истиной, если вновь обратиться к тем задачам, которые были поставлены перед адмиралами. Ведь противники встретились не для того, чтобы пострелять и разойтись. Каждая сторона преследовала свои цели, тактические действия крейсеров являлись частью планов стратегических.
Целью и задачей Владивостокского отряда в бою было: содействовать прорыву 1-й эскадры Корейским проливом.
Целями и задачами адмирала Камимура в том же бою были:
1)воспрепятствовать кораблям 1-й эскадры пройти Корейским проливом;
2) закрыть Владивостокским крейсерам путь на север[114];
3) уничтожить или захватить три русских крейсера.
С задачей номер один японский адмирал не справился полностью: пролив был не просто открыт для прохода порт-артурских кораблей, а оставлен вообще без присмотра.
Второй цели вице-адмирал Камимура тоже не добился: обнаруженные русские крейсера прорвались на север.
Третья задача выполнена на одну треть — «Рюрик» погиб.
Камимура даже не устранил угрозу японскому судоходству в данном районе, а лишь отсрочил ее на время ремонта «России» и «Громобоя».
Это притом, что адмирал Камимура, как отмечает тот же Кокцинский, маневрировал — по крайней мере, в начальный период боя — значительно более эффективно, чем его именитый шеф в бою 28 июля.
Владивостокский отряд боевую задачу выполнил!
В отличие от вице-адмирала Камимура контр-адмирал Иессен, во-первых, полностью выполнил данную ему Командующим флотом инструкцию, а значит, и свою боевую задачу, а во-вторых, спас вверенную ему эскадру от запланированного уничтожения или захвата.
При этом судьба боя вообще висела на волоске: все зависело от того, пощадят японские снаряды контр-адмирала Иессена или развитие событий пойдет по «сценарию» 28 июля. Отсутствие у адмирала младшего флагмана говорит о привычно «легкомысленном» отношении высшего руководства флота к вопросу возможной замены флагмана в бою. Мы еще столкнемся с этим на 2-й эскадре.
Иессену противостояли сразу три японских адмирала. Иессен не просто выполнял инструкцию, а проявил в течение всего боя исключительное тактическое мастерство и военно-морской глазомер. Иессен не только верно понял тактику, которой нужно держаться, но и сумел осуществить ее на деле, свободно и своевременно переходя с одного варианта боя к другому…
Три слегка бронированных русских крейсера с открытым расположением палубной артиллерии главного калибра на пять часов связали боем все силы Соединенного флота, предназначенные для блокады Корейского пролива. На пять долгих часов Корейский пролив был освобожден для прохода 1-й эскадры.
Освобожден для кого? Вопрос не к адмиралу Иессену. Утром 1 августа он выполнял приказ. И как выполнял!
3-й боевой отряд контр-адмирала Дева, узнав о появлении в проливе русских крейсеров, вынужден был, «ожидая дальнейших приказаний» адмирала Того, приостановить поисковую операцию вблизи порта Киао-Чао, куда зашли «Цесаревич» и несколько миноносцев Порт-Артурской эскадры[115]. На протяжении целого дня броненосец «Цесаревич» и миноносцы имели возможность для перехода во Владивосток…
Остается в очередной раз горько пожалеть, что выигранный флотоводчески адмиралом Иессеном бой, огромные усилия и жертвы экипажей «России», «Громобоя» и «Рюрика» оказались напрасны: ни один корабль 1-й эскадры Корейским проливом не прошел. Именно и только это обстоятельство позволило японскому адмиралу, уступившему по всем показателям адмиралу русскому, умолчать о главном своем предназначении и выдать материальные и людские потери на русских крейсерах за искомый результат выполнения боевой задачи.
Цена боя
Наши потери в этом бою были велики за счет того, что броней на крейсерах-рейдерах были прикрыты только машины и механизмы. Некоторое исключение представлял «Громобой», но его боевое бронирование также оставляло желать лучшего. Отсюда потери в личном составе русских крейсеров. На «России» — 48 убитых и умерших от ран и 165 раненых, на «Громобое» — убитых и умерших от ран 91, раненых 182 человека. На «Рюрике» — около 200 убито и умерло от ран, ранено около 300, а также 620 человек попали в плен.
Но сравнивать эти потери с нашими потерями при Шантунге не корректно. Там шел бой равных по защищенности кораблей — вот и потери в общем 1:1. Здесь шел бой закованных в броню японских крейсеров с крейсерами по защищенности артиллерии, и особенно артиллеристов, типа, как уже говорилось, «Варяга». Только в «Варяг» с бронированным местами корпусом и в два раза большего по размерам попадать было легче. А в остальном шло избиение ничем не прикрытых — заботами родных ГУКиС, МТК и лично Генерал-Адмирала — русских моряков на открытых палубах родных крейсеров. Находясь под этим жутким обстрелом, они честно исполняли сой долг и, умирая, также несли вражеским кораблям огонь и смерть.
Общие потери на японских кораблях, включая подошедшие позже бронепалубные крейсера «Нанива» и «Такачихо», составили 47 убитых и умерших от ран и около 90 раненых. И вот эти потери вполне можно сравнить с японскими потерями при Шантунге: 70 убитых, 156 раненых. Но это на всей эскадре Того, по которой стреляли русские броненосцы, в общем сравнимые с японскими по защищенности и боевой мощи. У Камимура же даже формально было трехкратное преимущество в тяжелой артиллерии на один бортовой залп.
И вдобавок по крейсерам Камимура утром 1 августа 1904 года стреляли люди, не прикрытые броней орудийных башен, а с открытой палубьд под градом осколков и просто пока не разорвавшихся снарядов. Нельзя не признать, что боевая подготовка на Владивостокских крейсерах едва ли не превышала таковую на Порт Артурекой эскадре!
Прелюдия Цусимы, при объективной ее оценке, прошла с несомненным превосходством не только тактического мастерства одного русского адмирала над тремя адмиралами японскими, но и с очевидным превосходством просто русского умения воевать в почти безнадежной ситуации.
Что еще интересно, число убитых на четырех японских броненосных крейсерах утром 1 августа почти в два с половиной раза превышает, как увидим ниже, число убитых на шести броненосных крейсерах Камимура в Цусимском бою. А число раненых практически совпадает. Любопытно, однако.
В бою 1 августа японские броненосные крейсера получили более 40 попаданий. Так, «Идзумо» поразили более 20 русских снарядов. В 6 часов 17 минут, когда противоборствующие стороны разделяло около 9 км, русский 203-мм снаряд чуть не решил судьбу японского флагмана, пробив броню носовой башни ГК. Но, увы, не взорвался.
Зато крейсер младшего флагмана адмирала Мису «Ивате» получил самые тяжелые повреждения из всех, какие понесли японские броненосные крейсера за всю войну. Примерно в 7 часов 8-дюймовый снаряд «Рюрика», выпущенный с дистанции 5 км, пробил крышу каземата 152-мм орудия № 1, расположенного на уровне верхней палубы. Попав в стеллаж с боезапасом, находившийся рядом, он вызвал его детонацию. В результате мощного взрыва каземат был полностью уничтожен: броневые плиты отвалились от борта, мгновенно погибли 32 человека, причем 14 из них пропали бесследно. Еще 7 умерли вскоре после боя. Двое из 16 раненых, доставленных на берег, умерли в госпитале. Помимо перечисленных, медицинская помощь потребовалась еще 23 членам экипажа. После боя «Ивате» долго стоял в доке. А вот при Цусиме на «Ивате» убитых не было, а раненых — только 15. Это также наводит на размышления. А ведь попадания в «Ивате» в бою 14 мая были неоднократные. В этом у нас будет случай убедиться[116].