6.3. «Бородино» становится головным
6.3. «Бородино» становится головным
«С этого момента место головного нашей линии занял “Бородино”, который и водил эскадру до седьмого часа.
Поворот в 3 часа 20 минут из норд-вестовой четверти в зюйд-остовую проходил в расстоянии меньшем десяти кабельтовов от “Суворова”, остававшегося без движения, и, вероятно, в это время огонь наших броненосцев помог отбить первую атаку миноносцев на “Суворова”.
Вскоре после 3 часов дня наша броненосная эскадра пришла в соприкосновение со своими транспортами и крейсерами и с неприятельскими крейсерами.
Нельзя с точностью установить движения, которые привели к этому соприкосновению, но по сличению разных объяснений наиболее вероятным представляется следующее».
Транспорты и крейсера
«Три наши вооруженные транспорта: “Камчатка”, “Анадырь” и “Иртыш”, с неимевшими артиллерийского вооружения транспортом “Корея” и двумя малыми буксирно-спасательными пароходами “Русь” и “Свирь” под конвоем отряда из семи крейсеров и пяти миноносцев, которым в 1 час 20 минут было приказано сигналом уходить вправо, то есть к осту, и которые тогда же соответственно изменили курс, увидели в 2 часа 30 минут, что голова нашей броненосной эскадры начинает ворочать к югу.
Эскадра: курс НОРД-ОСТ 23?
Тогда Командующий крейсерами, решив, по-видимому, что ему не следует продолжать движения в указанном направлении и тем, удаляя транспорты от места боя броненосцев, удалять их вместе с тем и от прикрытия, которое могли оказать броненосцы, повернул вправо через ост к зюйду.
Увидев затем, что в южной части горизонта идут от веста к осту легкие японские крейсеры, делавшие с 1 часа 20 минут большой обход нашего тыла, из-за линии своих броненосцев к югу и востоку, Командующий крейсерским отрядом склонил курс к зюйд-весту и весту, направляясь, таким образом, на пересечку курса наших броненосцев в ту сторону, с которой не было неприятеля.
Может быть, Командующий крейсерами, решаясь повернуть к месту боя броненосцев, считал, что виды на прорыв уже потеряны и что настала пора, пожертвовав транспортами, прийти с крейсерами на помощь броненосцам.
Склоняясь, как выше указано, он обменялся с японскими крейсерами выстрелами на расходящихся курсах с больших расстояний. Как в настоящее время определилось, это были крейсера отрядов вице-адмиралов Дева и Уриу[251].
Первый выстрел с нашего флагманского крейсера был сделан, вероятно, около 2 часов 45 минут.
Вслед затем, около 3-х часов, Командующий нашими крейсерами мог разглядеть, что наши броненосцы ворочают к северу. Тогда и он, несколько увеличив расстояние до неприятельских легких крейсеров, стал ворочать через вест к норду, чтобы догнать свои броненосцы и закрыться ими.
Во время этого поворота, начиная с 3 часов 10 минут, наш крейсерский отряд мог иметь перестрелку левым бортом с крейсерами отрядов вице-адмирала Катаока и контр-адмирала Того, которые в это время показались в зюйд-вестовой четверти идущими в направлении к востоку же на расстоянии около 5 миль.
Неприятельские же легкие крейсеры, начавшие в 3 часа поворот на вест, в погоню за нашими, увидев, что наши поворотили к северу, легли и сами в северном направлении и открыли огонь по нашим крейсерам и транспортам с левого борта.
Эта часть боя, между крейсерскими отрядами Дева и Уриу и нашим, велась на параллельных курсах (норд) и продолжалась менее получаса — с 3 часов 10 минут до 3 часов 35 минут. Пока японцы были позади наших, усиленному огню их подвергались наши концевые крейсеры. При этом особенно подбит был крейсер “Урал”, команда которого была тогда же пересажена частью своими шлюпками на транспорты “Корея” и “Анадырь”, частью на буксирный пароход “Свирь”.
По мере того как японцы обгоняли наших, они переносили огонь на наши головные крейсеры, пока в 3 часа 35 минут сами оказались под огнем головных броненосцев нашей эскадры, повернувшей, как выше упомянуто, в 3 часа 20 минут вторично на юг».
Малоизвестные подробности о действиях крейсерского отряда приводит в своей книге Александровский{239}.
Крейсера в Цусиме
«В 1 час 30 минут, повинуясь сигналу адмирала Рожественского, крейсера и конвоируемые ими транспорты склонились на 4 румба вправо от курса эскадры.
После того как японский броненосный флот пересек курс русской эскадры, направлявшейся во Владивосток, и повернул на параллельный курс с нею, японские крейсера продолжали идти на юг, обходя русскую эскадру с запада, с явным намерением напасть на русские транспорты.
Против 4 бронепалубных русских крейсеров, из них двух современных — “Олег” и “Аврора” и двух устаревших — “Дмитрий Донской” и “Владимир Мономах”, и 3 легких крейсеров — “Светлана”, “Жемчуг” и “Изумруд”, японцы направили 16 своих крейсеров, не считая несколько авизо, лучше вооруженных, чем наше посыльное судно “Алмаз”.
Действия наших крейсеров против этого более чем двойного превосходства заслуживают признательности потомства личному составу крейсеров и похвалы».
Почему горел «Идзуми»?
«Справа от транспортов шел “Владимир Мономах”, который в 1 час 50 минут первым вступил в бой с японским крейсером “Идзуми”. Стрельба “Мономаха” была успешной, и вскоре были замечены попадания в “Идзуми” и на нем начались пожары, появление которых русские тщетно ожидали после попаданий в японские бронированные суда.
Объяснение такого разного действия русских снарядов дает младший артиллерийский офицер крейсера “Мономах” — тогда мичман, а ныне[252] капитан 1 ранга Сергей Владимирович Лукомский.
Крейсер “Владимир Мономах” прибыл в составе отряда адмирала Небогатова.
Корабли этого отряда последними ушли из Балтийского моря и были снабжены снарядами, начиненными пироксилином с нормальной влажностью, тогда как снаряды, отпущенные для эскадры адмирала Рожественского, были начинены пироксилином с повышенной влажностью.
В результате снаряды с “Мономаха”, попадая, взрывались и вызывали пожары, а снаряды с броненосцев адмирала Рожественского, попадая,редко взрывались и почти не производили пожаров».
И ведь что только не делали!
Контр-адмирал Оскар Адольфович Энквист — Командующий крейсерами
Справедливости ради необходимо отметить, что снаряды, отпущенные на 3-й отряд, тоже пытались по возможности испортить, но времени на полноценную диверсию уже не хватило. Просто на открытых дровнях перевезли по льду из Кронштадта в Ораниенбаум. Там немножко поваляли в снегу перед погрузкой, ну и, конечно, сразу по прибытию в Либаву — опять в снег, чтобы три рубля за простой вагонов не платить{240}. То, что грузчикам пришлось много больше в результате платить — так не жалко!
Читатель может теперь сам представить, какую обработку прошли снаряды для 1-го и 2-го броненосных отрядов 2-й эскадры, если эти — «хорошо вылежанные» в снегу — были еще вполне ничего, и японцы от них горели.
Бой неравный, но успешный
«На помощь “Мономаху” направились “Олег”, “Аврора” и “Дмитрий Донской”, перешедшие с левой на правую сторону от транспортов, и к ним присоединились легкие и вспомогательные крейсера, шедшие в хвосте колонны транспортов. Не дожидаясь их, “Идзуми” поспешил ретироваться…
В произошедшем бою японцы сумели достигнуть попадания в легкий крейсер “Светлана”. Этот небронированный крейсер яхтенного типа получил пробоину в носовой части, через которую начала вливаться вода. Была затоплена носовая и она же единственная электростанция. Крейсер погрузился в темноту. Приняв много воды, крейсер сел носом на 4 фута, потерял до 4 узлов хода, но продолжал доблестно участвовать в сражении…
Японский крейсер “Такачихо” получил повреждение рулевого привода и должен был покинуть место сражения. Крейсер справился со своей аварией только к 6 часам вечера-Русские крейсера вели неравный бой с двойным количеством японских крейсеров, стрелявших по русским кораблям с 4-х разных сторон».
Александровский, указав, что 4 наших крейсера, плюс крейсера почти декоративные — «Светлана», «Изумруд», «Жемчуг» — противостояли 16японским, не считая авизо, упорно говорит о двойном японском превосходстве, хотя, очевидно, превосходство было, по крайней мере, тройное.
По показанию старшего офицера «Олега» капитана 2-го ранга Сергея Андреевича Посохова, команды на крейсерах держали себя выше всяких похвал. Часовые у флагов под страшным огнем не оставляли своих постов, а комендор «Олега» Зуйкин, имея оторванными обе ноги, перед самой кончиной, ободряя товарищей, кричал:
«Наша взяла! Да здравствует адмирал Рожественский!»
«Между тем неприятельский снаряд попал в боевую рубку «Авроры», свалил фок-мачту, вызвал пожар и осколком в голову убил командира крейсера капитана 1 ранга Евгения Романовича Егорьева»…
Судовой врач «Авроры» Владимир Семенович Кравченко говорит, что когда командира принесли в перевязочный пункт с лицом, накрытым тужуркой, он, «сняв тужурку, открыл лицо Евгения Романовича. На нем играла обычная слегка насмешливая улыбка».
Командовать крейсером стал тяжелораненый старший офицер Аркадий Константинович Небольсин, а старшим офицером на время боя был назначен старший минер «Авроры» лейтенант Георгий Карлович Старк — будущий контр-адмирал, герой Моонзунда.
«Крейсер “Аврора” с поломанной передней мачтой, со свисающими реями, с охваченным пожаром мостиком не прекращал боя, и таким он сохранился в памяти С.В. Лукомского, когда он определял расстояния до неприятельских кораблей по дальномеру с мостика крейсера “Владимир Мономах”.
И в крейсер “Владимир Мономах” попало несколько снарядов, которыми была перебита и ранена прислуга двух орудий. Были попадания и в другие наши крейсера».
На счастье…
«Но, на счастье, японские (бронепалубные. — Б.Г.) крейсера еще не имели снарядов, начиненных новым взрывчатым веществом, которыми стреляли из тяжелых орудий японские броненосцы и броненосные крейсера.
Бой крейсеров происходил приблизительно в равных условиях. Оба противника применяли одинаковые технические средства.
Поэтому повреждения на русских крейсерах, несмотря на более чем двойное превосходство японцев в силах, не были очень серьезными. Попадания японских снарядов произвели некоторые разрушения на верхней палубе, но механизмов крейсеров не затронули. Все крейсера, за исключением “Светланы”, сохранили свой ход».
Прошу обратить внимание, что когда наличествовало всего лишь двух-трех-четырехкратное превосходство противника в кораблях, названное Александровским двойным, и небольшое — то есть не более, чем в 15–30 раз — огневое превосходство со стороны японцев (это еще если считать, что на всех наших крейсерах были снаряды не хуже, чем на «Мономахе»!), то дела наши были отнюдь не безнадежны!
Возвращаемся к рапорту Адмирала.
Положение эскадр в 3 часа 35 минут
«В 3 часа 35 минут общее расположение сражающихся было таково:
— головной броненосец русской эскадры на курсе зюйд-ост 45°, с ходом в 10 узлов;
— на полрумба впереди его траверза и в расстоянии около 3-х миль — головной корабль японской броненосной эскадры, на курсе зюйд-ост, с ходом в 16 узлов;
— на 6 румбов от курса нашего головного броненосца, с правого борта, в расстоянии 31/3 мили, наш флагманский крейсер на курсе норд, с ходом в 9 узлов;
— на 1/4 румба влево от курса “Бородино”, на расстоянии около 21/2 мили, — головной колонны японских крейсеров с ходом в 16 узлов, уклоняющийся с курса норд к востоку. И на зюйд, в расстоянии около 9 миль, пеленговалась голова отрядов вице-адмирала Катаока и контр-адмирала Того».
Адмирал Дэва выходит из боя
«Хотя хвост[253] нашей броненосной эскадры был далеко отставшим, но расхождение на небольшом расстоянии и с одними только головными судами ее должно было быть тяжело для легких японских крейсеров, в особенности потому, что, попав в промежуток между нашими и своими броненосцами, они не могли чувствительно отдалиться от русских броненосцев ранее 3 часов 45 минут, то есть ранее, чем их головной крейсер подошел к хвосту колонны своих броненосных судов.
По японскому донесению, командующий легкими крейсерами вице-адмирал Дева был вынужден тотчас же сдать командование вице-адмиралу Уриу и уйти на своем поврежденном флагманском крейсере “Касаги” под конвоем крейсера “Читозе” в ближайшую бухту, а вице-адмиралу Уриу пришлось перенести свой флаг с крейсера “Нанива”, который также был отправлен в порт для заделки подводной пробоины после описанного сближения с нашими броненосцами»[254].
Контр-адмирал Георгий Карлович Старк
Потеря контакта
«Дым, державшийся на всем том пути, на котором происходил бой крейсерских отрядов Дева и Уриу с нашим крейсерским отрядом и с головою нашей броненосной эскадры, относило легким ветром к осту, то есть в сторону японской эскадры.
К этой завесе присоединился еще угольный и пороховой дым крейсерских отрядов вице-адмирала Катаока и контр-адмирала Того, шедших с юга также в промежуток между нашей и японской броненосными эскадрами и начиная с 3 часов 50 минут перестреливавшихся на контркурсах с нашими головными броненосцами.
Поэтому когда около 4 часов 20 минут наши головные броненосцы повернули на вест, а затем легли в норд-вестовую четверть, то японская броненосная эскадра этого поворота не заметила и продолжала идти к югу.
Крейсера же отрядов Катаока и Того на своем дальнейшем пути к северу перестреливались на встречных курсах с оттянувшими броненосцами нашего 3-го отряда и теми, которые, выйдя из строя вследствие повреждений, временно оказались даже позади 3-го отряда.
В этой перестрелке, которая могла иметь место между 4-мя и 4 часами 20 минутами, терпели и наши крейсера от перелетов и от стрельбы в промежутки между нашими броненосцами, так как в 4 часа наш крейсерский отряд, повернувший обратно на юг, то есть на путь своей броненосной эскадры, был прикрыт 3-м отрядом оной.
Тотчас по окончании перестрелки крейсера отрядов Катаока и Того, продолжая идти на норд, норд-вест и вест, сошлись с крейсерами отряда Уриу, а голова наших растянувшихся броненосцев, находившаяся в это время милях в десяти южнее, начала поворот в норд-вестовую четверть».
Хорошо стрелять по изолированному и неподвижному!
«В 4 часа 30 минут неприятельские крейсера, склоняясь к зюйд-весту, открыли огонь по изолированному, находившемуся без движения “Суворову”, а после 4 часов 45 минут, обходя слабо отвечавшего им противника и приводя постепенно к весту и вест-норд-весту, пересекли путь наших несколько оправившихся главных сил, изменивших в 4 часа 45 минут курс на NO 23°. Расстояние, в котором головной крейсер пересек путь нашей эскадры, было около 3-х миль.
Затем, поспешно отдаляясь к весту и норд-весту, неприятельские крейсера ослабили огонь по “Суворову” и в 5 часов 15 минут легли один на курс NO 23°, другие на юг, открыв огонь по эскадре.
По-видимому, в самом начале завязавшегося здесь боя был сильно поврежден транспорт-мастерская “Камчатка”, который и остался без движения в полумиле от “Суворова”, тогда как прочие нагни суда продолжали идти по курсу NO 23°, а отделившийся от японских крейсеров отряд контр-адмирала Того вернулся обстреливать с большого расстояния “Суворова”, “Камчатку” и миноносец “Буйный”, на который в это время передавали с “Суворова” меня (в забытьи от потери крови) и нескольких чинов штаба эскадры с целью перевезти на один из неподбитых кораблей.
Между тем главные силы неприятеля, разошедшиеся с 4-х часов дня миль на шесть с головою нашей броненосной эскадры и за дымом потерявшие ее из виду, продолжали идти на юг и тем постепенно увеличивать расстояние, пока около 4 часов 35 минут оно не достигло 12 миль вследствие того, что с 4 часов 25 минут наш головной броненосец шел уже к норд-весту.
Тогда броненосная эскадра японцев разделилась: крейсера вице-адмирала Камимура пошли продолжать поиски наших крейсеров на зюйд-вест, а эскадренные броненосцы с “Ниссином” и “Касугой” повернули на норд.
Камимура, взяв неверное направление, не принимал затем участия в артиллерийском бою до седьмого часа вечера».
И вот это-то маневрирование Того и его орлов в бою, когда они при полном превосходстве во всем то и дело теряли нашу эскадру, сто лет называют превосходным и талантливым! Нельсон отдыхает.
«Отряду же неприятельских эскадренных броненосцев, пошедшему на норд, пришлось вскоре наткнуться на полузатопленный и покинутый командою крейсер “Урал”, потопление которого было довершено несколькими выстрелами около 5 часов 10 минут.
Наконец, в 5 часов 35 минут адмирал Того с первым отрядом броненосцев настиг хвост нашей эскадры.
Когда он открыл огонь с левого борта, тогда крейсерский отряд, находившийся под непосредственным командованием вице-адмирала Катаока и действовавший по нашим судам правым бортом, отстал и затем, повернув к югу, присоединился к отряду контр-адмирала Того, стрелявшему по неподвижным “Суворову” и “Камчатке”. Крейсера же вице-адмирала Уриу, обойдя наш тыл, перешли на правую сторону и держались на большом расстоянии.
По японским сведениям, “Камчатка” была утоплена в 6 часов 51 минуту артиллерийским огнем, а “Суворов”, как упомянуто выше, взорван минами в 7 часов вечера».