Министр обороны. Встреча вторая

Министр обороны. Встреча вторая

Товарищи офицеры! На всякую непредвиденную случайность своя нежданная неожиданность всегда найдется, догонит и грязно изнасилует заодно.

Комендант, гарнизона пос. Оленья губа майор Кожакарь

С министром обороны мне пришлось встретиться еще один раз. Правда, с другим министром, в другой обстановке и уже в офицерском звании, но что-то неуловимо общее в этих встречах проскальзывает.

В том году, в апреле, мой экипаж вернулся из Северодвинска и ждал команды выехать в славный город Палдиски, в учебный центр. У нас поменялся командир, экипаж был в процессе перехода из одной дивизии в другую, так что с нами особенно не церемонились и запрягли во все возможные и невозможные береговые вахты. Пока не уедем. Ежедневно на разводе дивизионной вахты в Оленьей губе выстраивалась половина моего экипажа. Мне по лейтенантской молодости дежурство по части, камбуз и прочее не доверяли, оставив на меня патрули и дежурство по казармам. Потом лишили, слава богу, и патрулей, оставив только дежурство по казармам через день. Дежурный по казармам — типичный пример очень важного, ответственного и совершенно бесполезного берегового наряда, придуманного неизвестно когда и, наверное, с похмелья. Так же, как в свое время для борьбы с неуставными отношениями не нашли ничего лучшего, как ввести штатную вахту «дежурного по храпу». В кубрике у матросов ставился стол, лампа, стул, и офицер должен был сидеть с отбоя до подъема, и следить за тем, чтобы славные матросы не долбили друг другу морды. Слава богу, хватило ума позже отменить это нововведение. Дежурного по казармам потом тоже отменили, но тогда у него было два листа обязанностей и длинные ноги, чтобы носиться по казарменному городку, поскольку дежурный по дивизии использовал его в качестве запасного рассыльного.

Где-то за год до этого на Красную площадь плюхнулся немецкий авиатурист, спокойно долетевший до столицы, пока большие чины перекидывали ответственность друг на друга, решая, сбивать или не сбивать. В итоге он сам сбил с высоких кресел министра обороны и кучу других, поменьше рангом. Пришел новый министр, новая команда, засучили рукава и принялись перелопачивать все хозяйство, имитируя полнейшую и беспощадную перестройку. Сам министр, Дмитрий Тимофеевич, принялся разъезжать по округам и флотам, проверяя боеготовность и порядок. Как раз в апреле и подошла очередь Северного флота.

Что-что, а славные традиции встреч всевозможных комиссий и проверок на флоте крепки и отработаны. Апрель выдался снежный, морозный и ветреный, но, несмотря на природные трудности, смогли выкрасить все, торчащее из-под снега, лишние непрезентабельно выглядящие корабли вытолкнули в море, остальные надраили до нечеловеческого блеска. В день приезда министра припорошили свеженьким снежком всю грязь, даже возле котельных. Жителей попросили по возможности на улицу не выходить. Военных пригнали на службу на час раньше и позапирали: кого на корабле, кого в казарме. А я за вечер до этого исторического события в очередной раз заступил дежурить по казармам. Весь вечер и половину ночи, высунув язык и бренча кортиком, я носился по казармам, передавая важнейшие и первостепеннейшие целеуказания дежурного по дивизии насчет встречи завтрашнего гостя.

К полуночи все общие вопросы вроде бы решили, и я с чистым сердцем и гудящими ногами ушел в казарму покемарить причитающиеся мне четыре часа. Утром узнал, что пока я спал, на высшем уровне приняли решение в каждом подъезде казармы на входе поставить старшего офицера, не ниже капитана 3 ранга, дабы исключить просачивание матросов на улицу. Решение, прямо скажем, разумное. Матрос — организм непредсказуемый, выползает в самый ненужный момент, в самом ненужном месте, обязательно донельзя грязный и с дыркой на заднице. Хорошо, если не пьяный.

Естественно, сразу же я был послан проверять выполнение офицерами функций шлагбаумов. С ответственностью у старшего офицерского состава, несмотря на сильный мороз, все оказалось в норме. Во всех подъездах старшее офицерство вахту блюло свято. Мышь не проскочит. Я вернулся к дежурному по дивизии, доложил и получил милостивое разрешение прислониться к стенке в дежурке в ожидании новых команд. Где-то к одиннадцати позвонили из штаба флотилии и передали, что кортеж выехал к нам, в Оленью губу. И тотчас за этим раздался звонок от дежурного по бербазе, мол, из первой казармы левого подъезда туда-сюда шныряют моряки, а кавалькада должна подъехать именно к ней. Ходу машинам из Гаджиево до Оленьей — минут двадцать-двадцать пять, время есть; и дежурный по дивизии, сверившись со списком, выяснил, что дежурить в этом подъезде должен капитан 3 ранга Рожков. По всей видимости, он замерз и зашел в экипаж на первом этаже согреться. Получив приказ вытащить обмороженного офицера обратно на пост, я метнулся на улицу. Рожков и вправду продрог, сидел в Ленинской комнате, прислонившись к батарее, и смотрел телевизор. Выслушав меня, он коротко ругнулся, застегнул шинель и вышел. Так как с заданием я справился блестяще и в максимально короткие сроки, то было принято решение минут десять покурить в тепле, а уже потом лететь обратно с докладом.

По моим расчетам, принимая во внимание зимние дороги, ехать министру со свитой надо было еще минут пятнадцать. Тепло исключительно расслабляюще действует на организм военного, уже почти сутки упакованного в шинель, с повязкой на рукаве и кортиком сбоку. Прикипев к батарее, с окурком в зубах я ненадолго потерял ориентировку во времени и забылся. Через какое-то время внутренний служебный позыв встрепетнул меня, я одернулся, застегнулся и выскочил в подъезд. Вихрем пролетев мимо притоптывающего от холода Рожкова, я не обратил внимания на предостерегающий жест более бывалого военнослужащего и выскочил из казармы.

Бежать было уже некуда, да и незачем. Прямо передо мной, в двух метрах, тормозила черная «Волга». За ней еще пару «Волг» и целый караван «уазиков». На всякий случай я принял положение «смирно» и взял под козырек. Самый лучший вариант для военного — в безвыходной обстановке прикинуться пнем. «Волга» остановилась аккурат напротив меня. Дверь переднего сиденья открылась, из машины выскочил молодцеватый сухопутный полковник, оббежал автомобиль и открыл дверцу заднего сиденья. Оттуда сначала выпали две ноги с широченными алыми лампасами, а затем появился и весь министр обороны собственной персоной. В метре от меня, большой и грузный. Дмитрий Тимофеевич прищурился, огляделся вокруг. Кроме меня и полковника, ни одной живой души вокруг не было. Белоснежный снег, вымершие казармы. Из остальных машин никто не выходил, вероятно, ожидая общего сигнала. Министр еще раз огляделся, повернулся ко мне и протянул руку.

— Здравствуйте!

Вспомнив прошлый опыт, я напряг связки и гаркнул во всю лейтенантскую грудь:

— Здравия желаю, товарищ генерал армии! Дежурный по казармам лейтенант Белов. За время несения службы происшествий не случилось!

Министр кивнул, повернулся к полковнику и недовольно хмыкнул:

— Ну и что дальше?

Наверное, это и был сигнал. Из всех машин, как тараканы, поползли звезды, звезды, звезды. Много звезд, всех размеров и расцветок. А так как завет великого Суворова «Делай как я!» исключительно популярен среди командного состава, то все эти звездатые выстроились в очередь ко мне, повторить действия самого старшего начальника. Я как заведенный махал рукой и здоровкался без остановки. Генералитет жал мне руки, похлопывал по плечам, хвалил и пристраивался шлейфом к министру. Наконец, в общую струю попал какой-то местный адмирал. Сердечно тряся мою руку, с искреннейшей улыбкой до ушей он чуть наклонился ко мне и, продолжая жизнерадостно улыбаться, прошипел:

— Пошел отсюда на х.! Живо!

Раздумывать над словами флотского авторитета я не стал и, включив сразу третью передачу, рванул за угол здания, не снижая оборотов, к себе в казарму. Около часа я отсиживался в родном экипаже, поглядывая в окно на дорогу. Наконец министерский кортеж показал хвост, и я отправился к дежурному по дивизии для дальнейшего продолжения службы. Надежды на то, что мое знакомство с министром останется тайной, не оправдались сразу. Дежурный ехидно улыбнулся и посоветовал:

— Слушай, Белов, рекомендую правую руку недели две не мыть. Может, снизойдет что с небес.

После чего каперанг помолчал и взорвался:

— И какого… тебя. туда… занесло! Звонит комдив! Твой дежурный по казармам там с министром братается. Я, твою., тебя с говном смешаю! Понял?..

И еще много чего. Слава богу, без ощутимых последствий. Так закончилась моя вторая встреча с министром обороны.