Вагонная история

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Вагонная история

Устой традиций надо соблюдать,

Хотя не раз ответят вам отказом.

Конечно, дама может и не дать,

Но предложить ты ей всегда обязан!

Из флотского фольклора

Не хочется прослыть жутким плагиатором, но история, которую я хотел бы рассказать сейчас, бродила, наверное, по всем родам войск, хотя принадлежность к любому из них в самом сюжете ничего не меняет. Поэтому привожу ее как таковую.

Капитан-лейтенант Игорь Потапов был мужчиной неженатым. Связывать свою жизнь с какой-нибудь определенной женщиной в неполные двадцать семь лет считал делом преждевременным, справедливо полагая, что свое еще не отгулял. Срок окольцовывания Игорь для себя установил — по достижении тридцати лет, а до этого предавался радостям свободного общения с женщинами со всей широтой своей души и физическими возможностями организма. Женскому полу Игорек нравился всегда, на недостаток внимания с его стороны не жаловался и был любимцем всех одиноких женщин своего отдаленного гарнизона. Поэтому, когда уходил Игорь в автономку, провожали его, роняя слезу, одни подруги, а встречать могли с радостным визгом совсем другие, что на самом деле было Игорьку по барабану и особого удивления у него не вызывало.

Нырнув в глубины Баренцева моря в начале мая, корабль Потапова вынырнул в конце июня, лихо бросил швартовые концы у пирса, и началась ускоренная замена экипажей. В очередной раз произошло спонтанное изменение флотских планов, как всегда сверхсрочное, так что на прием-передачу корабля экипажам выделили ровно трое суток и ни минутой больше. Игорь был командиром турбинной группы, «железа» на корабле у него было больше всего, а посему за эти три дня на берег он не сошел ни разу, подбивая по ночам акты вместо того, чтобы нежиться с одной из подруг в теплой постели. Особо по этому поводу Игорь не горевал, все же целый отпуск впереди, но напряжение молодого организма чувствовал сильно, особенно по утрам, страдая несгибаемой «шатровой» болезнью. Но поблажки себе офицер не давал. И были на то свои причины.

Дело в том, что через неделю его мама, живущая в Питере, должна была отмечать день рождения. Маму Игорь очень любил и непременно хотел попасть домой именно к этому дню. Поэтому, стиснув зубы, расслабляться себе не позволял, добросовестно сдавал матчасть и надеялся, что в мамин день появится дома с букетом цветов и подарком.

Судьба смилостивилась над ним. Каким-то чудом командир умудрился за эти три дня выбить деньги для экипажа, получить их и выдать. Помощник командира, мобилизовав десяток грамотных мичманов, умудрился за последнюю ночь напечатать отпускные билеты, оформить проездные документы и закончить все необходимые для отпуска «бумажные» дела. Поэтому последний день сдачи корабля чем-то напомнил былые советские времена, когда одновременно с последним выходом экипажа на пирс, ему выдали отпускные документы и пожелали счастливого пути и хорошего отдыха. Событие сие произошло под вечер, и, подхватив сумки с вещами, Игорь рванул в поселок. День рождения у мамы был послезавтра, времени оставалось в обрез, и Игорь знал, что если успеть на вечерний поезд в Питер, то послезавтра рано утром он привезет его в город трех революций, и можно даже успеть купить достойный подарок. В летний период рассчитывать на самолет было глупо, билетов все равно не купить, и поезд оставался единственным реальным способом попасть домой вовремя. За неполный час, пока Игорь собирал пожитки в своей однокомнатной холостяцкой квартире, его успели навестить три подружки, прослышавшие о возвращении своего любимца. Игорю стоило большого труда выпроводить навязчивых посетительниц, хотя сердце, да и не только оно, болезненно сжималось, когда приходилось, применяя легкие физические усилия, подталкивать девушек к двери.

Надо сказать, что в отпуск Игорь ехал в полной форме офицера ВМФ, зная, что маме нравится, когда он в форме.

В Мурманск Игорь поспел за полчаса до отхода поезда. В кассе остались лишь плацкартные билеты, но выбирать не приходилось, и Игорек, взяв билет, рванул на перрон. Попутно офицер, истосковавшийся за время автономки по свежим фруктам и овощам, прикупил у заезжего торговца-азербайджанца пару дынь и целую сумку груш. Вагон у Игоря оказался предпоследним, и он влетел в него аккурат перед тем, как тронулся поезд.

Плацкартный вагон был полупуст. В своем бездверном купе Игорь обнаружил лишь очень даже симпатичную девушку лет двадцати пяти и сидящего напротив нее мужчину далеко не средних лет, явно командированного, с выпирающим животиком и явным интересом к девушке. В вагон его попутчики попали, судя по всему, задолго до отхода, так как столик был заставлен закуской, а посредине возвышалась причудливой формы бутылка с каким-то импортным коньяком. Стаканы были наполнены.

— Здравствуйте! — Девушка мило улыбнулась вошедшему Игорю.

— Здравствуйте! Соседями будем. За знакомство! — Воспитанный во флотских традициях, офицер воспринял налитые стаканы как сигнал к знакомству и, не садясь, поднял один и лихо опрокинул в рот. Девушка радостно захлопала в ладоши и засмеялась. Мужчина тоже улыбнулся, правда, как-то криво. Коньяк Игорю не понравился. Впрочем, как и попутчик. От обоих явно несло плесенью.

— Капитан-лейтенант Потапов Игорь Владимирович. Военно-морской флот. — Игорек снял фуражку, достал из сумки дыню и выложил ее на стол. — Угощайтесь!

— А меня зовут Надя. — Девушка продолжала улыбаться. — Я в институт еду после каникул.

— Виктор Сергеевич, — сухо представился мужчина. — Присоединяйтесь, раз уж такое дело.

— С пустыми руками — никогда! Наденька, золотце, не сочтите за труд, сполосните груши с дыней, а я пока быстренько найду вагон-ресторан и запасусь всем необходимым для интеллигентного и, главное, нескучного общения.

Виктор Сергеевич, исподлобья наблюдая за происходящим, неодобрительно хмыкнул:

— Вы, Игорек, прямо как ураган. Прибежали, всех на ноги подняли.

На бурчанье более великовозрастного ловеласа Игорь не обратил ровным счетом никакого внимания, так как принял твердое решение его пойла больше в рот не брать и девушке не позволить.

Вагон-ресторан был закрыт. Отправление поздно вечером подразумевало его открытие только с утра. Но истосковавшийся по людям Игорек излучал такую ауру любви ко всем окружающим, что семипудовая буфетчица сразу же растаяла под неукротимым напором симпатяги в погонах и выдала ему на-гора пару бутылок не самого плохого марочного вина, бутылку самого настоящего армянского коньяка и кучу всевозможных вкусностей, правда, не забыв облегчить кошелек Игорька на изрядную сумму.

Вагон был тих. Большинство пассажиров тихо-мирно завернулись в простыни и предавались сну. В купе Игоря и ждали, и не ждали. Надя гостеприимно улыбалась, а Виктора Сергеевича сам факт наличия под боком молодого симпатичного офицера, видимо, не очень окрылял. Скорее всего, он в глубине души надеялся, что капитан-лейтенант, добравшись до вагона-ресторана, надерется там вусмерть и как минимум до завтра в купе не вернется.

— Ну садись, моряк, а то мы думали, что ты уже не вернешься. — Виктор Сергеевич смирился с его возвращением, но инициативу в действиях и разговоре терять не хотел.

— Не дождетесь! Давайте еще раз за встречу! — с ходу предложил Игорь и, откупорив бутылку, наполнил стаканы.

Потекла неспешная дорожная беседа, прерываемая лишь очередным тостом. Каплей по природе своей был человеком словоохотливым, поговорить умел и любил, чем, кстати, более всего и нравился женщинам, которые, как известно, любят ушами в первоначальной фазе знакомства. Словом, Игорек справно журчал о морских глубинах, опасностях и невзгодах, подкрепляя все это невероятными примерами из собственного опыта. Весь вагон уже давно погрузился в сон, а Игоря все несло и несло. Надя восхищенно смотрела в рот героическому подводнику, а Виктор Сергеевич делал неумелые и безуспешные попытки перехватить лидерство в компании. Поскольку у него этого не получалось, он в очередной раз предлагал наполнить бокалы и хмуро опрокидывал спиртное в рот, не обращая внимания на искрящиеся тонким флотским юмором тосты Игоря. В один из моментов Надя, слегка обалдевшая от выпитого вина и рассказов офицера, предложила выйти в тамбур покурить. Игорь с готовностью согласился. Надя вышла из купе, а Игорь стал рыться в карманах мундира, разыскивая сигареты.

— Подожди-ка, моряк! — Виктор Сергеевич дернул офицера за рукав. Зажав в руке пачку сигарет, Игорь повернулся.

— Знаешь, дружище, я с этой девочкой еще на вокзале познакомился. Ну а уж когда мы в одном купе оказались. Короче, моряк: по совести эта красавица за мной. И если ты настоящий мужчина, то мечи бисер и дальше, но через полчасика свали куда-нибудь, хоть в тамбур минут на двадцать. Я успею. — Виктор Сергеевич посмотрел Игорю в глаза и многозначительно опустил вниз оконную шторку.

Игорь все понял. Старый развратник положил глаз на Надюшу, а он, болтун и хохотун, этого сразу не приметил, да и откровенно говоря, этого несвежего пенсионера в расчет не принимал. Конечно, уступать молодую студентку этому «вечно командированному» не очень-то и хотелось. Уж очень аппетитно выглядела девушка Надя, успевшая к этому времени переодеться в домашний халатик. Упругая даже с виду грудь, не менее третьего размера, длинные и стройные ноги, как по заказу выползающие из-под халата при каждом движении, ну и все остальные немаловажные для женщины, а тем более для мужчины, детали.

Воспитанный капитан-лейтенант вздохнул и, бросив в уголок губ сигарету, вышел в тамбур. Бросавшая плотоядные взгляды на Игоря в течение последнего часа, Надя терпеливо ждала его в тамбуре, не прикуривая. Закурили. Игорь, твердо подавивший основной мужской инстинкт, уставился в окно и молча жевал фильтр сигареты. Подзахмелевшая Надюша не заметила перемены в настроении офицера и доверчиво прижавшись к плечу Игоря, щебетала и щебетала. Она оказалась студенткой третьего курса то ли мед, то ли пединститута, возвращалась в Питер после каникул, и вообще, обожала моряков. Кто такие студентки-медички, Игорь хорошо помнил еще с курсантских времен. Огонь-женщины! А как анатомию знают. Досконально! Но, отогнав от себя всяческие «грязные» мыслишки, Игорь, легонько подтолкнув девушку, направился обратно в вагон.

Виктор Сергеевич уже занял «боевую» позицию, улегшись на свою нижнюю полку, накрывшись простыней и демонстративно вывесив дорожные спортивные шаровары над головой.

— Ну что, Наденька, дадим нашему дяде Вите немного посопеть. Да и ты лапочка спать ложись. А я пойду омою свои бренные чресла. — Игорь решительно бросил полотенце на плечо и, аккуратно передвинув замершую от удивления девушку, направился в туалет.

— А я? Может, мы. Рано еще. — Разомлевшая от военно-морского обаяния каплея девушка решительно не была готова к такому повороту событий.

— А по мне, уже поздно. — брякнул Игорь и растворился в вагонном коридоре.

Так с полотенцем на плече и мыльницей в руках Игорь и простоял в тамбуре закрытого вагона-ресторана около часа вместе с бутылкой коньяка, вторично выпрошенной у буфетчицы, пытаясь разобраться в правильности совершенного по отношению к, безусловно, благоволившей ему студентке. Потом Игорь двинулся по направлению к своему вагону.

В довольно безлюдном вагоне стояла тишина. Подходя к своему купе, Игорек вдруг услышал Надюшин голос, причем повышенной тональности. Что она там говорила, он не понял, так как звуки перекрывало мерное постукивание колес. Игорек тормознул свое продвижение и прислушался. Какое-то мгновение было тихо, а после, перекрыв даже стук колес, раздался громкий и отчетливый звук полновесной пощечины. Игорек улыбнулся. Наверное, этот пузан целый час пытался подобрать ключики к студентке, а именно сейчас перевел общение в завершающую фазу, да только крайне неудачно. Неожиданно обрадованный офицер решил дать немного времени конфликтующим сторонам на снижение напряженности и вернулся в тамбур перекурить.

Когда через несколько минут Игорек оказался в своем купе, картина ему предстала следующая. Виктор Сергеевич лежал, укрывшись одеялом с головой, лицом к стене, как будто его здесь и не было совсем. Причем спортивных шаровар тоже не было. «Замерз, наверное», — со злорадством подумал Игорек. Надя тоже лежала, и тоже лицом к стене. Только не укрывшись, а просто запахнувшись халатиком. И непонятно было, спит она или нет. Так вот оба и лежали неподвижно, как будто и не было здесь никаких громогласных шлепков по мясу. Игорь раздеваться не стал, а тихонько взобрался на свою верхнюю полку, улегся и уставился в потолок. Сон не шел. Полежав какое-то время, Игорек свесил голову и посмотрел вниз на Надю, которая возлежала прямо под ним. В чем прелесть полярного дня, так это в том, что светло и солнечно. И главное — все видно! А под ним так красиво лежала очаровательная девушка. Нет, под Игорьком, естественно, частенько лежали девушки, но вот в таком ракурсе, с высоты полутора метров разглядывать спящую красавицу ему еще не доводилось. Халатик, как будто невзначай распахнутый, обнажил почти до бедер красивые, сильные и в то же время стройные и породистые ноги. Волосы разметало по подушке, а подложенная под голову рука так интересно собрала складки на халате, что это не только явно указывало на отсутствие бюстгальтера, но и позволяло обозревать грудь и оценивать размер симпатичных сосочков.

Военно-морские офицеры — существа по определению безрассудные, а уж после почти целой бутылки коньяка, так просто безбашенные. Игорю вдруг, буквально до боли в паху, захотелось погладить грудь этой девчонки. Стараясь не издавать никаких звуков, он потянул руку вниз. Длины руки не хватало. Тогда Игорек окончательно перевернулся на живот, зацепился ногой за прикроватную полку, и теперь уже свесил вниз половину туловища. Поза была еще та. Раскоряченный мужчина наполовину свисает вниз, одна нога в неимоверном изгибе зацеплена за полку, другую деть некуда, поэтому она просто согнута, чтобы не мешать, а обе руки свободны. К свесившейся вниз голове Игорька мгновенно прилила кровь, обильно сдобренная алкоголем, и он, уже не задумываясь о предполагаемых последствиях, погладил девушке волосы. Та никак не отреагировала, но Игорь спинным мозгом почувствовал, что она все же не спит. Продолжая мягко и нежно поглаживать, Игорь постепенно сдвигал руку все ближе и ближе к заветному воротнику халата, за которым открывался оперативный доступ к этим заманчивым и упругим грудям. Надюша продолжала неподвижно лежать, никак не реагируя на поползновения Игорька, но его руки уже чувствовали, что она дышит уже чаще и глубже. Наконец, руки опустились до желанной ложбинки, и пальцы коснулись груди. И в это же мгновение девушка вдруг резко соскочила с полки и встала в проходе. От такого резкого маневра Игорь потерял равновесие и чуть было не навернулся вниз, прямо под ноги Надюши. Слава богу, нога была в крепком зацепе с полкой, да и мужской орган офицера, к этому времени окрепший до боевого состояния и тоже сыгравший роль своеобразного тормоза, не дали телу упасть. Надюша же, приложив палец к губам, поманила его за собой и вышла из купе. Спустившись, Игорь бросился за ней. У самого выхода из вагона он догнал ее.

Поцелуй длился несколько минут, в течение которых Надюша, в буквальном смысле, остро почувствовала донельзя окрепшее желание пламенного офицера, да и у нее самой от возбуждения сердце выскакивало из груди и начали подкашиваться ноги.

— Милый. Я тебя прошу. Только не в туалете. Только не в туалет.

Как бы ни был возбужден Игорь, но таинство акта он уважал, и гальюн считал местом, непотребным для соития. Оставался только тамбур. На счастье, он был относительно чист. Лаская и целуя друг друга, пара обтерла все стены, и когда разгоряченная до бессознательности Надюша попыталась скинуть халат, под которым, кстати, вообще ничего не было, Игоря посетила одна неприятная мысль. Тамбур — это проходной двор раз, хотя сейчас уже ночь, и маловероятно, что кто-то будет шататься, но все же. И еще поезд имеет свойство останавливаться. А это пассажиры, проводник, станция. Желание-то от этих мыслей у Игорька не пропало, но ощущение неопределенной опасности осталось. Поэтому он не дал Надюше окончательно обнажиться, а, наоборот, запахнул на ней халат, развернул к себе задом, и, уперев ее лбом в дверное окно, придал ее телу позу, на флотском языке называемую «а-ля кальмар». Потом задрал халат на спину и. Судя по возгласам, Надюша была на седьмом небе, да и стекло, в которое она упиралась, даже вспотело от ее дыхания.

— Как же хорошо, милый. Еще… еще… А-а-а.

А вот милому было не так хорошо. Ощущение стремности ситуации и необходимость вращать головой, зорко оглядывая двери тамбура и пейзаж за окном, не повлияли на стойкость организма, но затормозили некоторые внутренние процессы, доводящие все дело до логического конца. Качанье маятника продолжалось уже минут десять, и в тот момент, когда студентка уже практически утратила ощущение реальности от удовольствия и, закатив глаза, только охала и подвывала, открылась дверка тамбура, ведущая в вагон.

В тамбур начал протискиваться какой-то седовласый старичок, годков так под семьдесят. Ну вылитый дед Щукарь. Игорьку ничего не оставалось делать, как, повернув голову, изобразить на лице какое-то подобие трагической маски и глазами показать на тело перед собой. Дедок оказался сообразительным и, жестом успокоив Игоря, тихонько вернулся в вагон, без стука закрыв за собой дверь.

Распаленная страстью Надюша этого афронта не заметила и продолжала метаться под фрикционными движениями офицерского тела. Разумеется, никакого положительного импульса в психологическое состояние Игорька этот эпизод не внес. Апофеоз никак не наступал. Наверное, еще минут пятнадцать Надюша получала удовольствие, пока, наконец, не грянул финал. Распалившаяся студентка повисла на шее усталого Игорька и покрыла его лицо страстными поцелуями, обещая все на свете, только чтобы этот марафон они смогли продолжить и завтра, и послезавтра в Питере, в любое свободное время, в любом доступном месте. У самого же Игорька от такой длительной, практически шахтерской работы тряслись ноги и было всего два желания: покурить и рухнуть в постель. Игорь осторожно закурил, поглаживая девушку, облепившую его объятьями, как осьминог. Потом Надюша, еще раз сладострастно поцеловав его в ухо, прошептала:

— Мне надо в туалет, сам понимаешь, милый, — открыла дверь и упорхнула в вагон.

И в этот самый момент в тамбур заглянул тот самый дед Щукарь, осмотрелся и, повернувшись назад, громогласно сообщил в вагон:

— Да все уже! Успокойтесь, он ее уже вы…л!

И сам первым прошел через тамбур в другой вагон. А за ним следом, практически строем, еще человек сорок, не меньше. Причем каждый проходящий пытался выразить к произошедшему свое личное отношение. Кто заговорщицки улыбался, кто брезгливо воротил нос. Одна тридцатилетняя пышечка, кокетливо улыбаясь, показала остренький язычок, а группа молоденьких девочек-тинейджеров, уважительно обозрев фигуру подводника, практически хором выразили желание заняться с ним массовой терапией. Все бы было ничего, только вот стоял Игорь в тамбуре в военной форме, ну по полной летней форме одежды, в рубашечке с погонами, только без галстука и фуражки. Когда шествие закончилось, последнюю точку во всем поставил проводник их вагона, проводивший эту делегацию и выразивший свое отношение всего одной фразой:

— Ну ты, мужик, даешь.

Надюша всего этого демарша не видела по причине того, что, юркнув в туалет, пробыла там минут десять, старательно вымывая следы любви с тела. После того как Игорь уложил ее спать, от усталости уже и не пытавшуюся трепыхаться, он узнал от этого самого проводника, что как раз перед этим рейсом управление железных дорог решило подзаработать, переоборудовав один из вагонов в видеосалон, и снабдило именно их поезд этим вагоном. А так как это было в новинку, взяли и поставили на последний сеанс какой-то новый эротический триллер, то ли «Цвет ночи», то ли «Дикую орхидею — 2», ну кино со стонами и вздохами. Народу в видеосалон набилось под завязку. И этот массовый исход на просмотр прошел, что для Игоря, что для Наденьки незамеченным. Мало ли кто по поезду вечером шатается. А когда кино кончилось, дедок этот первый с началом титров стартанул, чтобы у других под ногами не путаться. И как только обнаружил парочку в тамбуре, самоотверженно сдержал всю толпу, рвущуюся по своим купе, популярно и громко обрисовав ситуацию:

— Подождать надо! Там моряк телку имеет.

Наверное, просмотренный фильм повлиял или просто народ отнесся с пониманием, но только стояли все до тех пор, пока периодически заглядывавший в щелку дедок, не объявил, что дело сделано и можно продолжить движение.

А когда утром Игорек отправился в вагон-ресторан завтракать, он понял, что в этом поезде он чрезвычайно популярная личность. На всем пути следования он ловил на себе любопытные взгляды пассажиров и проводников, а кое-где его еще и приветствовали одобрительными возгласами. Поэтому, пройдясь по составу с утра, Игорь залез на свою койку, и носа оттуда не казал до самого Питера.

Надюша же по причине вечернего выпадения из действительности никак не могла понять резкого охлаждения такого выносливого офицера и даже пыталась прилечь к нему на его верхнюю полку. Все ее попытки потерпели фиаско, но уже на подъезде к вокзалу, немного упокоившийся Игорь, все же записал ее номер телефона и адрес. И через какое-то время они встретились в Питере.

Хорошо все, что хорошо кончается. Но с тех пор есть такое место, где Игорь Потапов никогда не испытывает вожделения по отношению к женщине. Это поезд, и тем более тамбур вагона.