Я — командир
Я — командир
Приготовление корабля к бою и походу. Доклад вахтенного: «На пирсе проверяющий из штаба флота». Старпом: «Убрать телефон, вахтенному вниз, задраить ВРЛ, люк 1-го отсека».
Флотская быль
Лето. Июль. Воскресенье. Корабль стоит левым бортом у 11-го пирса Оленьей губы. Правым бортом к тому же пирсу прислонилась матка диверсантов.
Длинная, как кишка, модернизированная «азуха». Скука. Неделю назад вернулись из десятидневных морей. Отвоевали на славу. Сдали задачу, попутно поучаствовали во флотских учениях, а напоследок пальнули торпедой. После всего этого от нас отстали. И забыли. А через две недели заступать в боевое дежурство, вот экипаж особо и не напрягают. К тому же Оленья губа — место глухое, и не каждому проверяющему хватит терпения в выходной полчаса трястись на «козле» с единственной целью — узнать, как мы тут.
Вчера подзалетел нести вахту по ГЭУ и одновременно вахтенным инженером-механиком. Вахта в базе сама по себе спокойная, а уж в таком отдалении от родного штаба попросту восхитительна. Дежурным по кораблю заступил молодой лейтенант, дежурным по БЧ-2 такой же молодой старлей. Старший на борту — командир. Однако наш каперанг сидеть на корабле явно не хотел. Вечером сменил старпома часов в двадцать, долго шастал по пирсу, ковырялся в своей «девятке», благо полярный день в разгаре. Потом вызвал меня и попросил дать команду приготовить сауну. Парились мы с командиром часа два. За все это время телефон в центральном посту ни разу не звякнул. В родном Гаджиево он давно бы разрывался на части и норовил соскочить со стола. А тут никому не нужны. И слава богу!
Утром нервы у командира не выдержали. Пошатавшись по пирсу с полчаса, он вызвал меня наверх.
— Паша, я поехал домой. Буба приедет в шестнадцать часов. Я не думаю, что кто-нибудь сюда заявится, но если вдруг — сразу посылай за мной мичмана Земляева. Он с машиной, я с ним говорил. А так сболтнешь, что я в штабе тринадцатой дивизии и скоро приду. Усек?
Мне было все ясно, не в первый раз. Да и командира тоже можно понять. Ведь на флоте все держится на перестраховке. Раньше самым старшим на корабле оставался дежурный. И вдруг — бац! Что-то случилось. Неважно, что. Сразу из штаба негласная директива — оставлять на борту каждый день одного из командиров боевых частей. Через некоторое время — бац! Снова происшествие. Теперь уже на борт садят командира и старпомов. Постепенно негласное указание зафиксировали в каких-то бумагах, и пошло-поехало. К тому же старпомы обязательно должны быть те, кто сдал зачет на самостоятельное управление. Не сдал — не сидишь. Вот и выходит, что если есть хоть один не сдавший зачета старпом, то командир должен сидеть через день. Одуреть можно.
Командир уехал около десяти утра. Самым главным начальником на борту нашего крейсера остался я. Подремал немного в каюте. Надоело. Взял у матросов спиннинг, пошел на пирс половить рыбу. Как-никак, северный рыболовный сезон. К моему удивлению, на пирсе рыбу ловили единицы, да и то только матросы и мичманы с нашего корабля. Никого с соседнего корабля не было. Пристроился, закинул. За полчаса выудил пару-тройку красноперых морских окуньков. Вдруг слышу за спиной шум. Оглянулся, а у нашего трапа какой-то офицер на верхнего вахтенного орет, командира требует. Встал, подхожу. Ни на кого из наших дивизионных начальников офицер не похож. Мы-то их всех в лицо знаем. Подхожу ближе. Каперанг. По манере разговора видно, что не из последних начальников. Представился:
— Товарищ каперанг! Вахтенный инженер-механик капитан-лейтенант Белов. Вы по какому вопросу?
Каперанг рывком повернулся ко мне. Кипит, но взгляд не держиморды, а нормального человека.
— Капитан 1 ранга Зимин! Каплей, где твой командир?
Я действовал строго по инструкции.
— В штабе тринадцатой дивизии. Только что ушел.
Каперанг, видно, из бывалых попался.
— Каплей, не дуй мне в уши! Я не только что на свет родился! Командир в штабе, в воскресенье? Сам-то соображаешь, что говоришь? Дома?
Я молчал, как молодогвардеец. Каперанг понял, что правду из меня не выдавишь.
— Белов. Как я понял, вас не предупредили. Так слушай: через полчаса на пирсе будет начальник штаба Северного флота с каким-то маршалом. Они не к вам, они на матку. Там сейчас весь пароход драят. Но твой командир тоже на пирсе их встретить должен. Я с ним вместе учился, предупредить хотел. Вашей дивизии эта проверка не касается, но если выплывет что, а Ваньки на борту не будет, вклеят по первое число. Дошло? Оповестить его успеешь?
Стало понятно, почему соседей нет на пирсе. Аврал. А за полчаса Земляев мог только доехать до Гаджиево. О том, чтобы командир успел, не могло быть и речи.
— Нет, товарищ каперанг. Не успеем.
Тот наморщил лоб.
— Да. Слушай, Белов, есть идея! Начштаба в должности недели три, с ТОФа перевели, командиров в лицо почти не знает. А ты вроде потянешь.
Каперанг отступил на шаг, критически осмотрел меня и уже с уверенностью заявил:
— Потянешь!
Я сперва не понял.
— Что потяну?
— Да за командира сойдешь! Не юноша, животик есть, мордоворот что надо! Сойдешь! Давай вниз, найди РБ с надписью «Командир» — и на пирс. Да своих бойцов предупреди, а то подставят ненароком. А я пошел. Мне этим орлам тоже не с руки на глаза попадаться. Да не бзди, каплей! Что, хулиганом не был? Действуй!
Каперанг развернулся и быстро-быстро почесал с пирса. А я вдруг подумал: а почему бы и нет. Похохмим! А может, они просто мимо пройдут и не поздороваются.
Спустился вниз. Ключ от своей каюты командир всегда оставлял дежурному. Обьяснил ему ситуацию. Ключ-то дежурный, конечно, дал, но было видно, что с неохотой и опаской. Открыл командирскую каюту и накинул его РБ, благо мы с ним были одной комплекции. Вернувшись в центральный пост, собрал вахту, офицеров и мичманов. Проинструктировал. Что-то мне подсказало вызвать кока-инструктора Василия.
— Вася, забацай десяточек бутербродов и кофе завари. Может, заглянут, так в грязь лицом не ткнемся. Не пропадет.
Василий, опытный и тертый мичман, кивнул и ушел. Не зайдут, сами сжуем.
На пирсе было уже пусто. Наших я приказал срочно загнать вниз, соседей и так не было. Только верхние вахтенные. Командир матки, стоя около рубки своего корабля, удивленно уставился на меня, долго разглядывал, хотел что-то спросить, но не успел. На корень пирса въехал одинокий «уазик».
Подкатил прямо к трапам кораблей. Остановился. Из машины вышли вице-адмирал и самый настоящий маршал, старенький, но бодрый. Нового начальника штаба флота я в лицо не знал. Он меня тем более. А так как командир соседей дожидался гостей на борту, а я по незнанию ритуала вылез на пирс, представляться первому пришлось мне. Отчеканив несколько шагов по направлению к командованию, я вскинул руку к пилотке и, вспомнив уроки срочной службы, гаркнул:
— Товарищ маршал! Командир ракетного подводного крейсера стратегического назначения «К-…» капитан 1 ранга Светланов!
Маршал повернулся, подслеповато прищурился и протянул руку.
— Здравия желаю, командир!
И повернув голову к адмиралу, спросил:
— Николай Григорьевич, мы к этому молодцу в гости?
Адмирал тоже подошел, поздоровался со мной за руку.
— Нет, товарищ маршал. Нам на тот корабль. Извините командир, я еще всех вас по имени-отчеству не знаю. Будем знакомы: Николай Григорьевич.
Ничего не оставалось делать, как протянуть руку и представиться.
— Светланов Иван Александрович.
Адмирал обратился к маршалу:
— Товарищ маршал. Пойдемте. А вы, Светланов, занимайтесь своими делами.
И они направились к трапу матки. Маршал недовольно ворчал:
— А тот командир чего поздороваться не вышел, гордый, стоит ждет, когда мы к нему?..
За дальнейшим я наблюдать не стал и быстренько спустился в центральный пост, правда, предупредив верхнего вахтенного, чтобы тот зорко следил за передвижениями начальников. По всему выходило, что пронесло. Осталось только дождаться, когда высокие гости покинут пирс. А командиру я все объясню. Да он и сам мужик пройдошливый, поймет.
Прошло около получаса. Вдруг верхний подает голос:
— Товарищ… командир! Вас начальник штаба флота на пирс приглашает.
Час от часу не легче! Вскочил, шмелем вылетел наверх. На пирсе все та же сладкая парочка. Маршал с адмиралом. Подбежал, доложился.
Маршал заулыбался.
— Командир, чаем угостишь? Мне у твоих соседей не понравилось, доложить не умеют, командир небритый. Ну что?
Я едва не проверил свой подбородок, даже рука дернулась. За спиной маршала адмирал утвердительно кивал мне головой. Ничего не оставалось.
— Прошу на корабль, ко мне в каюту! — как можно гостеприимнее пригласил я начальников. Скомандовал «Смирно!». Проходя мимо, начальник штаба вполголоса пояснил:
— Уперся: идем чайку попьем на соседний корабль. А у тебя порядок?
Внизу все прошло гладко. Мой дежурный по кораблю от страха так оглушительно подал команду «Смирно!», что маршала проняло. Он долго тряс моему перепуганному дежурному руку, потом всю вахту центрального поста безостановочно называл своей сменой. От осмотра корабля отказался, мол, у таких орлов сразу видно, что все в порядке, чем несказанно обрадовал даже адмирала. Похоже, капризный маршал достал его еще на соседнем корабле.
Прошли в мою, точнее — командирскую, каюту. Вот тут-то и пригодилась моя предусмотрительная заготовка с коком Васькой. Через пять минут в каюту постучали, и на пороге высветился Василий в белоснежном колпаке.
— Товарищ маршал! Прошу разрешения обратиться к товарищу командиру!
— Конечно! Обращайтесь!
Я не стал ждать Васькиных монологов. Он это дело любил.
— Василий, сообрази чайку, кофе и что-нибудь к ним, перекусить.
— Есть, товарищ командир! Сейчас посмотрю, может, что и осталось после обеда. Прошу разрешения идти?
Развернулся и растворился за дверью. Я чуть в кому не впал. «Может, что и осталось…» Адмирал тоже недоуменно взглянул на меня. Только маршал, не обращая ни на что внимания, весело щебетал о прошлых годах, чести, доблести и воинской вежливости. Буквально через пару минут снова раздался стук. И началось представление. У Василия с обеда «осталось» несколько сочных горячих бифштексов, пяток бутербродов с вареным языком, пяток с сырокопченой колбасой, пяток с красной рыбой, несчетное количество с сыром. Плюс ко всему розеточка с вареньем, шоколадки, традиционные флотские воблины, ну и, само собой, чайник и кофейник. Адмирал расплылся в улыбке до ушей. Он, наивный, Васькины издевательства надо мной принял за военную хитрость. Мол, вот, чуть-чуть осталось, так, мелочь всякая. Ну а о маршале и говорить нечего. Тот обрадовался, как ребенок. Долго хвалил раскрасневшегося от обилия эмоций Ваську, потом отпустил его, поклевал понемногу от всего, одобрил качество пищи и, вообще, вел себя, словно мальчишка в парке аттракционов. Начальник штаба тоже с удовольствием откушал, после чего начал многозначительно поглядывать на часы. Маршал намек понял.
— Ну, командир, спасибо за хлеб-соль! Уважил старика! А нам пора. Николай Григорьевич, пойдемте, не будем мешать подводникам.
Поднялись наверх. Уже садясь в машину, маршал попросил адмирала записать ему на бумажку фамилию командира. Меня, точнее Светланова. Адмирал же, прощаясь, поблагодарил:
— Спасибо, не подвел! Запомню.
Сели и уехали.
Командиру на следующий день я, естественно, все рассказал. Получил по шапке, но нежно и не обидно. Потом оказалось, что старичок-маршал был из группы инспекторов Министерства обороны. Отставной козы барабанщики, «золотая» группа. Он проверял какие-то сухопутные ракетные части в Заполярье, и одному богу известно, где узнал про лодки-носители для диверсантов. И воспылал их посмотреть. Сразу. Сегодня. В воскресенье. Маршал он или нет? Ну а командующий флотом возьми и снаряди с ним нового начштаба для отработки. Так они на нас и выползли. А ввиду того, что визит был скоротечный и внеплановый, никого, кроме командования матки, не предупредили.
Поговорили, что вскорости у нашего командира в личном деле появилась неожиданная благодарность от министра обороны за образцовое содержание корабля и отличную подготовку экипажа. Правда это или нет — точно не знаю. Сам командир не говорил, а спрашивать мне было неудобно.
Вот такие дела. Хоть я и механическая кость, а кораблем целых два часа командовал! И как! Ни капельки не стыдно! Главное, чтобы страху не было и голос позычней. Начальники они все это любят. Так-то!