СОВЕТСКАЯ ВЕРСИЯ

СОВЕТСКАЯ ВЕРСИЯ

 В воспоминаниях о своей морской службе капитан 1-го ранга в отставке Сергей Апрелев излагает «русский взгляд» на происшествие с подводной лодкой С-363, основанный, частично, на его предположениях и догадках. Апрелев, сам подводник, заслуживает того, чтобы познакомить читателя с тем, что он назвал началом «перископного синдрома»:

«В тот вечер на лодке С-363 (тактический номер 137) ничего не предвещало каких-то событий. Очередной день патрулирования; еще полторы недели до возвращения на базу. Район, в котором лодка действовала в подводном положении, находился в центре Балтийского моря. Монотонность плавания время от времени нарушалась шумом больших паромов да рыбацкими суденышками, сновавшими вдоль берега. Лодка едва не запуталась в трале. Через какое-то время им удалось освободиться, не получив серьезных повреждений, если не считать погнутой антенны гониометра, которая была нужна штурману для снятия акустических пеленгов. Это было началом серии ошибок, которые привели их к злоключениям. Начнем со штурмана: это был молодой, но уже опытный лейтенант, которому командир лодки, сам по образованию специалист по торпедному оружию, полностью доверял. Как бы там ни было, святой долг командира проверять штурмана, который на данном типе дизель-электрических лодок работает в одиночку... Другим фактором, усложнявшим ситуацию, было присутствие на борту лодки старшего начальника, которым был командующий флотилии... Статистика свидетельствует: когда на борту два начальника, происшествия случаются чаще...

Командующий флотилии имел репутацию умного человека... Он был опытным мореплавателем и все же доверял командиру подводной лодки... А у командира подводной лодки было два варианта: доверять своему штурману или постоянно стоять у него за спиной. Скорее всего, командир, чтобы дать возможность штурману поверить в себя, выбрал первый вариант. Но штурман, Борис Коростов, не любил работать с секстантом... Он предпочитал пользоваться радионавигационной системой «Декка», которая покрывала Балтийское море...

Чтобы не ошибиться в секторах патрулирования, Коростов брал пеленги с уже погнутой антенной гониометра. Он стал сомневаться относительно истинного положения подводной лодки. Коростов думал, что на скорости три узла они не могли далеко уйти. Молодой штурман решил, что, поскольку лодка вскоре должна была всплыть для подзарядки аккумуляторов, то он тогда и уточнит местоположение. Штурман не поделился с командиром своими сомнениями относительно истинного положения лодки, когда лодка всплыла, Коростов решил, что течением лодку немного снесло с курса. Тем временем капитан приказал лечь на курс 030 градусов истинного пеленга, полагая, что лодка находится там, где доложил штурман, то есть в центральной части Балтийского моря. Вахтенный офицер также был уверен в местоположении лодки, о котором доложил штурман. Вахтенный офицер и дозорные были заняты своей основной задачей, которая заключалась в своевременном обнаружении «вероятного противника» и отдании команды на погружение...

Когда замполит лодки В. Беседин сменил вахтенного офицера, ситуация казалась нормальной: темно и холодно, как и должно быть в восемь вечера в октябре... Замполит умело маневрировал среди небольших камней, которые он из-за плохой видимости принял за нефтяные пятна. Если бы не его мастерство, то лодка бы села на грунт гораздо раньше... К сожалению, лодка напоролась на рифы... Скалистый риф пропорол внешний корпус лодки, похоронив всякую надежду сняться с рифа своими собственными силами... Первым делом надо было доложить в штаб Балтийского флота, что и было немедленно сделано».

Апрелев далее пишет, что на рассвете к севшей на скалу лодке подошел шведский буксир, на борту которого находился кэптен К. Андерсон, начальник штаба ВМБ Карлскруна. Апрелев утверждает, что Андерсон якобы принял советские объяснения и в последующем вежливо обходился с экипажем.

Отвечая на это печатное свидетельство Апрелева, контр-адмирал Свеннсон указывает, что в тот момент шведские офицеры не обнаружили никаких повреждений на антенне гониометра лодки и «не могли согласиться с советскими заявлениями о том, что те приняли скалы за нефтяные пятна». В своих мемуарах Апрелев пишет, что лодка села на скалы, находясь в надводном положении. ВМС Швеции оспорили это заявление, потому что их береговая РЛС не обнаружила лодку, к тому же на лодке должны были заметить 20-метровый маяк, который, как утверждали русские, они приняли за рыбацкое судно. Министерство обороны Швеции заявило, что в это время в районе Карлскруна проходили испытания секретной торпеды. Это, посчитали шведы, и явилось истинной причиной присутствия там советской подводной лодки.