1.4. Начальник Квантуна

1.4. Начальник Квантуна

Между тем, напряженность на Дальнем Востоке возрастала. 15 марта 1898 года Россия заняла Квантун с Порт-Артуром. Событие это еще более обострило наши отношения с Японией, ставшие натянутыми со времени вмешательства России в распри Китая с Японией из-за Кореи.

В то же время занятие Киао-Чао Германией, а Вейхавея Англией, усердно подстрекавшей Японию к агрессивным действиям против нас, создавало сложную политическую обстановку, грозившую ежечасно конфликтами на почве возможного, казалось, в близком будущем раздела великой Срединной империи. В это время во главе наших сил на новой окраине необходимо было поставить лицо, обладающее большим политическим тактом, широким государственным умом, личным авторитетом, знанием Дальнего Востока и твердою волею.

Выбор пал на адмирала Алексеева. На Особом Совещании по вопросу о будущем главе новоприобретенной Квантунской области 30 марта 1899 года кандидатуре Е.И. Алексеева было отдано предпочтение перед другими знатоками дальневосточного морского театра — Н.В. Копытовым и С.О. Макаровым^{290}.

Высочайшим приказом по Морскому Ведомству 19 августа 1899 года Евгений Иванович был назначен Главным Начальником и Командующим войсками Квантунской области (с правами начальника военного округа) и Морскими силами в Тихом океане (на правах командующего флотом). Алексеев первоначально пытался отказаться от высокой чести, мотивируя тем, что он моряк, а не администратор^{291}, но не посмел ослушаться Императора.

Адмирал обладал в полной мере почти утерянной уже в те времена добродетелью — он был верноподданным, верным человеком.

14 декабря 1899 года на крейсере «Адмирал Корнилов» он прибыл в свою резиденцию — новую русскую военно-морскую базу Порт-Артур.

Это назначение составило перелом в жизни и службе Алексеева: с палубы военного корабля, на которой они до сих пор протекали, он перешел на широкую арену государственной политической деятельности. Ближайшие же события оправдали этот выбор.

Первым крупным шагом на новой должности стало решение адмирала потребовать от корейского правительства нейтрализации и неотчуждаемости архипелага Каргодо, который он первоначально предлагал занять силой. Жаль, не занял!

Вторым связанным с этим было требование уступки бухты близ порта Мозампо для русского угольного склада. Осознавая все достоинства и недостатки нового базирования флота, Е.И. Алексеев пытался этими мерами хоть до некоторой степени обеспечить безопасность морского пути Порт-Артур — Владивосток.

Для скорейшего решения вопроса адмирал прибегнул к помощи флота и двинул эскадру Тихого океана сначала в Мозампо, а затем в Чемульпо. Столь внушительная морская демонстрация сыграла требуемую роль, и корейское руководство согласилось с русскими требованиями^{292}. Как мы помним, из-за противодействия Японии и петербургского межеумия организовать в Мозампо промежуточную базу русского флота, к сожалению, так и не удалось.

К тому же внимание Алексеева отвлекло от Кореи то самое Боксерское восстание, оно же — восстание секты «Большого кулака», или восстание ихэтуаней. Называемое иногда также русско-китайской войной или, скорее, войной России с Китаем. То самое событие, осложнившее и без того нелегкую жизнь нашу на Дальнем Востоке. О войне этой стоит рассказать и потому, что в процессе ее ярко проявился военный и дипломатический талант адмирала Алексеева.