Начальник кавалерии Ф. П. Уваров

Начальник кавалерии Ф. П. Уваров

Фёдор Петрович Уваров (1773–1824) происходил из древнего дворянского рода, который считал своим родоначальником мурзу Минчака Косаева, выехавшего в Москву из Орды в начале XV-го века. Родился Фёдор в селе Хруславке Веневского уезда Тульской губернии. Отец, Петр Ильич, служил в чине бригадира в армии.

По обычаю того времени малолетнего Федю записали сержантом в армию, но соответствующего образования дать не смогли: не хватало средств. Из-за этого ему не удалось своевременно определиться на действительную военную службу. В 1787-м году он приехал в Петербург и при содействии друга отца генерала Т. И. Тутомлина был переведён из сержантов гвардии капитаном в Софийский пехотный полк. Этот полк был предназначен для отправки в очередную Средиземноморскую экспедицию. Однако изменилась политическая ситуация. Традиционный северный противник России XVIII-м веке, Швеция, стал угрожать нападением с целью отторжения части российской территории. В результате этого капитан Уваров попал в Финляндию, в Олонецкие эскадроны, поменяв пехотную службу на кавалерийскую. Там он дослужился до чина секунд-майора и в сентябре 1790-го года был переведён в Смоленский драгунский полк.

Генерал Ф. П. Уваров

В 1792–1794-м годах Уваров принимал участие в военных действиях в Польше, был произведён в премьер-майоры, а через год лично А. В. Суворовым – в подполковники, с 1798-го года – полковник лейб-гвардии Конного полка, а в конце года Уваров был пожалован в генерал-адъютанты с производством в генерал-майоры, с 1800-го года он – генерал-лейтенант.

В 1801-м году в ночь убийства императора Павла I был дежурным генерал-адьютантом императора, принимал участие в заговоре, но не играл в нём активной роли, зато сопровождал императора Александра I при объявлении войскам о кончине Павла I и при переезде из Михайловского замка в Зимний дворец. При новом императоре сохранил свой пост генерал-адьютанта.

В 1805-м году Ф. П. Уваров принял участие в войне с Наполеоном. Уваров отличился при Аустерлице. Под его начальством были три кавалерийских полка, расположенные на левом фланге боевого порядка князя Багратиона и служившие связью с центром союзной армии. Маршал Мюрат двинул вперёд всю свою кавалерию. Навстречу ему пошёл Уваров и удачно атаковал его. Вечером он находился в арьергарде Багратиона. За Аустерлиц Уваров был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени. Кроме того, за кампанию 1805-го года он получил орден Святого Александра Невского.

Уваров принял участие в сражении при Гейльсберге, отличился при Фридланде. После сражения он исполнял должность дежурного генерала армии и способствовал переправе армии через Неман.

В 1807-м году Уваров сопровождал императора Александра I на встречу с Наполеоном в Тильзите, с 1808-го года – он старший генерал-адъютант.

С 1810-го по 1812-й год Уваров в Молдавской армии, принимал участие в ряде боёв, награждён орденом Святого Георгия 2-й степени.

В 1812-м году Уваров был назначен командиром 1-го кавалерийского корпуса, входившего в состав 1-й Западной армии генерала Барклая-де-Толли, при Бородино совместно с Платовым участвовал в обходном манёвре армии Наполеона, но, по мнению Кутузова, задача не была полностью выполнена.

Во время отступления русских войск к Москве корпус Уварова находился в арьергарде. В сражении при селе Крымском, 29-го августа, он удачно атаковал французов, заставив их отступить в полном расстройстве. На знаменитом военном совете в Филях 1-го сентября Уваров поддержал Беннигсена в необходимости дать французам генеральное сражение у стен Москвы.

16-го сентября Уваров был назначен командующим всей кавалерией, кроме кирасирских дивизий. В период изгнания наполеоновских войск из России Уваров успешно действовал в сражениях при Тарутине, Вязьме и Красном (по материалам: С. Кубалов «Лучшее время» генерала от кавалерии Уварова).

Про Ф. П. Уварова рассказывали такую житейскую историю:

Хотя формулярный список Федора Петровича и говорит, что он «по-российски, по-французски и по-немецки читать и писать и историю, географию и математику знает», но современники утверждают, что образованием он не отличался. В особенности прославился Федор Петрович своим французским языком. «Уваров, – говорит князь Вяземский, – иногда удачно поражал французов на поле сражения, но ещё удачнее и убийственнее поражал французский язык в разговоре. Однажды Уваров и Милорадович, тоже известный плохим знанием французского языка, горячо разговаривали о чём-то. Александр I обратился к графу Ланжерону с вопросом, о чём они беседуют. «Извините, государь, – ответил Ланжерон, – я их не понимаю, они говорят по-французски».

Напомним, что граф Александр Фёдорович Ланжерон (Луи Александр, родился в Париже, подполковник французской армии, полковник голландской армии, генерал от инфантерии русской армии (с 1811-го года).

Партизанские отряды создавали находившимся в Москве французам невыносимые условия. Участник похода 1812-го года французский генерал Коленкур писал: «Мы всё время должны были держаться настороже. Неприятель всё время тревожил наши коммуникации за Гжатском и часто прерывал их между Можайском и Москвой. В этих прелюдиях все видели предвестие новой системы, цель которой – изолировать вас. Нельзя было придумать систему, которая была бы более неприятной для императора и поистине более опасной для его интересов».

Ещё до Бородинского сражения к генералу Багратиону обратил ся его адъютант, подполковник Ахтырского гусарского полка Денис Васильевич Давыдов и предложил выделить ему небольшой кавалерийский отряд для партизанских действий в тылу врага. Давыдов заметил, что Смоленская дорога, по которой шли наполеоновские войска от западных границ России к Москве, охраняется лишь несколькими гарнизонами в городах, а всякое движение по ней неприятеля представляет собой удобную мишень для летучего партизанского отряда.

Багратион немедленно доложил об этом Кутузову, и тот выделил отряд из 50 гусар и 80 казаков для действий в тылу Наполеона. Отряд Дениса Давыдова начал активные боевые операции между городами Смоленском и Гжатском.

Французы неоднократно обвиняли партизанское движение в необоснованной жестокости, в убийстве пленных. Но, «ненависть, которую русские проявили, совершая разные жестокости против иностранцев, пришедших опустошать их родную землю, доказывает, что русский человек защищал в 1812 году не свои политические права. Он воевал для того, чтобы истребить хищных зверей, пришедших пожрать его овец и кур, опустошить его поля и житницы» (из записок Д. П. Рунича. «Русская старина». СПб, 1901).

Французский офицер вспоминал: «Те казаки, над которыми при наступлении посмеивались наши солдаты, на которых когда-то, не считая их числа, весело ходили они в атаку, эти самые казаки теперь стали не только что предметом уважения, но и предметом ужаса для всей армии, и число их при содействии придорожных жителей значительно увеличилось…»

Среди «регулярных» партизан всенародно стали известны фамилии Давыдова, Сеславина, Фигнера.