21.3. Молчание Москвы

21.3. Молчание Москвы

Нет нужды в длинных комментариях, чтобы объяснить оглушающее молчание Кремля по этому поводу. Вы уже прочли здесь, что пришлось дождаться 2000 года, чтобы репортаж, завизированный «новым» КГБ, наконец-то признал, что Борман умер в Асунсьоне в 1959 году. Но никогда не было и слова о Мюллере.

Дело в том, что если сдвинуть один камень, под которым были похоронены Аба-кумов и его архивы, то придется сдвинуть и другой: тот, под которым скрыва-ются секретные германо-советские связи до и после 1939 года. И, тем самым почти автоматически разоблачить секретные игры, происходившие уже после 1945 года, создание Мюллером и нацистами разведывательных ячеек в Восточ-ном Берлине, Лейпциге, Дрездене, и т. д., в Западной Германии и в НАТО.

Со своей стороны, ни Бонн, ни американские разведывательные службы в Гер-мании никогда не хотели признавать, что не только КГБ, но и Мюллер — еще до КГБ — смог внедрить в них своих людей и разлагать их изнутри.

Но давайте дадим высказаться двум совсем разным авторам, которые вырази-тельно высказали свою точку зрения по этому вопросу.

Вначале Льюис Килзер. В своей уже цитировавшейся книге, он замечает мимо-ходом: «В конце 1940-х годов кто мог счесть полезным говорить о том, что че-ловек, являвшийся вторым после Гитлера виновником Холокоста, на самом деле был агентом Иосифа Сталина?»

Нужно было пожить в политической и интеллектуальной обстановке той эпохи, чтобы понять, что ни одно большое издательство очевидно не допустило бы по-добного утверждения, которое тут же ставило бы под сомнение всю официаль-ную историю.

Но уже в 1967 году апологетический труд Жиля Перро о Леопольде Треппере (одном из, но не единственном шефе «Красного оркестра») должен был бы при-влечь к этому вопросу внимание, тем более, что автор был известен своей при-надлежностью к левым активистам. Перро писал: «Известно, что Борман вызы-вал крайнее возмущение у заинтересованных министров, снабжая радиоигру широкой информацией; сотрудники приходили в ужас, видя, как врагу переда-ют сведения особой важности… Гестапо продолжало радиоигру своими силами. Для шефа Гестапо это была возможность с наименьшим риском установить ис-кренний контакт с Москвой…» И добавил, вспомнив о немецких националист-ских кругах, которые после 1918 года объясняли свое поражение в Первой ми-ровой войне тезисом об ударе в спину: «предать гласности измену Бормана или Мюллера дало бы неонацистам возможность начать такую же кампанию…»

Следовательно, пусть исчезнут в небытии все факты, все документы, все свиде-тельства, которые могли бы рассказать о неопровержимом. Но это не мое пони-мание работы историка. И не понимание издателя этой книги тоже.