13.4. Эвакуация из бункера
13.4. Эвакуация из бункера
Пятьюдесятью шестью годами позже мы почти не можем себе представить, как выглядел тогда Берлин в зареве пожарищ, с проспектами и улицами, превра-щенными в нагромождение камней, с мужчинами и женщинами, бродящими по руинам в поисках воды и пропитания, когда, начиная с 29 апреля, советские войска стояли всего в восьмистах метрах от бункера Имперской канцелярии. С 24 апреля армии двух первых фронтов (после вторжения в Германию советские войска были распределены по трем основным фронтам — прим. автора) прибли-жались в форме полукруга, с северо-запада к юго-востоку немецкой столицы. Было запрещено приступать к последнему штурму без приказа Сталина. Обыч-ные подразделения должны были вычистить свою зону, с запретом проникать на станции и в туннели метро. Ходили слухи, что там везде стоят ловушки: либо дистанционно управляемые мины, либо системы затопления водой в случае тревоги.
Отсюда та невероятная ситуация, описания которой вы не найдете нигде ни в печати, ни в западных книгах. В течение, по крайней мере, трех или четырех дней, в то время как советские танки медленно катились по улицам, окружен-ные пехотинцами, занимающимися зачисткой на поверхности города, около двадцати тысяч берлинцев циркулировали как крысы, заключенные между же-лезными дорогами метро, в водостоках, бежали к выходам на концах линий метро на северо-западной, западной юго-западной, южной окраинах Берлина. Иногда нужно было очень быстро выбираться со станции, туннели которой были завалены, чтобы снова нырнуть под землю на другой, ближайшей станции.
Ввиду всего того, что происходило, начиная с 30 апреля, мы думаем, что для Бормана и для Мюллера были заранее предусмотрены договоренности между ними и теми советскими офицерами, с которыми они поддерживали связь по радио, о том, что в огненном кольце, которое все сильнее сжималось вокруг Имперской канцелярии и ее бункера, будут предусмотрены бреши. Легкость, с которой некоторые из 780 присутствующих в бункере Имперской канцелярии и примыкающих к ней помещений, смогли выбраться на свободу, никак нельзя объяснить иначе. Одни были почти сразу же задержаны советскими войсками, но другие, как бы случайно связанные с Борманом или с Мюллером, смогли рас-твориться в воздухе.
Борман — в самых лучших планах есть свои слабые места и всегда существуют непредвиденные обстоятельства — поручил генералу Вильгельму Монке и его помощнику подполковнику Клингермайеру скоординировать с Гансом Раттенху-бером проведение эвакуацию около двухсот человек из числа обитателей бун-кера. Шесть групп по тридцать человек в каждой должны были, по сигналу Монке, по очереди каждые десять минут двинуться по туннелям метро к выхо-дам из них на окраинах Берлина. Еще заранее, 29 апреля, семь или восемь офицеров и партийных начальников, среди которых был и Вильгельм Цандер, проверили на себе эти пути отхода. Цандер убежал на юг и оттуда в Баварию. Следовательно, эвакуацию можно было постепенно провести. Фактически выхо-ды к Веддингу на северо-западе, Шпандау на западе, Гатову на юго-западе, и Тельтову на юге были свободны.
Но ведь существовал не только один центральный бункер. В рассказах о паде-нии Берлина никогда не уточнялось — по крайней мере, в западных средствах массовой информации — что между 1942 и 1945 годами в Берлине было создано около 600 других бункеров, и что только посвященные в план Бормана и Мюллера знали, какие из них они могли бы использовать в качестве временного укрытия в случае необходимости.
Начиная с 29 апреля, поведение Бормана очень красноречиво. Он отправляет адмиралу Карлу Дёницу во Фленсбург ряд радиограмм. Например, объявление, что Гитлер снял Геринга и Гиммлера со всех постов. Правительство теперь воз-главляет он, Дёниц!
Но, спустя уже шестнадцать часов после самоубийств Гитлера и Евы Браун, Борман об этом Дёницу не сообщает. Затем он его информирует, что «завеща-ние Гитлера вступило в силу», прося его не сообщать пока немецкой обще-ственности об этом, пока он сам не присоединится к нему во Фленсбурге. Одна-ко Борман так и не доехал до Фленсбурга.
Дёниц тщетно пытался вести переговоры с западными союзниками: прекратить сражаться против них, но продолжать войну против СССР. Они отказались. Дё-ниц будет взят в плен англичанами 23 мая 1945, и 1 октября 1946 года приго-ворен в Нюрнберге к десяти годам тюрьмы, за «военные преступления и пре-ступления против мира». Полностью отбыв свой срок, Дёниц умер 24 декабря 1980 года.
Если верить Эльзе Крюгер, секретарше Мартина Бормана, рейхсляйтер 1 мая 1945 года в 21 час 30 минут, натянул свое кожаное пальто, затем кивнул ей, со словами: «Ну, до свидания! У всего этого нет больше никакого смысла. Я по-пробую пройти…»
Следователи в Нюрнберге зарегистрировали эту версию. Мы очень сомневаемся в ее точности, в том смысле, что в этот момент Эльза Крюгер очень хорошо зна-ет, что немного раньше 23 часов, ее ожидают в первой из шести групп, органи-зованных Монке; и что сам Борман является частью группы 3, которая через тридцать минут после первой, ее, группы, должна направиться к району Вед-динг.
Эльза Крюгер вскоре исчезла из хроники. Однако, странное открытие в ходе наших исследований: под именем мисс Кютнер она жила в Англии, где вышла замуж за профессора Кембриджа, умершего в самом начале 1980-х годов. Затем она уехала в Западную Германию, чтобы умереть там в 1997 году. Никто нико-гда даже не пытался встретиться с ней, чтобы расспросить ее, за исключением, разве что специалистов из британской контрразведки МИ-5, которые хранят молчание до сегодняшнего дня.
(Эльза Крюгер в 1947 году вышла замуж за одного из допрашивавших ее английских следователей по имени Лесли Джеймс, и жила под фамилией Эльза Джеймс. Ее муж действительно впоследствии стал университетским профессором, и умер в 1995 году в Германии. — прим. перев.)
В любом случае, точно установлено, что она оставила бункер с первой группой, в предусмотренный час. Группа включала двадцать четыре человека, а не тридцать. Четыре женщины и двадцать мужчин, среди которых посол Вальтер Хевель, вице-адмирал Ганс-Эрих Фосс, повар и двое из секретарей Гитлера. Ис-торик и законовед Хью Томас в своей книги «Двойники» сообщает, что все рас-сказы об этом бегстве у людей из группы 1 совпадают, тогда как рассказы лю-дей из группы 3, группы Бормана, оказались в равной степени размытыми и противоречивыми, и еще больше в сравнении их с повествованиями участников группы 4, к которой принадлежал Артур Аксман.
Группы, организованные Монке, продвигались к станции метро «Штадтмитте» («Центр города»), чтобы уходить оттуда по туннелям, ведущим либо к северу, либо к северо-западу, либо к западу и северу. Теоретически, таким было предусмотренное движение, но большая часть шести групп быстро потеряли половину своей численности. По крайней мере, две растворились в воздухе.
Например, при прохождении через станцию метро «Кайзерхоф» (сейчас называ-ется «Моренштрассе» — прим. перев.), в то время переполненную перепуганными берлинцами, которые бродили кругами в темноте, пронизанной редкими фона-рями и электрическими лампами. Полицейские преграждали путь в некоторые туннели. Какими бы ни были опасности, люди, охваченные клаустрофобией, хотели выйти; другие опасались пускаться в путь, который проходил под рекой Шпрее. Что, если вода ворвется в туннель, когда они будут идти по нему?
Тогда группа 1 решает направиться к выходу станции «Фридрихштрассе». Груп-па 3, которой руководит Вернер Науман, один из помощников Геббельса в ми-нистерстве пропаганды, решает добраться до «Фридрихштрассе» со станции «Штадтмитте». Оттуда они направятся к мосту Вайдендаммбрюкке, чтобы пе-рейти реку Шпрее.