13.7. Последние встречи

13.7. Последние встречи

Когда ее с опозданием стали допрашивать, то Эрна Ш. рассказала, что она ви-дела Мюллера и Шольца 24 апреля 1945 года в их служебных помещениях на Курфюрстенштрассе, после того, как не нашла первого из них у него дома в берлинском районе Ланквиц. Мюллер возился с архивами, одни сортировал, другие уничтожал, все время громко говоря сам с собой или обращаясь к Шоль-цу и Дойчеру. Она услышала его слова: «Хотим мы этого или нет, но эти совет-ские — действительно лучшие!» (Die besseren). Затем он увез ее к себе домой в Ланквиц.

Любопытной особенностью Эрны было то, что время от времени она встреча-лась с Софи Дишнер, женой Мюллера, которой он пренебрегал уже долгие го-ды. С ней также встречалась Барбара Хельмут, женщина, которая руководила секретариатом шефа Гестапо. Возможно, эти две женщины испытывали жалость к Софи, которая не без трудностей воспитывала и защищала своих сына и дочь. Отсюда и ее просьба о получении «социальной помощи» в 1959 году, о чем нам сообщили из муниципалитета Мюнхена.

Но что делал Мюллер после 29 апреля, даты своего последнего визита в бункер Гитлера? В книге Зегера цитируются слова одного из тех, кто его знал, уверяв-шего, что вечером первого мая он заметил его на балконе одного из админи-стративных зданий Рейха, еще стоявшего среди руин. Это свидетельство совпа-дает со свидетельством другого из его знакомых, который ночью с 1 на 2 мая встретил его в обществе некоего майора СС у входа во временный лазарет, точ-но там, где видел его и бывший летчик Ганс Баур, рассказавший об этом после возвращения из СССР.

Другой свидетель: профессиональный полицейский Ганс Фишер, который работал в Вене, в Бреслау, в Страсбурге, затем в 1945 году возвратился в Берлин, где беседовал с Мюллером о некоторых документах. В течение той же ночи, он увидел Мюллера в обществе Шольца.

— Что же теперь будет? — спросил его Фишер.

— Терпение, терпение, — ответил Мюллер. — Подождите еще немного!

Он не выглядел ни подавленным, ни растерявшимся, как будто он справлялся с ситуацией. Немного раньше, он, впрочем, сказал Барбаре Хельмут: «Во всяком случае, я — единственный, кто может рискнуть последним шансом! Очень зага-дочное высказывание, как и всегда.

Если мои сведения точны, то в конце именно этого дня 2 мая Мюллер добрался до своего дома в Штольпе, где Борман сделал только короткую остановку.

Шольц оставил его, чтобы вернуться 3 мая в свою частную квартиру в берлин-ском районе Мариенфельде, а не в дом, в котором они долго жили вместе в берлинском районе Ланквиц.

В это время советские войска, разделив весь город на части, прочесывали его. Ганс-Кристиан Шольц, следовательно, считал, что ему нечего бояться тех, с кем Борман, Мюллер и он поддерживали двустороннюю связь уже более двух лет. Более чем вероятно, что между ними всеми и советскими властями были зара-нее достигнуты соответствующие договоренности. Нас заверили, что Шольц, подточенный раком, умер якобы у него в конце мая или в начале июня 1945 года.

(В «Энциклопедическом словаре секретных служб» о Шольце сказано, что он погиб в 1945 году. — прим. перев.)