10.6. Подозрения ГРУ в 1943 году

10.6. Подозрения ГРУ в 1943 году

Через несколько месяцев после того, как Цейтцлер приступил к исполнению своих обязанностей, в то время как готовилось сражение под Курском — которое было почти столь же решающим как битва под Сталинградом — ГРУ направил Шандору Радо, руководителю советских разведывательных сетей, базировав-шихся в Швейцарии и известных как «Красная тройка», шифрограмму, датиро-ванную 23 апреля 1943 года, полный текст которой он не привел в своих вос-поминаниях «Под псевдонимом Дора», появившихся в 1971 году. Это вполне понятно, так как это послание пришло не напрямую к нему, а к «Сиси», псевдо-ним одного из наилучших источников СССР в Европе. «Сиси», настоящее имя Рахель (Рашель) Дюбендорфер, до войны работала в Женеве, в Международном бюро труда. Послание Центра говорило «Сиси»: «Нецелесообразно информиро-вать «Альберта» (то есть Радо) ни об этом запросе, ни о вашем ответе».

Вышеназванный запрос состоял в том, чтобы она предоставила «подробные и точные данные» о пяти людях, неясности личности которых (!) не нравились ГРУ. Действительно, правило состояло в том, чтобы знать все о любом информа-торе, ведь «Красная тройка» под управлением Радо увеличилась, и у разведки не было полных данных об этих свежеиспеченных новобранцах. «Ничего не яс-но, говорилось в шифрограмме для «Сиси», по поводу Тейлора, Люси, Вертера, Ольги и Анны. Особенно важно описание личности Люси. Кто он таков, каково его настоящее имя, каков был прежде его жизненный уклад и каков он теперь, какие причины заставляют его работать одновременно на нас и на других?»

«Тейлор» был идентифицирован. Его звали Кристиан Шнайдер. Завербованный «Сиси», он «вел» различных информаторов, среди которых два француза: один вышел в отставку из посольства Виши в Швейцарии; другой был журналистом. Их полное подчинение голлистам из Лондона было хорошо известно, хотя и нашло мало комментариев в трудах, посвященных французскому Сопротивлению. Было ли это по причине их просоветских симпатий, в то время и после войны?

«Люси» это был просто Рудольф Рёсслер, главное приводное колесо «Красной тройки» у Шандора Радо, антинацист, сбежавший из Баварии в 1933 году и ос-нователь маленького картографического агентства в Швейцарии. Он поддержи-вал тесные связи со швейцарской службой контрразведки, что Радо не скрыл от Москвы. В Центре такое не любили. Отсюда и вопросы о нем.

(У Рёсслера в Швейцарии было маленькое частное издательство. А картографическим агентством владел сам Радо. — прим. перев.)

Что касается «Ольги» и «Анны», то речь идет о двух женщинах, у каждой из которых были свои информаторы, либо в Швейцарии, либо в Германии, в ин-тендантской службе армии и в министерстве иностранных дел.

В действительности ГРУ, под контролем Абакумова, опасалось того, что «Люси» своей двойной игрой облегчит проникновение в «Красную тройку» западных агентов. Интересно констатировать, что в это военное время и, несмотря на свои хорошие соотношения сотрудничества с англичанами, американцами и лондонскими французами (голлистами), Москва содрогается, как только один из ее агентов поддерживает отношения, которые ускользают от ее контроля, вплоть до того, что начинает действовать в обход Радо, своего квалифициро-ванного представителя, через «Сиси» и других.

Остается случай «Вертера», которым многие авторы занялись после войны, так никогда и не раскрыв его личность. Льюис Килзер, лауреат Пулитцеровской премии, которого мы цитировали на предыдущих страницах, полагал, делая вы-воды из своих умозаключений, что речь шла о Мартине Бормане. Однако, если и установлено, что Борман сотрудничал с Москвой, по крайней мере, начиная с поворота войны, произошедшего в 1943 году, его никак нельзя считать един-ственным агентом Москвы. Он не мог быть «Вертером» в одиночку.

Леопольд Треппер, впрочем, в своих мемуарах одновременно допускает, что у Мюллера «была главная роль в радиоигре», и что Борман, чтобы принимать в ней участие «окружил себя командой экспертов, даже сам составлял некоторые телеграммы».

Борман действительно мог сам ежедневно следить за решениями Гитлера, будь они военными или политическими. Но их нужно было синтезировать и извлечь из них то, что должно было любой ценой, если возможно, сразу же, информиро-вать Москву о болевых точках фронта.