9.1. Виктор Абакумов на линии

9.1. Виктор Абакумов на линии

В конце весны 1943 года Карл Гиринг уже напал на след одного латышского эмигранта, когда по состоянию здоровья ему пришлось уступить свое место Хайнцу Паннвицу. Согласно его досье, этот латыш был бывшим генералом ин-тернациональных бригад в Испании, укрывшимся во Франции в 1938 году и осенью 1940 года предложившим свои услуги военному атташе советской ди-пломатической миссии при правительстве Петэна. Звали его Вольдемар Озолс. Он исчез в ноябре 1942 года, когда Вермахт захватил южную зону Франции.

Различные улики вывели расследование Гиринга, а затем Паннвица, на сеть, радиограммы которой иногда отправлялись в Лондон, а иногда в Москву. Панн-виц заставил «Кента» искать с ним контакт. «Кент», который видел, что петля Гестапо в любом случае затягивалась вокруг Озолса, попросил на это разреше-ние Центра, без ведома Паннвица. В таком случае «Кент» мог бы защитить Озолса, уверив Гестапо, что он, мол, его «перевербовал».

В этот момент, впрочем, Паннвиц, казалось, все больше и больше склонялся к идее сотрудничества с Москвой. После высадки американцев и англичан в Алжире и переноса военных действий в Италию разве не видел он, как говорил ему «Кент», что Германия проиграет войну? «Кент» уверял Паннвица, что смо-жет похлопотать за него перед своими начальниками, в то время как от запад-ных союзников такому важному деятелю Гестапо не стоило бы ждать никакой пощады. Маргарет Барча, любовница Кента, сумела со своей стороны завязать дружбу с любовницей Паннвица, чья бдительность все слабела.

Со своей стороны, Леопольд Треппер, который все более и более щедро прини-мал участие в радиоигре с Москвой, как в СССР, так и позже на Западе пред-ставил совершенно другую версию дела Озолса. Он безудержно осыпает «Кен-та» обвинениями и приравнивает его к «этому латышу», говоря, что «Кент» «поистине заслужил свои нашивки полноправного члена зондеркоманды».

Клевета, из которой Москва сделала официальный судебный приговор, но два-дцатью годами позже, в своих постановлениях о реабилитации «Кента», напро-тив, обвинила уже Треппера в измене. Но «Большой шеф» к тому времени уже умер.

Летом 1943 года через Озолса вышли на бывшего капитана французской армии Поля Лежандра, организатора сети «Митридат», чью просоветскую позицию уже очень давно оценили в Москве. Несмотря ни на что, после высадки союзников в Нормандии Лежандру пришлось удивиться тому, что требования Центра касают-ся больше состояния и передвижений англо-американских войск, нежели Вер-махта. «Кент» тогда ему пояснил, что сотрудничество между СССР и западными союзниками не было ни всеобъемлющим, ни доверительным, как это представ-лял себе француз, за исключением разве что некоторых особенных случаев.

В этот переломный момент войны у Озолса и Лежандра был их собственный шифр для связи с Москвой, доверие которой к ним было настолько большим, что радиограмма номер 47 от 9 сентября 1944 года требовала от них воспользо-ваться любыми возможностями для вербовки немецких офицеров, с которыми они имели или якобы имели контакты, в тот момент, когда атмосфера для этого будет благоприятной, «так как поражение Берлина неизбежно и неотвратимо».

Треппер настолько разошелся в своем желании убедить, что «Кент» — преда-тель, что в своем личном пересказе этой истории в мемуарах «Большая игра» он делает ошибку за ошибкой: он называет Озолса «Solja», в то время как его псевдоним был «Zola» («Золя»); он забывает, что в 1941 году, когда его пере-датчик был сломан, он вынужден был прибегнуть к помощи Лежандра и Озолса, чтобы восстановить контакт с Центром. Почему «Большой шеф» молчит об этом? Почему он, столь любящий рассказывать в печати и в воспоминаниях о своих высоких связях во всех кругах, в том числе в Виши, умалчивал о своих контак-тах с Озолсом и его друзьями, среди которых был Морис Виолетт, бывший гене-рал-губернатор Алжира и после 1945 года один из депутатов нового Нацио-нального собрания?

Тем не менее, в ноябре 1945 года (так у автора, на самом деле — 1944 — прим. пе-рев.), в то время когда французская контрразведка пытается хоть как-то упоря-дочить тот хаос из настоящих и фальшивых участников Сопротивления, многие из которых просочились в специальные службы Национальной обороны, Озолс и Лежандр были арестованы за сотрудничество с Гестапо.

Треппер утверждал, что они, наряду с «Кентом», были виновны в аресте 150 участников Сопротивления. Не только французская полиция была убеждена в том, что они не имели никакого отношения к этим арестам, но и советская про-куратура в 1953 году приходит к тем же выводам после восьми лет расследова-ний, в том числе и проводившихся в тайне советскими агентами во Франции. 115

В рассказе об этом эпизоде интересен тот факт, что после арестов Озолса и Ле-жандра некий полковник советской военной миссии СССР ходатайствует за них перед французским министерством внутренних дел. Полковника зовут Н.С. Но-виков. Он заявляет, что ручается за обоих задержанных, которых тотчас же освобождают. По приказу кого вмешался Новиков? По приказу своего прямого начальника, и им был не директор ГРУ, а начальник контрразведки, генерал В.С. Абакумов. Но ведь организационно «Кент», Озолс и Лежандр подчинялись ГРУ. Следовательно, это значило, что контрразведка властвовала и над службой военной разведки.