14.1. Каждый ищет свое место

14.1. Каждый ищет свое место

Уинстону Черчиллю, который хотел, чтобы американская армия, уже находив-шаяся у Эльбы, первой вошла в Берлин, Эйзенхауэр ответил, что, мол, столица Рейха «сама по себе не является важной стратегической целью»! Может быть. Но, тем не менее, Берлин обладал символической ценностью, и поэтому совет-ская пропаганда на протяжении многих лет стреляла именно по нему. И в тече-ние девяти недель после его захвата НКВД разместил там своих агентов и не только в той его части, которой предстояло стать Восточным Берлином, но так-же и там, где позже разместятся английская, американская и французская спецслужбы. В Кремле советники Сталина видели дальше Берлина и Германии.

Одна малоизвестная или совсем неизвестная история свидетельствует об этом. Вечером 2 мая 1945 года, тогда как капитуляция Рейха произойдет только 7 и 8 мая, штаб генерала Василия Чуйкова, командовавшего советскими войсками в Берлине, организовал ужин для победителей, в присутствии своего командую-щего. Тринадцать высших немецких офицеров, среди которых был и генерал Вильгельм Монке, были только что взяты в плен. Их заводят в большой зал, где как раз накрывают на стол, и в изумлении они слышат слова начальника штаба советской восьмой армии, который приглашает их сесть за стол. Перед Чуйковым, который воздает должное их смелой борьбе, и заканчивает свою речь надеждой на то, «что вскоре возродится то, что было дружбой и германо-советским сотрудничеством». И это 2 мая 1945 года, когда бои на всех фронтах еще не закончились! Это правда, что через восемь часов после этого ужина немецких гостей присоединили к 34 000 других немцев, которые направляются в лагеря военнопленных… Но это говорит о состоянии умов некоторых совет-ских стратегов, в то время как вслед за советскими армиями на руины Рейха прибывает и антифашистский военный комитет, созданный в 1943 году вокруг генерала Фридриха фон Паулюса, с несколькими десятками пленных немецких офицеров, перешедших на сторону Советов из-за оппортунизма или убеждений в прежних германо-советских симпатиях.

(Автор имеет в виду «Союз немецких офицеров», присоединившийся к Национальному комитету «Свободная Германия» — прим. перев.)

В тени, очевидно, держится генерал Виктор Абакумов, который с этого момента и до 1950 года все пытается превратить Германию в свой личный «охотничий заповедник». Он же, взбешенный из-за сопротивления его планам маршала Жу-кова и его подчиненных в Берлине, сам отправится туда в декабре 1945 года, чтобы лично проконтролировать арест некоторых армейских офицеров.

Надо сказать, что отсутствие ясного понимания и наивность американских властей, проникшихся восприятием Советского Союза как «хорошего и доброго со-юзника», как высказывался Шарль де Голль, поощряла Москву в ее экспансио-нистских планах в долгосрочной перспективе.

Генерал и стратег Сергей Матвеевич Штеменко, который разделял многие идеи Виктора Абакумов и вместе с ним принадлежал к наиболее антисемитской части кремлевской элиты, считал, что Франция и Италия были уже достаточно разло-жены изнутри, чтобы повернуть налево больше, чем того желали голлисты или политическая мозаика в Риме, внедренная американцами.

В Москве ее глашатаи вроде Ильи Эренбурга провозглашали, что Германия должна понести коллективную ответственность за все преступления, совершен-ные нацистами. Но Георгий Федорович Александров, другой официальный ру-пор Кремля считал, что Москва, напротив, должна незамедлительно интегриро-вать Германию в свой континентальный блок, чтобы она, таким образом, пре-одолела унижение своего поражения, лишь бы не позволить американцам взять на себя заботу о ней.