Тактика «выжженной земли»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Тактика «выжженной земли»

Еще более тяжелыми для Германии оказались последствия тотальной войны в другой области. Дело в том, что если все последствия организационных мероприятий должны были прекратиться вместе с окончанием войны, то мероприятия по разрушению мостов и промышленных предприятий подрывали жизнь страны на очень долгое время.

Тактика «выжженной земли» в несколько смягченной форме, в какой она применялась немцами в конце войны на своей территории, имела уже исторические прецеденты. Пожар в Москве в 1812 году, разрушения, имевшие место в американской войне Севера и Юга, опустошительное отступление немцев на позиции Зигфрида в 1918 году, разрушение англичанами французских портов в проливе Ла-Манш в 1940 году и взрывы, сопутствовавшие отходу немцев из Северной Норвегии в 1944 году, — все эти случаи применения тактики «выжженной земли» получили ввиду особых обстоятельств или своего исключительного успеха полное признание истории.

Когда осенью 1944 года боевые действия были перенесены на территорию Германии, перед командованием встала трагическая, но в военном отношении совершенно законная необходимость всеми путями затруднить противнику продвижение вперед и не дать ему возможности использовать в своих интересах важнейшие военные объекты. Это создавало для немецких войск кое-какое военное преимущество и позволяло надеяться на менее катастрофический исход войны.

Однако в марте 1945 года, когда Гитлер лично отдал последние и очень строгие приказы, предписывавшие разрушать все, всякая надежда была потеряна. Дело в том, что эти распоряжения выходили далеко за пределы необходимого. Поэтому верховное командование, стремясь смягчить действие приказов Гитлера, издало специальную директиву о порядке их выполнения. Директива сильно ограничивала первоначальные приказы Гитлера и предусматривала не разрушение, а временное выведение из строя важных военных объектов. Кроме того, некоторые военные и гражданские органы и учреждения, сознавая свою ответственность, не пожелали выполнить приказы о разрушении подведомственных им объектов. Но если «по сю сторону Рейна»[164] и были разрушены многие мосты и другие важные сооружения, то это произошло потому, что в эти дни в общем хаосе противоречий смешалось все: близорукое упрямство и дальновидная прозорливость, преступный приказ и человеческая совесть, страх перед наказанием и сознание ответственности.