Отрезанные от Большой земли
Отрезанные от Большой земли
К лету 1942 г. появились признаки, говорившие о возможной высадке теперь уже немецкого десанта на полуостровах Средний и Рыбачий. 10 июня Ставка ВГК предупредила об этом Военный совет Северного флота. В связи с этим возникла настоятельная необходимость усиления обороны полуостровов. Устойчивость последней во многом зависела от действий флота, поскольку этот район был изолирован от тыловых баз снабжения и штабу 14-й армии было очень трудно комплектовать и снабжать расположенные там части.
Учитывая все эти факторы и большое значение полуостровов, Ставка ВГК в июле 1942 г. полностью возложила ответственность за их оборону на Северный флот. Организационной формой для этого был избран оборонительный район. Как показал опыт Одессы и Севастополя, он позволял наилучшим образом обеспечить тесное взаимодействие сухопутных, морских и воздушных сил и единое управление ими при обороне важного приморского района.
12 июля приказом Наркома обороны СССР был образован Северный оборонительный район (СОР). Его командующим был назначен генерал-лейтенант береговой службы Сергей Иванович Кабанов. Это был опытный командир, руководивший в начале войны обороной военно-морской базы Ханко на Балтике. Под его начало были переданы все находившиеся на полуостровах части и сооружения 23-го укрепленного района 14-й армии:
– 104-й ПАП, включавший двенадцать батарей;
– 113-й отдельный артиллерийский дивизион (ОАД), имевший пятнадцать батарей;
– 347-й, 348-й и 349-й отдельные пулеметные батальоны;
– 338-й отдельный саперный батальон;
– 343-й отдельный химический батальон;
– 336-й отдельный батальон связи;
– участок службы ВНОС.
Кроме того, в состав СОР вошли переброшенные на Рыбачий три бригады морской пехоты Северного флота: 12-я БМП полковника В. В. Рассохина, 63-я БМП полковника А. М. Крылова и 254-я БМП полковника С. А. Косатого.
Генерал-лейтенант береговой службы С. И. Кабанов (слева) во время обороны о. Ханко, 1941 г.
Матросы береговой батареи Северного флота
Организация снабжения этой достаточно многочисленной и хорошо вооруженной группировки представляла собой сложную задачу. Губа Эйна была единственной бухтой на южном побережье полуострова Рыбачий, в которой летом 1942 г. могли приниматься грузы для частей СОР. Она имеет относительно небольшие размеры, но при этом большую глубину. От ее причала во все концы полуострова вели дороги: на северо-восток – к Цыпнаволоку, на северо-запад – к Вайтолахти, на запад – к перешейку между Рыбачьим и Средним, а оттуда далее к перешейку с материком, где по хребту Муста-Тунтури проходила линия фронта.
Еще 10 июля 1941 г. в бухте Эйна самолетами Люфтваффе было потоплено научно-исследовательское судно «Персей», переделанное из зверобойной шхуны, которое с началом войны стало использоваться в качестве транспорта. Севший на дно около берега «Персей» стал импровизированным причалом. Он использовался очень интенсивно, несмотря на то что бухта насквозь просматривалась немцами с противоположного, южного берега Мотовского залива, до которого было семь – девять километров, и часто подвергалась артиллерийским обстрелам. Так, например, 27 и 28 июля 1942 г. одиннадцать мотоботов доставили туда сразу 200 тонн боеприпасов, а еще 70 тонн находились в пути.
Однако в Эйне не получалось быстро производить разгрузку прибывавших судов и отправлять полученные грузы дальше. Потому было предложено направлять суда прямо в губу Большая Мотка, к поселку Большое Озерко, расположенному на ее западном берегу. Но командование Северного флота отказалось это делать в светлое время. Затем в августе оно лишь выделило шесть мотоботов для перевозки грузов из Эйны в Большую Мотку.
В течение июля 1942 г. морские перевозки велись достаточно активно, причем без особо активного противодействия со стороны немцев. Так, в конце месяца три дрифтера под охраной трех малых охотников за подводными лодками МО-131, МО-134 и МО-135 благополучно доставили в Эйну 8-й лыжный батальон численностью в 311 человек и вывезли обратно на Большую землю личный состав 104-го погранотряда.
Но не всегда картина была столь идиллической. В начале августа буксир привел в Эйну баржу с тремя 100-мм орудиями новой 232-й береговой батареи. К утру 6 августа орудия были выгружены на берег, но на барже еще оставались другие грузы для частей СОР. В полдень над бухтой, как всегда внезапно, появились двенадцать Ju?88, которых прикрывали четыре Bf-109. Они сбросили на причал, баржу и близлежащий район берега свыше 25 фугасных бомб. Хотя прямых попаданий не было, баржа получила повреждения. Ее борта были изрешечены осколками, и через пробоины внутрь начала хлестать вода. При бомбежке погиб один и были ранены еще четыре человека.
Узнав о налете, командующий СОР тут же потребовал срочно прислать в Эйну зенитные батареи, поскольку враг ударил по его самому «больному» месту. Едва его радиограмма успела уйти по назначению, а к этому времени с момента налета прошло менее четырех часов, как над бухтой показалась новая группа, тоже состоявшая из двенадцати «Юнкерсов» и звена «Мессершмиттов» в качестве эскорта.
Стало ясно, что бомбардировщики действуют с некоего довольно близко расположенного аэродрома. При этом немцы очень быстро сориентировались в обстановке. Во время первой бомбежки экипажи Ju-88 обнаружили склады тыла СОР, устроенные прямо на земле поодаль от причала. По возвращении они доложили об этом своему командованию и уже вскоре получили приказ повторить удар и снова поднялись в воздух. На этот раз были сброшены еще 30 фугасок, в том числе и на жилые землянки. В итоге были разрушены три склада, погиб еще один и был ранен один человек.
Интересно, что советские наземные наблюдатели узрели среди участвовавших в этих налетах на Эйну истребитель He-113, но как это у них получилось, остается непонятно. Дело в том, что этот самолет так никогда и не был принят на вооружение Люфтваффе. Небольшая партия собранных «Хейнкелей-113» была продана Румынии. В составе ВВС этой страны они летом – осенью 1941 г. принимали участие в боях на юге Молдавии и Украины. Однако оказаться в августе 1942 г. в Заполярье, да еще с немецкими опознавательными знаками, они никак не могли.
Надо отдать должное, командование Северного флота тоже оперативно отреагировало на просьбу-требование генерал-лейтенанта Кабанова. Через два дня буксир привел в бухту Эйна баржу с двумя зенитными батареями, личным составом, боезапасом и полным комплектом материалов для строительства позиций и укрытий. Однако практически сразу же стало ясно, что радоваться еще рано, поскольку прислали устаревшие 45-мм зенитки. Их считали универсальными: угол возвышения достигал 85°, а дальность стрельбы составляла 40–45 кабельтовых.
Эта пушка первоначально была создана для вооружения малых кораблей, но затем ее спешно приспособили и для береговой обороны. На Севере же ее повсеместно использовали и в качестве зенитки. Только в середине 1943 г. наконец было официально признано, что эта 45-мм пушка не годится для противовоздушной обороны. На то имелось множество причин: низкая скорострельность, недостаточная мощность снарядов, очень плохой прицел для стрельбы по самолетам и так далее. Однако это произошло только после двух лет войны, ну а в 1942 г. это убожество с точки зрения требований эффективной ПВО было еще в «моде».
Не лучше дело обстояло и с использованием 45-мм пушек. Так, одну из двух зенитных батарей, доставленных в августе на Рыбачий, командование Северного флота распорядилось установить для прикрытия будущего оперативного аэродрома своих ВВС. Он должен был располагаться на севере полуострова, около поселка Зубовка, на восточном берегу губы Зубовская, и при этом его еще даже не начинали строить. Командующий СОР, подчиняясь дисциплине, поначалу выполнил этот дурацкий приказ, но потом начал оспаривать его. Он доказывал своему некомпетентному начальству, что эти полученные две батареи зениток практически не имеют никакого значения для обороны имеющихся объектов.
Генерал-лейтенант Кабанов настоятельно просил прислать ему две-три батареи 76-мм и 85-мм орудий. Однако во второй половине августа, кроме этих двух батарей пресловутых «сорокапяток», он так больше и не получил зениток. В то же время 15 августа в Эйну пришел буксир с баржей, на которой оказались девять зенитных прожекторных станций на спецмашинах – 426-я прожекторная рота, – которых никто и не запрашивал. Наоборот, частям СОР требовались не зенитные, а береговые прожекторы. Они были необходимы для обеспечения стрельбы 130-мм береговых батарей, расположенных на западном побережье полуострова Средний, которые периодически обстреливали немецкие корабли на входе в бухту Петсамо-вуоно.
Напряжение же в бухте Эйна возрастало все больше. 21 августа там под разгрузку встали парусно-моторная шхуна «Венера» и несколько мотоботов, доставившие очередные партии боеприпасов, продовольствия и стройматериалов. Работы были в самом разгаре, когда днем над бухтой в сопровождении «шестерки» Bf-109 появились двадцать три Ju-87. Батарея «сорокопяток» открыла огонь, но что она могла сделать при малой скорострельности своих орудий, их примитивных прицелах и без централизованной наводки?
Видимость была отличной, и казалось, что пилотам «Штук» почти ничего не мешает нанести тяжелые повреждения. Правда, боеприпасы после разгрузки сразу же отвозили на несколько сот метров от причала. Всего немцы сбросили более 70 фугасных бомб, однако прямых попаданий в суда так и не добились. Осколками были повреждены шхуна «Венера» и один мотобот, были ранены семь человек. На берегу также сгорел грузовик и была убита одна лошадь. Несмотря на малый ущерб, командованию СОР оставалось только благодарить судьбу. Возле Эйны скопилось много не развезенных ящиков с боеприпасами, и только по счастливой случайности в них не попали ни одна бомба и ни один из осколков.
В начале сентября 1942 г. в местечке Пумманки,[62] на восточном побережье полуострова Средний, в губе Большая Волоковая, была создана маневренная база торпедных катеров Северного флота. Это тут же было обнаружено самолетами-разведчиками Люфтваффе. Командование Кригсмарине сильно обеспокоило появление там советских торпедных катеров, которые пытались оттуда атаковать суда в Варангер-фьорде.
Базу создавали наспех, и ее организация была совершенно не продумана. Причал был небольшой, а топливо для катеров приходилось везти на грузовиках из бухты Эйна. Стоянка не имела средств ПВО, и при возможной атаке с воздуха экипажи катеров могли рассчитывать лишь на свои пулеметы ДШК. Хотя при этом советскому командованию должно было быть ясно, что противник не будет долго безучастно наблюдать за действиями торпедников.
Уже 15 сентября базу в Пумманках при хорошей видимости в 15.30 атаковали двадцать два Ju-88, которых прикрывали семь Bf?109. Четыре находившихся там торпедных катера срочно снялись с якорей и начали маневрировать в губе Большая Волоковая, пытаясь уклониться от попаданий. Налет был коротким. С одного захода «Юнкерсы» сбросили в общей сложности 63 фугасные бомбы и повернули на запад. После этого штурмовой удар по катерам нанесли и «Мессершмитты».
При бомбежке получили повреждения два торпедных катера – ТКА-11 и ТКА-24. Их командиры – соответственно капитан-лейтенант Г. К. Светлов и лейтенант Д. Ф. Клотий – были ранены, погиб один и были ранены еще три матроса из их команд. Со своей стороны катерники претендовали на два подбитых вражеских истребителя. Согласно докладам, они ушли к занятому немцами берегу, оставляя позади себя шлейфы дыма.
В тот же день все катера были отозваны из Пумманок в главную базу. После ремонта они вернулись на Рыбачий, но теперь маневренную базу для них уже создали в поселке Цыпнаволок, на северо-восточном побережье полуострова. Однако и там торпедникам не обеспечили надежной защиты от атак с воздуха.
Тем временем командующий Северным флотом вице-адмирал Головко все же пошел навстречу настойчивым просьбам генерал-лейтенанта Кабанова. Он приказал передать последнему 112-й ОЗАД, в составе которого имелись три батареи 76-мм зениток. По сути дела, этим закладывалась основа системы ПВО полуостровов Средний и Рыбачий. Одну батарею дивизиона установили в Эйне, вторая прикрывала позиции 113-го артдивизиона, а третья – все тот же пресловутый аэродром в Зубовке.
18 сентября немецкие самолеты атаковали в Мотовском заливе сторожевой катер СКА-16. Это был бывший рыболовный мотобот № 216 «Риф», принадлежавший до войны Севгосрыбтресту. В конце июля 1941 г. он был мобилизован, вооружен одним 7,62-мм пулеметом и включен в состав Северного флота. В ходе пушечно-пулеметного обстрела он получил такие тяжелые повреждения, что командир принял решение выброситься на мелководье. Позднее катер был сожжен своей командой.
Через несколько дней над губой Эйна появились двадцать семь Ju-87, которых сопровождали восемь Bf-109. Они нанесли удар по причалу, по разгружавшимся и стоявшим на якорях судам. В ходе бомбежки был разрушен причал, уничтожены две позиции зенитных пулеметов, сгорели три бочки с бензином.
По советским сведениям, зенитчики 112-го ОЗАД сбили сразу две «Штуки». Одна из них, загоревшись, еще в воздухе развалилась на куски и рухнула в Мотовский залив. Вторая же упала на занятый немцами берег и взорвалась. Однако по данным Люфтваффе, в течение всего сентября 1942 г. в ходе боевых вылетов над Советским Заполярьем не было потеряно ни одного Ju-87.
Несмотря на якобы достигнутые успехи, очередной налет на Эйну все же показал, что двух батарей 76-мм зениток мало для ее полноценной защиты. Генерал-лейтенант Кабанов в очередной раз поднял вопрос об усилении ПВО полуостровов, и вскоре на Рыбачий доставили новые батареи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.