Из-под земли

Из-под земли

Радистка Женя Чибисова — свояченица Дуки, очень красивая, светловолосая, похожая на снегурочку девушка — каждый радиосеанс начинала с запроса: «Как здоровье Сафроновой?» Партизаны с нетерпением и тревогой ждали ответа. Валя была всеобщей любимицей, живым заветом Дмитрия Ефимовича Кравцова. Без нее в лесу казалось тускло и неуютно, как в давно нетопленном и плохо освещенном доме. И когда однажды пришло сообщение, что кризис миновал и раненая начала поправляться, радовались все, как за родную.

Лечение в госпитале, однако, затянулось. Радиотелеграмма известила, что Валю выпишут не раньше, чем к середине лета. Дуку это страшно огорчило, борьба в подполье обострялась, и Валя нужна была как никогда раньше.

Дука вызвал к себе партизана-разведчика Васю. Состоялся малоприятный разговор.

— Мне не нравится, как работает наш агент в Корюке.

— Брылева старается, — возразил Вася. — Только что получена от нее интересная информация. При секретной части №532 капитан фон Крюгер открыл школу гестапо.

Дука нахмурился. Опять вспомнилась Валя. Та могла не только разведать, но и предложить планы «освоения» сведений. А этих шилом не разогреешь. Всегда всем довольны.

— Брылева достает отрывочные, случайные сведения, — Дука подчеркнул предпоследнее слово. — Там нужен еще один человек, желательно девушка изящная, красивая, умная. Найди такую!

— Где же я ее возьму? — развел руками Вася.

— Хоть из-под земли, — жестко выговорил Дука. — Это приказ. И чуть смягчая свою суровость, добавил: — Иди к Богатыревой, с ней и решите — кого? Мы должны знать замыслы немецкого штаба.

…Вася брел по городу и в который раз восстанавливал в памяти подробности разговора с командиром. Кого же? Кого? — мучил его безответный вопрос. Мысленно перебрал более десяти подпольщиц, но ни на одной не мог остановить свой выбор. Шура Дулепова? Ее немцы никогда не возьмут в штаб: комсомолка, общественница. Машу Мамеко — тоже. Более подходит Галина Губина. Ее отец в 1937 году был репрессирован, гитлеровцы могут на это клюнуть. Но Галя слишком разговорчива…

Вдоль улиц, залитых апрельским солнцем, прохаживались солдаты с пистолетами и ручными гранатами на поясах. С грохотом проносились военные грузовики. На перекрестках стояли патрули, они подозрительно заглядывали в лица прохожих. Такая тревожная атмосфера бывает накануне взрыва.

Богатыревой дома не оказалось. За столом сидели дочка Лиля со своей подружкой Хотынцевой и квартирант — немецкий врач.

— Мама в госпитале, на работе, — почти не разжимая губ, процедила Лиля. — Будете ее ждать?

— Нет, зайду позже, — неуверенно ответил Вася.

Немец удалился. Он, видимо, решил, что юноша ухаживает за одной из девчонок.

— Кушать хотите?

— Пожалуй, заморю червячка, — отозвался Вася.

Мимо окон протарахтела коляска, запряженная резвым рысаком. Седок показался Васе знакомым.

— Кто это?

— Соотс. Бургомистр Брянска-первого. Порядочная сволочь, — зло проговорила Лиля.

— Разве он здесь живет?

— Недавно переселился. Теперь наш сосед. А он что, знакомый?

— Да. — И не скрывая волнения, спросил: — Дочь его, Ира, тоже здесь?

Лиля с презрением отвернулась:

— Принцесса она и задавака!

…Они учились в одной школе, дружили, хотя Ирина была на год старше. Изящная, кокетливая, она пренебрежительно относилась к своим бесчисленным поклонникам. Но Васю уважала…

— Я, Лиля, забегу к вам потом, — Вася поспешно вышел из-за стола.

Дверь у Соотсов открыла Константиновна, мать Ирины.

— Жив, Васенька! А мама где?

— В Казани.

— А ты один, как сирота. — Константиновна всплакнула.

— Где Ира?

— Шляется где-то, — раздраженно ответила Константиновна и вдруг, обняв Васю, горько зарыдала: — Худо мне. Нет у меня ни дочери, ни мужа. Нет! Не мои они оба. Ради сына, Юры своего, живу. Ради него только… — Вася не верил ушам своим. Оказывается, когда на улицах Брянска появились флаги со свастикой, тихий и незаметный Альфонс Иванович, сторож дровяного склада, объявил, что по материнской линии в его жилах течет настоящая арийская кровь, и немецкий язык им, слава богу, не забыт. Соотс предложил свои услуги фашистским властям и был незамедлительно назначен бургомистром Брянска-первого. Дочери это льстило. Теперь возле нее увивалась целая свита немецких офицеров…

Вася выслушал Константиновну и, растерянный, вышел во двор. Присел возле сарая на узенькой скамеечке. Сколько сидел так — не помнит. Очнулся, когда подошла Ирина, красивая, нарядная.

— Ну, здравствуй. Я тебя вспоминала.

«Конечно же, она только заигрывает с немцами, — подумал он, не выпуская теплую нежную руку Ирины. — Не могла же она продаться им за роскошь и деньги…»

— Я как узнал, что ты в городе, сразу прискакал.

— Откуда же ты «прискакал»? — Ирина села рядом.

— От Женьки Игнатьева я. Живу у него, — соврал Вася. — Помнишь, мы с ним купались зимой, папанинцами хотели стать…

На улице раздались одиночные выстрелы, потом донесся душераздирающий вопль. Кто-то прокричал: «Облава!» Ирина схватила Васю за руку и втолкнула в сарай.

На крыльцо вбежали два солдата и забарабанили в дверь.

— Мы ищем русская парашютистка, — объявил солдат.

— Убирайтесь вон! — прикрикнула Ирина. — Это дом бургомистра Соотса.

Солдаты, приложив руки к пилоткам, поспешно удалились.

Вася вышел из своего убежища, восторженно посмотрел на Ирину — здорово она расправилась с ними! Что, если ее направить в Корюк? Она, конечно, наша. Иначе с какой стати стала бы прятать меня от немцев?

Беспечно болтая, они долго еще сидели на скамейке, вспоминая школьных друзей. Ирина вдруг спросила:

— Ты работаешь?

— Нет, — замялся Вася.

— Кто же тебя кормит?

— Друзья.

— Странные у тебя друзья. По нашим временам нахлебников не держат.

С минуту молчали.

— Если люди, Ира… люди, которые против фашистов… Если они попросят тебя помочь… — сбивчиво начал Вася.

— Я пошлю их к черту или в гестапо, — отрезала Ирина.

Она говорила то, что думала. Вася это понял, и смешанное чувство горечи, обиды и ненависти к ней охватило его.

— Я пойду.

— Иди, — холодно и враждебно произнесла Ира. — Если тебя сцапает патруль, мы не знакомы.

К Богатыревым Вася уже не зашел: хотелось скорее и подальше уйти от ставшего ненавистным дома Соотса.

В тот день разведчик побывал на четырех явочных квартирах. Вечером по Петровской горе направился к Якову Андреевичу — на него возлагалась последняя надежда. Патруль издали знаком подзывал к себе Васю. Но он сделал вид, что не понял, шагал дальше.

— Хальт! — крикнул немец. Вася толкнул церковную калитку и вбежал во двор, до смерти напугав двух нищенок. Церковь оказалась закрытой, а топот солдатских сапог приближался. Отыскав склеп, он в два прыжка очутился у этого уходившего под землю сооружения. Рванул дверцу и скатился вниз в сырую тишину.

Остыв, зябко повел плечами. В отдаленном углу склепа что-то зашуршало, послышался вздох. Васю охватил ужас. «Кто здесь?» — хотел спросить он, но язык прилип к небу. Тьма молчала.

Прошло несколько минут, прежде чем он собрался с силами и спросил:

— Кто здесь?

Опять что-то зашуршало и помертвевший от страха Вася почувствовал на себе горячее дыхание.

— Вас преследуют немцы? Я догадалась, когда услышала выстрелы.

— Не… не… — стучал зубами Вася.

— Я тоже… прячусь, — девичий голос звучал мягко, доверительно.

— Как вы попали сюда?

— Случайно, — объяснил голос из тьмы. — Вчера попала в облаву, испугалась, что немцы в Германию погонят, и сюда, к церкви. Тут старичок подвернулся: не то сторож, не то дьячок. Спрятал. Здесь, говорит, ты как у господа бога за пазухой. И тряпья подбросил, чтоб не замерзла.

— На какой вы улице живете? — поинтересовался Вася.

— На… На Советской.

«Она, наверное, не брянская», — подумал Вася. И тут вспомнил, что немцы разыскивали парашютистку. Мелькнула догадка, что это она парашютистка и есть.

— Вы не здешняя? Да не бойтесь, я свой.

Познакомились, сели рядом, разговорились. Она с Поволжья, из города Энгельса. Зовут Лизой. Лизой Браудер. Когда началась война, пошла на курсы радисток. Хорошо владеет немецким.

— Теперь я Лиза Быкова. Фамилию пришлось сменить.

Они говорили долго, до рассвета.

— Ну, а теперь пошли отсюда, — сказал Вася.

Через четверть часа они уже были на улице Третьего июля. Анастасия Антоновна сразу увела Лизу на кухню умываться. Вася тем временем рассказал Якову Андреевичу о случайной встрече с девушкой.

— Считаешь, что знакомство ваше не подстроено немцами?

— Провокация здесь исключена.

— Тогда пусть живет у меня, — предложил Яков Андреевич.

— И еще у меня к вам есть просьба, — Вася с надеждой посмотрел на Якова Андреевича. — Кого бы в Корюк продвинуть. Девушка нужна. Приказ Дуки.

Яков Андреевич легонько щелкнул Васю в лоб:

— Э?э?э, голова садовая, привел нужного человека и голову морочишь.