Преобразованный мир

Преобразованный мир

1. Вторая мировая война завершила собой период развития, начавшийся не в 1939 и не в 1933, а в 1914 году. Попав в сети противоречивых идей национализма, европейские народы оказались втянутыми в братоубийственные войны, исход которых пришлось решать не им самим, а чуждым Европе державам и континентам. Результатом обеих европейских войн, которые каждый раз превращались в мировые, является то, что вся Европа в целом, а не только побежденные, лишилась своей руководящей функции, которой она обладала в течение нескольких веков. Европа перестала быть центром мира. Та Европа, в которой наследие античной культуры в сочетании с христианством привело вначале к средневековью, а затем, подобно вулкану, извергало из своих плодотворных недр одну за другой такие эпохи, как Ренессанс, Реформацию, Просвещение, Французскую революцию, гуманизм XVIII века, современный либерализм, эпоху естественных наук и, наконец, преобразующую весь мир эпоху технического прогресса; та Европа, с берегов которой путешественники, исследователи и колонизаторы отправлялись во все страны света, открывали новые континенты, проникали в них и отчасти преобразовывали их; та Европа, чья культура, цивилизация и экономика распространяли свои лучи во все концы земли, была действительно сердцем мира, его руководящим и оплодотворяющим центром. Эта Европа начиная со второй мировой войны пришла к своему концу, она потеряла свои позиции и теперь уже ничем не выделяется из общего ряда прочих континентов.

2. Параллельно с утратой Европой своей функции центра мира в первой половине нашего века, ознаменовавшегося частыми европейскими братоубийственными войнами, проходил еще один процесс, также имеющий мировое значение: эмансипация остальных континентов. Перемещение политического центра тяжести и явилось тем фоном, на котором пылали европейские братоубийственные войны. Чем ожесточеннее бились друг с другом европейские нации, тем важнее казалась им задача мобилизации сил своих колониальных владений и заокеанских партнеров, для того чтобы бросить их на свою чашу весов и тем решить исход войны. Именно таким было вступление Америки в первую мировую войну. Своей военной техникой Америка решила и исход второй мировой войны, подготовила самое сердце Европы для штурма как на сухопутных фронтах с запада и востока, так и путем воздушных бомбардировок.

Поддержка Америкой европейских войн способствовала тому, что страны других континентов получали все большую экономическую самостоятельность. Количество крупных индустриальных городов с населением более ста тысяч человек выросло за период с 1900 по 1950 год в Европе на 137 %, в Америке — на 280 %, в Африке — на 457 %, в Азии — на 219 % и в Австралии — на 200 %. Это означает, что во всех других странах света индустриализация в первую половину XX века проходила гораздо интенсивнее, чем в старой Европе.

Параллельно с этим развитием и как частный его аспект шел и рост населения. Естественный прирост населения в первой половине века составил: в Европе — 35 %, в Америке — свыше 127 %, в Африке — 70 %, в Азии — 48 %, в Австралии — 133 %. Таким образом, и рост населения в других частях света происходил гораздо быстрее, чем в Европе.

Уменьшилась и политическая роль Европы. Если до первой мировой войны Европа была руководящим политическим центром, то теперь она представляет собой нечто вроде политического вакуума силы, очага скрытой угрозы войны или магнитного поля между двумя противоположными полюсами, которые, подобно огромным конденсаторам, изо дня в день накапливают материальные и моральные силы. Из обоих этих источников в Европу устремились крайние, полярные силы: политическая, экономическая и духовная поддержка Америки, с одной стороны, империалистические социально-революционные и классовые устремления Советского. Союза — с другой. В этом и заключается третий и самый главный результат второй мировой войны.

3. Результатом этой войны явилось также и колоссальное увеличение мощи и влияния Советского Союза. Излишне сравнивать нынешнюю сферу влияния Советского Союза со сферой его влияния в годы Октябрьской революции. Она простирается сегодня от самого сердца Германии, от Вартбурга и города Гете и Шиллера[176] до Тихого океана, и от Северного Ледовитого океана через Китай до ворот Индии. В эту сферу влияния входят народы молодой неисчерпаемой биологической силы. Все достижения западной науки подвергаются здесь острой критике, направленной против всей западной культуры, против всякой иллюзии цивилизации и прогресса. Однако эти же самые научные достижения, перенесенные в Советский Союз и сознательно стимулируемые его политическим руководством, вызвали в наивном советском народе прямо-таки упоение техникой и индустриализацией. Там царит сейчас один бог — мотор, там вырастают из земли промышленные комбинаты, там сознательно культивируется фанатическая вера в прогресс. Русский полковник Кирилл Калинов в своей книге «Слово имеют советские маршалы» пишет о выступлении Сталина перед слушателями военной академии следующее: «Сталин говорил медленно. Без всяких ораторских приемов комментировал он лозунг Ленина: «Коммунизм есть марксизм плюс электрификация».[177] Испанский представитель культурфилософии Сальвадор де Мадариага начинает свою книгу «Портрет Европы» словами: «Моторизованный Чингис-Хан угрожает Европе…» Вот в чем заключается третий компонент силы Советского Союза. Потрясения и кризисы, которым на протяжении пятидесяти лет подвергаются европейские народы и которые они понимают как призыв к созданию нового, стабильного порядка, правителями Советского Союза объясняются как закономерное историческое явление, как движущая сила перманентной революции во всем мире. Следовательно, сознательно способствовать этим кризисам и потрясениям повсюду — значит создавать предпосылку для успеха мировой революции, для создания «бесклассового общества».

Функция центра мира и защитного вала против наступающего Востока, которая еще со времен Великого переселения народов принадлежала Европе, отнята теперь у нее историей и передана Америке. В связи с этим Америка не может пожинать плоды своей победы в этой войне и заниматься укреплением мира и разрядкой международного напряжения. Наоборот, она должна использовать все свое могущество и направить все свои усилия на создание еще большего напряжения сил, дочти не уступающего напряжению военного времени, чтобы быть в состоянии выполнить эту задачу. Решение этой задачи Америка не может передать никому другому, так как своим непосредственным участием в мировых войнах она сама поставила ее перед собой.

4. Что касается нас, немцев, то мы как раз находимся на самой границе, — разделяющей силы двух противоположных полюсов, это также есть один из результатов второй мировой войны. Разграничительная линия проходит через самое сердце нашей страны. По последним данным, потери только одного немецкого народа во второй мировой войне составляют 6,6 млн. убитыми. Тысячелетняя история немецких колонизаторов на Востоке окончена, немцы изгнаны из этих районов. Немецкие поселения и даже целые области, в которых преобладает немецкое население, на Балканах и в Советском Союзе можно за небольшим исключением считать потерянными.

5. В общем итоге войны имеется еще один результат, еще одна особенность, характеризующая всю вторую мировую войну. Хотя орудия молчат уже девять лет, мира до сих пор нет. Если в прежние времена заключение мира, создававшего новый порядок и делавшего жизнь людей стабильной, являлось как бы запоздавшим, но вместе с тем более глубоким оправданием войны, то окончание этой войны мира не принесло. Если раньше война была преддверием к миру. подобно ночи, за которой следует новый день, то 1945 год имел скорее характер перемирия, за которым в дальнейшем должна последовать перегруппировка сил воюющих держав. Два новых мировых центра соревнуются между собой в перетягивании каната, которым являются отдельные народы и страны. Это перетягивание сменяется иногда открытым использованием военной силы, где пробуются новые средства и методы. И все это вместе взятое называется «холодной войной». Если вторая мировая война была начата нашими противниками ради уничтожения фашизма и национал-социализма, если в ходе ее предполагалось, что после их уничтожения ни одна из этих побежденных идеологических систем не будет мешать немецкому народу заключить мир с другими народами, то уже сама война вызвала к жизни так много новых сил, новых идей и новых противоречий, что сейчас, в 1953 году, разговор о заключении мира и окончании спора с фашизмом и национал-социализмом прозвучал бы настоящим анахронизмом. Возможность заключения мирного договора сведена на нет гораздо более глубокими противоречиями. И они не только не приближают этот мир, но с каждым годом все более и более отдаляют его от нас.