Новый генсек ООН и проблема Катанги

После гибели Хаммаршельда СССР не стал упорствовать в продвижении хрущевской концепции «тройки» и согласился с кандидатурой У Тана на пост генсека ООН[744]. Постоянный представитель Бирмы при ООН в ранге посла оказался наиболее приемлемой фигурой для всех групп стран во всемирной организации[745]. 3 ноября 1961 г. У Тан был избран и. о. генсека ООН.

Кризис в Катанге стал первым вопросом, которым ему пришлось заняться. Положение в провинции Совет Безопасности рассматривал 13–24 ноября 1961 г. Цейлон, Либерия и ОАР от имени афро-азиатского блока подготовили проект резолюции. Она «категорически» осуждала «сепаратистскую деятельность, незаконно проводимую администрацией провинции Катанга с помощью ресурсов извне и руками иностранных наемников» и давала генсеку ООН полномочия «принять энергичные меры, включая, если это необходимо, использование силы» для ареста, задержания и высылки иностранных советников и наемников[746]. СБ впервые охарактеризовал действия администрации Чомбе как «незаконные» и наделил генсека правом применять силу для выполнения резолюции от 21 февраля 1961 г. СССР поддержал этот проект, «направленный на устранение основной причины нынешнего конголезского кризиса – на ликвидацию очага вмешательства колониальных держав и их агентуры в Катанге»[747].

Чомбе отреагировал уже на следующий день и вполне предсказуемо. Он заявил, что «У Тан развяжет войну на нашей территории» и призвал к сопротивлению: «Когда придет время, катангские воины появятся на каждой улице, на каждой тропе, на каждом шоссе, в каждой деревне. Не у всех нас есть винтовки и автоматы, но у нас есть отравленные стрелы, копья, мачете, топоры и храбрые сердца. Ни одна дорога не должна оставаться открытой, ни один из наемников Объединенных Наций нигде не должен чувствовать себя в безопасности»[748]. Сторонники Чомбе услышали его призыв.

Вечером 28 ноября американский консул в Элизабетвиле Льюис Хоффакер устроил прием в честь прибывшего в катангскую столицу сенатора Томаса Додда, имевшего репутацию «решительного сторонника» режима Чомбе и независимости Катанги. Среди гостей, собравшихся на вилле компании «Мобил Ойл», были иностранные дипломаты и чиновники ООН. Прием еще не успел начаться, как в дом вломились вооруженные катангские жандармы. На глазах у присутствовавших они избили пресс-атташе миссии ООН в Конго Джона Смита и Брайена Уркварда, которому прочили пост О’Брайена. Их и попавшего под горячую руку бельгийского банкира выволокли на улицу, втолкнули в грузовик, чтобы отвезти в военный лагерь «Массар», где их, вероятно, ждала жестокая расправа. Тут к вилле подъехала машина, в которой на прием приехали Додд и Хоффакер. Консулу удалось вызволить Смита и банкира, но Уркварта «уволокли в темноту». «Мои заявления о консульской неприкосновенности, – вспоминает Хоффакер, – не подействовали на солдат мятежников, чей вид не оставлял сомнений в употреблении какого-то местного наркотика. Они наставили на нас оружие. Я подумал, что наши дни сочтены и попросил водителя отвезти нас обратно в консульство». Всю ночь консул вел интенсивные переговоры с властями Катанги об освобождении Уркварта и с трудом удерживал командиров сил ООН от штурма резиденции Чомбе. Утром два катангских министра доставили в консульство «окровавленного, но живого» Уркварта[749].

1 декабря находившийся в Нью-Йорке О’Брайен подал У Тану заявление об отставке. Он объяснил этот шаг «непримиримым отношением» к себе Великобритании: «Со мной произошло, по-моему, то, что обычно называют “списыванием в расход”. Это весьма разумная доктрина. Согласно этой доктрине, священными являются цели и принципы Организации; людей же, которые ей служат, можно списывать. Так, с моей точки зрения, цели ООН в Катанге остались прежними. Но я в попытках достичь этих целей вызвал враждебность одной крупной державы – Англии, а ее сотрудничество было очень желательным для Организации, если она хотела достичь этих целей в будущем. Поэтому появилась необходимость устранить меня с пути»[750]. В заявлении для прессы О’Брайен обвинил Великобританию и Францию в закулисном саботаже выполнения резолюции от 21 февраля, против которой они не решились голосовать открыто[751].

Вскоре наступил момент истины, когда всем пришлось открыть свои карты. Провокации против войск ООН в Катанге продолжались. Жандармы застрелили двух индийских военнослужащих, похитили и взяли в заложники десятки сотрудников ООН, установили блокпосты на дорогах. 3 декабря шведские военнослужащие попытались проехать через один из них. Их машину обстреляли, один швед был убит, двое ранены. Прибывшие для оказания им помощи медики-шведы были арестованы[752]. У Тан дал указание своим представителям в Конго «действовать энергично для восстановления закона и порядка, защиты права на жизнь и собственность в Катанге»[753]. 5 декабря начались бои между силами ООН и формированиями Чомбе.

Военная ситуация была иной по сравнению с сентябрем 1961 г., когда проводились операции «Рампанч» и «Мортор». Тогда США отказались удовлетворить просьбу Хаммаршельда предоставить самолеты для переброски подкреплений в Катангу. Теперь администрация Кеннеди поддержала силовую акцию ООН. А. Стивенсон заявил 6 декабря после встречи с У Таном: «Соединенные Штаты довольны планом генсека ООН установить контроль над Катангой». Слова не разошлись с делами. 6 транспортных самолетов ВВС США доставили из Леопольдвиля в Катангу 250 шведских и 700 эфиопских военнослужащих. Они усилили шеститысячную группировку, которой командовал индийский генерал К. А. С. Раджа. Ей противостояли вооруженные силы Катанги численностью 12 тыс. человек[754].

На этот раз у армии Чомбе не было господства в воздухе. Напротив, 15 истребителей ООН обеспечили прикрытие наземным войскам и интенсивно бомбили позиции и инфраструктуру противника. Ведомые наемниками чомбовцы оказывали упорное сопротивление. За десять дней войскам ООН удалось отбить наступление на аэропорт и занять несколько кварталов Элизабетвиля. Там против них действовали снайперы из белых поселенцев[755]. Успешной оказалась тактика боя в условиях города, которую применяли наемники: «Эти головорезы, прошедшие школу колониальной войны в Алжире и Индо-Китае, создали вооруженные минометами, противотанковыми ружьями и пулеметами небольшие мобильные группы, которые, передвигаясь на автомашинах, совершают быстрые и внезапные налеты на различные участки позиций войск ООН»[756].

Операция ООН в Катанге не нашла поддержки у союзников США по НАТО. Кабинет Макмиллана оказался в сложной ситуации. Надо было спасать репутацию Великобритании, подмоченную заявлением О’Брайена, которое одобрили многие влиятельные члены Содружества, включая Индию, чьи войска сражались в Катанге. И одновременно выдерживать натиск катангского лобби, которое требовало немедленного прекращения боевых действий. У Тан обратился с просьбой к Макмиллану поставить бомбы для самолетов ООН. 8 декабря правительство заявило об «условном согласии», но 10 декабря объявило о решении задержать поставки, выразив «беспокойство по поводу налетов самолетов ООН на невоенные объекты». Оно было обоснованным, ооновские бомбы и ракеты попали в больницу, школу, жилые дома, вызвав жертвы среди мирного населения. 13 декабря министр иностранных дел лорд Хьюм направил У Тану памятную записку с требованием «обеспечить немедленное прекращение огня в Катанге». С аналогичным посланием к генсеку обратился бельгийский министр иностранных дел Спаак, назвав операцию ООН в Катанге незаконной. Его французский коллега Морис Кув де Мюрвиль охарактеризовал действия ООН как противоречащие Уставу организации. Франция закрыла свое воздушное пространство для самолетов, перевозящих личный состав и грузы для сил ООН в Катанге[757].

II Африканский отдел советского МИДа по сути верно, хотя и не избежав пропагандистских штампов, описал позицию «колониальных держав»: «Англия, Франция и Бельгия, стремясь вновь спасти режим Чомбе, повели дело к срыву выполнения резолюции Совета Безопасности и открыто потребовали прекращения операции ООН в Катанге. Ими же были инспирированы аналогичные требования, с которыми выступили президенты Юлу (Браззавиль) и Циранана (Мадагаскар). Англия, Франция и Бельгия по-прежнему снабжают Чомбе наемниками, оружием и деньгами, действуя через свою агентуру в Родезии и Браззавиле». Авторы этого документа точно охарактеризовали и позицию США: «Стремясь утвердить в Леопольдвиле угодный им режим, они не препятствовали включению Катанги в состав Конго. Однако, как об этом открыто заявляют официальные представители США и их печать, американские круги вовсе не ставят своей целью ликвидацию Чомбе [sic!]. Их намерение – ослабить позиции западноевропейских стран в Конго, в особенности в Катанге, и усилить свое влияние в этой стране»[758].

США тоже были не против прекращения огня, но не раньше, чем войска ООН достигнут «ограниченных военных целей»[759], т. е. овладеют «ключевыми объектами в Элизабетвиле и установят контроль над коммуникациями»[760]. «Мы, – телеграфировал шефу заместитель госсекретаря Джордж Болл, – хотим добиться переговоров между Адулой и Чомбе, но согласны с ООН в том, что прекращение огня не должно вступить в силу до начала переговоров, поскольку считаем важным, чтобы у Чомбе были максимальные стимулы вести переговоры конструктивно»[761]. По словам Кеннеди, «целью операции было заставить Чомбе шевелиться»[762]. Тот «зашевелился» 14 декабря, направив телеграмму Кеннеди, где сообщил, что готов встретиться с Адулой при условии, что боевые действия прекратятся, и ему будет гарантирована безопасность[763]. Чтобы сделать Чомбе более сговорчивым, войска ООН 15–18 декабря провели наступательную операцию и захватили центр Элизабетвиля. Теперь можно было приступать к переговорам.

Подготовка встречи между Адулой и Чомбе детально исследована[764] и подробно описана в опубликованных документах[765]. Кратко и точно этот сюжет изложен в упоминавшемся документе II Африканского отдела: «В середине декабря, когда войска ООН фактически овладели положением в Катанге, американское правительство в ответ на призыв Чомбе о помощи, игнорируя решение Совета Безопасности, пошло на ничем не прикрытое вмешательство в дела Конго. Президент Кеннеди назначил посла США в Леопольдвиле своим личным представителем, поручив ему организовать переговоры и “примирение” между Чомбе и Адулой. Одновременно США по существу потребовали от и. о. генсекретаря ООН прекратить военные действия в Катанге, угрожая в противном случае лишить войска ООН американских транспортных средств, а также вынудили Адулу согласиться на встречу с Чомбе»[766].

Встреча прошла 20–21 декабря на контролируемой ООН военной базе в Китоне в низовьях р. Конго. Переговоры велись при участии и под контролем западных держав: «Делегацию Чомбе сопровождал американский посол, а также английский, французский и бельгийский консулы в Элизабетвиле; делегацию премьер-министра Адулы – американец Банч и Гардинер (представители ООН). Во время переговоров американский посол и представители других западных держав оказывали постоянное давление на их участников, особенно на Адулу»[767]. Посол Гуллион в кулуарах «интенсивно работал по отдельности с Адулой и Чомбе»[768].

Подписанное 21 декабря соглашение обязывало Чомбе признать конституцию, принятую в мае 1960 г., «нерушимое единство Республики Конго», Касавубу – главой государства, «власть центрального правительства над всеми частями Республики». Лидер Катанги согласился передать жандармерию в распоряжение президента Конго, уважать решения ГА и Совбеза ООН и обеспечивать их выполнение[769].

Это был большой успех американской дипломатии, которая урегулировала к своей выгоде кризисную ситуацию в ареале стратегических интересов колониальных держав, не осложнив отношений с ними. «Соглашение между Чомбе и Адулой, основанное на результатах переговоров в Китоне, – телеграфировал госсекретарь Д. Раск президенту Дж. Кеннеди, – полностью отвечает интересам Соединенных Штатов и создает возможность для достижения целей Соединенных Штатов и ООН в Конго»[770].

Чего нельзя было сказать об СССР. Впервые с начала конголезского кризиса он оказался в роли пассивного наблюдателя. Спустя почти неделю после китонского соглашения временный поверенный в делах СССР в Республике Конго Подгорнов встретился с Бомбоко и «имел продолжительную беседу, касавшуюся советско-конголезских отношений и положения в Конго, в частности обстановки в Катанге»[771]. Детали беседы выяснить не удалось, но ее итоги вкупе с другими событиями позволили советским дипломатам сделать неутешительный вывод: «Подготовка и ход переговоров в Китоне лишний раз показали, что правительство Адулы не свободно в своих действиях, а сам Адула не принимает никаких решений без консультации с США и миссией ООН в Конго»[772].

Советская оценка событий в Катанге определялась толкованием резолюции от 24 ноября как мандата генсеку ООН на восстановление территориальной целостности Конго путем ликвидации режима Чомбе военной силой, хотя о последнем в резолюции речи не было. «Правда» сетовала, что «войска ООН воздерживаются от решительных наступательных операций»[773], и в результате «бандитское гнездо в Катанге остается нераздавленным»[774]. Когда наметилось урегулирование по американскому сценарию, состоялся «сговор колонизаторов», к коим были причислены и США: «В последние дни, опасаясь полного разгрома Чомбе и победы патриотических сил в Конго, американские, английские и французские колонизаторы открыто вступили в сговор о том, чтобы спасти Чомбе и удержать в руках монополий богатейший район страны – Катангу»[775]. Итоги встречи в Китоне «Правда» охарактеризовала как «сделку с

Чомбе» и привела его заявление, что заключенное с Адулой соглашение «всего лишь временное и должно быть утверждено катангским парламентом»[776].

Собравшийся 15 февраля 1962 г. парламент Катанги одобрил китонское соглашение «как возможную основу для переговоров» с центральным правительством, но выдвинул такие предварительные условия, которые по справедливому замечанию Адулы, «по сути сделали соглашение недействительным и лишили его смысла»[777]. Чомбе саботировал решения ООН по наемникам. Документ Совбеза констатировал: «Власти провинции Катанги не приняли еще никаких положительных мер к тому, чтобы способствовать проведению в жизнь соответствующих постановлений резолюций Совета Безопасности от 21 февраля и 24 ноября 1961 года»[778]. В администрации Кеннеди усиливались настроения в пользу принятия экономических санкций, а, возможно, и новых силовых действий против Катанги, чтобы заставить Чомбе выполнять соглашение[779].