ЭВАКУАЦИЯ СИБИРСКОЙ ФЛОТИЛИИ (1922–1923 гг.) ГЛАЗАМИ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ
ЭВАКУАЦИЯ СИБИРСКОЙ ФЛОТИЛИИ (1922–1923 гг.) ГЛАЗАМИ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ
В статье и публикуемых документах приводятся данные о белой флотилии контр-адмирала Г.К. Старка, собранные советской разведкой в 1922–1923 гг. 90 лет назад в октябре 1922 г., порты Приморья покинули последние части Белой армии, а также гражданские беженцы. Основная масса эвакуируемых уходила на кораблях и судах Сибирской флотилии, которой командовал контр-адмирал Г.К. Старк[66].
2 сентября 1922 г. войска Земской рати — последнего оплота Белого движения не только в Приморье, но и в России — под командованием генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса[67] начали наступление на Хабаровск. Однако в результате действий Народно-революционной армии Дальневосточной республики и партизан белые войска, достигнув небольших успехов, были отброшены. 8–9 октября красные заняли Спасск и начали активное продвижение в Южное Приморье. 19 октября части 1-й Забайкальской дивизии вышли на ближние подступы к Владивостоку. Стало ясно, что удержать город не удастся. Кроме того, японское командование начало вывод из Приморья своих войск. Эвакуация оказалась неизбежной. Ее осуществление ложилось на корабли Сибирской флотилии.
Первоначально речь шла о перевозке семей чинов армии и флота на остров Русский, недалеко от Владивостока. Однако с развитием наступления красных стало ясно, что эвакуироваться придется гораздо дальше — за границу. Всего эвакуации подлежали около 10 тыс. человек. С учетом отсутствия у правительства Дитерихса международной поддержки кораблям Сибирской флотилии предстоял поход в неизвестность…
Эвакуация началась 16 октября 1922 г. В ночь на 26 октября 25 кораблей и судов сосредоточились в заливе Посьет.
Кроме того, суда флотилии находились на Камчатке и на пути из Охотского моря и различных пунктов побережья Приморья и Татарского пролива. Все эти корабли и суда с находившимися на них войсками и беженцами направлялись в корейский порт Гензан. 28 октября флотилия покинула залив Посьет. Всего, включая небольшие катера, в эвакуации приняло участие 40 кораблей и судов.
2 ноября 1922 г. части Белой армии в составе десантного отряда капитана 1-го ранга Б.П. Ильина и двух казачьих сотен, погрузившись на канонерскую лодку «Магнит» и пароход «Сишан», оставили Петропавловск-Камчатский. Эти корабли пришли в японский порт Хакодате, а впоследствии присоединились к флотилии Старка в Шанхае.
31 октября корабли собрались в корейском порту Гензан. Японские власти не испытывали большого желания оказывать помощь русским беженцам. Только после долгих переговоров на берег удалось списать часть войск, гражданских беженцев и кадет. Адмирал Старк оставил их отрядам несколько транспортов и часть офицеров для их обслуживания (под командованием контр-адмирала В.В. Безуара[68]). К моменту выхода из Гензана помимо личного состава на кораблях остались около 2500 человек (преимущественно из числа сухопутных войск). 20 ноября последовал приказ Старка об уходе из Гензана, и утром следующего дня флотилия вышла в Фузан (Пусан), куда пришла через 3 дня.
С начала эвакуации и вплоть до ее окончания практически единственную информационную поддержку командующему флотилией оказывал русский морской агент в Японии и Китае контр-адмирал Б.П. Дудоров, находившийся в Токио. Он смог договориться с американским послом в Японии о возможности принятия русских кораблей и беженцев в порту Манила на Филиппинах. В итоге адмирал Старк окончательно решил с большой частью кораблей идти в Манилу, сделав один заход в Шанхай на несколько дней. Там он рассчитывал устроить на стоянку мелкие корабли и катера и уволить ту часть личного состава флотилии, которая хотела попасть именно в Шанхай.
Из Фузана в Шанхай вышло 16 кораблей. 4 декабря во время шторма вместе со всем экипажем и пассажирами погиб охранный крейсер «Лейтенант Дыдымов». После короткой стоянки в Шанхае, во время которой с огромным трудом удалось привести в относительный порядок изношенные корабли и суда, а также списать на берег часть людей, 11 января 1923 г. корабли Сибирской флотилии вновь вышли в море. 16 января 1923 г. при переходе из Шанхая в Манилу в районе Пескадорских островов погибло, выскочив на мель, посыльное судно «Аякс». 23 января корабли Сибирской флотилии пришли на Филиппины.
В Манилу пришли десять кораблей: «Диомид», «Взрыватель», «Патрокл», «Свирь», «Улисс», «Илья Муромец», «Батарея», «Байкал», «Магнит» и «Парис». На первых семи кораблях на Филиппины прибыли 145 морских офицеров, 575 матросов, 113 женщин и 62 ребенка. До тридцати человек, записанных в команду, составляли мальчики от 13 до 14 лет. По прибытии кораблей команды построились и приветствовали американский флаг, американцы в свою очередь подняли русский флаг на стеньгах своих кораблей.
Характеризуя состояние флотилии к концу похода, адмирал Старк писал: «… флотилия исчерпала все свои силы… корабли по состоянию своих корпусов и механизмов, своей способности совершать походы, а личный состав, в массе все же недостаточно натренированный, находился в состоянии моральной и физической усталости. <…> Нельзя не отметить, однако, с гордостью, что иностранцы, осматривавшие наши корабли, поражались малыми размерами их и относительной изношенностью по сравнению с большим походом, сделанным нами от Владивостока, и не хотели верить цифрам пассажиров, перевезенных нами на этих кораблях по открытому морю».
Из беседы адмирала Старка с представителями американских властей выяснилось, что положение флотилии, несмотря на благожелательное отношение американцев, весьма неоднозначно. По американским законам интернирование кораблей было невозможно. Помощь флотилии могли оказать американский Красный Крест и местное общество на добровольных началах. Перед чинами флотилии и беженцами резко встала проблема трудоустройства. Климатические условия были крайне непривычны для русских людей. Сложно оказалось и организовать переезд всего личного состава и беженцев в Америку, так как по американским законам эмигранты должны были сами оплатить дорогу.
Через некоторое время американские власти решили ввиду приближения периода тайфунов погасить пары на кораблях и перевести их из Манилы в Олонгапо (бывшую испанскую военно-морскую базу в 68 милях к северу от Манилы). Личный состав русских кораблей признавался отдельной воинской частью (в дисциплинарном отношении) и подчинялся командиру военного порта. 27 марта 1923 г. командующий флотилией выпустил приказ № 134, в котором говорилось об окончании кампании и переходе кораблей в состояние долговременного хранения. После этого кормовые Андреевские флаги и гюйсы поднимались лишь по праздникам. Через некоторое время частично удалось решить проблему трудоустройства русских эмигрантов. 140 мужчин, 13 женщин и детей отправились на остров Минданао для работы на плантациях по сбору абаки (растения, волокна которого используются при изготовлении волокон для манильских тросов).
26 апреля 1923 г. из Вашингтона пришла телеграмма, в которой говорилось о согласии США на прием русских эмигрантов. Для оплаты виз было разрешено продать часть имущества (железо и медь) с кораблей, а также использовать оставшиеся в кассе флотилии деньги и средства от благотворительного концерта. В итоге беженцы смогли купить необходимые визы.
Но перед командованием флотилии оставалась масса нерешенных проблем. Не была ясна судьба 153 человек, находившихся на острове Минданао, повис в воздухе вопрос и о дальнейшей судьбе кораблей, за которые американцы не хотели нести ответственности. В итоге старшим по проведению эвакуации был назначен генерал-майор П.Г. Хейсканен, а адмиралу Старку пришлось остаться на Филиппинах. 24 мая 1923 г. 536 человек отправились в Америку на транспорте «Меррит», который прибыл в Сан-Франциско 1 июля.
На Филиппинах все еще оставались русские моряки, не прошедшие медицинскую комиссию перед эвакуацией, занятые охраной кораблей, а также лица, не успевшие вернуться с острова Минданао. С 23 мая Красный Крест прекратил снабжение флотилии продовольствием, а еще через четыре дня был ликвидирован лагерь в Олонгапо. Холостые моряки перебрались на корабли, семейные — на частные квартиры. Средства на жизнь и пропитание доставались русским эмигрантам с огромным трудом. За работы на кораблях, а также за пресную воду приходилось платить наличными деньгами. Группа офицеров во главе с капитанами 2-го ранга А.П. Ваксмутом и М.М. Кореневым пыталась организовать плантацию, но, увы, безуспешно. За время пребывания на Филиппинах из числа команд кораблей скончались матрос Блеткин и кондуктор Герасимов. Помимо необходимости поддержания кораблей флотилии в должном состоянии требовалось срочно эвакуировать людей с острова Минданао, проживавших там в трудных условиях и почти не получая денег за работу. Их удалось вывезти только после продажи первого корабля — канонерской лодки «Фарватер».
К 1 января 1924 г. в Олонгапо собралось более 200 человек. Для того, чтобы обеспечить их эвакуацию, адмирал Старк решил продавать корабли. В итоге одна часть кораблей и судов была продана, другая — брошена за негодностью. Финансовый и военно-политический отчет по деятельности Сибирской флотилии в 1921–1923 гг. адмирал Старк направил Великому князю Николаю Николаевичу (младшему), считавшемуся в кругах белой эмиграции претендентом на императорский престол. Большинство личного состава, кто как сумел, перебрались в Австралию, Новую Зеландию, США, Китай или Европу. Полтора десятка морских офицеров с флотилии Старка остались в Маниле, где организовали кают-компанию под председательством контр-адмирала В.В. Ковалевского. После Второй мировой войны они все перебрались в США.
Начиная с момента ухода Сибирской флотилии из Владивостока, руководство страны и командование Красной Армии и Флота уделяло пристальное внимание покинувшим Россию кораблям и людям. Это было связано прежде всего с двумя моментами: во-первых, после ухода Сибирской флотилии в составе Морских сил Дальнего Востока (МСДВ) практически не осталось никаких кораблей и судов; во-вторых — командование Красной Армии всерьез опасалось возможности высадки десанта на территорию Дальнего Востока с кораблей Сибирской флотилии при возможной поддержке Японии (тем более что, позиция недавних интервентов в отношении Советского государства была не вполне ясна, а дипломатические отношения с Японией были установлены лишь в 1925 г.). Предпринимались и неоднократные попытки вернуть корабли и суда (от воздействия на команды с помощью агитации до проектов силового решения вопроса), окончившиеся неудачно.
Вашему вниманию предлагаются документы из Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Четыре из них — это разведывательные сводки Иностранного отдела ОГПУ, посвященные состоянию Сибирской флотилии после эвакуации. В еще одной сводке приводится информация о попытке продажи под американский флаг кораблей, оставленных адмиралом Старком в Шанхае под командованием контр-адмирала В.В. Безуара. Нужно отметить, что сводки создавались на основе как информации, собранной на месте агентурным путем, так и на основе анализа статей из местной прессы и сведений, полученных от представителей иностранных держав. Полученная в результате информация не всегда отличалась достоверностью и объективностью. В частности, это относится к утверждению о том, что «…были случаи применения репрессий, до “выведения в расход” включительно, к лицам, высказывавшим примирительную точку зрения…» Необъективно изложена ситуация с попыткой японцев привлечь адмирала Старка к созданию некоего «нового Российского Правительства» во время пребывания Сибирской флотилии в Гензане и некоторые другие моменты. Нужно отметить, что сам адмирал Старк оставил подробный отчет о деятельности Сибирской флотилии в 1922–1923 гг. (в том числе об эвакуации и пребывании на чужбине). Этот, на наш взгляд, весьма объективный, документ был частично опубликован{77}. Сопоставление данных отчета Старка с документами советских спецслужб позволяет создать объективную картину драматических событий «Дальневосточного Исхода» 1922–1923 гг. Названия документов № 1, 2 и 3 приведены в соответствии с оригиналом. При публикации сохранена форма написания имен собственных и географических названий.
№1
Флотилия адмирала Старка[69]
По телеграфным сообщениям из Владивостока известно, что Старк предложил Французско-китайскому обществу купить у него 4 воен[ных] судна, [а] на вырученные деньги сделать ремонт оставшихся судов: «Охотска», «Париса», «Улисса», «Магнита». К продаже предназначены «Фарватер», «Стрелою), «Страж», «Резвый». Директор Французско-китайского товарищества механических сооружений, в свою очередь, поставил об этом в известность комиссара Владивостокского порта[70].
По сведениям из-за рубежа известно, что в Посьете адмирал Старк, фактически порвав с правителем[71], заявил, что его ближайшая задача это сохранение судов эскадры как Российского достояния. Продажа судов, заявил он, будет совершена только в силу крайней необходимости. Впоследствии уже в Ченсине выяснилось следующее, бывшая канлодка «Манджур», входящая в состав эскадры, с испорченными (?) котлами была запродана еще во Владивостоке за 29 000 иен. Продана она была компанией японских спекулянтов во главе с управляющим] [неразборчиво] — Погодаев ГГ., Бек — [неразборчиво] Старку вручили [неразборчиво] остальные деньги до сего времени не получены. «Манджур» стоит в Гензане, и возле него снуют спекулянты, перепродавая его китайцам. В середине ноября велись серьезные переговоры о продаже японцам «Охотска» с подорванной большевиками машиной, предлагали за него около 30 000 (фирма Фукуда-Гусин) — пароход же стоит 100 000 (?). Сделка не состоялась.
15/XI прибыла делегация от Джан-золина[72] негласно для переговоров со Старком о переходе эскадры в [неразборчиво] Инкоу на службу к маршалу Чжан Цзолин. Делегация [неразборчиво] посылки уполномоченного для переговоров с Мукденом. Полковник Ярон[73], уполномоченный Старка, 20/XI прибыл в Мукден и привез следующие предварительные условия.
1. Договорные отношения начинаются с момента прихода в Инкоу судна «Взрыватель», после чего маршалом вносится 80 000 иен в один из иностранных банков на имя адмирала Старка. Сумма эта является обеспечением расходов по переходу эскадры из Гензана в Инкоу и на содержание судовых команд.
2. По приходу всей эскадры маршал обязуется на свои средства приготовить 1500 т угля, который немедленно грузится на корабли.
3. Все корабли эскадры делятся на боевые, технические и торговые. Боевые корабли поступают на службу на особых условиях, которые имеют быть выработаны на месте, технические служат по улучшению средств портов и мест, указываемых маршалом, а прочие или передаются, или сдаются в чартеры, или образуют Русско-китайскую пароходную компанию; устав ее вырабатывается обеими сторонами.
4. Все корабли, по переходе в чартер или компанию, подымают китайский флаг, боевые же и технические сохраняют Андреевский. Командиры судов и команды остаются на местах и не могут быть уволены.
5. В Инкоу всем командирам и их семьям должны быть предоставлены помещения для жилья. Довольствие команд производится отпуском в распоряжение адм[ирала] Старка 15 000 иен ежемесячно. Жалование командам выдается по заработным ставкам, для чего в распоряжение адмирала Старка отпускается 16 000 иен ежемесячно. Кроме того, маршалом ежемесячно отпускается 800 т угля.
6. Морские стрелки[74] и солдаты маршалом на службу не принимаются, оружие их покупается по цене, выработанной особой комиссией. Деньги эти идут на их содержание. Этим матросам и солдатам предоставляется право свободного проживания в 3-х соединенных провинциях, выезда за границу и в особый район.
7. В обеспечение расходов маршала лучшее судно эскадры — ледокол «Байкал» считается в закладе с момента выдачи первой суммы. Все последующие расходы маршала включаются в стоимость «Байкала», оцениваемого в 800 000 иен, и по уплате всех сумм [он] переходит в собственность маршала.
8. В случае возникновения Белого движения или изменения политики маршала в отношении красных, несовместимо с общей идеологией белых, адм[ирал] Старк имеет право распоряжаться частью эскадры по своему усмотрению, в первом случае, во втором же — договор теряет силу, и адм[ирал] Старк считает себя свободным.
9. Договор подписывается адм[иралом] Старк и маршалом Джан-цзолином.
Обе стороны обязуются хранить настоящий договор свято и нерушимо.
Со стороны китайцев переговоры велись полковником Чжан-кушеном и Чжаном, с русской стороны участвовали полк[овник] Ярон, Чумихин и Зайченко.
Китайцы до прихода судов что-либо писать отказывались категорически, несмотря на настойчивые просьбы Ярона, с чем и уехал Ярон обратно[75]. 25/XI Старк вышел из Гензана, оставив там суда Безуара[76] и взяв с собой все, что можно было взять, погрузив более мелкие суда на крупные. K28/XI вся эскадра подошла к Фузану, потеряв во время перехода 2 катера[77].
Машинопись. Копия. С пометками от руки.
№2
Авантюра адмирала Старка
Сводка[78]
По выходе из Владивостока флотилия Старка направилась в корейский порт Гензан. По сведениям, добытым американской контрразведкой, остановка Старка в Гензане не была случайной, а явилась выполнением требования японского командования в связи с новыми авантюристическими планами японского правительства, направленными против Советской России.
К Старку, по прибытии флотилии в Гензан, был командирован японским правительством помощник военной миссии во Владивостоке капитан Курасирий для переговоров о создании нового Российского Правительства под председательством Николая Меркулова. По планам Японии, это правительство вместе с флотилией и всеми остатками воинских частей должно было обосноваться на Камчатке. Все расходы по экспедиции, а именно: на уголь, ремонт судов, вооружение, снаряжение, обмундирование и продовольствие, берет на себя Япония.
Взамен этого, новое правительство предоставляет Японии исключительное право экономического использования богатств Камчатки. Старк и Меркулов условия эти приняли, и Курасирий вручил первому задаток в сто тысяч иен.
Однако против этой авантюры запротестовали генерал Глебов[79] со своими казаками и начальник Штаба флотилии Старка Фомин[80]. Так как они пригрозили разоблачениями, то Старк принужден был отказаться от этого предприятия и оставить Гензан. Но так как адмирал Старк полученного задатка не возвратил, заявив, что он [его] истратил на нужды флотилии, то японцы до уплаты взятой суммы задержали часть судов в Гензане[81].
Прибытие флотилии в Вузунг. 5 декабря вечером флотилия прибыла в город Вузунг, отстоящий от Шанхая в 12 милях. Первыми прибыли под Андреевским флагом суда «Батарея» и «Взрыватель». Получив предупреждение с Вузунгских фортов, флотилия в порт не вошла, а остановилась на внешнем рейде. Утром 6 декабря в Вузунг прибыло еще 10 судов, в том числе флагманское судно — ледокол Владивостокского порта «Байкал». Сейчас же по прибытии первых судов в Ву-зунг комиссар обороны и военный губернатор Шанхая генерал Хо-Фен-лин донес по телеграфу об этом в Пекин, прося указаний правительства, как ему поступить в данном случае. Неизвестно, каков был ответ. Но на следующий день 6 декабря генерал Хо-Фен-лин предложил флотилии разоружится, предупредив, что в противном случае он не допустит флотилию в Вузунгскии порт и не пропустит ее в Шанхай. Ежели она в вооруженном состоянии двинется в Шанхай, то будет открыт огонь с Вузунгских фортов.
Старк разоружиться отказался и, оставшись на внешнем рейде, получил разрешение спустить на берег двух своих представителей для переговоров с властями. Представители Старка в первую очередь отправились в бюро по русским делам. Там им также предложили разоружится, но они ответили отказом.
Затем представители Старка испросили аудиенции у местного французского консула, пробуя получить разрешение на поднятие французского флага. Но и здесь они потерпели неудачу[82].
Угрозы китайцев не подействовали на Старка, и он, снявшись с Вузунгского рейда, направился в шанхайские воды. В Шанхае китайские власти встретили Старка дружелюбнее, чем власти Вузунга. Старку даже разрешили ввести в шанхайский док несколько судов, безусловно нуждавшихся в ремонте[83].
Разбазаривание судов. Еще по приходе первых судов флотилии в Вузунг некоторые иностранные фирмы предложили зафрахтовать суда флотилии для перевозки коммерческих грузов по рейсам Ханькоу — Шанхай — Гонконг. Но Старк высказался против этого плана, выразив опасение, что каждое отдельное судно, будучи разоруженным, будет всегда подвергаться опасности нападения большевистских военных судов в открытом море.
Адмирал Старк предпочел продать мелкие суденышки, что, по его расчетам, должно было дать ему возможность производства ремонта крупных судов и пополнения кассы флотилии[84].
Покупателей можно было найти в достаточном количестве среди коммерческого мира Шанхая. Но британский консул в Шанхае, ссылаясь на ноту Карахана[85], переданную агентством «Дельта» от 28 ноября, предложил Британской торговой палате предостеречь своих членов от риска, связанного с покупкой уведенных Старком судов.
Машинопись. Копия. С пометками от руки.
№3
Положение на судах флотилии Старка на 26 декабря 1922 г.
1. Постановление ВЦИКа от 14 декабря 1922 г. об амнистии[86] вручено командиру каждого судна флотилии Старка китайскими властями («бюро по русским делам») под расписку, однако никаких полноценных результатов от этого ожидать не приходится, ввиду настроения командного состава и экипажа судов[87], которое определяется следующим:
а) Командный состав и экипажи состоят из отпетых белогвардейцев, имеющих за собой в прошлом не только длительную вооруженную борьбу против Советской власти (месопотамцы[88], семеновцы, унгернцы и пр.), но и много тяжких уголовных преступлений, жестокостей, расстрелов и пр., а потому эти лица заявляют, что в амнистию они не верят, что их немедленно по возвращении в Россию повесят за прошлое, считают объявленную амнистию за ловушку, что поэтому они ни в коем случае в Россию не возвратятся.
б) Материальное положение экипажа не так плохо, как сообщается в газете «Новая Шанхайская Жизнь» (см. номер от 23 декабря), а именно: в кассе судового интенданта при выходе из Владивостока имелось свыше 70 000 иен и, по-видимому, значительная часть этих денег сохранилась еще в целости; кроме того, есть сведения, что у высших чинов командного состава имеются собственные (украденные) денежные средства[89].
Хотя на судах нет таких запасов угля, чтобы они могли совершить далекое плавание (например, в южные порты), однако небольшие запасы угля имеются почти на каждом судне, позволяющие в противоположность газетным сведениям («Новая Шанхайская Жизнь», см. номер от 23 декабря — вырезки прилагаются[90]) не только варить пищу и поддерживать паровое отопление, но и совершать небольшие переходы. По точным, проверенным сведениям, все суда имеют один котел под парами постоянно. Пищу как командный, так и низший состав судов получают обильную и доброкачественную. Имеется и спирт в достаточном количестве. Экипаж имеет отпуск в город по очереди. Таким образом, в настоящее время личный состав флотилии не терпит лишений ни в чем[91].
в) Настроение личного состава, вследствие долгого пребывания исключительно под влиянием односторонней белогвардейской информации, а также агитации командного состава и отсутствия материальных лишений не подавленное, а наоборот, довольно боевое и резко антисоветское. Кроме того, существует некоторая дисциплина, были случаи применения репрессий, до «выведения в расход» включительно, к лицам, высказывавшим примирительную точку зрения; поэтому все такие лица уже сошли с судов в разных местах.
Принимая во внимание все изложенное, приходится установить, что на возвращение судов во Владивосток мирным путем, вследствие обращения ВЦИКа, нет никакой надежды.
2. Положение флотилии Старка в Вузунге таково, что если дело дойдет до применения китайскими властями силы к белогвардейцам, например для фактического разоружения или интернирования команд или даже задержки выхода белых судов из порта, то китайские власти окажутся бессильными осуществить что-либо путем принуждения. Основания следующие:
а) Относительно угрозы обстрела с Вузунгских фортов моряки флотилии говорят, что никакой опасности для них эти форты не представляют. Вузунгские артиллеристы никогда из орудий по движущейся цели не стреляли и в движущиеся суда не попадут.
б) Китайская канонерка, стоящая близ таможенной пристани Вузунга, ничем не может угрожать флотилии. Если бы последняя захотела уйти, т.к. эта канонерка речная, плоскодонная, слабовооруженная, в море может выходить только в тихую погоду и в случае открытого боя не может оказать серьезного сопротивления.
в) Заявление китайских властей, что они не дадут угля, не имеет существенного значения для задержки выхода судов из порта, т.к. небольшое количество угля, позволяющее выйти на несколько десятков миль, имеется почти на всех судах, а затем, очутившись за пределами китайских территориальных вод и имея деньги (о чем было указано выше), флотилия всегда может получить уголь у ранее зафрахтованного угольщика и погрузить на суда в открытом море или у одного из массы островов, расположенных вблизи Шанхая.
Принимая во внимание вышеприведенные данные, приходится заключить, что при существующем в настоящее время положении китайские власти не смогут на деле ни задержать, ни разоружить суда Старка в Вузунге, если бы эти суда оказали сопротивление.
Машинопись. Копия. С пометками от руки. На первой странице документа имеется пометка: «Копии Карахану, Менжинскому, Уншлихту, Берзину, [неразборчиво]. 29/1 [1923 г.]».
№4
Разведывательная сводка о положении на Сибирской флотилии
3 февраля 1923 г.
Прибыв в Шанхай, Старк начал хлопотать о поднятии французского флага на судах флотилии, но хлопоты не увенчались успехом, несмотря на то что переговоры с консулом Вильденом вели лично Старк и начштаба Фомин.
Настроение среди находящихся на судах подавленное, о «боевом настроении» нету и помину, желающих возвратиться на родину, в Россию, все прибывает[92]. Среди матросов и рядового офицерства чувствуется забитость и напуганность, в их представлении власть Старка неограниченна, они все убеждены, что Старк может сделать с ними все, что ему заблагорассудится. Никто из рядового офицерства не знает, куда их повезут. На одном сходятся все, что адмирал Старк бросит их и уедет в Финляндию, куда приглашен на службу белым финским правительством (Старк по происхождению швед, родился в Финляндии[93]).
Из тех же источников известно, что по прибытии 5/XII флотилии Старка в Шанхай суда остановились в Вузунге в 12 милях от Шанхая. Судам предложено разоружиться, прежде чем войти в порт Шанхая. Старк разоружиться отказался.
Из тех же источников известно, что по прибытии в Шанхай агенты Старка целую неделю находились в поисках нанимателей на суда. Китайские коммерсанты не прочь были бы взять более крупные суда в чартер, т.к. тоннаж им очень нужен, но, как люди осторожные, они поставили следующие условия:
Сдающие русское судно в аренду должны сами озаботиться, чтобы на нем был поднят иностранный флаг.
Ввиду возможности всяких недоразумений, китайцы арендной платы вперед не вносят, а вкладывают в любой из банков, по указанию сдающего в аренду, с распоряжением выплачивать арендную плату частями по истечении каждых двух недель.
Старк и на это пошел. Однако выяснилось, что без особых хлопот может быть сдана в чартер одна только «Батарея» (1150 т), так как остальные не имеют с собой судовых документов, без которых ни один китаец не рискнет взять судно в чартер.
Машинопись. Копия. С пометками от руки. В верхней части документа имеется пометка: «Менжинскому, [неразборчиво], Петерсу».
№5
Разведывательная сводка о положении судов Сибирской флотилии, оставшихся в Шанхае
25 июня 1923 г.
Соглашение о сдаче судов до сих пор еще не заключено в окончательной форме.
По словам адмирала Безуара, завтра, вероятно, закончатся переговоры с американцем Кэрни (Kearny)[94], который является душой дела.
Г. Кэрни — глава и владелец фирмы «The Kearny Co», контора которой находится в Шанхае в д[оме] № 2 по Пекин Род (Glen Line Building 5th floor), занимается поставкой оружия китайцам. Дело о судах флотилии Безуара связано с поставкой оружия, т.к. главные запасы оружия Гензанской группы находятся на этих судах, главным образом на «Охотске».
Кэрни, устраивая передачу судов в руки американцев[95], в то же время должен получить для продажи китайцам вышеупомянутое оружие.
Из гензанских генералов один только Иванов-Ринов[96] был против сделки с Кэрни, но в настоящее время, по сведениям адмирала Безуара, он пошел на сделку, т.к. Кэрни «принимает Иванова-Ринова на службу к себе», т.е., проще говоря, Иванову-Ринову дали взятку.
На Безуара произвело неприятное впечатление известие о том, что атаман Семенов получил от японского правительства большие деньги на антибольшевистское движение в Приморье. Это может испортить весь проект с передачей судов американцам, т.к., по мнению Безуара, имея деньги, Семенов захочет использовать гензанскую флотилию для действий против Владивостока.
Завтра, 24 мая, адм[ирал] Безуар завтракает у Кэрни.
Машинопись. Копия. С пометками от руки. В верхней части документа имеется машинописная пометка: «т.т. Менжинскому, Артузову, Разведупр[авление] к делу Старка».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.