Коммюнике, опубликованное агентством Франс-Пресс и предварительно одобренное генералом де Голлем Париж, 6 июня 1945

Коммюнике, опубликованное агентством Франс-Пресс и предварительно одобренное генералом де Голлем

Париж, 6 июня 1945

В Париже с интересом, но не без разочарования, познакомились с объяснениями, с помощью которых г-н Черчилль пытался оправдать 5 июня в Палате общин правомерность применения силовых методов своего правительства в отношении французских войск и населения в Сирии и Ливане. Отмечая, что г-н Черчилль подчеркивает взаимную привязанность Франции и Великобритании, тесное переплетение их судеб и право Франции, как и Англии, проявлять интерес к положению на Востоке в связи с продолжающейся войной против Японии, сведущие французские круги затрудняются понять, как действия Англии и собственные заявления Премьер-министра согласуются с этими утверждениями.

Сразу же бросается в глаза, что г-н Черчилль ни словом не упоминает ни о соглашении «Литтлтон — де Голль» от 23 июля 1941, ни об обязательствах, взятых Англией по отношению к Франции, в частности, об ее признании права Франции на поддержание порядка в Сирии и Ливане, а эти обязательства — если употребить самое мягкое выражение — были нарушены и продолжают нарушаться англичанами с применением силы.

Г-н Черчилль не отрицает того, что так называемые отряды сирийской полиции и жандармерии были вооружены и экипированы британскими властями. Некоторые из этих отрядов, наспех сформированных правительством Дамаска, как раз и явились в ряде сирийских городов зачинщиками нападений против французских военнослужащих и гражданских лиц, вынудив французские власти навести порядок в соответствии с данными им правами и возложенными на них обязанностями. Премьер-министр, судя по всему, плохо информирован, если заявляет, что оружие этим отрядам было роздано с согласия французских властей. Последние, однако, не переставали резко возражать против раздачи оружия, которое, со всей очевидностью, должно было быть использовано в целях мятежа, что и произошло в действительности.

Что касается отправки в Ливан двух французских батальонов — одного на замену, другого в качестве подкрепления — в середине мая, то г-н Черчилль ссылается на отправленное им 5 мая генералу де Голлю послание, требующее от главы французского правительства отказаться от переброски войск. При этом британский Премьер-министр забыл упомянуть об ответе, который генерал де Голль направил ему 6 мая и в котором председатель французского правительства настоятельно просил его остановить отправку в Сирию из Палестины — в соответствии с только что принятым решением британского правительства — дополнительной, полностью укомплектованной дивизии. Было совершенно ясно, что такое значительное усиление размещенных в Сирии британских войск свидетельствовало о заранее продуманном вмешательстве и давало бесчинствующим элементам гарантию безнаказанности в случае нападения на французов. Однако британское правительство никак не ответило на предостережение генерала де Голля. Французские же батальоны так и не покинули Ливан, где они высадились и где порядок не был нарушен, если не считать демонстрации и актов насилия, совершенных палестинцами из британского гарнизона в Бейруте 8 мая, то есть еще до прибытия батальонов.

В Париже не вызвал удивления тот факт, что г-н Черчилль публично одобрил деятельность генерала Спирса, который до декабря месяца прошлого года выполнял функции его представителя в Сирии и Ливане. Британский Премьер — министр подтвердил тем самым, что проводимая Спирсом в течение трех лет в Дамаске и Бейруте политика была и остается политикой британского правительства, в чем, естественно, хорошо информированные французские круги никогда не сомневались.

Отмечая, что г-н Черчилль пожелал-таки выразить сожаление по поводу своих требований к генералу де Голлю, отправленных 31 мая и оглашенных в Палате общин до их получения адресатом, в Париже не перестают удивляться тем странным условиям, при которых были составлены и опубликованы британским правительством эти ультимативные требования. Здесь обращают внимание на то, что 30 мая, в 20 часов, когда порядок в Сирии был уже восстановлен французскими частями и находящимися под французским командованием Специальными войсками, Премьер-министр и министр иностранных дел сообщили послу Франции в Лондоне о только что принятом британским кабинетом решении вмешаться и об отдаче соответствующих приказов генералу Пэйджету, главнокомандующему английскими силами на Востоке. В течение ночи, во избежание столкновений, на возможность которых указывало британское правительство, французское правительство дало генералу Бене распоряжение прекратить огонь, сосредоточиться на занимаемых позициях и не препятствовать передвижению британских войск до выяснения обстановки. Утром 31 мая об этом решении был уведомлен г-н Массигли. Посол Франции не смог связаться с г-ном Иденом, который якобы был занят подготовкой заседания Палаты общин и которого удалось найти лишь поле заседания, в конце дня. Но г-н Черчилль не объяснил, как могло статься, что он даже не дождался ответа французского правительства на свое вечернее послание от 30 мая, и тем не менее сначала огласил, а потом направил генералу де Голлю уже известный угрожающий ультиматум…

Таким образом и к большому сожалению, поведение Великобритании в этом деле носит характер злоупотребления силой по отношению к своему ослабленному союзнику, и это злоупотребление силой продолжает, как известно, нарастать и рискует в любой момент спровоцировать самые серьезные инциденты. Правда, г-н Черчилль пытается оправдать политику своего правительства в Сирии и Ливане по отношению к Франции ссылками на трудное положение Великобритании в других арабских странах. В Париже не отрицают серьезных трудностей, с которыми сталкивается Англия и подтверждением которых может служить убийство в Каире одного из членов британского правительства. Понятно, что сохранить свои позиции Великобритания может сегодня, лишь опираясь на мощь своих вооруженных сил, на своего рода экономическую монополию, установленную ей на всем Востоке, и на пропагандистские усилия, прилагаемые в этой части света ее подручными.

Именно исходя из той опасности, которую таит в себе подобное положение дел и которую признает сам г-н Черчилль, французское правительство считает необходимым передать всю проблему Востока в целом на обсуждение великих держав, единственно способных сегодня совместными усилиями гарантировать мир, как это предусмотрено соглашением, заключенным в Думбартон-Оксе и подписанным Великобританией. Нельзя не задаться вопросом, неужели г-н Черчилль действительно думал, что французское правительство согласится вести с Великобританией в Лондоне переговоры, в то время как она угрожает французским войскам и, похоже, забыла о подписанном ею договоре. Нетрудно догадаться, что в Лондоне хотели бы заново начать франко-британские отношения с того момента, когда факт был совершен, и смотреть в будущее, забыв о прошлом. Но в Париже считают, что подобный оптический самообман как раз и служит серьезным препятствием на пути к урегулированию ситуации, подрывающей международное сотрудничество.