Львовский собор

7 декабря 1945 года патриарх Московский и Всея Руси Алексий отправил письмо председателю Совета по делам русской православной церкви генералу Карпову:

«Мы не будем настаивать на быстром и насильственном изменении внешних форм богослужения и даже внешнего вида священнослужителей (одежда, бритье бороды и усов). Важно существенное: православный символ веры; непоминовение Папы, а поминовение Патриарха и своего православного епископа, как знак единения с православной церковью; празднование пасхи по Восточной пасхалии; принятие православного календаря с прекращением чествования католических святых».

18 декабря Савченко отправил записку Меркулову:

«Мы пришли к выводу о необходимости созвать «общегалицкий» собор, ликвидировать посредством его унию, оформить разрыв с Ватиканом и окончательно воссоединить греко-католическую церковь с русской православной. Собор мы считаем политически и практически целесообразным провести после выборов в Верховный Совет СССР, то есть ориентировочно во второй половине февраля или первой половине марта 1946 года.

Для проведения собора просьба войти с ходатайством к Правительству СССР об отпуске 500 тысяч рублей — с тем, чтобы эта сумма была переведена Московской патриархии, которая, в свою очередь, должна перевести деньги в адрес Центральной инициативной группы».

В тот же день нарком Савченко утвердил план созыва собора, подготовленный начальником 2-го управления полковником Медведевым:

«После назначения Центральной Инициативной группой делегатов на собор проверить через райотделы НКГБ их линию поведения и настроения, дабы своевременно отвести тех делегатов, которые могут выступить против воссоединения с русской православной церковью. Через УНКГБ по каждой епархии провести в состав делегатов абсолютно подавляющее большинство священников, активно выступающих за разрыв с Ватиканом.

Собор провести в помещениях Св. Юра, выселив оттуда в Унивский монастырь архимандрита Климента Шептицкого и его окружение. Очистив помещения Св. Юра от нежелательных элементов, организовать там общежитие для делегатов, обеспечить их питанием. Предусмотреть охрану членов Инициативной группы, наблюдение за сомнительными делегатами и предотвращение возможной попытки со стороны ОУНовцев сорвать собор».

Униатские священники попали в безвыходное положение. Любой выбор — в ту или иную сторону — мог оказаться смертельно опасным.

Заместитель начальника управления госбезопасности по Тернопольской области подполковник Петр Кузьмич Пугач доложил в Киев, что вечером 31 декабря 1945 года в квартиру священника греко-католической церкви села Зубрец Золотопотокского района Тернопольской области Ивана Юрьевича Терешкуна постучались:

— Командир воинской части хочет говорить со священником.

Когда дверь открыли, в квартиру священника зашли двое вооруженных мужчин, одетых в форму Красной армии. Они забрали священника Терешкуна, вывели в центр села и повесили на дереве. На шею Терешкуна прикрепили табличку, написанную красным карандашом: «За измену Христу и народу». Подпись: «СБ» (служба безпеки ОУН*).

Вообще-то Терешкуна собирались арестовать чекисты. Поскольку он присоединился к инициативной группе по воссоединению с православием, оставили на свободе. Но то, что спасло его от чекистов, сделало жертвой бандеровцев.

25 января 1946 года нарком Меркулов отправил в Киев шифротелеграмму:

«Разрешение на проведение собора греко-католической церкви получено. В распоряжение СНК УССР наркомом финансов Союза будет переведено 400 тысяч рублей для последующей передачи их Инициативной группе. Деньги передавайте отдельными суммами по мере необходимости в них. Однако не стесняйте Инициативную группу в расходах в пределах общей суммы.

Созыв собора, который не следует именовать общегалицким, должен быть приурочен к так называемой «неделе православия», то есть 10 марта.

Арест наиболее активных униатов проводите не перед самым собором, а по возможности раньше. Заблаговременно проверьте всех делегатов и гостей, чтобы не допустить враждебный и неблагонадежный элемент. Для оказания практической помощи из Москвы будет послана группа оперработников. Предлагаю по известным вам соображениям отвести совершенно от работы тов. Карина».

6 февраля Савченко велел областным управлениям после отбора делегатов на собор и утверждения их Центральной инициативной группой тщательно проверить линию поведения каждого из них с тем, чтобы малонадежные делегаты во Львов не попали.

Нарком распорядился:

«Войти с ходатайством в СНК УССР о выделении необходимых продуктовых лимитов для организации питания делегатов собора во Львове на период с 7 по 10 марта. Принять гарантированные меры предосторожности и личной охраны членов Центральной инициативной группы — Костельника, Мельника и Пельвецкого, а также состава делегации православных епископов, которые будут присутствовать на соборе.

В помещениях Св. Юра или в ближайшем удобном районе организовать для наблюдения закрытый пост наружной разведки, а также пункт быстрой связи с разведчиками, которые будут находиться в качестве гостей на соборе. Пункт связать телефоном с опергруппой. Специальной опергруппе НКГБ УССР вменить в обязанность, соблюдая строгую конспирацию, проследить за окончательным редактированием всех документов, подлежащих принятию собором греко-католической церкви».

Замнаркома генерал-лейтенант Дроздецкий информировал Москву запиской по ВЧ-связи, что 9 марта работа собора началась с православного богослужения в кафедральном соборе Святого Юра. После богослужения православные епископы приступили к церковно-каноническому воссоединению делегатов собора с православием. Была зачитана специальная молитва. Каждый из делегатов исповедовался у епископа и был благословлен уже как православный священник.

Костельник сказал, что если бы Шептицкий был жив, то он сам бы осуществил церковно-религиозное воссоединение украинского народа, ибо таково знамение времени. Чекисты отметили: «Тактический маневр Костельника произвел среди присутствующих очень выгодное впечатление».

11 марта Дроздецкий доложил в Москву, что собор завершился торжественным богослужением в теперь уже православном храме Святого Юрия. Костельник произнес яркую религиозно-патриотическую речь. После богослужения патриарший экзарх Украины Иоанн вместе с епископами вышли на балкон митрополичьей палаты, откуда благословлял верующих митрополит Андрей Шептицкий. После богослужения для участников собора устроили торжественный обед.

16 марта генерал Дроздецкий отправил подробный отчет Хрущеву, а также союзному начальству — Меркулову, Огольцову, Федотову. В его докладе серьезной критике подвергся только экзарх Украины — со ссылкой на мнение делегатов и гостей собора. От себя руководители республиканского наркомата госбезопасности констатировали:

«Мы приняли меры к тому, чтобы под благовидным предлогом исключать участие экзарха в работах собора, а допустить его только на богослужебные церемонии. В истории воссоединения греко-католической церкви с православной экзарх проявил себя абсолютно инертным, нерадивым и незаинтересованным. Это заставляет нас изучать вопрос о целесообразности дальнейшего пребывания Иоанна в роли патриаршего экзарха на Украине.

В процессе подготовки собора мы отказались от применения репрессий к активным противникам воссоединения. Эти репрессии нами будут проведены после собора».

Обещание было исполнено. Отказавшиеся сотрудничать оказались за решеткой, в том числе и те, с кем поначалу заигрывали.

«Иван Котив был подвергнут нами допросу в мнимой СБ ОУН*, — доложил в центр Савченко, — и подготовляется к аресту».

Иначе говоря, Котива схватили переодетые чекисты, которые выдавали себя за представителей службы безопасности ОУН*. Чтобы священник уже не существующей церкви им ни сказал, он подписывал себе приговор.

Делегацию собора во главе с Гавриилом Постельником приняли Хрущев и Гречуха. Это был первый прием высшим руководством республики бывших греко-католиков. В Киеве Постельнику были благодарны. Но не в родном Львове. Начальник областного управления генерал Воронин инструктировал своих подчиненных:

«Было бы целесообразно доктора Постельника перевести из Львова, предоставив ему, возможно, место службы в Киеве при экзархе Украины, парализовав таким образом его попытки осуществлять руководство бывшими униатами».

Постельник говорил секретному сотруднику госбезопасности:

— Насколько хватит сил, буду спасать униатское духовенство от советской власти. Но священники — ослы. Не понимают, что уния отжила. Я первый это понял и говорил Шептицкому, который в известной мере соглашался со мной и только искал тактику спасения. Когда Шептицкий умер, я понял, что теперь охраны больше нет, поэтому решил действовать и порвать с унией. Я взял на себя инициативу, чтобы спасти наш священнический мир, полагая, что они поймут меня, пойдут за мной. А они, как дурные овцы, сами лезут в пасть волку. Сколько могу-спасаю.

Протопресвитер Богдан Постельник редактировал «Епархиальный православный вестник». Он был убит прямо на улице 20 сентября 1948 года, когда возвращался после богослужения у Спасо-Преображенского собора.

В него всадили две пули. Убийцу попытались схватить, но он покончил с собой. Труп опознали. Это был Василий Панькив. Считалось, что его послали ОУНовцы. Организация украинских националистов* опровергла свою причастность к убийству.

Полковник Сергей Карин в 1947 году ушел в отставку. Опубликовал воспоминания, но самое важное в своей профессиональной карьере не рассказал.