Допрос епископа Хомышина

В наркомате госбезопасности пришли к выводу, что «греко-католическая униатская церковь в том виде, в каком она существует в настоящее время, является чуждой нам по влиянию легальной резидентурой Ватикана и активно действующей украинской националистической организацией на нашей территории».

Чекисты сформулировали стоящую перед ними задачу: полностью ликвидировать униатство на советской территории, оторвать греко-католиков от Ватикана и воссоединить с Русской православной церковью.

Полковник Сергей Карин представил начальству план работы:

«Выявить всех греко-католических священнослужителей, склонных к воссоединению с православной церковью в СССР. Организовать инициативную группу — священнослужителей и мирян, через которую начать проведение кампании за воссоединение греко-католической церкви с православной.

Обработать видного проповедника греко-католической церкви д-ра Гавриила Костельника, поставив его во главе движения за воссоединение греко-католической церкви с православной. От имени инициативной группы по воссоединению греко-католической церкви с православной организовать посылку делегации к экзарху православной церкви на Украине и в московскую патриархию для выработки условий воссоединения.

Через московскую патриархию от имени русской православной церкви издать специальное обращение к униатам с призывом возвратиться «в лоно православной матери-церкви».

Доктор Гавриил Костельник вовсе не всем казался идеальной фигурой, способной повести за собой униатов, готовых порвать с Ватиканом и вернуться к православию. Полковник

Карин, который плотно работал с Костельником, докладывал напрямую наркому госбезопасности Украины. Коллегам из областного управления это не очень нравилось. Львовские чекисты считали неправильной ставку на Костельника.

25 февраля 1945 года начальник управления Воронин доложил наркому Савченко:

«Нами заведено агентурное дело «Ходячие», являющееся продолжением разработки руководящего состава униатской церкви, начатой в период 1939–1941 годов.

Нами добыты новые данные о том, что священник Постельник высказывается в антисоветском духе. Беседы, проводимые Костельником, — резко националистического направления, выражающие недовольство включением Украины в состав Советского Союза.

Два сына Костельника с отступлением немцев бежали в Германию, а его дочь с приближением Красной Армии к Львову выехала в Югославию».

Во 2-м управлении НКГБ УССР тоже составили справку, которая не сулила Постельнику ничего хорошего:

«В 1940 году в связи с намечавшимися мероприятиями по разложению униатской церкви Костельника предполагали вербовать с целью использования его для возглавления течения за создание в Западной Украине православной церкви.

Однако, будучи исключительно враждебно настроенным по отношению к советской власти от возобновления своей деятельности по отрыву униатской церкви от Рима отказался, мотивируя тем, что пока жив митрополит Андрей Шептицкий, это мероприятие неосуществимо. По этой же причине отказался от сотрудничества с органами УНКГБ.

Постельник в то же время сторонник разрыва с Римом и объединения униатской церкви с православной. Учитывая это, а также авторитетность Костельника среди греко-католического духовенства и интеллигенции, целесообразно его использовать для возглавления движения среди униатов за воссоединение с русской православной церковью.

В случае отказа Костельника подвергнуть его аресту».

Гавриил Костельник, разумеется, не знал, чем для него может обернуться отказ от сотрудничества с властью. Но мог предположить, видя, как складывается судьба других видных униатов, не захотевших пойти навстречу пожеланиям советской власти.

2 декабря 1944 года начальник управления по Станиславской области полковник Михайлов отправил в Москву и в Киев докладную записку о работе с главой Станиславской епархии епископом Григорием Хомышиным.

Чекисты отмечали, что когда священники спрашивают, как себя вести в отношении органов советской власти, Хомышин прямых указаний не дает, ссылаясь на неясность послевоенного периода:

— Вы имеете свою голову и делайте так, как подсказывает ваш разум.

Секретный сотрудник областного управления госбезопасности наведался к Хомышину. Спросил епископа, как все-таки относится церковь к советской власти и Москве?

— Этот вопрос еще не урегулирован, — ответил Хомышин, — и не ясно отношение советской власти к церкви.

Начальник УНКГБ полковник Михайлов сам беседовал с епископом Хомышиным как со «старым знакомым». 16 ноября 1944 года епископ прислал своего представителя к Михайлову с просьбой его посетить. На следующий день полковник заглянул к Хомышину. В осторожной форме завел главный разговор:

— Желательно было бы ваше влияние на ту часть населения, которая оказывает материальную и идеологическую помощь бандам, убивающим ни в чем не повинных людей, женщин, стариков и детей.

Епископ ответил Михайлову, что написал на сей счет письмо и разослал всем священникам, дабы они его прочли верующим с амвона. Но текст чекистов разочаровал.

«Письмо, составленное Хомышиным, — доложил полковник Михайлов в наркомат, — по своему содержанию является весьма аполитичным документом, что подтверждает его нелояльное отношение к политике Советской власти».

Попытку начальника Станиславского управления установить доверительные отношения с епископом признали неудачной. Ни по взглядам, ни по темпераменту Хомышин не походил на Костельника. Не имел больших амбиций и не желал перемен в собственной судьбе. Для похода против Ватикана не годился. А раз так, зачем тратить на него время?

Заместитель наркома госбезопасности Дроздецкий распорядился:

«т. Волошин, т. Медведев.

Напишите т. Михайлову, чтобы он прекратил подобное общение с Хомышиным и Лятышевским, так как это по существу признание в нашей немощи и обращение за помощью к попам. Оба они были и остаются нашими врагами».

Между тем униатские священнослужители пытались приспособиться, не желая конфликтовать с советской властью.

«Митрополит Иосиф Слепой, — говорилось в спецсообщении львовского областного управления, — начал ориентировать священников на ликвидацию католических обрядов униатской церкви и введение ритуалов службы православной церкви. Иосиф Слепой в четверг, 1 марта 1945 года, выступил на соборе с речью, призывающей священников постепенно вводить обряд православной церкви».

По указанию митрополита настоятель кафедрального собора Емельян Михайлович Горчинский прочитал проповедь в духе нового времени:

— Когда нас разъединили границей, в наш обряд много вкралось западноевропейского католицизма. Теперь, когда нас граница не разъединяет с большой Украиной, мы должны подчиняться большинству и ввести в богослужение православный обряд. Пусть верующие не удивляются, если в церкви будут изменения.

Но уже ничто не могло их спасти.

В начале марта сорок пятого Москва приказала действовать, уточнив:

«Арест руководителей униатской церкви предварительно согласуйте с тов. Хрущевым. Следствие по головке униатов вести в Киеве.

Оказать необходимое содействие православной епископской епархии во Львове, которая в ближайшее время будет организована московской патриархией и поведет миссионерскую работу по униатам. Во избежание провокации со стороны католиков воздержитесь от передачи одного из костелов во Львове православной церкви».

Чекисты занялись подбором материала для обвинительных заключений.

15 марта 1945 года полковник Михайлов переслал наркому Савченко готовый текст:

«Хомышин Григорий Лукич до прихода Красной Армии в Западную Украину в 1939 году являлся одним из крупнейших землевладельцев, имел семь тысяч гектаров земли и леса, в Львовском земельном банке держал вклад два миллиона злотых.

Хомышин лояльно относился к немецким захватчикам. 21 октября 1941 года на организованном в Станиславе торжестве в связи с приездом генерал-губернатора доктора Франка произнес с трибуны приветственную речь от имени епископата и верующих и благодарил Франка за «освобождение» украинского народа от большевистского «ярма».

Проявляет недовольство условиями жизни при Советской власти:

— Мы тоже бедные люди. Раньше все имели и были паны, а когда пришла Советская власть, то все у нас забрали, теперь мы живем из ласки людей.

Лятышевский Иван Юлианович, 1879 года рождения, уроженец города Богородчаны Станиславской области, из крестьян-середняков, украинец, образование высшее духовное. В 1939 году рукоположен в епископы. В епархии Станиславской консистории служит заместителем епископа Хомышина.

Сторонник бывшего польского правительства. Неоднократно бывал в Германии, Франции, Швейцарии, Италии и других европейских странах. Последний раз посетил Италию в конце 1938 года и имел встречу с папой Пием XI. Приход Красной армии в 1939 году и воссоединение Западной Украины с СССР воспринял враждебно. Был намерен в связи с этим выехать в Италию. Лятышевский говорил: «Жалко, что немецкий народ уничтожают, немцы — культурный и развитый народ, в особенности в отношении техники. Они в изобретательности всегда шли впереди других государств».

Прежде всего решили арестовать пятерых: митрополита Иосифа Слипого, епископа Григория Хомышина, епископа Иоанна Лятышевского, епископа Николая Чернецкого, епископа Никиту Будку, а с ними больше полусотни видных униатских священников.

8 апреля 1945 года Савченко обратился к Меркулову:

«На территории Польши, в Перемышле, находится епископ Коциловский. Не исключено, что после проведения нами арестов Коциловский может возглавить по поручению Ватикана униатскую церковь. Прошу Вашей санкции на изъятие Коциловского в Перемышле».

Намерение украинских чекистов арестовать одного из епископов за пределами Советского Союза вызвало возражение.

Меркулов ответил:

«Изъятие Коциловского в Перемышле, на территории Польши, нежелательно. Об этом следует поставить вопрос в случае крайней необходимости перед тов. Серовым с тем, чтобы изъятие Коциловского было произведено польскими органами общественной безопасности».

В конце войны Иван Александрович Серов был уполномоченным НКВД СССР на 1-м Белорусском фронте. А в марте 1945 года его еще назначили и советником при только что созданном министерстве общественной безопасности народной Польши.

Помимо ареста видных священослужителей во Львове решили заодно произвести тщательный обыск в резиденции митрополита, духовной академии и семинарии, подвалах и погребах под ними и проверить всех, кто там проживает. Цель — задержать «нелегалов из числа участников ОУН*-УПА*, немецких агентов и пособников, выявить склады оружия, антисоветской литературы и листовок».

Операцию назначили на поздний вечер 11 апреля 1945 года.

В тот же день союзный нарком Меркулов еще раз напомнил Савченко:

«Намеченные Вами мероприятия по униатскому духовенству НКГБ СССР санкционирует, но Вам надлежит предварительно согласовывать с тов. Хрущевым».

Начальник УНКГБ по Львовской области комиссар госбезопасности 3-го ранга Воронин и начальник 2-го управления НКГБ УСССР полковник госбезопасности Медведев составили подробный план:

«Слепого после ареста немедленно отправить во внутреннюю тюрьму УНКГБ в заранее подготовленную камеру. При обыске у Слепого изъять все документы и ценности, после чего квартиру опечатать. Будку Никиту после ареста немедленно доставить во внутреннюю тюрьму УНКГБ в подготовленную для него комнату.

Для производства поголовного обыска и проверки документов у жильцов дома № 5-а выделить группу в 45 человек. Старшие групп по этажам после обысков и проверки документов в квартирах переключают свои группы на тщательный осмотр подвалов и погребов в этих домах с целью выявления там нелегалов и разных складов.

Для размещения арестованных и задержанных во время операции униатов и нелегалов подготовить камеры с расчетом полной изоляции арестованных друг от друга. Для доставки арестованных Слепого, Будки и Чарнецкого во внутреннюю тюрьму НКГБ выделить в распоряжение старших групп три легковых закрытых машины».

Помимо Львова аресты и обыски прошли в ночь на 12 апреля в Тернопольской, Станиславской и Дрогобычской областях. Цель была достигнута — униатская церковь как структура перестала существовать. Ее епископы оказались за решеткой. Громкая акция потрясла Западную Украину, особенно интеллигенцию.

15 апреля 1945 года 2-й отдел Львовского УНКГБ составил для своего начальства справку о «зафиксированных высказываниях» профессора Иллариона Семеновича Свенцицкого, академика Василия Григорьевича Щурата и его сына Степана. Арест митрополита и епископов был основной темой разговоров. Все остальные события, даже военные действия, отодвинулись на задний план. Общее настроение было подавленное:

— В сознании никак не укладывается дерзость большевиков — арестовать вождя религии всей Галиции. Это проявление хамства. Хам никогда не думает, что делает, а если и думает, то уже задним числом. Хаму безразлично, что о нем скажут или подумают.

Свенцицкий заявил:

— Я ждал большевиков, никогда не симпатизировал немцам и националистам. Меня националисты били за мои москвофильские симпатии. Сейчас я разочарован в большевиках областных. Но трудно поверить, чтобы областные большевики без согласия сверху решились на такой идиотский трюк, как арест митрополита.

Жена Свенцицкого с ужасом говорила о слухах насчет того, что всех галичан-украинцев вышлют в Донбасс или Сибирь:

— Неужели это может быть осуществлено?

Аресты потрясли архимандрита Климентия Шептицкого:

— Вот вам теория и практика советской власти. Когда в Москве была наша делегация, в Совнаркоме Полянский заверил нас в самом благожелательном отношении правительства к униатской церкви и обещал идти навстречу всем пожеланиям. А теперь органы советской власти разгромили нашу церковь и намереваются принудительно обратить в православие наших верующих. Когда мы были в Киеве и Москве, нас так принимали, что ничто не предвещало той катастрофы, какая сейчас над нами разразилась.

Аресты сопровождались идеологической кампанией против униатской церкви в газетах. Мобилизовали такую яркую фигуру, как Ярослава Галана.

Прозаик, драматург и публицист Ярослав Александрович Галан был последовательным противником украинского национализма и поклонником советского строя. После войны он писал страстные статьи против ОУН* и УПА* и антицерковные памфлеты.

Нарком госбезопасности Украины Савченко 12 апреля 1945 года разослал Меркулову, Хрущеву, Кобулову, Рясному спецсообщение:

«В соответствии с планом мероприятий по униатской церкви 8 апреля с. г. в Львовской областной газете «Вильна Украина» опубликована статья «С крестом или ножом» Ярослава Галана, подписанная псевдонимом — Владимир Росович.

Помещение этой статьи в газете было совершенно неожиданным как для духовенства, так и для львовской общественности и, по данным наших источников, произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Униатское духовенство и отдельные лица из числа львовской общественности проявляют особый интерес к установлению автора статьи. Близкий к униатским кругам академик АН УССР Василий Григорьевич Щурат считает, что автором является «зажидивленный» Галан. Некоторые приписывают авторство статьи неизвестному униатскому священнику. Зафиксированы также заявления, что автором статьи может явиться секретарь Обкома КП(б)У тов. Тапочка или кто-нибудь из местной власти.

Священник Котив нашему работнику заявил:

— Статья исходит из недр НКГБ-НКВД со стороны поляков или евреев, которых там много работает, и, быть может, со стороны «кацапов» — русских. Я лично думаю, что вернее всего, со стороны поляков.

Сам факт появления статьи и острота содержания ее вызвали смятение и растерянность среди верхушки униатского духовенства, ожидающего в связи с этим чрезвычайных мероприятий советских органов как в отношении духовенства, так и в отношении церкви, не исключая и возможных арестов лиц, фигурирующих в статье».

Упомянутый в спецсообщении Павел Никитич Тапочка был давним помощником Хрущева. Он трудился под началом Никиты Сергеевича в аппарате украинского ЦК. Попросился на самостоятельную работу. В 1944 году его командировали во Львов вторым секретарем обкома — ведать идеологическими делами в самой «горячей» западно-украинской области.

Следствие по делу арестованных епископов шло полным ходом.

21 апреля 1945 года в Киеве начальник отделения следственной части НКГБ УССР капитан Дубок допросил Хомышина. Начал традиционно:

— Расскажите кратко вашу биографию.

Хомышин стал добросовестно вспоминать всю свою жизнь.

— Я родился в 1867 году в селе Гаденькивцы. Четыре года учился в сельской начальной школе, восемь лет в Тернопольской гимназии. Уехал во Львов, поступил в университет на богословский факультет и через четыре года окончил его.

Был рукоположен в священники униатской церкви и направлен в Станислав, где служил девять месяцев. В 1893 году выехал на учебу в Венскую высшую духовную академию, где учился четыре года. По окончании получил степень доктора богословия и вернулся в Станислав. В 1900 году я был назначен ректором Львовской духовной семинарии. В 1904 году меня рукоположили в епископы, после чего я был направлен на должность управляющего Станиславской епархии.

— Как вы встретили приход частей Красной армии в Западную Украину и присоединение ее к Советскому Союзу?

— Лояльно. Я дал указание вывесить на моем доме красный флаг и портреты вождя народов Советского Союза и других руководителей советской власти. Как я в душе встретил это событие, ответить не могу, так как это мое личное дело и никому я не обязан отвечать, как и что я думаю.

— Нас интересует не внешнее отношение к советской власти, а ваше отношение по существу, — настаивал капитан Дубок.

— Вы не имеете права у меня спрашивать об этом, — возмутился епископ. — Что я думаю — это мое личное дело.

— Вы совершили большое преступление перед советской властью и обязаны правдиво отвечать на все вопросы. Нам известно, что вы проводили активную антисоветскую деятельность. Мы требуем от вас правдивых показаний по этому вопросу.

— Никакой антисоветской работы я не проводил. Если бы я ее и проводил, то я не обязан вам о себе рассказывать. Пусть обо мне другие говорят, а я буду признавать или отрицать эти факты. Недовольство советской властью я не проявлял, а держал его при себе. Это я рекомендовал делать и другим священникам.

— Как вы встретили оккупацию немцами Украины и как вели себя по отношению к немцам?

— Приход немцев, как приход каждой новой власти, я встретил лояльно. Я считаю, что каждую власть нужно слушать, быть к ней лояльным. Мне было известно, что немцы обещают разрешить создание Самостийной Украины, сторонником которой я являюсь. Поэтому я был рад немцам, хотя я не полностью верил в их обещания, так как читал книгу Гитлера «Моя борьба», в которой он излагал свою идею движения на Восток.

25 апреля 1945 года допрос Григория Хомышина продолжился. Следователь вернулся к основному вопросу:

— Как духовенство и вы лично встретили приход немцев на Украину?

— Радостно. Немцы объявили свободу слова, свободу религии, право частной собственности. Все это соответствовало нашим желаниям.

— Расскажите о вашей встрече и переговорах с гитлеровским министром Франком.

— 21 октября 1941 года в Станислав приехал генерал-губернатор Польши и Галиции министр Франк. Городской староста немец Альбрехт передал, что духовенство должно явиться в бывшее здание воеводства и приветствовать его. Я, мой заместитель Лятышевский и другие священники пришли. Благодарили Франка за посещение нашего города. Все говорили на немецком языке. Староста Альбрехт доложил Франку об экономическом состоянии Станиславской области и национальном составе. Франк, обращаясь только к немцам, рекомендовал им жить отдельно и не общаться с местным населением.

На городской площади Украинский окружной комитет организовал митинг. Присутствовало более пятидесяти тысяч человек. Выйдя из помещения воеводства, мы направились на трибуну. Франку преподнесли хлеб и соль по старому обычаю. Я благодарил Франка за приезд к нам, выражал благодарность Гитлеру и немецкой армии за освобождение Украины от большевиков, заявил, что духовенство будет помогать немцам и выразил надежду, что германский народ поможет украинцам повысить свою культуру, улучшить материальное положение. Затем с речью выступил Франк. Из его речи, которую на украинский язык перевел полковник Альфред Бизанц, помню лишь то, что он обещал оказать помощь украинскому народу в развитии его культуры, улучшении экономического положения. Он прямо сказал, что Галиция, в которую входит и Станиславская область, будет присоединена к Германии. На митинге не прозвучало ни единого слова о самостийности Украины. Об этом даже никто не напоминал…

18 декабря 1945 года нарком Савченко распорядился опубликовать в украинской прессе сообщение прокуратуры о преступлениях руководящей верхушки греко-католической униатской церкви — арестованных митрополита Иосифа Слипого и епископов Чарнецкого, Хомышина, Будки и Лятышевского «и тем самым ликвидировать надежду среди некоторой части униатов на возможное их освобождение».

В отношении епископа Хомышина хлопоты были излишними. Он недолго прожил за решеткой. В личном деле сохранился акт о его смерти:

«28 декабря в десять часов в больнице внутренней тюрьмы НКВД умер заключенный Хомышин Григорий Лукич, 1867 года рождения. Причина смерти — нарастающая сердечная слабость от старческой дряхлости и элементарной дистрофии».

Начальник тюрьмы № 1 УНКГБ капитан Журавлев написал на акте:

«Разрешаю предать земле труп заключенного Хомышина Г. Л.»