Эпилог

Эпилог

Немецкая общественность узнала о легком крейсере «Эмден» в конце августа 1914 года, когда пришли сообщения о захвате русского крейсера «Рязань» в Цусимском проливе.

В середине сентября страна радостно услышала, что крейсер ведет рейдерскую войну в Бенгальском заливе и захватывает английские торговые суда. После объявления об обстреле Мадраса 22 сентября пресса уже не могла оторваться от подвигов небольшого немецкого боевого корабля. Энтузиазм, связанный с операциями независимо действующего крейсера, дошел до пика после репортажей об успешной атаке на Пенанг и затоплении двух вражеских боевых кораблей. 30 октября 1914 года довольный император Вильгельм II отправил телеграмму лорд-мэру города Эмден: «Поздравляю Эмден с крестником в Индийском океане, чьи смелые крейсерские подвиги заставляют гордиться и приносят радость каждому немцу». 4 ноября прозвучало официальное объявление, что командир корабля «Эмден » награжден Железным Крестом первой и второй степени. Все остальные офицеры и уоррант-офицеры[32] и пятьдесят мичманов получили Железный Крест второй степени. По всему миру «Эмден» кружил людям головы. Кораблю посвящались бесчисленные поэмы и песни на родине и в других странах. Газеты были полны хвалебных статей. Даже в Соединенных Штатах возник клуб «Эмден».

Однако веселье длилось недолго. В начале ноября пришло хорошее известие о победе адмирала графа Шпее у Коронела, за которым последовала плохая новость, что Циндао, база эскадры немецких крейсеров и «Эмдена», пала во время атаки превосходящих сил японцев и англичан. И 11 ноября 1914 года пресса объявила о почетной, но безоговорочной гибели немецкого крейсера «Эмден».

Лондонская «Тайме» нашла следующие слова для немецкого корабля:

 «Сообщение, что «Эмден» наконец нашел свой неизбежный конец, было встречено в нашей стране с огромным облегчением. Он нанес серьезный урон торговле Великобритании. Из-за его ловкости и неожиданного появления на важных судоходных путях рос страх, который наиболее неблагоприятно повлиял на величину страховых ставок. Но его судьба разбудила другие чувства. С первых сентябрьских дней, когда «Эмден» появился в Бенгальском заливе, его смелые и находчивые действия показали, что он обладает качествами, которыми должны восхищаться люди, придерживающиеся английских военно-морских традиций. Отрезанный от материально-технического обеспечения и с туманными перспективами пополнения запасов провианта, «Эмден» в одиночестве путешествовал по бескрайним мировым океанам. Он с честью боролся за существование и вел эту борьбу со смелостью, которую должны признать как друзья, так и враги. Если у него заканчивался уголь, он ловил угольщик; если ему требовались съестные припасы, он забирал их у торговых судов в открытом море. Тем не менее, его нельзя обвинить в насилии. Как сообщалось, командир корабля фон Мюллер относился к экипажам захваченных судов благородно и справедливо. Он никогда без необходимости никого не убивал. Насколько известно, он строго подчинялся законам и соблюдал кодекс международного права. В Мадрасе он позволил своему экипажу стрелять только по нефтяным цистернам и форту. На следующее утро, когда рассеялся туман, его корабль стоял на якоре недалеко от незащищенного города Пондичерри. Он ушел, не выпустив ни одного выстрела... Мы рады, что крейсер «Эмден» наконец разбит, но мы признаем, что командир корабля фон Мюллер — это храбрый и благородный противник. Мы надеемся, что он остался жив, и если он прибудет в Лондон, мы приготовим ему восторженную встречу. Наша морская держава знает, как восхищаться смелым и находчивым моряком, и есть лишь немного случаев в новой истории морского боя, являющихся более выдающимися, чем яркая карьера маленького «Эмдена».

Новости о славном конце карьеры храброго легкого крейсера «Эмден» вызвали глубокую печаль в Германии, но это была грусть, смешанная с гордостью достижениями корабля и его смелого экипажа. Феномен «Эмдена» бурно обсуждался в Германии. На протяжении недель немецкие газеты были полны горьких некрологов.

В нейтральных странах также слышались голоса, выражающие сочувствие. Норвежская «Афтенпостен» в Осло представила свои мысли следующим образом:

«То, что совершил «Эмден», не имеет аналогов в истории войны. Никто не мог бы поверить, что один современный крейсер сможет сражаться против такого количества превосходящих сил врага и нанести такой урон, как нанес он. На протяжении этой войны лишь немногие имена и названия были слышны так часто от разных наций, как название «Эмден» и имя его смелого командира. Как крейсеру удавалось на протяжении продолжительного периода захватывать самое необходимое — это вопрос, по которому высказывалось много предположений, и теперь на него можно пролить свет. В любом случае действия крейсера свидетельствуют о большом уме, дальновидности и способностях его командира».

Подобные некрологи о крейсере «Эмден» могли бы заполнить бесчисленные папки, и в них были бы представлены газеты всего мира.

14 ноября 1914 года городской Совет собрался на торжественное заседание в восточно-фризском городе Эмден, чтобы почтить память крейсера. Совет направил телеграмму императору: «Очень сожалеем о разрушении славного корабля вашего величества, легкого крейсера «Эмден», и о  большом количестве потерь в связи с его потоплением, которые мы оплакиваем. Мы, городской совет Эмдена, нижайше просим ваше величество принять наше сочувствие». На следующий день император ответил Совету Эмдена из Генерального Штаба: «Моя искренняя благодарность за вашу телеграмму, касающуюся безвременного, тем не менее столь героического конца нашего крейсера «Эмден». В последнем сражении против превосходящих сил противника смелый корабль все равно завоевал лавры для немецкого флага. Будет построен новый и более сильный «Эмден», и на его носу мы поместим Железный Крест в память о славе старого «Эмдена».

1 декабря 1914 года город Эмден сделал командира корабля фон Мюллера почетным гражданином. Вскоре были предприняты усилия с целью почтить выживших со знаменитого крейсера особым способом, разрешив им добавить «Эмден» к своим фамилиям. Эта интересная инициатива затерялась в джунглях бюрократических проволочек, тем не менее в конце концов она привела к постановлению, которое после войны позволило более сотне выживших моряков взять дополнительное имя.

В феврале 1915 года до Германии дошли первые сообщения о побеге десантного отряда с Кокосовых островов и дальнейшем путешествии в Аравию. 11 февраля 1915 года командир той группы, лейтенант фон Мюке, был награжден Железным Крестом первой степени, а все его подчиненные получили по Железному Кресту второй степени.

Начиная с 11 мая 1915 года «Берлинер Тагеблатт» публиковала полные энтузиазма отчеты известного корреспондента Эмиля Людвига, который встретил отряд «Эмдена» в Маане. Когда стало известно, что в Троицу, воскресенье 23 мая 1915 года, лейтенант фон Мюке встретился с адмиралом Соухоном в Константинополе и отчитался о прибытии в его распоряжение десантного отряда легкого крейсера «Эмден», в Германии началась новая эйфория, связанная с «Эмденом». Мюке был героем дня. Его и членов десантного отряда восторженно встречали везде, где бы они ни появились. Их путешествие из Турции через Балканы и Австрию в Германию стало триумфальной процессией. Для любого немецкого патриота, восприимчивого к пропаганде, событие пришло в нужное время, когда изначальное наступление немецкой армии остановилось. Ужасная война на истощение еще не началась. Новости о приключениях и возвращении экипажа «Эмдена» были с большим желанием подхвачены прессой. За исключением нескольких случаев индивидуального героизма, ей нечего было сообщать о войне на море. Эскадра графа Шпее встретила свой конец у Фолклендских островов, а в неудачном сражении у Доггер-Банки Императорский флот потерял броненосец «Блюхер». Поэтому так радостно было снова вспомнить короткую, но великолепную историю «Эмдена» и выжать из нее все, что только можно. Каким облегчением стал рассказ о романтических приключениях Мюке на «Айше», который отвлек всех от холодящих душу армейских сообщений о жестоких сражениях на войне, которая дошла до мертвой точки.

Но для лейтенанта фон Мюке не все прошло безоблачно. Общественности естественно не сообщали, что этот молодой герой внес разлад в нежный механизм дипломатии, когда вместе с другими моряками прорывался через «союзную» турецкую территорию. Столкнулись способный, авантюрный лейтенант и болезненно осторожные немецкие профессиональные дипломаты, которые хотели избежать любой неблагоразумности, которая может привести к дипломатическим и политическим осложнениям в Турции.

Тот, кто на своей работе учится изливать елейные вежливости, вполне может побледнеть перед лицом шумного, но очаровательного морского разбойника и сорвиголовы. Молодой офицер не мог не разозлиться, когда после долгих и изматывающих путешествий снова встретился с бюрократами, у которых трясутся поджилки. Ему самому, этому предприимчивому и энергичному старпому рейдерского крейсера «Эмден», подобное было не свойственно. Он столько раз расстраивал планы англичан, ловко их обставлял, плавал по океанам на своем хрупком суденышке, заключил столько сделок с бедуинами, шейхами и флегматичными турками, а теперь его укоряли напыщенные и высокомерные дипломаты! И теперь он должен подчиняться их приказам? Определенно, нет! И он сам, и Военно-морской флот отмахнулись от дипломатов, когда дело дошло до прямого столкновения с Министерством иностранных дел из-за действий и слов фон Мюке. Того, кто полагаясь только на себя, долго вел свою собственную войну, не запугать, и он не позволит себе угрожать.

Что произошло? Как было указано в отчетах Мюке, вероятным подстрекателем неожиданной атаки против его небольшого отряда рядом с Джиддой являлся эмир Мекки, в то время хорошо известный в Германии, как один из оплотов так называемой священной войны между мусульманами и союзниками Англии. Но Мюке знал по собственному опыту, что эта священная война, о которой он читал рассуждения в немецкой прессе, в реальности никогда не имела места. Фактически, в конце концов стало известно, что с самого начала эмир поддерживал Англию и в начале 1915 года заключил официальное соглашение с британским правительством. По мнению Мюке, эмир разработал детальные планы, чтобы десантный отряд «Эмдена» исчез в пустыне, и после этого хотел получить пять тысяч фунтов, которые британские агенты назначили за голову Мюке. (Его сына Абдуллу, который «спас» отряд «Эмдена» после сражения под Джиддой, англичане в дальнейшем посадят на престол.) С плохо скрываемой горечью молодой лейтенант пытался изменить странное мнение, которого придерживались эксперты из Министерства иностранных дел. Прибыв в Константинополь, он посчитал необходимым предупредить немецкого посла о своих опасениях относительно эмира. Информация была передана специалисту по арабским вопросам в посольстве, барону Максу фон Оппенгейму, который попытался убедить Мюке изменить свое мнение. Последний ответил заявлением:

— Мы, солдаты, конечно, ничего не понимаем в дипломатии; однако нам разрешается отдавать свои жизни за ее ошибки.

Поскольку дипломат не смог ничего добиться умасливанием и лестью, то представил официальный отчет в Министерство иностранных дел в Берлине, испытывающие тревогу сотрудники которого передали его дальше, начальнику штаба Военно-морского флота.

Отчет, составленный 6 июня 1915 года, был следующим:

«На основании подробной информации, относящейся к неожиданной атаке недалеко от Джидды, переданной мне лейтенантом фон Мюке и Сами-беем, я не могу согласиться с мнением, выраженным этими двумя джентльменами, что атака подстрекалась и была спровоцирована эмиром Мекки и его сыном Абдуллой. Вместо этого косвенные доказательства убеждают меня, что эту атаку организовали бедуины с целью завладеть деньгами и оружием. Следует также предполагать, что они надеялись получить большие суммы денег и, позднее, выкуп. Это довольно обычное дело в арабском мире, где правительства недостаточно сильны, чтобы предотвратить подобное. Ни в коем случае не является невозможным, что некоторые последователи эмира подстрекали набег сами по себе, но мне кажется совершенно нелогичным, что эмир подстрекал к атаке на героев «Эмдена». Даже если отбросить все другие соображения, он политически слишком умен, чтобы оказываться ввязанным в подобную ошибку.

То обстоятельство, что после появления принца Абдуллы и нескольких выстрелов вслепую все сражение внезапно прекратилось, и то, что после ухода моряков «Эмдена » из лагеря, недавно атаковавшие его примчались на место и забрали все брошенное, как указывалось раньше, — не более, чем рутинные явления в арабском мире. Похожие атаки происходили в Месопотамии. Сами-бей в частности разгневан потому, что в этом случае исчезли мешки с кофе, которые он привез из Йемена. Вся атака, проведенная, несмотря на присутствие полицейских из Джидды, находящихся на государственной службе, а также объяснения случившегося Джиддой для меня являются только дальнейшими доказательствами невероятно плохих отношений, которые существуют между законным турецким правительством и шарифами[33]. Случившееся также заставило меня осознать политическую власть, которые последние имеют над Джиддой и своим окружением,

Турецкое правительство допустило, что атака, как и многие другие, была организована грабителями и бедуинами. Возможно, она была организована нашими английскими противниками, Нет сомнения, что своевременное вмешательство сына эмира — это то, что спасло экипаж «Эмдена».

По предложению вашего превосходительства, я просил герра фон Мюке принять эту версию, которую, кстати, интервьюировавший его герр Эмиль Людвиг телеграфировал в немецкие газеты, и оставить все, как есть, В интересах дальнейшего поддержания хороших отношений с эмиром — и его возможного использования в широкомасштабной пропагандистской кампании, нацеленной на враждебные исламские страны, — по моему мнению, было бы желательно, чтобы соответствующие власти в Берлине приказали лейтенанту фон Мюке присоединиться к вышеуказанной точке зрения,

Мне кажется это еще более важным, поскольку герр фон Мюке объявил, что в ближайшем будущем выступит с лекциями о подвигах «Эмдена», его собственных скитаниях и спасении».

 «Соответствующие власти», штаб Военно-морского флота, передал копию этого отчета в канцелярию министра Военно-морского флота и поставил в известность лейтенанта фон Мюке. Он кипел из-за «экспертов» на дипломатической службе и представил следующий официальный ответ:

«Не потребовалось вмешательства герра фон Оппенгейма, чтобы предупредить меня об ответственности за раскрытие событий в Аравии внешнему миру: я прекрасно понимаю сложившуюся ситуацию и требования политических союзов. Я обращаю ваше внимание на мою телеграмму из Джидды, которая четко указывает официальную позицию Турции. Более того, наблюдения репортера, герра Эмиля Людвига, которые он представил в немецких газетах, исходят только от меня, и без какой-либо задержки были одобрены немецкими и турецкими цензорами. Мои отчеты составлялись на протяжении многих недель, задолго до прибытия в Константинополь. Я не могу не выразить удивление, что герр фон Оппенгейм использовал мои чисто личные сообщения в официальном отчете и требовал, чтобы мое вышестоящее командование приказывало мне принять позицию относительно событий, за которыми я наблюдал задолго до появления герра фон Оппенгейма. Я могу добавить дополнительные наблюдения, неизвестные герру фон Оппенгейму, но они потребуют большей политической осторожности и осмотрительности».

Было ясно, что штаб Военно-морского флота поддержит своего молодого героя. В своем официальном ответе начальник штаба развил и дополнил самозащиту Мюке:

 «Могу ли я обратить ваше внимание, что в телеграмме лейтенанта фон Мюке из Джидды только упоминается атака арабской банды — арабов, которых наиболее вероятно подкупили англичане. Лейтенант больше не предоставлял общественности никаких отчетов. Он с самого начала разобрался в ситуации, в полной мере осознавая последствия своих заявлений. Он понял, что от него ожидают, и избегал неблагоприятных для турецких сил замечаний. Из этого ваше превосходительство может прийти к выводу, что особые приказы и указания лейтенанту фон Мюке не требуются».

Копии этого ответа в канцелярию министра Военно-морского флота были отправлены в Министерство иностранных дел, лейтенанту фон Мюке, немецкому посольству в Константинополе, командующему флотом, Немецкому средиземноморскому дивизиону и герру фон Оппенгейму. Неудивительно, что из-за всей этой переписки возвращение лейтенанта домой оказалось горьким опытом. Преследуемый болезненными для него действиями официальных лиц, он теперь хотел только получить тихую должность где-то в Северном море.

Тем временем экипаж «Эмдена» разбросало по всему миру. Подчиненные лейтенанта фон Мюке получили назначения на боевые корабли. Многие из них погибли во время войны. Выжившие на «Эмдене» и группа захвата трофейного судна «Буреск» находились в плену на Мальте. Лейтенант Гирдес и сорок девять раненых членов экипажа были высажены на берег в Коломбо и в дальнейшем стали австралийскими военнопленными.

Но куда делись остальные моряки с «Эмдена» из групп захвата трофейных судов? 8 ноября 1914 года рядом с островом Северный Килинг лейтенант Юлиус Лаутербах принял командование захваченным угольщиком «Эксфорд».

Предполагалось, что он вместе с шестнадцатью моряками, находившимися под его командованием, поведет судно в направлении Сокотры, впереди «Эмдена». После разрушения радиостанции на Кокосовых островах крейсер планировал действовать у входа в Красное море. «Эксфорд» тщетно ждал на оговоренном месте встречи до конца ноября, после чего пошел в направлении Паданга, на западном побережье Суматры.

Заметив прибрежные острова 11 декабря 1914 года, он приблизился к побережью и находился в радиусе пяти миль, когда перед Падангом внезапно возникло облако дыма и направилось прямо на него. Это был английский вспомогательный крейсер «Гималаи». Вскоре прибыла шлюпка с группой захвата трофейного судна, с одним из английских офицеров. Поскольку «Эксфорд» находился в голландских территориальных водах, лейтенант Лаутербах потребовал соблюдения нейтралитета. На это английский офицер просто пожал плечами. Любое сопротивление оказалось бы бесполезно, а поскольку «Эксфорд» больше нельзя было утопить, его пришлось оставить англичанам. Семнадцать человек с «Эмдена» перевели на вспомогательный крейсер «Императрица Японии» и 15 декабря 1914 года высадили на берег в Сингапуре. Их отправили в казармы «Танглин», где их приветствовали снятые с «Понтопороса» моряки «Эмдена» и моряки торгового флота с «Маркоманнии».

16 сентября «Понтопорос» под командованием младшего интенданта Мейера и тринадцати человек с «Эмдена» отделился от крейсера в Бенгальском заливе и получил приказ встретиться с плавучей базой «Эмдена» «Маркоманнией» рядом с островом Симелуэ.

29 сентября рядом с Мальдивами на то же место встречи направили «Маркоманнию» для консолидации припасов и персонала. 12 октября в голландских водах рядом с Симелуэ английский крейсер «Ярмут» захватил оба судна врасплох. «Маркоманнию» затопил ее собственный экипаж, а «Понтопорос» вместе с пленными на борту доставили в Сингапур.

15 февраля 1915 года британо-индийский полк, Пятый индийский стрелковый, восстал в Сингапуре и освободил немецких военнопленных.

В конце концов, верные Британии войска подавили восстание и заново захватили большую часть немцев, которых в апреле 1915 года перевезли в Австралию на грузовом судне «Монторо».

Во время того плавания судно село на мель, и его смогли спасти, только приложив большие усилия. 1 июня 1919 года пленным с «Эмдена», которых поместили в австралийском лагере военнопленных вместе с остальными моряками, разрешили сесть на бывшее русское транспортное судно «Курск». 21 июля 1919 года они причалили в Роттердаме, откуда их доставили в Германию на поезде специального назначения для интернированных.

Во время восстания лейтенанту Лаутербаху повезло, и он сбежал из Сингапура. После многих приключений ему удалось добраться до голландской Вест-Индии и оттуда в Соединенные Штаты. Потом он пересек Атлантику и прибыл в Германию в октябре 1915 года. С января 1916 года до ноября 1917 он командовал вспомогательным судном «К». После этого он работал в службе тыла и снабжения Первой малой торговой оборонной флотилии. 24 декабря 1915 года его повысили до лейтенанта резерва. Было опубликовано несколько книг о его приключениях, частично написанных им самим.

Из моряков «Эмдена» на Мальте, которые вели унылую жизнь военнопленных, один, лейтенант Фикентшер, совершил рискованный побег из «Форта Вердала». Он прятался в Валетте и наконец предпринял отчаянную попытку переправиться на Сицилию в открытой весельной лодке. Но после объявления войны Германии в 1915 году Италия держала сбежавших в плену. После обмена пленными, организованного Красным Крестом, Фикентшер прибыл домой, в Аугсбург, 21 октября 1917 года.

Заключенный на Мальте экипаж вернулся в Германию только осенью 1919 года.

На протяжении первой части своего пребывания на Мальте командир «Эмдена» жаловался не на отношение к нему самому, а отношение к его подчиненным охранников-англичан. После внезапного и неожиданного перевода в Англию, он написал об изменении отношения к самому себе:

«Утром 8 октября 1916 года, когда я завтракал, прибыл майор Джеллико и сказал, что в 09:00 я должен предстать перед губернатором Мальты. Вспоминая предыдущий разговор с губернатором, я знал, что они придумали что-то особенное, но не представлял, что меня в то утро увезут с Мальты. В одежде, подходящей для климата Мальты — белых фланелевых брюках, тонком голубом кителе и тропическом шлеме — я подошел к воротам в назначенное время, и майор Джеллико встретил меня. Вскоре к нам присоединился начальник лагеря, и мы поехали к гавани, где нам пришлось долго ждать паровой катер. Я преднамеренно избегал спрашивать о причине этого неожиданного поворота событий, но начальник лагеря сообщил мне, что меня возьмут на борт английского боевого корабля. Через некоторое время прибыл паровой катер. Майор Джеллико и я сели в него. Мы направились через гавань и приблизились к боевому кораблю, который был готов отчалить. Поднявшись на борт, я отдал честь, как и положено. Командир корабля не ответил мне, но резким движением руки показал в сторону кормы на сходный трап, по которому я должен был идти. Меня сопровождали четыре человека с привинченными к оружию штыками. Меня проводили в каюту на палубе кормовой части, с закрытыми толстыми железными решетками иллюминаторами. Перед каютой взад и вперед ходил часовой. Примерно через полчаса боевой корабль «Лондон» вышел из гавани. К тому времени на борт не могло быть доставлено ничего из моих личных вещей.

Через какое-то время командир корабля пришел и сказал мне, что, к сожалению, ничего из моих вещей не привезли, но их доставят на следующем почтовом судне. Он сделает мое пребывание на борту настолько комфортным, насколько возможно, и в качестве особой привилегии позволит мне гулять по палубе кормовой части один час утром и один во второй половине дня.

Вскоре я сообщил охраннику, что хочу пойти в туалет, после чего он призвал двух других охранников, которые пришли с привинченными к оружию штыками и проводили меня, причем один шел в шаге впереди, другой в шаге сзади. Во второй половине дня командир корабля пришел еще раз и спросил, есть ли у меня какие-то просьбы. Я объяснил ему, что отношение ко мне на его корабле я считаю оскорбительным, и оно полностью отличается от отношения на «Гэмпшире», который доставил меня из Порт-Саида на Мальту. Немыслимо, чтобы к взятому в плен английскому офицеру относились так недостойно на борту немецкого боевого корабля. Командир объяснил, что необычно суровые условия содержания являются результатом строгих приказов относительно моей транспортировки в Англию. На следующее утро он сообщил мне, что с этого времени, когда я выходу из своей каюты и возвращаюсь в нее, меня будет сопровождать только один охранник. Он стал более дружелюбным и предоставил мне материалы для чтения, а также обеспечил меня одеждой и туалетными принадлежностями, Я не могу пожаловаться на размещение или питание.

Меня информировали, что меня везут в Англию. 16 октября после короткой остановки для загрузки угля в Гибралтаре, мы прибыли в Плимут. Двое английских армейских офицеров и унтер-офицер пришли, чтобы забрать меня с корабля. У тюрьмы мне велели выйти, и там меня проводили в камеру, предназначенную для простых солдат. В ответ на мой вопрос, является ли это обычным размещением для офицера, мне сказали, что больше нет свободных помещений. Мне предоставили возможность поговорить с начальником тюрьмы, которому я высказал свои возражения: отношение ко мне является нарушением традиций и положений Гаагской конвенции. Более того, к военнопленному английскому офицеру, в особенности моего ранга, в Германии относились бы совсем по-другому. Он сказал, что попытается подготовить для меня помещение. Через некоторое время он вернулся и попросил меня дать честное слово, что я не попытаюсь предпринять побег, потому что без этого он не может разместить меня в менее надежном помещении. Я не стал давать слова. Если он считает камеру подходящим местом размещения, то мне придется в ней оставаться. Однако я буду жаловаться через американское посольство. Начальник тюрьмы повторил, что без моего честного слова он больше ничего не может сделать. Тем не менее, через какое-то время меня проводили в комнату в административном здании, которое располагалось во дворе, окруженном высокой стеной. Мою комнату запирали на ночь, и мне пришлось сдать один ботинок, чтобы побег стал еще более затруднительным. Перед окном взад и вперед ходил часовой. Несколько раз за ночь мне в лицо светили фонарем, чтобы удостовериться, нахожусь ли я на месте. В этой тюрьме меня держали два дня. 18 октября меня доставили на железнодорожную станцию, а оттуда отправили в Киворт».

В сентябре 1917 года Мюллеру удалось сбежать. Вскоре его поймали и в ноябре 1917 года приговорили к пятидесяти шести дням одиночного заключения.

Из-за серьезно ухудшающегося физического состояния — он страдал от приступов малярии с тех пор, как служил в тропиках на крейсере «Сиадлер» — фон Мюллера выпустили из заключения в Великобритании в январе 1918 года, доставили в Роттердам и интернировали в Нидерландах. Обеспокоенный мыслями о том, как штаб Военно-морского флота Германии оценил его командование «Эмденом» во время последнего сражения, фон Мюллер, после того как дал честное слово, получил отпуск, чтобы съездить домой, в родной город Бланкёбург, в Гарце.

Насколько другой оказалась страна, которую разрешили посетить командиру корабля «Эмден» в начале 1918 года! Энтузиазм августа 1914 прошел. Воспоминания о славных деяниях «Эмдена» стерлись из памяти. Его родину преследовали призраки Вердена[34] и Ютландии[35], массовых сражений, которые произошли на западе, с использованием автоматического оружия и газа, мятеж на флоте, восстания на фабриках по производству боеприпасов и голод блокады. И теперь в войну вступили Соединенные Штаты. Отчаянная война немецких подводных лодок пошла на спад. Лишения и жертвы изменили страну и ее людей. Бьющий ключом патриотизм ушел в прошлое. Страна боролась за выживание в условиях неопределенной политической ситуации.

Газеты едва ли упомянули о возвращении когда-то знаменитого командира корабля «Эмден». Зачем беспокоиться? Разве последние выжившие не вернулись домой несколько лет назад? И в любом случае, разве командира звали не Мюке? Теперь в Военно-морском флоте имели значение только подводные лодки. Принесет ли массированное весеннее наступление результаты до того, как американцы двинут свои огромные ресурсы и силу войск на запад? Как скоро после падения России можно будет отвести немецкие войска с восточного фронта, и как скоро украинский урожай пшеницы можно будет использовать, чтобы накормить голодную Германию? Это были важнейшие вопросы, на которые не находилось ответов. Командир корабля «Эмден», все еще заключенный, только в отпуске, должен был практически украдкой пробираться к месту своего рождения, отпущенный потому, что дал взявшим его в плен честное слово.

Но штаб Военно-морского флота не забыл о нем. В конце 1917 года, когда возвращение фон Мюллера казалось вероятным, Военно-морской флот запустил в действие планы по его награждению самой высокой наградой за доблесть, орденом «За Заслуги». Этот самый знаменитый из немецких командующих должен получить награду, в особенности теперь, когда Железным Крестом первой степени массово награждались рядовые первого класса, которые уничтожали гусеницы английских танков, и сержанты, возглавлявшие штурмовые бригады, которые брали вражеские траншеи.

Штаб Военно-морского флота представил заявку в Военно-морской Кабинет императора, в юрисдикции которого находились повышения, вопросы личного состава и награждения. 18 января 1918 года глава Военно-морского Кабинета, адмирал фон Мюллер — не имеющий родственных связей с командиром корабля «Эмден» — ответил на заявку осторожным запросом:

  «Перед тем, как я представлю вашу просьбу о награждении орденом «За Заслуги» императору для принятия решения, могу ли я попросить вас прояснить несколько беспокоящих меня вопросов?

1. Разве не было ошибкой появление у Кокосовых островов?

2. Можно ли с военной точки зрения и с точки зрения судоходства обосновать сажание «Эмдена» на мель?

3. Полностью ли командир корабля сохранял честь флага, когда — по всей вероятности, чтобы спасти жизни экипажа — поднял белый флаг?

4. Не было ли у командира корабля возможности уничтожить корабль и его орудия, чтобы ничего не попало в руки врага?

Я также буду благодарен вам за краткий и графический отчеты о последнем сражении легкого крейсера «Эмден», которые послужат дополнительными данными для представления императору».

Эта холодная реакция удивила штаб Военно-морского флота, который тем не менее продолжал продвигать просьбу. Еще одно прошение о благоприятном решении было направлено в Генеральный Штаб.

На это адмирал фон Мюллер отреагировал еще более холодно. В письме от 6 февраля 1918 года он намекал, что если бы командир корабля «Эмден» не был таким популярным, то ему пришлось бы отвечать перед военным трибуналом за свою последнюю операцию и гибель крейсера. Только по милости императора он избежит этой болезненной процедуры. Тем не менее, раздраженный штаб Военно-морского флота не отказался от своей позиции. 15 марта

1918 года, начальник штаба, адмирал фон Холцендорф направил следующее письмо адмиралу фон Мюллеру:

«Сэр, я передаю с этим письмом отчет командира легкого крейсера «Эмден», относящийся к высадке на Кокосовых островах и сражении с австралийским крейсером «Сидней». В нем вы найдете ответы на четыре вопроса, которые поставлены в вашем письме от 18 января 1918 года. К этому я добавляю в частности следующее:

К п.1. Что касается высадки на Кокосовых островах, указанные причины оправдывали предпринятые действия. Связанный с операцией риск были правильно взвешен командиром корабля и представлялся не выше, чем при обстреле Мадраса или заходе в гавань Пенанга. Учитывая возможность столкновения с превосходящими силами противника, я не вижу никакой ошибки в высадке на Кокосовых островах.

К пп. 2 и 4. Когда командир корабля принял решение посадить свой корабль на риф, ни одно из его орудий уже не могло стрелять. Торпедный отсек был затоплен после подводного удара, и его следовало эвакуировать. Большое количество потерь и повреждения корабля, замедление движения и пожар исключали дальнейшую возможность наносить урон кораблю противника. При этих обстоятельствах решение посадить корабль на мель вместо того, чтобы жертвовать жизнями остальных членов экипажа при его затоплении, было оправданным. То, что могло попасть в руки врага, было настолько повреждено и бесполезно с военной точки зрения, что сохранение жизней оставшихся членов доблестного экипажа являлось высшим долгом командира корабля.

К п. 3. Что касается поднятия белого флага, то это не было сделано для прекращения продолжающегося сражения: флаг подняли примерно через пять часов после его окончания, когда возвращающийся крейсер «Сидней » из-за неправильно понятых сигналов снова открыл огонь по разбитому судну. Выжившие находились на корме, среди них было много раненых, и они ожидали, что их спасут. В таком случае эта мера была нацелена только на предотвращение бесполезных жертв среди беззащитных людей... Для командира корабля более подобающим было бы спустить военно-морской флаг в отсутствие австралийского крейсера. Командир фон Мюллер сам в дальнейшем выражал беспокойство, что использование белого флага в качестве сигнала могли неправильно понять...

Я надеюсь, что Его величество император в силу вышеуказанного найдет в себе милость наградить рекомендуемой наградой командира корабля фон Мюллера, который вернулся после длительного и очень трудного заключения».

Изначальный проект ответа содержит пометку на полях, сделанную почерком кайзера: «Да, это полностью оправдано».

Вернулся не сломленный человек, а ветеран после трех лет заключения. Он был страдальцем, как и многие, свидетелем ослабевающей мощи его страны — уже не блестящий герой, а заключенный в отпуске, задумчивый меланхоличный человек, страдающий угрызениями совести и испытывающий чувство вины. И таким образом 21 марта 1918 года он с огромным облегчением получил от императора телеграмму следующего содержания:

 «На основании отчета, представленного нам штабом Военно-морского флота относительно последних дней нашего крейсера «Эмден» и его последнего сражения, настоящим награждаем вас орденом «За Заслуги». Эффективное исполнение своих обязанностей и доблестное поведение лично вас и вашего экипажа заслуживают похвал. Вы навсегда поместили свой корабль на почетное место в истории и дали миру блестящий пример рыцарских и решительных крейсерских операций. Предложения по награждению экипажа корабля, упомянутые в конце вашего отчета, я принимаю с удовольствием.

Вильгельм II, император».

Офицер не может лично поблагодарить императора за награждение, но фон Мюллер мог выразить благодарность своему начальству. И таким образом 22 марта 1918 года командир корабля фон Мюллер послал телеграмму начальнику штаба Военно-морского флота: «Сердечно благодарю штаб Военно-Морского флота за добрые пожелания и очень теплые слова, которые вы передали мне вместе с указом Его величества».

Скромно, но с гордостью и благодарностью командир корабля фон Мюллер принял награду, которая означала высокую оценку его страной и его Военно-морским флотом. Кроме всего прочего, она подтверждала, что он — хороший офицер и командовал своим крейсером должным образом и с честью.

Великая мировая война подходила к критическому концу. Осенью 1918 года Мюллер вернулся навсегда после интернирования в Голландии. Его повысили до капитана и назначили в Министерство Военно-морского флота в Берлине, где много лет назад он работал вместе с гросс-адмиралом фон Тирпицем, теперь находящимся в политической немилости. Мюллер провел последние годы жизни в Бланкебурге, в почти полном уединении. Он скромно отказывался от предложений издателей, которые хотели опубликовать его мемуары. Он заметил об этом в частных кругах:

«Я не достиг ничего особенно великого, а только исполнял свой долг. Если я напишу об этом, то не смогу отделаться от чувства, что сделал деньги из крови своих товарищей. Этого я не могу допустить».

И поэтому он никогда не опубликовал ни строчки о своих приключениях. О его мыслях мы знаем только из сохранившихся официальных отчетов и частных писем. Он отказался от приглашения вступить и продвигать Немецкое общество лиц благородного происхождения, сообщив им, что с его точки зрения самой важной задачей является уменьшение классовых разногласий; немцам требуется большее чувство объединенности.

Мюллер посвятил себя благополучию выживших из его экипажа, к которым присоединился во время празднования воссоединения. С гросс-адмиралом фон Тирпицем он поддерживал переписку, как и с капитаном Эрихом Редером, который работал по заказу Военно-морского архива над историей крейсерских операций. Империя пала, но фон Мюллер не отвернулся от своей страны; он хотел работать для становления великой Германии. Он был избран в парламент Брауншвейга, как делегат от национал-демократической партии.

Капитан Карл фон Мюллер умер 11 марта 1923 года, когда ему еще не исполнилось пятьдесят лет. Его имя помнят сегодня в казармах Карла фон Мюллера в Эмдене, теперь уже не военно-морского, а армейского подразделения Бундесвера.

На бронзовой табличке, украшенной гербом Эмдена, написаны следующие слова:

«Легкий крейсер «Эмден» под командованием Карла фон Мюллера потопил многочисленные торговые суда в Индийском океане, взорвал цистерны в Мадрасе, а также уничтожил русский крейсер «Жемчуг» и французский эсминец «Муске» в порту Пенанга. 9 ноября 1914 года, преследуемый превосходящим по силе противником, после яростного сражения с австралийским крейсером «Сидней», корабль фон Мюллера сел на мель рядом с островом Килинг. Почти половина экипажа погибла за родину, Славному кораблю — твой город, имя которого ты пронес по миру».

Название «Эмден» не будет забыто. 16 декабря 1916 года легкий крейсер «Эмден» (бывший «Эрзац Нимф») был подготовлен к плаванию и назначен флагманским кораблем флотилии торпедоносцев. С 11 до 19 октября 1917 года он участвовал в захвате немецким флотом островов Балтийского моря Даге и Эзель, это была одна из крупнейших амфибийных операций флота. 19 ноября 1918 года вместе с другими современными подразделениями Германского Военно-морского флота он покинул Вильгельмсхафен и отправился к заливу Ферт-оф-Форт. Там, в связи с прекращением военных действий и перемирием, адмирал Беатти интернировал германский флот, к сожалению превратив событие в унизительное зрелище. «Эмден» был интернирован 26 ноября 1918 года в заливе Скапа-Флоу. В начале 1919 года, когда ядро экипажа флагманского корабля флота «Фредерик Великий» оказалось ненадежным, командующий интернированными подразделениями контр-адмирал фон Рейтер передал флаг крейсеру «Эмден». Таким образом, второй крейсер с прославленным названием стал последним флагманским кораблем флота, который составлял основу Императорского Германского Военно-морского флота.

21 июня 1919 года экипаж «Эмдена» открыл кингстоны на своем корабле. В этот день германский флот затонул в заливе Скала-Флоу. Когда «Эмден» шел ко дну, его тащили на буксире на мелководье английские патрульные суда. 11 марта 1920 года его передали французскому Военно-морскому флоту, который использовал его во время экспериментов с взрывчаткой. Наконец в 1926 году он был превращен в лом в Казне, во Франции.

7 января 1925 года в Вильгельмсхафене первый построенный после войны крейсер получил традиционное название. Для офицера Республиканского Военно-морского флота считалось почетным командовать «Эмденом», в особенности потому, что он стал учебным судном для будущих офицеров и ходил в долгие кругосветные плавания. Во время первого плавания (1926-28) им командовал капитан Ферстер, будущий командующий флота; во время второго плавания (1928-29) — капитан (в дальнейшем адмирал) фон Арнольд де ла Перьер, который в 1912 году служил на старом «Эмдене»; а во время третьего (1930-31) — капитан Виттхефт, также член экипажа первого судна; во время четвертого кругосветного плавания 1934-35 гг. — капитан Карл Дениц.

Во время первого плавания новейший крейсер Республиканского Военно-морского флота посетил Кокосовые острова. Командир корабля отправил телеграмму в город Эмден: «Мы молча стоим на могиле первого «Эмдена» и вспоминаем о тебе, родной город». Во время этого плавания крейсер замерил глубину самого глубокого места Тихого океана, которая на гидрографических картах обозначена, как впадина Эмден.

В последние дни Второй мировой войны, после многочисленных боевых действий крейсер «Эмден » не устоял. Он попал под бомбежку, горел и был посажен на мель в заливе Хейкендорфер, рядом с Килем. 3 мая 1945 он был взорван динамитом и наконец в 1949 году разобран. Тем временем останки первого «Эмдена» лежали и ржавели, разбиваемые морем на коралловом рифе недалеко от Северного Килинга. Какое-то время из его частей делали сувениры; местные жители в особенности ценили ножи, которые получались из стальной обшивки. После 1950 года корпус был разобран японской судоподъемной компанией.

* * *

Со временем многое стирается из памяти. В нашем быстро движущемся вперед мире конституции, флаги и цвета меняются, вместе с превалирующими духовными и политическими ценностями. Но все, связанное с крейсером «Эмден», с честью признается — друзьями и бывшими врагами, всеми политическими лагерями, нашей и другой стороной. Сегодня существует фрегат F 221, он же «Эмден», спущенный на воду 24 октября 1961 года под черно-красно-золотым флагом Федеративной Республики Германия.

В поздравительной телеграмме цитируются слова президента Веймарской республики, который 6 января 1925 года, когда был окрещен третий «Эмден», отправил следующее послание в представительство Военно-морского флота в Вильгельмсхафене:

«Сердечные поздравления и наилучшие пожелания по случаю спуска на воду крейсера «Эмден». Пусть дух, который пропитывал старый «Эмден», дух самопожертвования, любви к Отечеству, и искусство судовождения продолжают жить на этом корабле. Пусть этот самый молодой член нашего растущего Военно-морского флота всегда ходит только в счастливое плавание.

Президент Фридрих Эберет».