§ 5.Строительство советских военно-морских баз и береговой обороны в Прибалтике летом 1940 – весной 1941 гг.

Базовое строительство в Эстонии и Латвии в течение зимы-весны 1940 г. производилось довольно медленно, с нарушением установленных сроков сдачи береговых батарей, казарм, складов и других объектов. Причинами сложившейся ситуации было то обстоятельство, что эстонское Правительство затягивало вопрос с заключением договора об аренде земельных участков советскими Вооруженными силами на территории Эстонии, который вытекал из Пакта о взаимопомощи между СССР и Эстонской республикой от 28 сентября 1939 г. На протяжении всей зимы 1939–1940 гг. шли длительные переговоры между военными и дипломатическими представителями Советского Союза и Эстонии по поводу определения границ участков, занимаемых советскими гарнизонами и базами.

Ещё в ходе работы смешанной советско-эстонской комиссии с 9 по 10 февраля 1940 г. рассматривались вопросы о представлении в исключительное пользование ВМФ СССР города и района Палдиски, оформлении передачи полуострова Паписааре в пользование (предложение советской делегации) и занятии командами и лицами, входившими в состав КБФ, помещений в Таллине (предложение эстонской делегации). Советские представители отмечали, что расквартирование частей КБФ и выполнение комплекса оборонительных работ на отведенных в районе Палдиски земельных участках и островах задерживались вследствие затяжки их отчуждения. Для этого советская сторона предлагала обсудить вопрос о возможности полного удовлетворения потребностей ВМФ СССР в районе Палдиски, островов и полуострова Пакри к 1 мая 1940 г., путем эвакуации населения из всего этого района[1062].

Помощник военного министра Эстонии А. Траксмаа в своем письме командиру 65-го отдельного стрелкового корпуса комдиву А. А. Тюрину от 22 февраля 1940 г. подтверждал, что весь район базы Палдиски будет эстонской стороной полностью эвакуирован, с тем, чтобы по мере строительства этой базы и других баз на островах Сааремаа и Хийуумаа туда будут переведены части РККА и РККФ из районов временного их размещения. В ходе работы комиссии были приняты и подписаны протоколы предыдущих заседаний, рассмотрен и принят проект правил производства дел смешанной комиссии. Командиром 65-го стрелокового корпуса Тюриным был направлен в Военное министерство Эстонии официальный запрос на предмет отчуждения земельных участков для строительства военных объектов в 1940 г[1063].

По мере освоения советским военным контингентом отведенных ему территорий в Прибалтике, всё острее проявлялась необходимость принятия специальных мер, направленных на обеспечение создания там соответствующей военной инфраструктуры. Во исполнение постановления Комитета обороны при СНК СССР № 90сс по вопросу о базе Палдиски от 25 февраля 1940 г.[1064], нарком ВМФ Кузнецов 27 февраля 1940 г. издал приказ № 0049, в котором были определены задачи для флота, направленные на выполнение данного постановления. В соответствии с постановлением Комитета обороны, был утвержден титульный список строительства военно-морской базы в Палдиски на 1940-й год на сумму 120 млн рублей. Наркоматы строительства и ВМФ должны были осуществлять постройку военно-морской базы в Палдиски специально созданными для этого строительными батальонами и вольнонаемными рабочими, инженерно-теническими работниками и служащими, набираемыми в СССР.

Наркомат ВМФ был обязан, сверх установленной штатной численности для флота на 1940-й год, сформировать и передать Наркомату строительства СССР 6 строительных батальонов, численностью по 1200 человек каждый в следующие сроки: к 1 апреля 1940 г. – 1 батальон, к 1 мая 1940 г. – 2 батальона, к 1 июня – 3 батальона. Наркомат обороны СССР был обязан призвать необходимое количество призывников для формирования названных батальонов[1065].

Вопросы оборонного строительства обсуждались в ходе беседы наркома иностранных дел В.М. Молотова с послом Эстонии в СССР А. Реем 4 марта 1940 г. В частности, советским наркомом был поднят вопрос о дополнительном вводе в Эстонию советских инженерно-строительных батальонов. В результате данных переговоров, 7 марта Правительство Эстонской республики сообщило СССР, что разрешает ввести в Эстонию для строительства военно-морской базы в Палдиски 9 батальонов военизированных рабочих по 1200 человек в каждом, а также согласно пропустить на военно-морское строительство 5000 рабочих для специальных работ, 1200 человек инженерно-технического персонала, разрешить организацию в Таллине строительного управления и оказать помощь торговому представительству по найму необходимых для этой цели помещений.

7 апреля 1940 г. состоялась очередная встреча наркома по иностранным делам В.М. Молотова с эстонским посланников А. Реем, во время которой нарком указал на задержку разрешения ряда практических вопросов по реализации соглашений: задержка отвода земельных участков под строительство оборонных объектов на островах Сааремаа и Хийуумаа, строительство в Гапсале и некоторых других пунктах; споры о контингенте советских войск в Эстонии; вопрос об Оденсхольме и другие. По предложению советской стороны, для быстрейшего разрешения всех вопросов по реализации Пакта, было решено направить уполномоченного эстонского правительства генерал-майора А. Траксмаа. 15 апреля начались переговоры с посланником Эстонии в СССР Реем и генералом Траксмаа. Эстонская сторона отмечала, что «принимая во внимание оборонные нужды СССР, согласилась уже передать дополнительно для постройки укрепленных баз остров Оденсхольм[1066].

28 апреля 1940 г. состоялась встреча наркома иностранных дел В.М. Молотова с посланником Эстонии А. Реем и генерал-майором А. Траксмаа. В ходе встречи эстонской стороной было отмечено, что в переговорах с советскими военными достигнуто соглашение по ряду пунктов о дислокации советских гарнизонов в Эстонии. 11 мая А. Рей вместе с генералом А. Траксмаа были приглашены Молотовым для урегулирования разногласий по вопросам отвода земельных участков для размещения военных сил СССР в Эстонии[1067]. Наконец, 15 мая Правительство СССР и Правительство Эстонской республики подписали в Москве соглашение об отводе земельных участков под строительство советских военно-морских баз, военных городков, базовых и оперативно-учебных аэродромов, для установки береговых батарей и по другим вопросам, связанным с нахождением частей РККА и РККФ в Эстонии[1068]. К данному соглашению был приложен «Перечень земельных участков на территории Эстонской республики, предоставляемых для нужд Советских Вооруженных сил» (всего 42 участка земли общей площадью более 30 тыс. гектаров), где были обозначены районы отвода и сроки передачи участков советскому командованию армии и флота[1069].

Однако передача объектов для последующего оборонного строительства снова затягивалась эстонской стороной. По плану освобождение территорий и населенных пунктов эстонским гражданским населением на острове Эзель (Сааремаа) было запланировано на период с 15 мая по 1 июня 1940 г., а на острове Даго (Хийуумаа) – с 1 по 15 мая[1070]. Реальные же сроки приема-передачи земельных участков для оборонного строительства оказались сдвинуты, что вынудило советника полпредства СССР В. В. Бочкарева направить 17 мая 1940 г. донесение заместителю наркома по иностранным делам В. Г. Деканозову по данному вопросу. По сведениям, собранным Бочкаревым, оборонное строительство протекало неровно.

Например, на полуострове Пакерорт (Пакри) оборонительное строительство было выполнено в объеме 15–20 % от плана. Причем, отмечалось, что «часть работ, производимых эстонцами, будет сдана в срок». Что касалось строительных работ, осуществлявшихся рабочими из СССР, то оно находилось в удовлетворительном состоянии. Зато на островах Эзель и Даго оборонное строительство находилось «в прорыве». Основной причиной такого положения дел было отсутствие рабочей силы, допущенной к производству секретных работ. Например, на полуострове Сворбе находился лишь один инженерно-строительный батальон, а на острове Даго – всего одна рота. Постройка части жилых объектов и казарм была поручена эстонцам, но не была обеспечена необходимым строительным материалом[1071].

В связи с вышесказанным, В. В. Бочкарев предлагал направить на острова Моонзундского архипелага еще один инженерно-строительный батальон и разрешить закупку необходимых стройматериалов прямо на месте[1072]. (Нелишним будет отметить, что численность личного состава КБФ, который также принимал участие в оборонном строительстве в Прибалтике, была действительно невелика. К примеру, на 15 апреля 1940 г. береговые части КБФ на территории Эстонии насчитывали всего 8406 военнослужащих и 198 вольнонаемных[1073].)

Значительно хуже обстояло дело с базовым строительством в Латвии. 28 мая 1940 г. состоялось совместное совещание командования Особого корпуса (комдив Н. С. Морозов) и военно-морской базы Либава (флагман 2-го ранга П. А. Трайнин) с полпредом В. К. Деревянским и торгпредом В. Я. Терентьевым по вопросам, связанным с пребыванием в Латвии советских военных гарнизонов. В ходе совещания было высказано мнение, что «несмотря на заключение всех основных соглашений о сдаче строительных работ подрядчикам, строительство всё же ещё не развернуто». Основными причинами, из-за которых были сорваны сроки оборонного и капитального строительства, были отсутствие строительных материалов и недопоставка рабочей силы для строительства. В связи с этим, было решено поставить вопрос перед Правительством о срочном оформлении и отправке в Латвию строителей военных объектов и выполнении заявок на материалы[1074].

Таким образом, Правительство СССР стремилось действовать в рамках тех соглашений, которые были заключены между Советским Союзом и республиками Прибалтики осенью 1939 года. Как мы видели, на этом пути возникали сложности, которые удавалось разрешать в пользу СССР, без сильного сопротивления правительств Эстонии и Латвии. Впрочем, подобное положение дел имело место лишь до июньских событий 1940 г. в Прибалтике, когда военно-политическая ситуация в регионе изменилась кардинальным образом. После этого, советскому руководству уже не надо было соблюдать какие-либо формальности в межгосударственных отношениях (которые и до этого не были особенно обязательными и утомительными). Отныне, военно-политическое руководство СССР могло распоряжаться в Эстонии и Латвии на правах полноправного хозяина и уже не спрашивать местные власти о разрешении на свои действия.

Весной 1940 г. у командования ВМФ стал возникать план по реформированию системы базирования Краснознаменного Балтийского флота, в связи с получением новых военно-морских баз в Прибалтике и на Ханко. 5 апреля 1940 г. нарком ВМФ флагман флота 2-го ранга Н. Г. Кузнецов направил в СНК СССР директиву № 1374сс, где предложил осуществить коренную реорганизацию существующей системы базирования КБФ. Нарком ВМФ мотивировал свое предложение тем, что принципиально изменившаяся на Балтийском море обстановка требует пересмотра организации Краснознаменного Балтийского флота, «который должен быть проведен под углом зрения смещения центра тяжести оперативных задач КБФ на запад к устью Финского залива и в Балтийском море».

Данное смещение, по словам Н. Г. Кузнецова, уже нашло свое выражение в создании военно-морских баз Балтийской, Либавской и Ханко «с вхождением в них кораблей и частей флота, авиации и Береговой обороны, имеющих задачи обороны самих баз и действий в районах, непосредственно к этим базам прилегающих». Как результат, нарком ВМФ предлагал дополнить данные оргмероприятия созданием в восточной части Финского залива «такой организации, которая смогла бы выполнить задачи охраны и обороны района Финского залива от Ленинграда до Гогланда…»[1075]. Наиболее удобной формой этой организации, как полагал нарком ВМФ Кузнецов, станет уже проверенная и оправдавшая себя военно-морская база.

В связи с этим, Н. Г. Кузнецов поставил перед СНК вопрос о необходимости перемещения постоянного местопребывания Военного совета КБФ в западную часть Балтийского театра. Наиболее приемлемым местом его нахождения, по мнению наркома, являлась военно-морская база Палдиски. Но уход Военного совета КБФ из Кронштадта, в связи с нахождением в восточной части Финского залива значительной Береговой обороны, ряда важных морских соединений и наличие в районе Кронштадта крупных тыловых органов общефлотского значения требовал оформления этой новой организации «в виде Главной базы флота с присвоением ее командиру функций заместителя командующего и начальника тыла флота». Поэтому нарком ВМФ ходатайствовал перед СНК о разрешении сформировать Главную военно-морскую базу КБФ, включающую в себя весь восточный район Финского залива до острова Готланд включительно[1076].

К этому важному вопросу Н. Г. Кузнецов вновь вернулся 20 апреля, когда направил на имя Совета народных комиссаров СССР директиву за № 1591 ее. В этой директиве, во многом повторявшей предыдущий документ, нарком ВМФ представил уже конкретные предложения по поводу перевода органов управления КБФ на запад и реформирования системы базирования флота. Как считал Кузнецов, перевод Военного совета флота в базу Палдиски целесообразно будет произвести в течение ближайших трех месяцев, с частью Штаба флота и Политуправления. Дальнейший перевод в Палдиски органов управления флота можно было производить лишь по мере завершения там соответствующего строительства. В связи с этим, Кузнецов просил СНК дать разрешение на перевод Военного совета КБФ в течение ближайших трех месяцев в Палдиски «с размещением в подготавливаемых помещениях и на теплоходе “Сибирь” с перспективой перевода в Палдиски всех органов управления флота»[1077].

Далее Кузнецов перешел ко второму вопросу, связанному с созданием новой военно-морской базы. Он ходатайствовал перед СНК СССР о разрешении сформировать Кронштадтскую военно-морскую базу, включающую в себя весь восточный район Финского залива до острова Готланд включительно. В состав Кронштадтской базы предполагалось включить Охрану водного района, 2-ю бригаду торпедных катеров, Шхерный отряд, 15-й авиаполк ближних разведчиков, Береговую оборону в составе секторов – Кронштадтского, Лужского, Выборгского и Готландского, Противовоздушную оборону в составе 61-й авиабригады и трех зенитных артиллерийских полков, Отдельную специальную стрелковую бригаду и Учебный отряд КБФ. Нарком ВМФ предлагал подчинить командиру Кронштадтской базы во всех отношениях Ленинградскую военно-морскую базу с входящими в её состав отрядами строящихся кораблей и Балтийским флотским экипажем[1078].

Однако реализация обоснованных и вполне реальных предложений наркома ВМФ была отложена Правительством на некоторое время, вплоть до окончательного выяснения прибалтийской проблемы. Удобный момент для реорганизации наступил летом 1940-го года, когда на территорию всех республик Прибалтики был осуществлен массированный ввод войск РККА, а в этих странах были распущены прежние правительства и сформированы новые, уже просоветские правительства. А вскоре новые республики были включены в состав СССР.

Тем временем, командованием ВМФ предпринимались меры по ускорению строительства имеющихся береговых батарей в Эстонии и Латвии. 19 мая нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов направил Военному совету КБФ директиву № 2152сс. В целях всемерного форсирования строительства в Эстонии, Латвии и на Ханко, Кузнецов приказывал командованию Балтфлота принять следующие меры: 1) по получении из военкоматов контингента весеннего призыва, немедленно доукомплектовать 36-й инженерный батальон и отправить его к месту назначения; 2) использовать на строительстве железнодорожных позиций в Палдиски железнодорожно-восстановительный батальон; 3) личный состав консервируемых батарей обратить на формирование вновь строящихся батарей, доведя их до штатной численности по получении контингентов весеннего призыва, а также использовать на строительстве[1079].

Опираясь на решение Военного совета флота, 22 мая 1940 г. Штаб КБФ издал несколько организационных приказов, направленных на создание новой системы Береговой обороны в Прибалтике. Одновременно приказом Штаба КБФ № 41/793сс было решено законсервировать целый ряд береговых батарей, входивших в состав Северного укрепрайона КБФ[1080]. Наконец, 29 мая Штаб флота своим приказом № 41/837сс предписал приступить к формированию для Береговой обороны Балтийской базы новых тяжелых батарей: 1) трех 180-мм четырехорудийных башенных батарей, с присвоением им порядковых №№ 314, 315и316и указанием дислокации (№ 314 – будет дана дополнительно, № 315 – на полуострове Симпернес, № 316 – на полуострове Сворбе); 2) одной 180-мм четырехорудийной открытой батареи, с присвоением порядкового номера № 317 (в районе Кюбоссаар). В своем законченном виде, данные переформирования Береговой обороны КБФ нашли отражение в «Плане формирования частей КБФ» от 5 июня 1940 г., составленном Штабом флота[1081].

А в это время полным ходом пошла переброска и сформирование новых береговых батарей флота в Прибалтике. В соответствии с приказом командующего КБФ В. Ф. Трибуца № 00218 от 7 мая 1940 г., Штабом флота было объявлено о сформировании с 22 апреля двух трехорудийных 130-мм береговых батарей (№№ 24 и 25), а приказом № 00286 от 16 июня – о передислокации указанных батарей из состава Южного укрепрайона в Кюбассаар и Палдиски. Батареи требовалось зачислить в состав БО Балтийской военно-морской базы[1082]. В приказе командующего Балтфлотом от 20 июня 1940 г. говорилось о сформировании и передислокации из состава Северного укрепрайона с 11 июня четырехорудийной 100-мм береговой батареи № 149 на полуостров Дагерорт (на мыс Палли). Батарею было приказано также зачислить в состав Береговой обороны Балтийской военно-морской базы[1083].

Как уже говорилось выше, масштабное оборонное строительство для нужд КБФ в странах Прибалтики должны были осуществлять специальные строительные и инженерные части флота, с привлечением личного состава строившихся береговых батарей. Поэтому 15 мая 1940 г. начальник Главного морского штаба ВМФ Л. М. Галлер направил Военному совету КБФ приказ, где отметил, что формируемые по приказам наркома ВМФ за №№ 0161, 0206 и 0258 43-й, 44-й, 45-й, 46-й, 47-й и 48-й строительные батальоны, по прибытии на место, поступают в распоряжение Наркомата строительства СССР и в непосредственное подчинение начальника строительства Балтийской военно-морской базы[1084].

К середине июня 1940 г. в Эстонии и Латвии уже было сосредоточено на оборонном строительстве значительное количество инженерных и строительных частей. Так, в районе Палдиски дислоцировались 33-й отдельный инженерный батальон без 1-й и 4-й рот (находился на острове Малый Рооге), 1-я рота 36-го отдельного инженерного батальона, 21-й отдельный восстановительный батальон, 43-й, 44-й и 45-й строительные батальоны. Кроме того, на постройке объектов периодически работали 208-я отдельная флотская рота и 158-я отдельная морская стрелковая рота. На острове Даго (Хийуумаа) строительные работы осуществляли 1-я и 4-я роты 33-го отдельного инженерного батальона, а также 2-я рота 36-го отдельного инженерного батальона. Руководство работами на Даго осуществляло линейное строительство № 4 под руководством воениженера Е. С. Соколова. Наконец, на острове Эзель (Сааремаа) строительством занимался 34-й отдельный инженерный батальон, впоследствии к нему присоединился 37-й отдельный инженерный батальон. Руководство строительными работами на Эзеле возлагалось на линейное строительство № 5 под руководством военженера Ф. Н. Ускова[1085]. На острове Оденсхольме с конца апреля работал 46-й строительный батальон[1086].

Фронт работ для прибывающих строительных и инженерных частей был огромен. Например, в одной только Либавской военно-морской базе и прилегающем районе предстояло построить в течение 1940-го года сразу 5 новых береговых батарей. Причем, указанные батареи не были обеспечены личным составом и материальной частью, кроме Северной Либавской (№ 23), для которой уже были установлены на временных основаниях 3 артиллерийские системы, и для них же имелся личный состав. Кроме того, исходя из местных условий, было решено усилить сухопутную оборону данных батарей, придав для защиты с тыла и флангов по одной пулеметной роте и ввести в штат батареи минера-подрывника, для осуществления и подготовки минных заграждений. В Вентспилсе по плану строительства была предусмотрена постройка казармы и позиция для зенитного дивизиона 3-х батарейного состава[1087].

В целом, по состоянию на 22 июня 1940 г. новая система базирования КБФ в Прибалтике выглядела следующим образом. Балтийская военно-морская база (БВМБ) включала в себя Охрану водного района (ОВР) в составе дивизиона сторожевых катеров и l-ro дивизиона тральщиков, 2-ю бригаду подлодок в составе 17-го и 21-го дивизионов, Балтийский район СНиС, Береговую оборону БВМБ в составе 34-го отдельного артдивизиона, отдельных 130-мм батарей №№ 24, 25, 26, 27, отдельной 152-мм батареи № 12, отдельной 180-мм железнодорожной батареи № 12, отдельных 45-мм батарей №№ 241, 242, 243, 244, 245, 246, 180-мм башенные батареи №№ 314, 315, 316, 180-мм открытой батареи № 317, 130-мм батарей №№ 42, 43, 44, 100-мм батареи № 149, 10-ю авиационную бригаду в составе 15-й, 44-й отдельных разведывательных эскадрилий, 20-го отдельного авиаотряда, 30-го отдельного истребительного авиаотряда, участок ПВО в составе 83-го зенитного артдивизиона, 202-го отдельного зенитного артдивизиона и трех 76-мм зенитных батарей[1088].

В состав Либавской военно-морской базы входили Отряд легких сил КБФ в составе крейсера «Киров», 1-го и 2-го дивизионов эсминцев, 13-й и 16-й дивизионы подлодок, отдельный отряд торпедных катеров, охрана рейда, сектор Береговой обороны в составе 130-мм батарей №№ 23, 27, 45 и 46, отдельной железнодорожной батареи № 18 и 43-я авиационная эскадрилья[1089].

После того, как утром 17 июня 1940 г. Советский Союз осуществил массированный ввод своих сухопутных, воздушных и военно-морских сил в страны Прибалтики, наступил новый этап в процессе строительства системы базирования и Береговой обороны Краснознаменного Балтийского флота. Прежние соглашения с эстонской стороной о размещении гарнизонов и строительстве баз потеряли свое значение, и ничто теперь не мешало командованию РКВМФ в ещё большей степени использовать территорию Эстонии и Латвии в своих интересах. Поэтому уже 22 июня 1940 г. нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов, действуя в рамках исполнения постановления Комитета обороны при СНК СССР № 267сс, своим приказом № 00159 приказал Военному совету КБФ «перейти на базирование из Кронштадта в Палдиски вместе с частью штаба флота и Политуправления, в течение ближайших 3-х месяцев»[1090]. Перевод всех органов управления флотом полностью в район Таллин-Палдиски планировалось осуществить в течение 1940-го года.

Этим же приказом, Военному совету КБФ надлежало перевести по железной дороге в район Палдиски 356-мм артиллерийскую батарею № 11. Кроме того, следовало выбрать и к 1 июля 1940 г. утвердить места для следующих батарей: одной четырехорудийной 130-мм батареи в районе маяка Михайловского и одной 180-мм открытой батареи на закрытой позиции на полуострове Ниннаст[1091]. В связи с этим, Инженерному и Строительному управлениям ВМФ к 1 августа 1940 г. было предписано построить ряд железнодорожных позиций – две позиции для 180-мм батареи на полуострове Ханко, две для 305-мм батареи на полуострове Ханко, одну для 356-мм батареи на полуострове Пакри. Также требовалось построить в течение 1940-го года на полуострове Ниннаст 180-мм открытую батарею[1092].

23 июня 1940 г. комендант Береговой обороны Балтийской военно-морской базы генерал-майор С. И. Кабанов направил командиру Балтийской военно-морской базы контр-адмиралу С. Г. Кучерову свой рапорт, где предожил, в связи с изменившимся территориальным расположением границ БО БВМБ в сторону увеличения, количества батарей и дополнительно возникающих оперативных задач, в кратчайший срок принять новую организационную структуру Береговой обороны Балтийской военно-морской базы[1093].

Штаб Управления Береговой обороны БВМБ предполагалось разместить в центре расположения – в Гапсале (Хаапсалу), усилив его оперативное отделение. Основной задачей Береговой обороны Балтийской базы было определено недопущение действий кораблей противника в северной части Балтийского моря в пределах дальности артиллерийского огня, уничтожение неприятельских кораблей при попытке их проникновения в Финский залив, уничтожение транспортов противника при попытке высадки десанта на острова и побережье, обеспечение стоянки флота на рейдах Таллин-Палдиски, поддержка своих кораблей в бою в пределах дальности ведения огня[1094].

Кабанов предлагал создать четыре укрепленных сектора, подчиненных управлению Береговой обороны Балтийской военно-морской базы – Таллинский, Балтийский, Датский и Эзельский. Что касается дальнейшего совершенствования организационной структуры Береговой обороны КБФ в Прибалтике, то этот процесс, по мнению С. И. Кабанова, мог быть тесно связан со строительством береговых батарей на островах Эзель и Даго и на побережье Эстонии. Перспективы пополнения БО Балтийской базы, по мнению Кабанова, были довольны многообещающими: помимо уже имевшихся в районе базы полностью или частично построенных 13 береговых батарей, предстояло принять 9 эстонских батарей, а в дальнейшем ввести в строй ещё 25–30 батарей. Руководить таким большим количеством артбатарей из одного штаба представлялось уже невозможным, поэтому комендант БО БВМБ С. И. Кабанов просил командира Балтийской ВМБ

С. Г. Кучерова походатайствовать перед Военным советом флота о докладе наркому ВМФ по этому вопросу[1095].

Надо сказать, что командование Краснознаменного Балтийского флота положительно отнеслось к предложениям Кабанова. Уже 28 июня 1940 г. Военный совет КБФ направил народному комиссару ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову доклад за № 1оп/356сс, где изложил свои соображения по поводу дальнейшего развития системы Береговой обороны на Балтике. По мнению Военного совета, решение задачи по созданию мощной береговой обороны в Эстонии и Латвии «в настоящее время идет по линии создания только артиллерийской обороны путем строительства и установки батарей береговой артиллерии»[1096].

Основное внимание уделялось островам Эзель, Даго и Оденсхольм, как ключевым опорным пунктам по пути в Финский и Рижский заливы. Но при этом, как отмечал Военный совет флота, совершенно не решался вопрос об обороне самих островов. Чтобы подчеркнуть важность данной проблемы, командующий КБФ вице-адмирал В. Ф. Трибуц указывал на опыт Первой мировой войны, в частности, – Моонзундской операции 1917 г., когда острова архипелага были взяты путем высадки морского десанта немцев в разных частях островов[1097]. Захват Моонзундского архипелага, как писал командующий флотом, дал немецкому командованию «колоссальное преимущество в дальнейшей борьбе».

В новых условиях, по мнению Трибуца, роль Моонзундских островов возрастала еще больше. Но, несмотря на это очевидное положение, никакого решения по созданию комплексной обороны самих островов, как средства надежного удержания Рижского и Финского заливов, так и не было принято[1098]. Ещё больше Военный совет КБФ волновал принципиальный вопрос: кто будет отвечать за оборону островов Моонзундского архипелага – Красная Армия или Военно-Морской Флот? По мнению членов ВС Балтфлота, допущенная в период Первой мировой войны ошибка (отсутствие единого командования на Моонзундских островах и наличие армейского начальника, руководящего обороной островов независимо от морского командования) могла повториться вновь. Создававшаяся система береговой обороны в Прибалтике, «вернее, ее артиллерийских средств борьбы за входы в Финский и Рижский заливы», как полагал Военный совет КБФ, требовала организационной перестройки ввиду своей громоздкости и негибкости. В качестве вывода из всего вышесказанного, Военный совет КБФ предлагал в самом срочном порядке реорганизовать Береговую оборону Балтийской базы «по образцу Береговой обороны Главной военно-морской базы»[1099].

Далее Военсовет Балтфлота излагал своё решение поставленных вопросов. Во-первых, требовалось возложить на Краснознаменный Балтийский флот ответственность «за надежное удержание в своих руках Моонзунда». Причем, оборону данных островов необходимо было возложить на коменданта БО Балтийской базы, которому подчинялись бы все силы и средства на островах[1100]. Во-вторых, Береговую оборону БВМБ было предложено разделить на три сектора – Балтийский, Дагский и Эзельский, как советовал сделать С. И. Кабанов[1101]. Во главе этих оборонительных секторов требовалось поставить отдельных командиров, причем на островах Эзель и Даго они должны были иметь функции комендантов со всеми полномочиями.

Противовоздушная оборона островов Моонзундского архипелага нуждалась в усилении истребительной авиацией, а для непосредственной обороны самих островов от высадки десантов, Военный совет КБФ предлагал включить в состав Береговой обороны части моторизованной морской пехоты с бронетанковыми частями[1102].

Вопрос, поставленный Военным советом флота, оказался на деле весьма непростым и потребовал для своего решения большого количества реорганизационных мероприятий в течение всего лета и осени 1940-го года. Схема береговой обороны в Прибалтике вырабатывалась на практике, в сооветствии с условиями нового морского театра. Не всё удавалось продумать в этом процессе заранее, многие организационные приказы впоследствии уточнялись и изменялись.

В это время происходила дальнейшая реорганизация структуры Береговой обороны КБФ, в рамках намеченных наркомом ВМФ мероприятий. 4 июля 1940 г. Штаб КБФ своим приказом известил коменданта Береговой обороны Главной базы, командира Балтийской ВМБ, начальника Тыла флота и коменданта Кронштадтского сектора БО о том, что Военный совет флота приказал подготовить к переброске в Балтийскую военно-морскую базу личный состав ряда береговых частей и батарей Кронштадтского сектора Береговой обороны[1103]. К переброске в Эстонию предназначались: часть управления 31-го отдельного артиллерийского дивизиона, четырехорудийная 305-мм башенная батарея № 311, трехорудийная 152-мм батарея № 331, четырехорудийная 120-мм батарея № 332, четырехорудийные 152-мм батареи №№ 142, 133, 114 и 131 (с фортов «К», «Р», «П») и 100-мм батареи №№ 153 и 154 (с фортов «Северный № 2» и «Северный № 4»)[1104]. Тем самым, происходило весьма существенное перераспределение сил Береговой обороны КБФ из восточной части Финского залива далеко на запад – в Балтийское море.

Излишнее количество сильных артиллерийских позиций в глубоком тылу флота – восточной части Финского залива – ещё весной 1940 г. было сочтено командованием ВМФ совершенно излишним. Поэтому 15 мая нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов своим приказом за № 00115 распорядился законсервировать на фортах «Первомайский», «Красноармейский», «Комсомольский», «Южный 2-й и 3-й», «Северный 2-й, 6-й и 7-й» и в Большой Ижоре, следующие артиллерийские позиции Береговой обороны КБФ: 254-мм батареи №№ 123 и 132, 152-мм батареи №№ 112 и 121, 120-мм батареи №№ 111, 145 и 152, 76-мм батареи №№ 144 и 313 и 45-мм батареи №№ 116, 135, 156 и 159[1105].

В августе 1940 г. из состава Западного укрепрайона (ЗУР) КБФ был исключен Лужский сектор береговой обороны, материальная часть и личный состав которого были сразу направлены на формирование Береговой обороны Главной военно-морской базы (Таллин). Так, 26 августа 1940 г. комендант ЗУРа полковник И. А. Кустов в своем рапорте № 001 командующему КБФ вице-адмиралу В. Ф. Трибуцу сообщил, что штаб Лужского сектора, штабная рота и рота связи передислоцированы из местечка Мукково в город Палдиски Эстонской ССР. В состав сил сектора комендант ЗУРа предлагал включить действующие и строящиеся береговые батареи, расположенные в границах сектора, а также охрану рейда базы Палдиски[1106].

В организационном отношении, Кустов предлагал разделить сектор Береговой обороны Главной базы в Таллине следующим образом: а) 1-й артиллерийский дивизион, береговые батареи которого должны были находиться на острове Нарген и полуострове Сууропи (командир дивизиона являлся также комендантом острова Нарген); б) 2-й артиллерийский дивизион, береговые батареи которого должны были находиться на острове Вульф и полуострове Виимси (командир дивизиона являлся также комендантом острова Вульф); в) 3-й артиллерийский дивизион, стационарные береговые батареи которого должны были находиться на полуострове Пакри и островах Малый и Большой Роге; г) 4-й артиллерийский дивизион, чьи береговые батареи находились бы на острове Оденсхольм; д) 11-ю и 12-ю отдельные железнодорожные батареи[1107].

Окончательное решение по данному вопросу было принято наркомом ВМФ Н. Г. Кузнецовым в приказе № 00227 от 6 сентября 1940 г. и командующим КБФ В. Ф. Трибуцем в приказе № 00134 от 10 сентября 1940 г. В соответствии с ними, управление бывшего Лужского сектора БО Кронштадтской военно-морской базы было расформировано, а его личный состав был направлен на укомплектование Береговой обороны Главной базы (Таллин). Оставшиеся части Лужского сектора БО были переданы в Кронштадтский сектор Кронштадтской военно-морской базы КБФ[1108].

Под сильное сокращение попало базовое строительство КБФ в восточной части Финского залива, главным объектом которого являлась новейшая военно-морская база в Усть-Луге, начатая постройкой ещё в далеком 1935-м году. К июлю 1940 года в Усть-Луге были уже выполнены строительные работы на общую сумму 172 млн рублей. 24 августа наркомом ВМФ Н. Г. Кузнецовым был подписан приказ № 00222, где говорилось, что во исполнение постановления Комитета обороны при СНК СССР за № 356сс от 14 августа 1940 года принято решение о сокращении объема строительства военно-морской базы флота в Лужской губе на общую сумму в 250–300 млн рублей. В соответствии с принятым решением, следовало полностью исключить из состава технического проекта Лужской базы следующие объекты: гавань № 2, береговую базу подводных лодок с казарменным городком, госпитальный городок, радиоцентр, теплоэлектроцентры № 1 и 2, защищенные торпедные склады и прочие строения. Также разрешалось сократить объемы строительства гавани № 1 за счет передвижки сухого дока и уменьшения складов[1109].

Тем временем, продолжалась формирование и передислокация новых береговых батарей. Согласно приказу командующего КБФ В. Ф. Трибуца № 00337 от 9 июля 1940 г., следовало числить сформированными и передислоцированными из Ораниенбаума в район Палдиски четырехорудийные 130-мм береговые батареи №№ 42 и 43: 130-мм береговая батарея № 42 – в Кихельконну, а 130-мм береговая батарея № 43 – в Хундсорт. Эти батареи были подчинены коменданту БО Балтийской ВМБ[1110]. 24 июля командующим КБФ был издан приказ № 0368, где речь шла о передислокации с 7 июля 1940 г. личного состава батарей Кронштадтского сектора БО КВМБ из Кронштадта в Эстонию, для укомплектования там Береговой обороны БВМБ. Артиллерийские батареи распределялись в следующие пункты: на остров Вульф (Аэгна) – батареи №№ 311, 142, 132; на остров Нарген (Найссаар) – батареи №№ 331, 332; на полуостров Вимс (Виимси) – батареи №№ 114, 154; на полуостров Сурой (Сууроппи) – батареи №№ 131, 153[1111].

24 июля 1940 г., командующий флотом В. Ф. Трибуц издал приказ № 0369, посвященный новым формированиям Береговой обороны КБФ. В нем говорилось о сформировании и передислокации с 1 июля 1940 г. четырехорудийных 130-мм береговых батарей №№ 27, 45, 46. Батареи перебрасывались из поселка Лебяжье в следующие места: батарея № 27 – на мыс Михайловский, батарея № 45 – в Вентспилс (Виндаву) и батарея № 46 – в Лиепаю (Либаву). Эти батареи во всех отношениях были подчинены коменданту сектора БО Либавской ВМБ. Правда, затем Штаб КБФ внес небольшое уточнение в данный приказ: батарея № 27 предназначалась в Либаву, батарея № 45 – в Вентспилс, а батарея № 46 – на мыс Михайловский[1112]. 16 августа командующий КБФ В. Ф. Трибуц объявил в своем приказе о сформировании и переброске с 28 июля 1940 г. четырехорудийной 130-мм береговой батареи № 44 из Ораниенбаума на полуостров Дагерорт. Эту батарею следовало включить в состав Береговой обороны Балтийского района КБФ с подчинением во всех отношениях коменданту БОБР КБФ[1113].

Ввиду столь массовой передислокации соединений и частей флота, и в первую очередь частей Береговой обороны, в новые базы в Прибалтике, требовалось закрепить все эти структурные изменения в организационном плане. Поэтому 5 июля 1940 г. нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов подписал приказ № 00168, где объявил новую организацию и состав Краснознаменного Балтийского флота[1114]. Данный приказ был призван отразить новое качественное состояние флота, в котором тот оказался в результате широкомасштабного перебазирования соединений КБФ в порты Эстонии и Латвии. Согласно приказу наркома, система базирования и Береговая оборона КБФ претерпели весьма существенные изменения.

Балтийская военно-морская база (БВМБ) отныне включала в себя командование, штаб и политотдел базы, Охрану рейдов; Береговую оборону в составе управления коменданта БО, 34-го артиллерийского дивизиона, четырех 180-мм батарей, одной 152-мм батареи, семи 130-мм батарей, шести 45-мм батарей и железнодорожного артдивизиона (батареи №№ 11 и 12), участок ПВО в составе 83-го и 202-го зенитных артдивизионов и десяти отдельных зенитных батарей, Балтийский район гидрографической службы, Службу наблюдения и связи в составе отделения связи и района СНиС с участками в Палдиски, Кердля и Курессааре, 10-ю смешанную авиационную бригаду в составе двух авиаполков, 1-ю особую бригаду морской пехоты, а также военный порт 2-го разряда в Палдиски[1115].

Этим же приказом, Главной базой (ГБ) КБФ был объявлен Таллин. В связи с данным изменением, военно-морская база Таллин была выведена из состава Балтийской военно-морской базы, а командование ГБ было возложено на Военный совет флота. В состав Главной базы были включены: Охрана водного района в составе группы сторожевых кораблей («Буря», «Циклон», «Тайфун»), 2-го дивизиона тральщиков (6 дизельных ТЩ), двух звеньев сторожевых катеров (6 СКА типа «МО-4») и охраны рейдов; участок СНиС с постами и станциями СНиС; военный порт 1-го разряда со складами и пожарной охраной; комендатура базы с отдельной флотской ротой[1116].

Потеряв свой прежний статус ГБ флота, Кронштадтская военно-морская база теперь включала в себя командование, штаб и политотдел базы, Охрану водного района в составе 4-го и 7-го дивизионов тральщиков (15 базовых ТЩ), двух дивизионов сторожевых катеров (8 СКА типа «МО-4» и 16 СКА типа «Рыбинский»), Охраны рейдов ГБ, двух сетевых заградителей и плавучих баз «Красная звезда» и «Яуза», 2-ю бригаду торпедных катеров в составе 1-го дивизиона волнового управления, 2-го дивизиона ручного управления, отряда опытовых торпедных катеров и 58-й авиаэскадрильи, Шхерный отряд в составе канлодки «Красное знамя», 5-го дивизиона тральщиков (7 ТЩ), дивизиона бронекатеров (26 БКА), звена сторожевых катеров (3 СКА типа «Рыбинский»), Отряды строящихся и капитально ремонтирующихся надводных и подводных кораблей, Учебный отряд, Балтийский флотский экипаж, Береговую оборону Кронштадтской ВМБ в составе Кронштадтского, Лужского, Выборгского и Готландского секторов БО, участок ПВО и СНиС Кронштадтской базы[1117].

Также был объявлен и новый состав военно-морской базы Либава, в которую вошли командование, штаб и политотдел базы, отдельный отряд торпедных катеров (6 ТКА с береговой базой), Охрана водного района в составе 1-го дивизиона тральщиков (6 дизельных ТЩ), двух звеньев сторожевых катеров (6 СКА типа «МО-4») и двух охран рейдов, сектор БО в составе одной 180-мм железнодорожной батареи № 18, отдельных 130-мм батарей №№ 23, 27, 45, 46 и 40, участок ПВО в составе 84-го зенитного артиллерийского дивизиона и двух отдельных зенитных батарей, 43-я отдельная авиаэскадрилья, флотский полуэкипаж, СНиС Лиепая в составе отделения связи, района СНиС с участком в Вентспилсе, военный порт 1-го разряда, санитарное отделение военно-морским госпиталем[1118].

А 9 июля 1940 г. нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов отдал приказ, который предписывал через шесть дней (т. е. к 15 июля) Военному совету флота, Штабу флота, Тылу, Главному военному порту, а также всем отделам КБФ изменить место дислокацию с Кронштадта на Таллин. Как признавал впоследствии сам командующий КБФ В. Ф. Трибуц, «поднять такую махину, за короткий промежуток времени в момент разгара боевой подготовки и строительства и в этот момент перебазировать на Запад еще несколько тысяч человек – для нас было делом нелегким». Дело в том, что один лишь аппарат центральных учреждений и отделов флота, вместе с караульными ротами составлял не менее 4 тысяч человек, 46 больших и малых воинских частей, а также различное имущество, оборудование и снабжение. Тем не менее, даже в такой короткий срок, не имея в Таллине ни одного метра своей служебной и жилой площади, как отмечал Трибуц, «Балтфлот в основном справился, не прерывая ни на один день руководства частями и соединениями»[1119]. На самом деле, Военный совет, Штаб флота и различные учреждения КБФ полностью перебазировались в Таллин лишь к 20 июля[1120].

Несмотря на принятое решение о месте расположения Штаба и командного пункта КБФ, данный вопрос вновь возникнет в самом конце 1940-го года. Как говорилось выше, в июле Н. Г. Кузнецов однозначно решил эту проблему в пользу Таллина (хотя еще весной 1940-го года нарком ВМФ предлагал для этой цели Палдиски). Однако, это решение, принятое в директивном порядке, оказалось в тот момент несколько поспешным. Поэтому, 7 декабря 1940 г. командующий КБФ вице-адмирал В. Ф. Трибуц представил для доклада наркому ВМФ свои соображения по этому поводу: «Нет окончательного решения о местонахождении штаба и отделов флота в связи с отсутствием окончательного решения по строительству базы Палдиски. Это в свою очередь, вызывает задержку в составлении задания на защищенный командный пункт штаба, радиоцентра и других учреждений для обслуживания штаба флота…». Заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков предлагал выбрать военно-морскую базу Палдиски в качестве места для пребывания штаба и командного пункта флота[1121].

В итоге нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов 9 декабря 1940 г. принял компромиссное решение, считая целесообразным «найти место между Палдиски и Таллином». В соответствии с этим решением, командующий КБФ потребовал назначить комиссию по выбору места для Штаба флота и доложить предложения наркому ВМФ[1122]. Наконец, 10 января 1941 г. заместитель начальника ГМШ В. А. Алафузов сообщил начальнику Инженерного управления ВМФ П. И. Судьбину, начальнику Управления связи ВМФ Гаврилову, а также Военному совету КБФ решение наркома ВМФ по поводу строительства флотского радиоцентра – «строить в районе Палдиски южнее самой базы»[1123].

Несмотря на колебания среди руководства ВМФ, именно Таллин летом 1940 г. был назначен Главной базой Краснознаменного Балтийского флота, хотя в этом были определенные неудобства, и прежде всего, наличие торгового порта и крупного города рядом с военно-морской базой. Не следует забывать, что в середине ноября 1939 г. руководством ВМФ СССР было принято решение построить в городе Палдиски большую военно-морскую базу. Первоначально запланированная смета строительства новой базы флота составила огромную сумму в 502 млн рублей. В 1940-м году было развернуто широкомасштабное строительство ВМБ Палдиски. В порту началось сооружение большой гавани, различных складов и базовых сооружений. Строительство базы Палдиски было окончательно утверждено постановлением СНК СССР № 858-366сс от 9 апреля 1941 г. Общая сумма капиталовложений по строительству новой военно-морской базы в Палдиски была определена уже в 590 млн рублей. Решением наркома ВМФ № 0041 от 10 мая 1941 г. проектное задание на базу Палдиски было утверждено[1124]. Что же касается статуса Таллина, то постановлением СНК СССР № 381–171/с от 1 марта 1941 г. он был объявлен закрытым портом[1125].

Как уже говорилось, весной и летом 1940 г. начался процесс ускоренного перевода органов управления, соединений и частей надводных, подводных, военно-воздушных сил и береговой обороны КБФ в новые военно-морские базы в Прибалтике. В результате, морские и железнодорожные перевозки для нужд флота резко возросли в этот период. Если в марте и апреле из Ленинграда в Эстонию и Латвию было отправлено по железной дороге 1333 и 825 вагонов, то в мае, июне и июле 1940 года – уже 2579, 2090 и 2056 вагонов соответственно[1126]. Морские перевозки в интересах КБФ также постоянно увеличивались: в марте и апреле на запад (включая базу Ханко) было отправлено 4 тыс. тонн воинских грузов, 4 тыс. человек и 250 лошадей, в мае – 7 тыс. тонн воинских грузов и 6 тыс. человек (только в Прибалтику), в июне – уже 13 тыс. тонн воинских грузов, 5 тыс. тонн строительных материалов и 10 тыс. человек, в июле – 3 тыс. тонн воинских грузов, 27 тыс. тонн строительных материалов и 4 тыс. человек, а в августе – 11 тыс. тонн воинских грузов, 43 тыс. тонн строительных материалов и 8 тыс. человек[1127]. Итак, произошло резкое увеличение масштабов перевозок (особенно военных грузов и строительных материалов) в течение лета 1940-го года.

Тем не менее, заданные СНК СССР и командованием ВМФ ударные темпы строительства береговых батарей в Прибалтике (и в первую очередь, в Эстонии) не выдерживались, грозя общим срывом планов по оборонительному строительству в 1940-м году. Происходило это из-за внезапного и первоначально незапланированного командованием КБФ масштабного перебазирования сил флота в страны Прибалтики. Возникшие проблемы по организации срочных перевозок строительных материалов и материальной части батарей, возложенные на командование КБФ, приводили к многочисленным случаям несогласованных действий в работе различных наркоматов и ведомств. Это не могло не накладывать отпечаток на ход строительных работ в новых прибалтийских базах. (Нельзя также забывать то обстоятельство, что объемы нового строительства в Прибалтике носили беспрецедентный характер: из выделенных Военно-Морскому Флоту в 1940–1941 г. финансовых средств более 90 % было вложено в освоение западных районов[1128].)

Например, 20 июля 1940 г. нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов направил председателю КО при СНК СССР маршалу К. Е. Ворошилову директиву № 3090с, где выразил серьезное беспокойство по поводу возможного срыва сроков оборудования железнодорожных артиллерийских позиций в Эстонии и Латвии. Дело в том, что в соответствии с постановлением КО при СНК СССР от 20 июня 1940 г. № 266/сс, план строительства в Прибалтике железнодорожных позиций следовало закончить к 1-му августа. Но ввиду некомплектной поставки Главметаллосбытом в первом полугодии 1940 г. 3 тыс. тонн рельс, работы по укладке путей задерживались. В то же время, «неоднократные обращения в Главметаллосбыт и в Наркомат черной металлургии дозанарядитъ недостающие скрепления и отгрузить занаряженные, не дали положительных результатов»[1129]. В связи с вышесказанным, Кузнецов попросил К. Е. Ворошилова дать указания Наркомату черной металлургии в кратчайший срок поставить: необходимое количество материалов.

Или же, 25 июля 1940 г. нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов направил целый ряд писем в разные наркоматы, которые были посвящены одной и той же теме – недопоставках строительных материалов и оборудования для нужд оборонного строительства КБФ в Прибалтике. Об этом говорилось в письмах наркому лесной промышленности Ф. В. Сергееву, наркому электропромышленности В. В. Богатыреву, наркому промышленности строительных материалов Л. А. Соснину, наркому путей сообщения Л. М. Кагановичу, наркому общего машиностроения П. И. Паршину, наркому тяжелого машиностроения А. И. Ефремову и другим руководителям[1130]. В переписке нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов отмечал многочисленные факты невыполнения плана поставок оборудования и строительных материалов в положенный срок и настаивал на их срочной высылке по месту строительств.

Тема несвоевременных поставок материалов неоднократно поднималась руководством ВМФ и в дальнейшем. Так, 16 августа начальник ГМШ Л. М. Галлер направил письмо наркому промышленности стройматериалов Л. А. Соснину, где вновь поднял тему о невысылке строительных материалов. Галлер просил Соснина немедленно отгрузить подготовленные 611 вагонов и занарядить с отгрузкой в августе месяце дополнительно 300 вагонов цемента[1131]. А 12 сентября заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков в письме наркому внешней торговли А. И. Микояну отмечал, что строительные работы, осуществляемые непосредственно Наркоматом ВМФ на территории Эстонской и Латвийской республик, «испытывают острую нужду в пиломатериале и круглом лесе». Происходила систематическая недопоставка круглого леса и пиломатериала по выделяемым фондам, что срывало выполнение плана строительных работ 1940-го года. В связи с этим, Исаков просил разрешить закупку пиломатериала и круглого леса на местных рынках в Эстонской и Латвийской социалистических республиках[1132].

Неудивительно, что при таком положении дел с поставкой оборудования и стройматериалов, сооружение оборонных объектов для ВМФ продвигалось крайне медленно. 9 августа 1940 г. командование ВМФ представило наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову и наркому по строительству С. 3. Гинзбургу справку о ходе выполнения плана капитального строительства по флотам по состоянию на 1 июля 1940 года. Из справки следовало, что ситуация с оборонным строительством на Балтике выглядит крайне напряженно. При годовом плане строительства КБФ 1940-го года в 332,7 млн рублей, за полгода флотом было фактически освоено только 69,8 млн рублей (т. е. 21,0 % выполнения). На создание Береговой обороны в Эстонии и Латвии на 1940-й год было выделено 160,3 млн рублей, но за первые полгода было освоено всего лишь 19,6 млн рублей (12,4 %). Самыми низкими темпами шло строительство базы в Палдиски: при годовом плане в 82,0 млн рублей здесь за полгода было выполнено работ только на 8,3 млн рублей (10,2 %)[1133]. Данная ситуация не внушала оптимизма, хотя и имела свои конкретные объяснения.

Разговор на эту неприятную для военно-морского командования тему был продолжен 24 августа, когда председатель Комитета обороны (КО) при СНК СССР маршал К. Е. Ворошилов в своем письме № 785сс сообщил наркому ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову о содержании поступившей к нему докладной записки главного контролера КО при СНК СССР А. С. Новикова, посвященной вопросу ведения оборонительного строительства на полуострове Ханко и в Эстонии, и попросил принять немедленные меры по устранению перечисленных недостатков, а о намеченных мероприятиях сообщить в Комитет обороны в 5-ти дневный срок[1134].

В записке Новикова говорилось, что группой контролеров Комитета обороны, командированных на места строительства военно-морских баз Ханко и Палдиски, было установлено, что решения КО при СНК СССР за №№ 417, 266 и 267 Наркоматом ВМФ в установленные сроки не выполнялись, поэтому намеченный на 1940-й год план строительства оборонных объектов может быть сорван, если не будут приняты решительные меры. Отмечалось, что материальная обеспеченность оборонного строительства позволяла выполнить указанный объем работ, но из-за плохой работы Транспортно-заготовительного отдела КБФ в Ленинградском порту стройматериалы задерживались, поэтому сроки строительства были сорваны.

Соответственно, береговая оборона военно-морских баз Ханко и Палдиски, как отмечал А. С. Новиков, оставалась «полностью не обеспечена».

Главный контролер Комитета обороны представил краткие статистические данные о фактическом состоянии готовности строительства по состоянию на 5 августа 1940 года. Всего предполагалось в 1939-м году построить 8 береговых батарей, но фактически было построено только 3 батареи. В 1940-м году требовалось построить уже 11 береговых батарей, фактически же к 5 августа было сооружено только 4 батареи. Понятно, что такие темпы работ по сооружению оборонительных объектов не обеспечивали выполнение плана 1940-го года и не никак не могли устроить высшее военное руководство[1135].

Одной из основных причин крайне медленного хода строительства являлась плохая работа Транспортно-заготовительного отдела по материально-техническому снабжению строительства КБФ. Промышленность своевременно не подавала для строительства основные материалы и механизмы. В итоге, произошло затоваривание складов в Ленинграде при остром недостатке материалов и механизмов на строительстве. Погрузка на транспорты и железную дорогу в Ленинграде производилась без какого-либо учета потребности строительства ВМФ в тех или иных материалах. Поэтому необходимые для строительства материалы отсутствовали, а склады были забиты ненужными материалами[1136].

Другой причиной срыва плана строительства был недостаток рабочей силы на объектах. Оборонное строительство было обеспечено рабочей силой только на 60 %. Строительное управление ВМФ с июля 1940 г. имело полную возможность навербовать эстонских рабочих для строительства казарменных городков, однако эта возможность не была использована и темпы строительства городков в значительной степени задерживались из-за недостатка рабочих. Несмотря на то, что наличие строительных батальонов не обеспечивало выполнение плана 1940-го года, руководство Наркомата ВМФ вопроса об этом перед Совнаркомом не ставило[1137].

Ещё одним крупным недостатком при строительстве была необеспеченность строительства технической документацией. Не имелось целого ряда проектов, изготовление которых в Центральном проектном бюро Инженерного управления ВМФ шло крайне медленно. Отсутствовавали проекты водоснабжения, канализации и электроснабжения по 9 батареям (Пакри, Оденсхольм, Тахкуна, Церель и др.). Непродуманное составление титульных списков Инженерным управлением ВМФ привело к тому, что в течение полугодия они менялись по 4 раза. Не указывалась хотя бы ориентировочно, полная сметная стоимость объекта и сроки ввода его в эксплуатацию. Указанная в титульных списках стоимость объектов не обосновывалась каким-либо расчетом и резко расходилась с фактической стоимостью[1138].

Из-за плохого контроля за строительством со стороны руководства Наркомата ВМФ (в первую очередь, заместителя наркома ВМФ Г. И. Левченко и начальника Строительного управления ВМФ Г. П. Комарова), постановления Комитета обороны при СНК СССР систематически не выполнялись. Выводы по этому поводу А. С. Новиков делал совершенно однозначный вывод о том, что, несмотря на большое количество командировок в Эстонию работников НКВМФ и личные поездки Левченко, Комарова и Судьбина, «до последнего времени не были обнаружены царящие на строительстве и в Транспортно-Заготовительном отделе факты бесхозяйственности, неорганизованности и прямого преступления…». В заключение, А. С. Новиков предложил председателю КО при СНК СССР К. Е. Ворошилову обязать наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова в декадный срок полностью обеспечить строительство недостающей технической документацией, а также в десятидневный срок упорядочить работу Транспортно-заготовительного отдела в Ленинградском порту[1139].

В положенный срок, 30 августа 1940 г. заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков направил председателю Комитета обороны при СНК СССР маршалу К. Е. Ворошилову свой доклад № 3702сс, в котором доложил о причинах неудовлетворительного положения с оборонным строительством на полуострове Ханко и в Эстонии, а также о принятых мерах по устранению указанных недостатков и форсированию оборонительных работ. По словам заместителя наркома ВМФ, план строительства по состоянию на 20 августа 1940 г. был выполнен в денежном выражении на 26 %, впрочем, «физическое выполнение плана выше, так как многие работы выполняются силами войсковых частей». В количественном отношении, оборонительные работы продвигались следующим образом. Из 27 батарей крупного и среднего калибров, которые следовало ввести в строй в 1939–1940 годах, было введено на 20 августа лишь 13 батарей. На всех остальных батареях работы были развернуты полностью на всех объектах. В сентябре месяце вводились дополнительно 6 батарей[1140].

Далее Исаков перешел к изложению конкретных причин, которые помешали выполнению плана строительства Береговой обороны в Прибалтике. Во-первых, очень поздно были развернуты работы на островах Эзель, Даго и Оденсхольм. Дело в том, что постановление Экономического совета по вопросам материального обеспечения за № 1385-33сс состоялось лишь 10 декабря 1939 года. В нём был определен порядок поступления материалов в декабре 1939 и январе 1940 года. Это совпало с закрытием навигации по Финскому заливу и военными действиями с Финляндией. Поэтому все грузы были направлены по железной дороге на Палдиски, куда они начали поступать только в конце января. Значительная часть грузов из-за задержек в пути, в связи с военными действиями, поступила только в марте-апреле 1940 года[1141].

Острова Эзель и Даго к концу января 1940 г. оказались практически отрезанными от материка ледяным покровом, и переброска пароходами грузов для строительства на этих островах стала возможной лишь с 10 мая 1940 г. Ледоколы в это время были заняты на военных операциях и не были предоставлены в распоряжение строительных органов. Строительные организации Наркомата ВМФ в Эстонии не организовали своевременную переброску грузов на острова после освобождения Моонзундского пролива ото льда. По договору с бывшим правительством Эстонской республики остров Оденсхольм был передан Советскому Союзу 10 июня 1940 года. Места под строительство батарей были выбраны к 30 июня. Лишь после этого строители смогли развернуть работы по всем объектам[1142].

По мнению И. С. Исакова, мероприятия по срочной корректировке плана работ на 1940-й год сводились к тому, что строительные организации на полуострове Ханко и в Эстонии были нацелены, прежде всего, на сооружение тяжелых батарей. К последним относились железнодорожные позиции 305-мм и 180-мм батарей на Ханко, 305-мм башенная батарея на острове Руссарэ, железнодорожные 356-мм и 180-мм батарея на полуострове Пакри, башенные 180-мм батареи на островах Даго (мыс Тахкуна), Эзель (мыс Сворбе) и Оденсхольм. Основная рабочая сила, материалы, механизмы, транспорт, лучшие руководящие кадры были сосредоточены на строительстве именно этих батарей, чтобы не допускать распыления сил. После пересмотра графика работ строительных батальонов, был увеличен ежедневный выход личного состава на работы. Были привлечены к строительству батарей все сформированные части этих батарей. Строительство береговых батарей было переведено на круглосуточную работу[1143].

Помимо объективных причин, замедлявших процесс оборонного строительства в новых прибалтийских базах, имели место и такие факторы, как нераспорядительность начальников строительств и отсутствие должного контроля за их деятельностью со стороны высших инстанций. 11 мая 1940 г. нарком по строительству С. 3. Гинзбург в своем письме, адресованном наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову, обратил внимание последнего на «крайнюю медлительность формирования строительных батальонов для этого строительства»[1144]. Согласно постановлению КО при СНК СССР № 90сс от 26 февраля 1940 г., первый батальон должен был находиться на месте строительства к 1 апреля 1940-го года, но фактически он прибыл лишь 1 мая, т. е. с опозданием на месяц. Следующие два строительных батальона должны были быть на месте к 1 мая 1940 г., а в действительности один из них ещё только формировался в Николаеве и мог быть отправлен не ранее 15 мая. К формированию второго батальона в Ленинграде ещё только приступали и срок его отправки оставался неизвестным.

Указывая на эти обстоятельства, С. 3. Гинзбург просил наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова отдать распоряжение «о всемерном форсировании организации указанных батальонов и снабжении их всем необходимым довольствием»[1145]. Однако, время шло, а ситуация с формированием и отправкой строительных частей в Прибалтику продолжала оставаться крайне напряженной. 12 сентября 1940 г. нарком по строительству С. 3. Гинзбург направил председателю КО при СНК СССР маршалу К. Е. Ворошилову письмо, где сообщал ему, что решением Комитета обороны № 90сс на строительство военно-морской базы в Палдиски следовало передать к 1 июня 1940 г. 6 строительных батальонов. В то же время, несмотря на предписанные сроки, Наркомату по строительству было передано только 5 строительных батальонов, причем с большим опозданием. Поэтому нарком по строительству просил председателя КО при СНК СССР дать указание Наркомату ВМФ немедленно направить шестой батальон в распоряжение наркомстроя для строительства базы в Палдиски[1146].

Как уже говорилось выше, в течение лета-осени 1940 г. командование ВМФ искало оптимальный вариант схемы базирования КБФ в новых условиях. Директива наркома ВМФ № 00168 от 5 июля 1940 г. во многом носила переходный характер, поскольку допускала наличие сразу двух крупных военно-морских баз – Главной и Балтийской, находившихся в одном и том же районе (Таллин – Палдиски). Подобное дублирование функций неизбежно должно было привести в дальнейшем к сосредоточению сил и средств КБФ в одном месте. С целью внести ясность в этот вопрос, 6 сентября 1940 г. нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов издал приказ № 00227, где окончательно упорядочил структуру базирования Краснознаменного Балтийского флота в Прибалтике. Во-первых, были расформированы командование и штаб Балтийской военно-морской базы. Во-вторых, было создано Управление Береговой обороны Главной базы (БО ГБ) КБФ с дислокацией в Палдиски[1147].

Наибольшие реорганизации в период лета-осени 1940 г. испытала Береговая оборона КБФ. 9 сентября 1940 г. Военный совет КБФ представил наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову доклад, где сформулировал свои предложения по поводу дальнейшей стратегии развития береговой обороны флота. По мнению совета, создание передового оборонительного рубежа в устье Финского залива на линии полуостров Ханко – остров Осмуссаар (Оденсхольм) и укрепление островов Эзель и Даго в основном решит задачу обороны восточной части Финского залива, поэтому дальнейшее содержание БО Кронштадтской базы в прежнем составе представлялось нецелесообразным. Поэтому Военный совет КБФ ходатайствовал перед наркомом ВМФ о реорганизации БО Кронштадтской военно-морской базы «в сторону сокращения», что давало возможность усилить Береговую оборону военно-морских баз Ханко, Таллин и Либава[1148]. К докладу Военного совета флота были приложены «Оперативно-тактические обоснования необходимости реорганизации БО Кронштадтской военно-морской базы КБФ»[1149]. Нарком ВМФ своими приказами № 227 от 6 сентября 1940 г. и № 0825 от 31 октября 1940 г. утвердил данные предложения Военсовета флота[1150].

В качестве окончательного итога, командующий КБФ вице-адмирал В. Ф. Трибуц в своем приказе № 00134 от 10 сентября 1940 г. объявил новый состав БО в Прибалтике. Было сформировано Управление Береговой обороны Главной базы (БО ГБ) КБФ. В состав БО ГБ вошли 94-й отдельный береговой артиллерийский дивизион с дислокацией на острове Аэгна (Вульф) и 96-й отдельный береговой артиллерийский дивизион с дислокацией на острове Найссаар (Нарген). Кроме того, в состав БО ГБ КБФ был введен ранее сформированный 34-й отдельный береговой артиллерийский дивизион, с включением в его состав 11-й и 12-й отдельных железнодорожных артиллерийских батарей, расположенных в районе Палдиски, и с расформированием управления 1-го отдельного железнодорожного артдивизиона[1151].

1 октября 1940 г. командующим КБФ В. Ф. Трибуцем был подписан приказ № 00147, где был объявлен состав Береговой обороны Балтийского района (БОБР). В её состав вошли артиллерийские и другие войсковые части, расположенные на островах Осмуссаар (Оденсхольм), Хийуумаа (Даго) и Сааремаа (Эзель). БОБР включала в себя два сектора Береговой обороны – Северный и Южный. В состав Северного сектора включались следующие батареи и воинские части, расположенные на островах Осмуссаар и Хийуумаа: управление сектора БО в Кердля, четырехорудийная 180-мм башенная батарея Jo 315 с дислокацией на полуострове Симпернес, четырехорудийная 180-мм башенная батарея № 314 на острове Осмуссаар, трехорудийная 152-мм батарея № 12 на мысе Серошс, четырехорудийная 130-мм батарея № 26 на полуострове Симпернес, четырехорудийная 130-мм батарея № 42 на полуострове Дагерорт, четырехорудийная 130-мм батарея № 44 на мысе Тоффри и четырехорудийная 100-мм батарея № 149 на мысе Палли[1152].

В состав Южного сектора БОБР были включены следующие войсковые части и береговые батареи, расположенные на острове Сааремаа: управление БО Балтийского района с дислокацией в Курессааре, 3-ю отдельная стрелковая бригада, 4-я отдельная рота связи в Курессааре, 10-я отдельная саперная рота в Курессааре, четырехорудийная 180-мм башенная батарея № 316 на полуострове Сворбе, четырехорудийная 180-мм башенная батарея № 317 в Ниннасте, четырехорудийную 130-мм батарею № 24 в Кихельконде, четырехорудийную 130-мм батарею № 25 на полуострове Хундсорт, четырехорудийную 130-мм батарею № 43 в Кюбассааре[1153].

Тем временем, командование Краснознаменным Балтийским флотом пыталось расширить уже имевшуюся систему базирования флота. 18 сентября 1940 г. начальник Штаба КБФ контр-адмирал Ю. А. Пантелеев направил начальнику ГМШ адмиралу Л. М. Галлеру рапорт, где изложил своё мнение о дальнейших путях развития системы базирования. Предложения Пантелеева базировались на оперативной оценке театра и произведенной рекогносцировке. В первую очередь, речь шла о создании маневренных баз для торпедных катеров. Для нужд кратковременного базирования торпедных катеров (из расчета 6–7 суток) необходимы были следующие пункты в Прибалтике: для операций в средней части Финского залива – маневренные базы Харалахт и Сууркуля; для обороны устья Финского залива – маневренные базы Палдиски, Лехтмаа, Суурсаадам; для обороны северной части Балтийского моря и подходов к Мухувэйн, Соэловэйн – маневренные базы Рохукюля, Орьяки, Тринги, Иагераху, Кюдемалахт; для обороны Ирбенского пролива и для действий в средней части Балтийского моря – маневренные базы в порту Вентспилс и в гаванях Монти, Ромассар, Мереракс и Даугавгрива. Для нужд длительного базирования сил флота Ю. А. Пантелеев предлагал бухты Харалахт (гавань Локса), гавань Даугавгрива, порт Вентпилс, гавань Рохукюля (Рогекюль)[1154].

Согласно подсчетам, представленным Ю. А. Пантелеевым, стоимость оборудования одной маневренной базы, предназначенной для длительного базирования, выражалась в сумме от 750 тыс. до 1 млн рублей. Таким образом, сумма строительства всех четырех предполагаемых маневренных баз флота должна была составить не менее 3 млн рублей. Что касается цены оборудования базы для кратковременного базирования, то она выражалась в сумме 450 тыс. рублей. Соответственно, для создания 11 маневренных баз требовалось не менее 5 млн рублей. В итоге, полная стоимость всех работ по созданию системы маневренного базирования в Прибалтике составляла не менее 8 млн рублей[1155].

Предложение начальника штаба КБФ Пантелеева заинтересовало вышестоящее командование, и 23 декабря 1940 г. Штаб КБФ представил Военному совету флота оперативно-тактические задания на реконструкцию и развитие военно-морских баз Рига и Рогекюль (Рохукюля). В соответствии с «Оперативно-тактическим заданием на восстановление и развитие гавани Рогекюль», там предусматривалось постоянное базирование одного дивизиона подлодок типа «М» (6 единиц), двух отрядов торпедных катеров типа «Г-5» (12 единиц), вспомогательных судов (2 судна) и маневренное базирование одного дивизиона эсминцев типа «Гневный» (4 эсминца) и трех дизельных тральщиков[1156].

Согласно «Оперативно-тактическому заданию на реконструкцию и перспективное развитие базы КБФ Рига», в районе Даугавгривы предполагалось постоянное базирование в мирное и военное время двух крейсеров, восьми эсминцев типа «Гневный», трех сторожевых кораблей, одного минного заградителя, 6 базовых тральщиков, дивизиона подлодок типа «С» (4 лодки), дивизиона торпедных катеров (18 катеров), двенадцати сторожевых катеров типа «МО-4» и шести вспомогательных судов[1157].

После утверждения оперативно-тактических заданий Военным советом КБФ, начальник штаба флота контр-адмирал Ю. А. Пантелеев 26 декабря направил их на утверждение начальнику ГМШ адмиралу И. С. Исакову[1158]. Итогом рассмотрения стала директива заместителя начальника ГМШ В. А. Алафузова № 17740сс от 27 декабря 1940 г., где говорилось о форсировании работ по восстановлению и развитию портов Рига и Рогекюль «в соответствии с планом мирного 1941 года»[1159]. 6 января 1941 г. начальник Штаба КБФ Ю. А. Пантелеев в своем докладе заместителю начальника ГМШ В. А. Алафузову вновь вернулся к этой теме и посетовал на отсутствие исходных данных для составления оперативно-тактических заданий для дальнейшего формирования военно-морских баз. Дело в том, что на 1941-й год, согласно схеме организационно-моблизационного развертывания, на Балтике предполагалось сформировать две новые военно-морские базы. В связи с этим, Пантелеева интересовали такие вопросы, как характер баз (маневренные или постоянные), количество и классы боевых кораблей для базирования в них, точные географические пукты для размещения баз и краткие геологические и описательные данные[1160].

Командованием флота прорабатывались и другие варианты создания военно-морских баз на Балтике. В начале декабря 1940 г. командующий КБФ вице-адмирал В. Ф. Трибуц докладывал наркому ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову о необходимости проработки вопроса с базированием Отряда легких сил и 1-й бригады подлодок КБФ. Дело в том, нарком ещё раньше распорядился о постоянном базировании Отряда легких сил КБФ в Риге, при этом «используя Либаву, как маневренную базу для пополнения запасов в мирное время». Это же предполагалось и в отношении 1-й бригады подводных лодок, которая базировалась в Либаве со всем береговым хозяйством и складами. В связи с этим, командующий КБФ В. Ф. Трибуц просил наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова окончательно утвердить дислокацию вышеуказанных соединений КБФ по мирному времени[1161].

Заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков посчитал данный вопрос сложным, поскольку следовало последовательно подготавливать «еще один пункт маневренного базирования ОЛС на Рижский залив, Моонзунд или Кейгусте». Это давало возможность существенно сократить переход кораблей в мирное время. Поэтому 13 декабря Исаков поручил Оперативному управлению ГМШ подготовить свои соображения по поводу постоянного и маневренного базирования сил КБФ, оперирующих из Либавы и Рижского залива[1162]. Понятно, почему командующий КБФ В. Ф. Трибуц с тревогой отметил в своем отчете по боевой подготовке флота за 1940-й год, что на прохождение боевой подготовки флотом сильно влияет «неустановившаяся еще до сих пор дислокация некоторых плавающих соединений и отдельных кораблей». Из-за этой неопределенности командование КБФ не могло принять принципиального решения о размещении запасов продовольствия, боезапаса, топлива для обеспечения кораблей, а также решить вопрос с бытовым устройством семей командиров[1163].

27 декабря 1940 г. Военный совет КБФ представил наркому ВМФ доклад, где поставил вопрос о формировании специального Отряда судов обороны Ирбенского пролива с базированием на Рижский военный порт. В качестве весомого довода в пользу именно такого решения, Военный совет Балтфлота указывал на опыт войны 1914–1918 гг., а также опыт проведенных учений КБФ в 1940-м году, которые показали «большое оперативное значение Ирбенского направления не только для обороны островов, но и для обеспечения района минной позиции в устье Финского залива и тыла ГБ флота». Исходя из оценки указанного оперативного направления и необходимости использования для обороны пролива различных сил флота (эсминцы, канонерки, сторожевые корабли, тральщики, торпедные катера, ВВС), как полагало командование КБФ, требовалось объединить все эти средства в одних руках для того, чтобы ещё в мирное время начать освоение пролива, методов его обороны и иметь здесь одного командира, отвечающего за оборону позиции в целом[1164].

С этой целью Военный совет КБФ предложил учредить специальный Отряд судов обороны Ирбенского пролива в составе канонерской лодки «Красное знамя», трех тральщиков, одного дивизиона подлодок типа «М», одного отряда торпедных катеров, одного дивизиона сторожевых катеров типа «МО-4» и одной авиаэскадрильи разведчиков «МБР-2». Постоянное базирование отряда предполагалось в Рижском военном порту, а маневренное базирование – в Кюрессаре, в районе полуострова Сырве (Сворбе). Командир отряда должен был подчиняться в оперативном отношении командиру Либавской военно-морской базы. Все материально-техническое обеспечение отряда следовало возложить на военный порт в Риге[1165].

Однако, предложение Военного совета КБФ не нашло поддержки у наркома ВМФ, который счел его «в корне неправильным». Кузнецов посчитал, что Военный совет КБФ хотел усложнить структуру флота и при этом не учитывал уже имевшиеся соединения, такие как Шхерный отряд и Отряд легких сил в Рижском заливе. Чтобы избежать лишних организационных мероприятий, Военный совет КБФ предложил образовать штаб отряда на базе штаба Либавской базы. Начальник ГМШ адмирал И. С. Исаков приказал своему заместителю контр-адмиралу В. А. Алафузову представить свои соображения по этому вопросу[1166]. В итоге, в этот же день, 27 декабря заместитель начальника ГМШ В. А. Алафузов издал директиву, где потребовал «форсировать работы по восстановлению и развитию портов Рогекюль и Рига в соответствии с планом мирного 1941 года»[1167].

6 февраля 1941 г. заместитель начальника ГМШ В. А. Алафузов направил начальнику штаба И. С. Исакову доклад по поводу создания и организации военно-морской базы в Риге (Усть-Двинске). Алафузов сразу же отметил, что «создавать новое командование и штаб нецелесообразно». При этом он учел предложения Военного совета КБФ и попросил дать ему указания по поводу подготовки перевода командования и штаба Либавской базы в Ригу, оставив в Либаве лишь Охрану водного района, военный порт, участок СНиС и береговую оборону. После проведения подобной реорганизации военно-морская база Либава должна будет войти «в узел ВМБ Рига-Либава». В дальнейшем, в Либавской базе предполагалось создать командование и штаб, с подчинением командиру ВМБ Рига. Перебазирование надводных кораблей и подлодок из состава Отряда легких сил и 1-й бригады подлодок КБФ было предложено проводить постепенно, начиная с весны 1941 года[1168].

Для полноценного функционирования военно-морской базы в Риге требовалось сформировать участок СНиС и оборудовать временные телефонный, телеграфный и радиоцентр. Одновременно с этим, полагалось начать работы по сооружению тех же центров постоянного типа. В заключение, В. А. Алафузов предложил И. С. Исакову дать указания Военному совету КБФ, чтобы тот позаботился о выборе и подготовке помещений в Риге для штаба предполагаемой базы. Также, Военсовет КБФ следовало определить очередность работ и порядок перехода ВМБ из Либавы в Ригу[1169].

1 марта 1941 г. нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов утвердил представленное ему «Ориентировочное задание на перспективное развитие военно-морской базы КБФ в г. Рига»[1170]. Согласно заданию, проектируемая база должна была располагаться на реке Западная Двина (Даугава), в районе зимней гавани Больдерайя – Мильгравис (Усть-Двинск) и должна была обеспечивать постоянное базирование следующих кораблей: крейсеров типа «Киров» – 2 ед., крейсер типа «Петропавловск» – 1 ед., эсминцев типа «Гневный» – 18 ед., сторожевых кораблей проекта 29 – 2 ед., эскадренных тральщиков проекта 59 – 7 ед., дизельных тральщиков – 9 ед., торпедных катеров типа «Д-3» – 18 ед., минных заградителей – 1 ед., подлодок типа «С» – 13 ед., подводных минных заградителей – 6 ед., сторожевых катеров типа «МО-4» – 15 единиц. 5 марта заместитель начальника ГМШ В. А. Алафузов направил начальнику Инженерного управления ВМФ генерал-майору П. И. Судьбину данное задание и потребовал учесть его положения при разработке тактико-технического задания на базу в Риге, которое необходимо было представить к 1 мая 1941 года[1171].

На строительство новой базы в Риге планировалось израсходовать в 1941-м году 4,5 млн рублей, а в 1942-м году – от 10 до 15 млн рублей. Но несмотря на спешно принятые меры, Рижская военно-морская база к началу Великой Отечественной войны не была подготовлена в полной мере к базированию в ней и обеспечению деятельности крупных надводных боевых кораблей. По словам командующего КБФ вице-адмирала В. Ф. Трибуца, в первой половине 1941 г. ситуация с оборудованием базы в Усть-Двинске носила весьма тревожный характер: «… Не в лучшем положении были наши корабли и в Усть-Двинске. В мае вице-адмирал Дрозд (командир Отряда легких сил – П.П.) перешел туда. Мы не предполагали там организовывать стоянки кораблей, в Усть-Двинске ничего нет: ни топлива, ни воздуха, ни мастерских, одни только голые стенки. Причальная стоянка для кораблей с углублением в 4 метра. Чтобы подойти крейсеру к причалу, надо сначала поставить две баржи, а потом сможет подойти крейсер. Если корабль пришел носом в гавань, выходить может кормой. С точки зрения самых минимальных требований гавань в Усть-Двинске удовлетворять не могла. В перспективе было расширение Усть-Двинской гавани, строительство рассчитывалось на 5 лет на сумму 50-100 млн рублей»[1172].

Параллельно с Рижской базой шла разработка оперативно-тактического задания на строительство военно-морской базы в Рогекюле, вопрос о которой был поднят ещё осенью 1940-го года. 14 марта 1941 г. нарком ВМФ своим приказом назначил комиссию по разработке задания на ВМБ в Рогекюле, под председательством капитана 2-го ранга В. С. Черокова. Помимо тактико-технического задания, комиссии надлежало составить схему распределения территории, схему гавани с расстановкой кораблей, ориентировочные сметно-финансовые расчеты и пояснительную записку к заданию. Комиссии следовало завершить работу к 15 апреля[1173].

В соответствии с оперативно-тактическим заданием, составленным в Главном морском штабе ВМФ, база в Рогекюле была призвана обеспечить постоянное базирование в ней 12 подлодок типа «М», 18 торпедных катеров типа «Г-5» и 9 дизельных тральщиков, а также маневренное базирование 4 эсминцев типа «Гневный». Кроме того, база должна была обеспечить всем необходимым дивизион 76-мм зенитной артиллерии на мехтяге, одну стрелковую роту, а также быть перевалочным пунктом для частей, расположенных на островах Даго и Эзель[1174]. К 7 апреля 1941 г. комиссия В. С. Черокова подготовила все документы по базе и представила их наркому ВМФ на утверждение[1175].

27 января 1941 г. начальник ГМШ и заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков в своих «Тезисах доклада по базированию КБФ на 1944 год» высказал соображения о будущей системе базирования Балтийского флота. По мнению Исакова, главной базой флота будет район Таллин-Палдиски, а операционными базами – Ханко и Рогекюля, которые должны были входить в состав главного узла базирования. В качестве тыловой базы, были определены Кронштадт, Ручьи, Выборг, Ленинград. Операционными базами флота были назначены Рига, Либава, Виндава. Наконец, роль маневренных баз КБФ были призваны исполнять Курессааре и Пернов (Пярну). На базы Таллин, Палдиски, Ханко командование ВМФ предполагало базировать «весь линейный и легко-крейсерский флот, решающий свои задачи в северной части Балтийского моря и на главном оборонительном рубеже Симпернес-Оденсхольм-Ханко и подлодки для действия в том же районе и Ботнике»[1176].

В базах Рига, Либава и Виндава предполагалось держать силы, необходимые для обороны побережья и Ирбенского пролива, для действий на коммуникациях и обеспечения фланга Красной Армии. В состав этих сил намечалось включить крейсеры, лидеры, эсминцы, средние и малые подлодки и торпедные катера. По мнению И. С. Исакова, данная схема организации и базирования КБФ позволяла полностью сохранить «организационный костяк, заложенный в настоящее время и утвержденный Правительством»[1177]. Кроме того, в случае войны планировалось захватить и использовать в качестве военно-морских баз немецкую Клайпеду и финскую Марианхамн (Аланды), для маневренного базирования там легких сил, малых подлодок и кораблей Охраны водного района[1178].

Несколько позже, чем на материковой части Эстонии, развернулось строительство береговой и сухопутной обороны на островах Моонзундского архипелага – Эзель (Сааремаа) и Даго (Хийуумаа), а также на острове Оденсхольм (Осмуссаар). По причине затяжки сроков заключения договоров об аренде участков с эстонскими властями, строительные работы на островах Эзель и Даго так и не удалось начать в апреле-мае 1940 года. Основными проблемами при дальнейшем оборонном строительстве на островах были следующие: 1) трудность транспортировки матчасти и стройматериалов на острова, ввиду их удаленности от основных баз; 2) трудность выгрузки матчасти в местах позиций из-за отсутствия пристаней; 3) большая протяженность островов; 4) тяжелые бытовые условия для личного состава батарей и инженерных батальонов; 5) необеспеченность своевременного поступления оборудования на строящиеся объекты. В результате, строительство оборонных объектов в широком масштабе развернулось на островах лишь в июне-июле 1940 года. Позже всего были начаты работы на острове Оденсхольм, где комиссия флота смогла выбрать места для орудийных позиций лишь к концу мая[1179].

1 июня 1940 г. комендант Береговой обороны Балтийской ВМБ комбриг С. И. Кабанов направил командиру базы капитану 1-го ранга С. Г. Кучерову рапорт, где сообщил о результатах предварительного осмотра острова Оденсхольм (Осмуссаар). По мнению Кабанова, на острове можно было разместить предназначенные титульным списком строительства три береговые батареи, из которых две были бы тяжелыми (406-мм и 180-мм калибра) и одна 130-мм калибра. Однако остров Оденсхольм имел ряд особенностей, что создавало определенные сложности при сооружении батарей. Во-первых, все орудийные позиции рисковали быть открытыми как с моря, так и с воздуха из-за отсутствия на острове лесного массива. Во-вторых, большим неудобством было то, что остров не имел удобных причалов для швартовки и разгрузки транспортов со строительными материалами и материальной частью. Имевшаяся на острове единственная гавань на юго-западной оконечности острова располагала небольшой пристанью для рыбачьих лодок и моторных катеров. Сама пристань не могла принимать никаких грузов, вследствие своей ветхости[1180].

В-третьих, большим недостатком являлось отсутствие источников пресной воды. Имевшихся на острове запасов пресной воды, в виде небольших, глубиной 1,5–2 фута пересыхающих озер, для строительства было совершенно недостаточно. Необходимо было обеспечить личный состав строительного батальона, а также и личный запас береговых батарей питьевой водой, а также и водой для приготовления пищи. Источников пресной воды, если не считать единственного маловодного колодца, на острове не было. Исходя из высказанных соображений, комендант БО БВМБ С. И. Кабанов просил командира Балтийской военно-морской базы распорядиться о том, чтобы устроить на острове буровые водоразборные колонки, полноценную пристань и три походные хлебопекарни[1181].

На следующий день, 2 июня, командир Балтийской ВМБ С. Г. Кучеров доложил Военному совету КБФ о трудностях, могущих возникнуть при строительстве на Осмуссааре, и о тех мерах, которые следовало предпринять в целях подготовки плацдарма. Кроме того, Кучеров информировал Военсовет флота о том, что уже 4 июня на остров Осмуссаар направляется изыскательская партия для исследования грунта и колодцев питьевой воды. Оформление акта передачи острова Оденсхольма смешанной комиссией было назначено на этот же день – 4 июня. Срок полной эвакуации эстонских жителей с острова был назначен на 15 июня. Но независимо от срока выселения, как докладывал Кучеров, «к развертыванию строительства можно приступить теперь же»[1182].

Таким образом, строительные работы на Оденсхольме (Осмуссааре) начались лишь с середины июня 1940 года. Прежде всего, начали производиться работы по сооружению 180-мм четырехорудийной башенной батареи № 314 и 130-мм трехорудийной батареи № 90. В перспективе намечалась постройка на острове мощнейшей 406-мм башенной батареи. Строительные работы на Осмуссааре велись как днем, так и ночью, с большим напряжением сил личного состава. Работы были сильно затруднены, как и на островах Моонзундского архипелага, сильным напором грунтовой воды, которая затрудняла проведение подземных работ. Ведь 180-мм башенная артиллерийская установка уходила в землю на 16 метров. Тогда выход был найден в использовании 6-дюймовых центробежных насосов, которые ежесуточно откачивали воду. Бетонные работы проводились круглогодично, на острове для этого был использован практически весь камень. Монтаж башенных артиллерийских установок «МБ-2-180» для батареи № 314 производился инженерами и рабочими Ленинградского металлического завода (ЛМЗ) им. Сталина[1183].

Ещё позже было начато строительство береговых батарей на островах Моонзундского архипелага – Эзель (Сааремаа) и Даго (Хийуумаа). 25 апреля 1940 г. комендант Береговой обороны Балтийского района комбриг С. И. Кабанов докладывал в своем рапорте командиру Балтийской военно-морской базы капитану 1-го ранга С. Г. Кучерову, что для развертывания строительства батарей БО «необходимо как можно быстрее провести отчуждение земель на острове Эзель» и поставил вопрос о немедленном отводе эстонской стороной земель под строительство батарей. Командование флотом определило срок освобождения территорий и населенных пунктов на острове Эзель с 15 мая по 1 июня 1940 года[1184]. Но соблюдение этих сроков не было обеспечено командованием флота. 6 июля командир базы контр-адмирал С. Г. Кучеров был поставлен в известность об отчуждении земель в районе Кейгусте и в бухте Тагелахт на острове Эзель. При этом никакого оперативно-тактического задания на строительство оборонительных сооружений в указанных местах ещё не имелось[1185].

По словам бывшего коменданта БОБРа С. И. Кабанова, лишь в середине июля 1940 года он получил на руки полный план строительства батарей на островах Сааремаа и Хийумаа. В это время, в соответствии с постановлениями КО при СНК СССР №№ 417 и 266, на Сааремаа уже велось строительство трех 130-мм береговых батарей (№№ 24, 25 и 43), для которых на транспортах «Совторгфлота» были доставлены орудия. Согласно плану 1940-го года, на острове требовалось построить в первую очередь две 180-мм батареи – башенную № 315 на полуострове Сворбе (Сырве) и открытую № 317 на полуострове Ниннаст, а также 152-мм батарею на мысе Кейгуст. Вторая очередь строительства предусматривала сооружение еще трех батарей – трехорудийной 305-мм башенной на полуострове Сворбе, четырехорудийной 100-мм батареи в Паммана у входа в пролив Соэловяйн и четырехорудийной башенной 130-мм на полуострове Хундсорт (Тагамыза). На острове Хийумаа, помимо уже установленной на мысе Серошс 152-мм батареи, следовало соорудить еще шесть батарей: по одной 180-мм и 305-мм башенной батарее на полуострове Симпернес и еще четыре батареи 152-мм и 130-мм калибра[1186].

Однако, ситуация со строительством на островах Моонзундского архипелага осложнялась существенной нехваткой рабочей силы. На острове Эзель (Сааремаа) работало всего два строительных батальона. Примерно столько же военных строителей было и на острове Даго (Хийумаа). Поэтому, чтобы выдержать предписанные сроки строительства, помимо военных строителей и рабочих-монтажников, на сооружении батарей был занят весь личный состав береговых батарей[1187].

Довольно сложно решался вопрос с организацией сухопутной обороны островов Моонзунда. 22 июля 1940 г. нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов направил наркому обороны СССР маршалу С. К. Тимошенко свой доклад, где поставил вопрос об обеспечении обороны Моонзундских островов. Кузнецов считал наиболее целесообразной мерой передачу военно-морскому командованию 16-й стрелковой дивизии РККА, часть которой уже была расположена на островах. Но если в этой просьбе будет оказано, и флоту будет дана отдельная стрелковая бригада, нарком ВМФ просил усилить ее танковым батальоном. Высказывая данные соображения, Кузнецов предварительно заручился поддержкой со стороны командующего 8-й армией Прибалтийского особого военного округа генерал-майора А. А. Тюрина[1188].

Надо сказать, что еще за месяц до этого, 21 июня, в Главном морском штабе ВМФ был разработан «Перечень необходимых сил и средств для обороны Эзеля и Даго», куда вошли: по сухопутным войскам – одна стрелковая дивизия, один полк артиллерии Резерва Главного командования (152-мм и 122-мм орудия), два саперных батальона, два инженерных батальона, два дорожно-восстановительных батальона, один автотранспортный батальон; по ВВС – один авиаполк бомбардировщиков «ДБ-3», один авиаполк бомбардировщиков «СБ», один истребительный авиаполк[1189]. Как мы понимаем, данные требования, полностью совпадавшие с заявкой наркома ВМФ, носили максимальный характер, чтобы гарантировать надежную оборону островов от нападения противника с суши, моря и воздуха.

1 августа 1940 г. начальник Главного морского штаба ВМФ адмирал Л. М. Галлер подготовил перечень вопросов для наркома обороны СССР маршала С. К. Тимошенко, касавшихся строительства ВМФ. Среди них были вопросы, ранее поставленные наркомом ВМФ адмиралом Н. Г. Кузнецовым в связи с усилением обороны островов Эзель и Даго. Галлер повторил требования о передаче в состав КБФ 16-й стрелковой дивизии из состава войск Прибалтийского военного округа, либо же стрелковой бригады с танковым батальоном[1190]. Помимо этого, Галлер просил усилить авиацию на островах Моонзундского архипелага, для чего просил передать Наркомату ВМФ три авиаполка – истребительный полк в Таллине, бомбардировочный полк «СБ» в Аренсбурге и один бомбардировочный полк «ДБ-3». Флоту следовало передать всю аэродромную сеть на островах Эзель и Даго[1191].

Заявка флота была урезана командованием Красной Армии, и ему пришлось довольствоваться лишь 3-й отдельной стрелковой бригадой (ОСБ). 23 августа командующий Краснознаменным Балтийским флотом определил порядок переброски 3-й отдельной стрелковой бригады на острова Эзель и Даго. Переброску бригады водным путем было предписано начать в тот же день, а закончить её переброску и размещение следовало к 15 сентября 1940 г. Расквартирование бригады на островах было возложено на генерал-майора С. И. Кабанова[1192]. Наконец, приказом наркома ВМФ № 00228, 3-я отдельная стрелковая бригада со штатной численностью в 7679 человек была принята от Наркомата обороны СССР и включена в состав КБФ[1193].

К сентябрю 1940 г. 3-я отдельная стрелковая бригада под командованием полковника ?. М. Гаврилова в составе 46-го и 79-го стрелковых полков, артиллерийского полка, зенитного артиллерийского дивизиона, отдельного дивизиона ПТО, саперного батальона и батальона связи, прибыла на острова Моонзундского архипелага. Бригада в основном сосредоточилась на острове Сааремаа, но из её состава были выделены один стрелковый батальон и один артиллерийский дивизион для обороны острова Хийумаа. В оперативном отношении 3-я бригада подчинялась командующему 8-й Армией ПрибОВО генерал-майору А. А. Тюрину, а в гарнизонном – коменданту Береговой обороны Балтийского района генерал-майору С. И. Кабанову[1194].

30 сентября 1940 г. нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов подписал приказ № 00246, которым назначил комиссию по разработке системы сухопутной и противодесантной обороны островов Эзель (Сааремаа) и Даго (Хийуумаа) под председательством полковника В. К. Зайончковского. Комиссия должна была приступить к работе с 10 октября и через два месяца представить на утверждение генеральный план сухопутной и противодесантной обороны островов, частные планы обороны каждого района, схемы и планы строительства первой (1940 г.), второй (1941 г.) и третьей (1942 г.) очередей и титульные списки строительства по годам. Основой системы обороны следовало считать полевую фортификацию, усиленную и дополненную на наиболее важных участках железобетонными огневыми точками, используя условия местности[1195].

Комиссия В. К. Зайончковского провела необходимую работу по составлению плана сухопутной обороны островов Сааремаа и Хийумаа и представила его в срок Военному совету КБФ. Согласно плану, оборона острова Сааремаа строилась из расчета на одну стрелковую дивизию, а острова Хийумаа – на один стрелковый полк с артиллерией и танками. Что касается более мелких островов – Муху (Моон) и Вормси (Вормс), то решено было войсками их не занимать. План сухопутной обороны Моонзундского архипелага, как и действия береговой обороны, был рассчитан на действия противника лишь с западного направления. Основной идеей плана было ведение упорной обороны бухты Тагалахт, бухты Мустельгама, полуострова Сырве. Резервы предполагалось держать в западной части острова Сааремаа[1196]. Материалы комиссии были своевременно утверждены Военным советом КБФ и переданы в Главный морской штаб ВМФ.

Первоначально, руководство строительством сухопутной обороны на островах Моонзундского архипелага, которое должно было осуществляться силами 3-й стрелковой бригады и личного состава батарей, было поручено Наркомату ВМФ. Однако, с декабря 1940 г. работы по сооружению сухопутной инженерной обороны были переданы в ведение Прибалтийского особого военного округа. То же самое произошло и с 3-й стрелковой бригадой, которая вначале подчинялась коменданту БОБРа, но с декабря 1940 г. была изъята из его подчинения и передана в состав ПрибОВО. Соответственно, комендант БОБРа Кабанов теперь не мог использовать бригаду для проведения строительных работ, возложенных по плану именно на неё[1197].

Говоря о создании сухопутной обороны на островах Моонзундского архипелага, следует отметить один интересный момент. В вопросе об ответственности за оборону островов и разграничении функций между армией и флотом, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов допустил странную непоследовательность в своих действиях. Первоначально, 22 июля 1940 г., в своем докладе наркому обороны СССР С. К. Тимошенко, Кузнецов просил передать Краснознаменному Балтийскому флоту какую-либо воинскую часть для организации полноценной обороны Моонзундских островов. В итоге, морское командование получило в свое распоряжение 3-ю отдельную стрелковую бригаду из состава войск Прибалтийского особого военного округа, которая была зачислена в состав КБФ 9 октября 1940 года[1198].

Однако не прошло и месяца, как уже 23 октября в своем докладе Правительству Н. Г. Кузнецов попросил принять обратно в состав Наркомата обороны СССР 3-ю и 8-ю отдельные стрелковые бригады. Причиной перемены мнения наркома было то обстоятельство, что командный состав сухопутных соединений «не имеет перспективы продвижения по службе», а в центральном аппарате Наркомата ВМФ и на КБФ нет специалистов, которые могли бы «с достаточной полнотой проводить и проверять тактическую и оперативную подготовку крупных сухопутных войсковых соединений». Соответственно, нарком ВМФ просил возложить задачу сухопутной обороны на Балтийском море и в Финском заливе исключительно на Красную Армию. Краснознаменный Балтийский флот должен был отвечать только за оборону с морского направления[1199].

К концу 1940-го года на острова Даго, Эзель и Оденсхольм уже была перевезена материальная часть 13 береговых батарей в количестве 51 орудия, а также переброшен личный состав: артиллеристов – 1330 человек, частей 3-й стрелковой бригады – 8500 человек и строительных батальонов – 11000 человек. Таким образом, всего за год на острова было перевезено около 21 тыс. человек. Благодаря вовремя принятым мерам, на островах удалось решить жилищную проблему: личный состав батарей к зиме 1940–1941 гг. был обеспечен казармами и бараками. В то же время, гарнизоны испытывали острый недостаток перевозочных средств (буксиров, катеров и обычных лодок)[1200].

Несмотря на все трудности в процессе строительства, несомненной заслугой командования КБФ стало создание в течение 1940-го года на ранее невооруженных островах полноценной системы береговой обороны в основных оперативных районах, что давало возможность прикрыть подходы к острову Даго с севера и северо-запада. Была создана система противодействия десанту противника в районе Соэлозунда и западного берега островов Даго и Эзель, а также частично прикрыт южный подход к Мухувэйн. В то же время, слабым местом в обороне оставался Ирбенский пролив, особенно его северная часть в районе полуострова Сворбе (Сырве).

Тем временем, выбирались места для новых крупнокалиберных батарей в Эстонии. По словам С. И. Кабанова, еще в начале августа 1940 г. командующий флотом адмирал В. Ф. Трибуц принял решение о строительстве на острове Нарген (Найссаар) четырехорудийной 180-мм открытой батареи. Для выбора места для данной батареи, 10 ноября приказом № 00163 командующего КБФ была назначена комиссия под председательством коменданта БОБР генерал-майора С. И. Кабанова и коменданта БО ГБ полковника И. А. Кустова. В назначенные сжатые сроки работа комиссией была выполнена. Руководствуясь указаниями Штаба КБФ, комиссия выбрала позицию для батареи[1201].

Что касается сухопутной обороны 180-мм батареи на острове Нарген, то её планировалось включить в общую систему обороны острова, разработанную комиссией С. И. Кабанова в августе 1940-го года[1202]. 16 ноября начальник 1-го отдела Штаба КБФ капитан 2-го ранга Н. Г. Пилиповский представил материалы по выбору позиции для 180-мм батареи на Наргене на утверждение наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову[1203]. 8 декабря нарком ВМФ рассмотрел представленные материалы и утвердил предложенное место позиции и схему расположения орудийных блоков[1204]. В это же время было решено, что четыре 180-мм береговые артустановки, предназначенные для установки на острове Нарген, следовало подать к месту строительства к 1 июля 1941 г.[1205] Данная береговая батарея была призвана качественно усилить Береговую оборону района Таллина.

Для организационного оформления новых береговых батарей, приказом командующего КБФ № 0625 от 13 ноября 1940 г., было объявлено о сформировании с 31 октября в составе Береговой обороны Балтийского района КБФ следующих частей – Управления коменданта Северного сектора БОБР с дислокацией в Кердля, 180-мм четырехорудийной башенной батареи № 314 с дислокацией на острове Осмуссаар, 180-мм четырехорудийной башенной батареи № 315 с дислокацией на полуострове Сырве, 180-мм четырехорудийной башенной батареи № 316 с дислокацией на полуострове Симпернес, 180-мм четырехорудийной открытой батареи № 317 на мысе Ниннаст[1206].

Строившиеся на островах Моонзундского архипелага 180-мм береговые башенные батареи (№№ 314, 315 и 316) представляли собой сложнейшие оборонительные сооружения, являвшиеся наглядным отражением достижений отечественной фортификации. Батареи состояли из двух башенных артиллерийских установок «МБ-2-180», командного пункта командира батареи, запасного командного пункта (ЗКП), котельной с двумя котлами, долговременных огневых точек и огневых точек зенитных батарей. 180-мм артиллерийские установки, обладавшие дальностью стрельбы 45 км и скорострельностью 5 выстрелов в минуту, изготавливались на Ленинградском металлическом заводе (ЛМЗ) им. Сталина. Все подземные сооружения батарей были защищены 3,5-метровым слоем железобетона, а толщина брони орудийных башен и командного пункта составляла 230 мм. Это гарантировало защиту батареи от попаданий авиабомб весом до 2 тонн.

Сооружения 180-мм башенной батареи уходили под землю на глубину 16 метров, что создавало большие проблемы с их гидроизоляцией. Дело в том, что ввиду сильного подпора грунтовых вод, происходило постоянное подтопление подземных казематов батарей. В результате, было найдено следующее оригинальное решение: на батареях ежесуточно работали центробежные насосы, которые откачивали воду. Для строительства батареи необходимо было уложить до 16 тыс. м³ железобетона высокой прочности. Общая стоимость строительства одной 180-мм башенной батареи достигала суммы в 20 млн рублей, без учета стоимости материальной части. Гарнизон одной орудийной башни составлял 55 человек и размещался в подземных сооружениях, где имелись центральный пост, жилые помещения для личного состава, медпункт, душевые, столовая и кухня[1207]. Сооружение подобных батарей в столь сжатые сроки свидетельстствовало о высоком мастерстве советских военных инженеров и энтузиазме личного состава батарей и строительных частей.

27 декабря 1940 г. заместитель начальника ГМШ В. А. Алафузов отправил начальникам Артиллерийского и Инженерного управлений ВМФ И. С. Мушнову и П. И. Судьбину директиву, где сообщил о необходимости форсированного строительства в 1941-м году крупнокалиберных береговых батарей – 180-мм открытой батареи на острове Нарген, 180-мм башенных батарей на острове Оденсхольм, полуострове Симпернес, полуострове Хундсорт и полуострове Сворбе, 305-мм башенных на острове Руссарэ, полуострове Симпернес и полуострове Сворбе. Во исполнение указания наркома ВМФ, было решено дать распоряжение все наркоматам-поставщикам о подаче и монтаже матчасти батарей в 1941-м году в сроки, назначенные Инженерным управлением ВМФ[1208]. Аналогичного содержания была и другая директива В. А. Алафузова № 17740сс, где были также упомянуты 406-мм башенная батарея на острове Оденсхольм, 180-мм и 356-мм железнодорожные артиллерийские позиции на мысе Сууроп и 180-мм железнодорожная позиция для обороны района Ирбенского пролива[1209].

Чтобы оценить грандиозные масштабы оборонного строительства на Балтике в 1940-м году, достаточно привести основные цифры, характеризующие объем железнодорожных и морских перевозок КБФ за этот год. Всего за период с 1 марта по 1 декабря 1940 г. по железной дороге из Ленинграда было отправлено для нужд КБФ в Эстонию и Латвию 14158 вагонов, из них: в марте – 1333 вагона, в апреле – 825, в мае – 2579, в июне – 2090, в июле – 2056, в августе – 1187, в сентябре – 1158, в октябре – 1080 вагонов. Кроме того, в страны Балтии по железной дороге было отправлено 52 воинских эшелона, из которых 18 эшелонов было выделено на переброску 3-й отдельной стрелковой бригады (7750 человек и 10400 тонн вооружения и грузов), 13 эшелонов – на переброску частей ПВО (2750 человек и 7300 тонн вооружения и грузов) и 21 эшелон – на перевозку остальных частей (3000 человек и 7560 тонн вооружения и грузов). Также, в Эстонию и Латвию было отправлено 7 эшелонов с материальной частью железнодорожных батарей: 3 эшелона – с 180-мм батареями и 4 эшелона – с 356-мм батареями[1210].

Морские перевозки КБФ в течение 1940-го года обеспечили переброску 201 тыс. тонн грузов, 55 тыс. человек и 3410 голов конского состава и скота. Причем, наибольшая нагрузка пришлась на лето и осень 1940-го года: в июне было перевезено 13 тыс. тонн воинских грузов, 5 тыс. тонн строительных материалов и 10 тыс. человек; в июле – 3 тыс. тонн воинских грузов, 27 тыс. тонн строительных материалов, 4 тыс. людей; в августе – 11 тыс. тонн воинских грузов, 43 тыс. тонн строительных материалов и 8 тыс. человек; в сентябре – 10 тыс. тонн воинских грузов, 38 тыс. тонн строительных материалов, 8 тыс. человек; в октябре – 6 тыс. тонн воинских грузов, 19 тыс. тонн строительных материалов и 8 тыс. человек; в ноябре – 15 тыс. тонн воинских грузов и 7 тыс. человек[1211].

На следующий, 1941-й год также были запланированы значительные средства на капитальное строительство на Балтике. Согласно титульному списку, Краснознаменному Балтийскому флоту выделялось на эти цели 169 млн 914,8 тыс. рублей[1212]. Наибольшее внимание командования ВМФ и КБФ в новом году было привлечено, прежде всего, к сооружению стационарных и железнодорожных позиций для батарей крупного (от 180 до 406 мм) калибра. Однако по ходу работ возникали разного рода трудности, связанные с выбором места и размещением данных батарей. В основе соображений, как правило, лежали экономические возможности и тактическая целесообразность сооружения той или иной береговой батареи. Так, например, зимой и весной 1941 г. в руководстве ВМФ шла активная дискуссия по поводу размещения и хода строительства ряда тяжелых батарей.

Вначале возникла проблема с постройкой позиций для железнодорожных батарей крупного калибра в Эстонии. 19 февраля 1941 г. начальник ГМШ адмирал И. С. Исаков отправил Военному совету КБФ директиву № 14803сс, где изложил программу действий по строительству железнодорожных батарей в Эстонии. Во-первых, Исаков предупредил Военный совет КБФ, что по причине отсутствия кредитов, постройку железнодорожной ветки и позиции для железнодорожной батареи в районе мыса Сууроп (Суропи) в 1941-м году «осуществить невозможно». Во-вторых, 180-мм железнодорожную батарею № 12 следовало перевести с комбинированной позиции на Пакри на временную позицию, на участок подходного пути восточнее деревни Кадана. Директриса стрельбы батареи с временной позиции была сочтена «наиболее выгодной в зависимости от направления ж.д. линии». Наконец, следовало провести изыскания железнодорожной трассы от Палдиски-Кейла до мыса Шпитгамн и от Шпитгамна до Хапсалу, а также и проектирование этих линий и комбинированной позиции 305-180-мм батарей в районе мыса Шпитгамна[1213].

В итоге, Главный морской штаб ВМФ потребовал от командования КБФ принять решительные меры по быстрейшей установке 180-мм железнодорожной батареи № 12 на временной позиции. В соответствии с этим, 8 апреля врио начальника Штаба КБФ капитан 1-го ранга Н. А. Питерский потребовал от коменданта Береговой обороны Главной базы полковника И. А. Кустова перевести к 15 апреля железнодорожную батарею № 12 с комбинированной на временную позицию в районе деревни Каданы[1214].

Однако наиболее важными объектами строительства Береговой обороны флота являлись стационарные береговые батареи, которые сооружались на островах Эстонии – Сааремаа, Хийуумаа и Осмуссааре. Наибольшее внимание уделялось командованием ВМФ сооружению тяжелых батарей. Для ускорения решения этого вопроса, 6 января 1941 г. на заседании Главного военного совета ВМФ специально рассматривался вопрос о технических проектах 305-мм и 406-мм башенных береговых батарей. В итоге, проект 305-мм башенной батареи «МБ-20» был утвержден, для последующего строительства батарей этого типа на полуостровах Симпернес и Сворбе. Причем, ГВС указал, что постройку данных батарей следует считать «первоочередными объектами капитального строительства БО КБФ». По поводу 406-мм башенных батарей, Главному морскому штабу было поручено совместно с Артиллерийским управлением ВМФ решить вопрос целесообразности перехода на одноорудийные башенные батареи, для дальнейшего сооружения на острове Осмуссаар, и доложить результат Главному военному совету ВМФ[1215].

На заседании Главного военного совета ВМФ 19 февраля 1941 г. было принято решение о наиболее выгодных вариантах 406-мм артиллерийских установок на острове Оденсхольм (Осмуссаар). На острове было решено использовать трехорудийную башенную артустановку «МК-1» в береговом варианте («МБ-19»), находившуюся в процессе изготовления на заводе № 371. Строительное управление ВМФ должно было обеспечить подготовку строительства 406-мм башенной артустановки на острове Оденсхольм в 1941-м году. Кроме того, совет постановил создать специальные типы 406-мм береговых артиллерийских установок – двухорудийной башенной, одноорудийной башенной и одноорудийной щитовой установки. Артиллерийскому управлению ВМФ было поручено уже к 1 мая 1941 г. разработать тактико-техническое задание на двухорудийную 406-мм береговую башенную артиллерийскую установку[1216].

15 марта 1941 г. начальник Главного морского штаба ВМФ И. С. Исаков направил наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову доклад, где обрисовал ближайшие перспективы по строительству и введению в строй тяжелых батарей на КБФ. Как известно, согласно постановлению КО при СНК СССР № 417сс, на полуострове Хундсорт и на острове Малый Рооге было предписано установить в течение 1941–1942 гг. по одной 180-мм башенной батарее. В процессе строительства, произошли некоторые изменения в планах высшего командования. Согласно постановлениям ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 2613–1188 от 20 декабря 1940 г. и 274–130 от 7 февраля 1941 г. о переносе сроков поставки 305-мм и 406-мм орудийных башен, основной объем строительных работ на КБФ был перенесен с 1941 на 1942-43 годы. Это обстоятельство давало возможность Строительному управлению ВМФ выполнить бетонные работы по 180-мм береговым батареям в течение 1941-го года и, соответственно, подготовить орудийные блоки к установке закладных частей – к 1 августа, а к монтажу башен – к 1 октября 1941 года[1217].

18 марта нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов направил председателю Комитета обороны при СНК СССР К. Е. Ворошилову доклад, где разъяснял ситуацию со строительством береговых батарей самого крупного калибра на Балтике. Он напомнил, что согласно постановлению Комитета обороны при СНК № 417сс от 15 ноября 1939 г., было решено ввести в строй 406-мм береговую батарею на острове Оденсхольм (Осмуссаар) в 3-м квартале 1943 г., а 305-мм батареи на полуостровах Тахкуна (Симпернес) и Сворбе (Сырве) – в 3-м квартале 1942 г. Но принятие постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 2613–1188 от 20 декабря 1940 г. в корне изменило сроки сдачи данных батарей. Теперь требовалось изготовить материальную часть для 406-мм батареи на Оденсхольме лишь во 2-м квартале 1943 г., а произвести установку – в 1-м квартале 1944 года. Для 305-мм батареи на Тахкуне срок сдачи матчасти был установлен на 2-й квартал 1942 г., а монтажа батареи – на 1-й квартал 1943 года.

Таким образом, произошел сдвиг в сроках постройки батарей на Оденсхольме и Тахкуне на шесть месяцев позже, а окончательный срок ввода в строй 305-мм батареи Сворбе пока не был установлен. Поэтому выполнить все необходимые строительные и монтажные работы по указанным батареям в срок, определенный постановлением Комитета обороны при СНК СССР № 417сс, было уже в принципе невозможно. В итоге, Кузнецов указывал, что вынужден пересмотреть все графики строительства этих батарей, а денежные ассигнования 1941-го года перераспределить [1218].

3 марта 1941 г. заместитель начальника Генерального штаба РККА генерал-лейтенант ?. Ф. Ватутин направил заместителю наркома ВМФ адмиралу И. С. Исакову директиву № 584663сс/ов, где сообщил решение наркома обороны СССР маршала С. К. Тимошенко о строительстве сухопутной обороны на 1941-й год для прикрытия Моонзундской военно-морской базы и базы Ханко. На острове Эзель (Сааремаа) предполагалось построить следующие линии укреплений: 1) Памманскую противодесантную укрепленную позицию из деревоземляных и деревокаменных сооружений; 2) Кюдемскую противодесантную укрепленную позицию из деревоземляных и деревокаменных сооружений; 3) Тагамойзенскую противодесантную укрепленную позицию из деревоземляных и деревокаменных сооружений; 4) Сворбенскую противодесантную укрепленную позицию из деревоземляных и деревокаменных сооружений. Кроме того, было предписано прикрыть с запада полевыми батальонными районами Ориссарскую дамбу, начав для этого строительство деревоземляных и деревокаменных сооружений[1219].

На острове Моон (Муху), «для обеспечения сообщений с материком и противодействия морским и воздушным десантам» намечалось построить полевые батальонные и ротные районы, состоявшие из деревоземляных и деревокаменных сооружений в районах Палласма, Игакюла, Лэскопа, Муху, Суремыйза-Полд и Куйвасту. На острове Даго (Хийуумаа) было решено построить следующие оборонительные линии: 1) Тахкунскую противодесантную укрепленную позицию из деревоземляных и деревокаменных сооружений; 2) Дагерортскую противодесантную укрепленную позицию из деревоземляных и деревокаменных сооружений; 3) Сырусаарскую противодесантную укрепленную позицию из деревоземляных и деревокаменных сооружений; 4) Полевые позиции, с целью прикрытия района мыса Кярдля и побережья острова на участке Немме-Ойнику-Ванамыза[1220].

В Виндавском укрепленном районе Тимошенко потребовал прикрыть с моря и с суши полевыми укрепленными позициями районы мыс Колкасрагс, станция Микельторине и Виндава, намереваясь в дальнейшем усилить прибрежные опорные пункты железобетонными сооружениями.

В Либавском укрепленном районе предполагалось прикрыть район Либавы с моря и с суши полевыми укрепленными позициями, имея в виду дальнейшее усиление прибрежных опорных пунктов железобетонными сооружениями[1221].

К сожалению, планы командования РККА в отношении строительства сухопутной и противодесантной обороны военно-морских баз и приморских районов к началу Великой Отечественной войны остались во многом нереализованными. В целом, на Моонзундских островах было построено 217 ДОТов и ДЗОТов, установлено более 120 км проволочных заграждений, поставлено 23500 мин и фугасов (по другим сведениям, 68 ДОТов и 202 ДЗОТа, 160 км проволочных заграждений, 42 км лесных завалов, 2000 бетонных надолб). На северо-западном, западном и южном берегах острова Эзель, на северном и западном побережье острова Даго были созданы узлы сопротивления, опорные пункты и отсечные оборонительные рубежи, а также Ориссарская позиция. В качестве противодесантной обороны, на подходах к островам было выставлено 180 морских мин. В то же время, слабой оставалась противовоздушная оборона островов[1222].

По состоянию на 24 апреля 1941 г., ситуация со строительством береговых батарей в Прибалтике выглядела следующим образом. Наибольших успехов удалось достичь в Эстонии – как на материковой части, так и на островах. На острове Оденсхольм (Осмуссаар) строилось сразу три береговые батареи, из которых 406-мм башенная должна была вступить в строй в 1944-м году, а 180-мм башенная и 130-мм открытая батареи – в 1941-м году. В районе Таллин-Палдиски сооружалась целая группа тяжелых и средних батарей. Так, на полуострове Пакри была сооружена комбинированная позиция для 180-356-мм железнодорожных батарей, а на 1941-й год была запланирована сдача в строй 130-мм открытой батареи. На острове Малый Рооге еще в 1939-м году была введена в строй 152-мм открытая батарея, а в 1941-м году следовало ввести в строй 130-мм открытую батарею. На острове Нарген (Найссаар) в 1942-м году должна была быть построена 180-мм открытая батарея, а на полуострове Суроп – 180-мм железнодорожная позиция[1223].

Ещё больший объем строительно-монтажных работ предстояло провести на Моонзундских островах – Даго (Хийуумаа) и Эзеле (Сааремаа). На первом из них, на полуострове Симпернес в 1941-м году требовалось ввести в строй 180-мм башенную и 130-мм открытую береговые батареи, а в 1943-м году – 305-мм башенную батарею. На мысе Серошс ещё в 1939-м году была построена 152-мм открытая батарея. На полуострове Дагерорт (Кыпу) в 1940-м году была сооружена 130-мм, а на мысе Палли – 100-мм открытые батареи. В 1941-м году предстояло принять в строй 130-мм открытую батарею на мысе Тоффри. На острове Эзель, на полуострове Сворбе (Сырве) в 1941-м году планировалось принять 180-мм башенную батарею, а на 1943-й год было намечено вступление в строй 305-мм башенной батареи. В 1942-м году на полуострове Хундсорт следовало построить 180-мм башенную батарею, а на мысе Кейгусте – 152-мм открытую батарею. В 1941-м году должна была вступить в строй КБФ 180-мм открытая батарея на мысе Ниннаст. Наконец, еще в 1940-м году были построены три 130-мм открытые батареи – в деревне Карузе, на мысе Ундва и на мысе Кюбассаар[1224].

Активно также велось строительство тяжелой батареи на острове Оденсхольм (Осмуссаар), решение о постройке которой было принято ещё в 1939-м году. 19 февраля 1941 г. Главный военный совет ВМФ принял решение по поводу оптимального варианта 406-мм артиллерийской установки для острова Оденсхольм. Было решено использовать на острове корабельную трехорудийную башенную установку «МК-1» в береговом варианте «МБ-19», которые производились на заводе № 371. Наркомату вооружений и Артиллерийскому управлению ВМФ было выдано задание на проектирование двухорудийной 406-мм башенной артиллерийской установки. Строительное управление ВМФ должно было приступить к подготовке строительства 406-мм батареи на Оденсхольме в 1941-м году[1225]. 30 апреля нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов утвердил формуляр позиции 406-мм береговой батареи на острове Оденсхольм (Осмуссаар) и акт комиссии[1226].

Медленнее всего продвигалось строительство позиций стационарных береговых и железнодорожных батарей в Латвии. В 1939–1940 годах здесь не было введено в строй ни одной из намеченных батарей. Фактически, лишь в 1940-м году здесь были начаты масштабные работы по созданию береговой обороны. Поэтому в 1941-м году ожидалось введение в строй сразу пяти 130-мм открытых батарей – на мысе Михайловский, на мысе Лужня, в Виндаве (Вентспилсе) и двух батарей в Либаве (Лиепае). В 1942-м году следовало принять 152-мм открытую батарею на мысе Михайловский, а в 1943-м году – сразу две железнодорожные позиции для 180– и 305-мм батарей (на мысах Михайловский и Люзерорт)[1227]. Настоящий прорыв в строительстве береговых батарей в Латвии произошел лишь в 1941-м году. 17 мая приказом наркома ВМФ № 0405 были приняты в состав КБФ сразу четыре 130-мм береговые батареи №№ 23, 27, 45 и 46, приписанные к Либавской военно-морской базе[1228].

7 мая 1941 г. заместитель наркома ВМФ и начальник ГМШ адмирал И. С. Исаков направил Военному совету КБФ директиву № 15329сс, где потребовал максимально форсировать ввод в строй заканчиваемых строительством 180-мм башенных батарей, 130-мм батарей на острове Оденсхольм и на мысе Тоффри, а также перевооружить батареи в районе Таллина. Кроме того, необходимо было обеспечить военно-морские базы всеми необходимыми запасами, исходя из базировавшихся на них соединений и частей. О готовности вступления в строй 180-мм и 130-мм береговых батерей на островах Эзель, Даго и Оденсхольме надлежало докладывать каждые 5 дней[1229].

Действуя в развитие данных указаний, 16 мая начальник Штаба КБФ Ю. А. Пантелеев направил комендантам Береговой обороны Главной базы и Береговой обороны Балтийского района, начальникам Инженерного отдела КБФ и Особого строительного отдела (ОСО) № 1 директиву, где потребовал максимально ускорить окончание строительства 180-мм башенной батареи на мысе Церель на полуострове Сворбе (Сырве), 180-мм башенной батареи на мысе Тахкуна на полуострове Симпернес, 180-мм башенной батареи на мысе Ниннасте на острове Эзель (Сааремаа), 130-мм батареи на мысе Тахкуна, 130-мм батареи на острове Оденсхольм (Осмуссаар), 130-мм батареи на мысе Тоффри на острове Даго (Хийуумаа). Кроме того, требовалось закончить перевооружение батарей на островах Нарген, Вульф, полуострове Суроп и Вимси. Весь личный состав вышеуказанных батарей было приказано использовать «целиком на окончание строительства этих батарей». Необходимо было мобилизовать все силы на скорейшее введение в строй батарей, считая это своей первоочередной и главнейшей задачей[1230].

9 июня командующий КБФ вице-адмирал В. Ф. Трибуц своей директивой № 1оп/618сс проинформировал заместителя наркома ВМФ адмирала И. С. Исакова о ходе строительства береговых батарей на Балтике. Командующий флотом сообщал, что им установлены следующие сроки ввода береговых батарей в строй: 180-мм башенная батарея на мысе Церель и 180-мм открытая батарея на мысе Ниннаст – к 15 июня, 180-мм башенные батареи на мысе Симпернес и острове Оденсхольм – к 1 июля, 130-мм береговые батареи на мысе Тоффри и острове Оденсхольм – к 1 августа 1941 г. Срок перевооружения береговых батарей на Суропе (Сууроппи), Вимсе (Виимси), Наргене (Найссаар) и Вульфе (Аэгна) был установлен Трибуцем на 15 июня 1941 года[1231].

Несмотря на решительный выбор в пользу базирования главных сил Балтийского флота в Прибалтике, продолжалось строительство военно-морской базы в Усть-Луге, начатое ещё в 1935-м году В 1940-м году масштабы строительства были сокращены почти в 2 раза. Однако, к данному вопросу вернулись 7 марта 1941 г., когда наркомы ВМФ и внутренних дел Н. Г. Кузнецов и Л.П. Берия представили председателю Комитета обороны при СНК СССР К. Е. Ворошилову новый технический проект строительства базы и генеральную смету на 630,6 млн рублей[1232]. Предполагалось, что в базе будут постоянно базироваться 1 линкор, 1 тяжелый крейсер, 2 легких крейсера, 4 эсминца, 9 средних подлодок, 9 сторожевых кораблей и 6 больших катеров-охотников за ПЛ. Кроме того, из числа кораблей, спущенных на воду и находящихся в достройке, было предложено базировать 1 линкор, 1 тяжелый крейсер, 2 легких крейсера, 8 эсминцев, 6 сторожевых кораблей и 5 средних подлодок. 17 мая наркомы ВМФ и внутренних дел обратились по данному вопросу к заместителю председателя СНК СССР Н. А. Вознесенскому, предложив считать базу в Усть-Луге тыловой достроечной и утвердить новую смету строительства объемом в 535 млн рублей, со сроком завершения в 4-м квартале 1943 года[1233]. Реализации этих намерений помешала война.

Система базирования КБФ в 1941-м году характеризовалось серьезными структурными изменениями. Как уже говорилось выше, ещё в декабре 1940 г. – январе 1941 г. командованием ВМФ и КБФ активно прорабатывался вопрос о создании военно-морской базы в Риге. В новой базе планировалось организовать постоянное базирование Отряда легких сил и 1-й бригады подводных лодок. В результате, уже в конце 1940-го года были начаты подготовительные работы и практические мероприятия по созданию Рижской военно-морской базы. В состав новой базы должна была войти Либавская ВМБ вместе с Охраной водного района, военным портом, береговой обороной и участком СНиС. Перевод данной базы планировалось провести по готовности оборудования и связи.

Весной 1941 г. началось ускоренное реформирование системы базирования КБФ в Латвии и на Моонзундских островах. В связи с этим, 25 мая 1941 г. было начато формирование Прибалтийской военно-морской базы (название было дано вместо Рижской ВМБ), с управлением в Усть-Двинске. Новая военно-морская база должна была включать командование, штаб, отдел политпропаганды, Охрану водного района, Береговую оборону Рижского залива (БОРЗ), отделение связи базы, органы тыла и прочие подразделения. Либавская военно-морская база была переведена во 2-й разряд, а 15 июня она вошла в состав Прибалтийской военно-морской базы. Сформирование Прибалтийской военно-морской базы было окончательно утверждено приказом наркома ВМФ № 00139 от 21 июня 1941 года. Естественно, что выполнить данную реорганизацию в полном объеме до начала Великой Отечественной войны не удалось[1234].

С целью обеспечения надежной обороны побережья на участке Паланга – остров Даго (Хийуумаа) и недопущения прорыва ВМС противника в Рижский залив через Ирбенский пролив, командование ВМФ реформировало Береговую оборону на Моонзундских островах и побережье Латвии. Береговая оборона Балтийского района (БОБР) подлежала упразднению, а вместо нее формировались новые структурные части. Береговые батареи на острове Эзель и в южной части острова Даго (130-мм батарея на мысе Тоффри) были сведены в Эзельский сектор БО. Задачей укрепленного сектора была обозначена оборона островов и входа в пролив Соэлозунд.

Расположенные на мысе Церель острова Эзель (Сааремаа) 180-мм и 305-мм береговые батареи, а также части БО, базировавшиеся на южном побережье Ирбенского пролива, которые ранее входили в состав Виндавского сектора БО Либавской базы, были теперь объединены в Ирбенский сектор береговой обороны. Задача данного сектора сводилась к обороне Ирбенского пролива, с целью недопущения прорыва противника в Рижский залив. Оба сектора – Эзельский и Ирбенский – составили отныне Береговую оборону Рижского залива, во главе которой был поставлен комендант, подчиненный командиру Прибалтийской военно-морской базы. Наконец, шесть береговых батарей на острове Даго (Хийуумаа), кроме батареи на мысе Тоффри, и артиллерийский дивизион на острове Оденсхольм (Осмуссаар) были объединены в Передовой сектор БО, подчиненный коменданту Береговой обороны Главной базы[1235].

Оборона Ирбенского пролива и острова Эзель должна была осуществляться совместными действиями сухопутных войск, ВВС, береговой артиллерии и надводных сил флота, опирающихся на минные заграждения. Вся ответственность за оборону побережья Балтийского моря на участке Паланга – остров Даго была возложена на командира Прибалтийской базы. Что касается Либавской военно-морской базы, то она должна была оборонять с моря побережье на участке Паланга – Ирбенский пролив и использоваться в качестве маневренной базы флота, с подчинением командиру Прибалтийской ВМБ[1236].

К 1 января 1942 г. по плану капитального строительства КБФ намечалось построить 29 батарей среднего и крупного калибров – три 180-мм башенные, одну 180-мм открытую, две 152-мм открытые, семнадцать 130-мм открытых и две 100-мм открытые артиллерийские батареи, а также четыре железнодорожные позиции. А к 1943-му году на Балтике картина должна была измениться кардинальным образом: следовало принять в боевой состав флота одну 406-мм башенную, три 305-мм башенные, шесть 180-мм башенных, две 180-мм открытые, восемь 152-мм открытых, восемнадцать 130-мм открытых и две 100-мм открытых батарей, а, кроме того, 7 железнодорожных позиций. Общее количество построенных батарей, таким образом, должна была достигнуть 47 единиц[1237]. В том случае, если бы данный план был претворен в жизнь, Краснознаменный Балтийский флот обладал бы невероятно мощной, даже избыточной системой Береговой обороны.

Однако столь грандиозным планам командования ВМФ не суждено было сбыться. К началу Великой Отечественной войны были полностью построены стационарные береговые батареи среднего калибра (100-152-мм) и лишь частично – крупного калибра (180-мм). А в целом к 22 июня 1941 г. в Прибалтике и на полуострове Ханко было введено в строй 44 стационарные береговые батареи, вооруженные 147 орудиями от 100 до 180-мм калибра. Кроме того, на побережье Латвии было начато строительство железной дороги с тремя позициями в районе от Виндавы до Ирбенского пролива. Всего было построено 80 км земляного полотна и на протяжении 34 км были уложены железнодорожные пути.

В районе порта Палдиски, на мысе Пакри, были завершены строительством две железнодорожные позиции долговременного характера (одна для 305/356-мм орудий и одна – для 180-мм орудий). На полуострове Ханко были также построены три долговременные позиции (одна для 305-мм орудий и две – для 180-мм орудий). Всего на этих позициях было размещено: на полуострове Пакри – трехорудийная 356-мм и четырехорудийная 180-мм железнодорожные батареи; на полуострове Ханко – трехорудийная 305-мм и четырехорудийная 180-мм железнодорожные батареи. Итого, в состав 4 железнодорожных батарей всего 14 орудий.

Кроме того, на подходах к Таллину действовали еще две бывшие эстонские батареи: четырехорудийная башенная 305-мм батарея на острове Вульф (Аэгна) и открытая трехорудийная 152-мм батарея на полуострове Вимс (Виимси). Таким образом, всего в новых районах базирования, полученных Краснознаменным Балтийским флотом в период 1939–1940 годов, находилось 50 стационарных и железнодорожных береговых батарей, имевших на вооружении 168 орудий калибром от 100 до 305-мм (причем, лишь две батареи были старой постройки)[1238].

Кроме того, в процессе строительства находилось 10 тяжелых береговых батарей, имевших на вооружении 48 орудий калибром от 152 до 406-мм: на острове Эзель (Сааремаа) – шестиорудийная башенная 305-мм батарея на мысе Церель, четырехорудийная башенная 180-мм батарея на Хундсорте и четырехорудийная открытая 152-мм батарея на Кейгусте; в Ирбенском проливе – четырехорудийная 152-мм открытая батарея у маяка Михайловский; на острове Даго (Хийуумаа) – шестиорудийная башенная батарея на полуострове Симпернес и четырехорудийная башенная 180-мм батарея на полуострове Дагерорт; на полуострове Ханко – шестиорудийная башенная 305-мм батарея (на Руссарэ); на острове Осмуссаар (Оденсхольм) – шестиорудийная 406-мм башенная батарея; на острове Малый Рооге – четырехорудийная 180-мм башенная батарея; на острове Нарген (Найссаар) – четырехорудийная 180-мм открытая батарея. В наиболее боеготовом виде находились лишь 152-мм батареи. На башенных батареях 180-мм и 305-мм калибра были начаты скальные и земляные работы и заготовка гранитного камня, кроме острова Руссарэ, где скальные работы в граните были уже закончены и производилось бетонирование фундаментных плит. На 406-мм батарее на острове Осмуссаар была начата заготовка гранитного камня и изготовление металлоконструкций на заводах СССР[1239].

Командование ВМФ и КБФ намеревалось постепенно перевести надводные корабли и подводные лодки из базы Либава, которая находилась в опасной близости от советско-германской границы, в новоформируемую Прибалтийскую базу. В частности, туда следовало перевести Отряд легких сил, 1-ю бригаду подводных лодок, отряд торпедных катеров и отдельные части морской авиации КБФ. Лишь после решения Главного военного совета ВМФ и получения согласия председателя СНК и секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина, в конце мая 1941 г. из Либавы в Усть-Двинск были переведены 1-й и 2-й дивизионы 1-й бригады подлодок и Отряд легких сил КБФ. Из Лиепаи в Таллин ушел ремонтировавшийся минный заградитель «Марти»[1240]. Но полностью осуществить этот план до начала войны не удалось: в Либавской ВМБ оставалось еще 6 подводных лодок, которые проходили плановый ремонт на судоремонтном заводе «Тосмаре», а также эсминец «Ленин». В базе находились 3-й и 4-й дивизионы из состава 1-й бригады подлодок, 1-й дивизион базовых тральщиков, отдельный отряд торпедных катеров (6 катеров) и 2-й дивизион 2-го Балтийского отряда пограничных судов (12 катеров типа «МО-4»)[1241].

В результате, в новых прибалтийских базах к началу Великой Отечественной войны была сосредоточена значительная часть надводных и подводных сил КБФ. В Главной базе флота (Таллин) находились 1 линкор, 2 лидера, 5 новых эсминцев, 3 старых эсминца, 2 сторожевых корабля, 9 базовых тральщиков, 22 сторожевых катера типа «МО», 4 надводных заградителя, 10 подлодок типа «Щ», 3 плавбазы подлодок и 1 танкер. В базе Усть-Двинск базировались 2 крейсера, 9 новых эсминцев, 1 старый эсминец, 2 сторожевых корабля, 9 подлодок типа «С» (из них 2 подлодки уходили на Северный флот) и 2 плавбазы подлодок. В военном порту Либавы находились эсминец «Ленин» (находился в ремонте на заводе «Тосмаре»), 1 базовый тральщик (в ремонте), 3 тихоходных тральщика, 7 сторожевых катеров типа «МО», 6 торпедных катеров, 2 подлодки типа «С», 1 подлодка типа «Л», 7 подлодок типа «М», 4 старые подлодки (2 эстонские и 2 латвийские), 1 танкер[1242].

В Кронштадтской базе базировались 1 линкор, 1 новый эсминец (в достройке), 1 старый эсминец, 2 сторожевых корабля (в ремонте), 3 базовых тральщика, 14 тихоходных тральщиков, 6 сторожевых катеров типа «МО», 37 торпедных катеров, 3 подлодки типа «К» (1 подлодка находилась в достройке и 2 лодки уходили на Северный флот), 3 подлодки типа «С», 8 подлодок типа «Щ» (из них 4 ПЛ в достройке), 4 подлодки типа «?», 1 старая подлодка и 2 танкера. В Ораниенбауме были сосредоточены 2 подлодки типа «Щ», 3 подлодки типа «П» и подлодка «Б-2», а также плавбаза подлодок. Наконец, в Ленинграде в основном находились строящиеся и капитально ремонтирующиеся корабли. В частности, здесь стояли 4 новых эсминца (в достройке), 1 сторожевой корабль (в ремонте), 5 базовых тральщиков, 6 подлодок типа «К» (в достройке), 1 подлодка типа «С» (в достройке), 3 подлодки типа «Л» (2 ПЛ в достройке и 1 ПЛ в ремонте), 4 подлодки типа «Щ» (2 ПЛ в достройке и 2 ПЛ в ремонте), 7 подлодок типа «М» (из них 6 подлодок в достройке и 1 лодка в ремонте), подлодка «Д-2»[1243].

В прибалтийских военно-морских базах к началу Великой Отечественной войны оказались сосредоточенными значительные запасы минного, торпедного и бомбового вооружения КБФ, хотя основная его часть всё же предусмотрительно хранилась в Кронштадте. Новые базы в Прибалтике были недостаточно обеспечены торпедным оружием: в Главной базе (Таллин) имелась 91 533-мм торпеда и 56 старых 450-мм торпед, в Либаве – 113 533-мм торпед и 53 450-мм торпед. Зато в Кронштадтской военно-морской базе было сосредоточено на складах 488 533-мм торпед (65 % от общего количества), 507 450-мм торпед (84 %), все 136 торпед «45–36 АН» (100 %) и 435 торпед «45–36 АВА» (100 %).

Минно-тральное вооружение также хранилось весьма неравномерно по базам: в Таллине имелось 15 тралов Шульца, 22 катерных трала, 14 щитовых тралов, 1 придонный трал, в Либаве – 8 тралов Шульца, 3 змейковых трала, 5 катерных тралов, 5 щитовых тралов, 3 придонных трала. В то же время в Кронштадте было складировано 93 трала Шульца (76 %), 63 змейковых трала (90 %), 80 катерных тралов (56 %), 32 щитовых трала (52 %), 81 придонный трал (94 %). По глубинным бомбам картина тоже была довольно показательная: если в Таллине хранилось 328 глубинных бомб «Б-1» и 968 бомб «М-1», в Либаве – 716 бомб «Б-1» и 2232 бомб «М-1», то в Кронштадте – 6045 бомб «Б-1» (74 %) и 6195 бомб «М-1» (49 %)[1244].

Распределение минного вооружения также свидетельствовало о явном приоритете тыловых баз по сравнению с передовыми: в Главной базе (Таллин) находилось 1242 мины обр. 1908 г., 1257 мин обр. 1926 г., 300 минных защитников, в Либаве – 323 мины обр. 1908 г., 1341 мина обр. 1912 г., 400 мин обр. 1926 г., 39 мин «ПЛТ», 1412 минных защитников, а в Кронштадтской базе – 1280 мин обр. 1908 г. (45 %), 21 мина обр. 1912 г., 4060 мин обр. 1926 г. (71 %), 903 мины обр. 1931 г. (100 %), 576 мин «ПЛТ» (93 %), 747 мин «Рыбка» (100 %) и 1597 минных защитников (48 %) [1245].

Следует отметить, что общее состояние хранилищ минно-торпедного боезапаса накануне войны оценивалось начальником Тыла КБФ генерал-майором М. И. Москаленко как «тяжелое». Причиной для такого вывода являлось то обстоятельство, что хранилища в Кронштадте были опасно перегружены. Например, в хранилище торпед в Кронштадте вместо положенных 275 вагонов находилось 411 вагонов с торпедами. Склад № 146, рассчитанный на 60 вагонов торпед, был вынужден хранить 70 вагонов. В западных базах наблюдалась острая нехватка оборудованных складских помещений для хранения торпед. В результате, в Таллине негде было хранить 89 торпед, в Палдиски – 34 торпеды, в Либаве – 73, в Риге – 64 и на Ханко – 300 торпед. Кроме того, торпедные хранилища в Прибалтике были совершенно не оборудованы, а на их оснащение в 1941-м году не было выделено средств. В результате, из 1200 торпед, поступающих по плану 1941-го года, не менее 800 штук предполагалось хранить на открытом воздухе[1246].

Так же неудовлетворительно хранился и минный запас КБФ. Склады в Кронштадте были опасно перегружены, и на открытом воздухе хранилось 410 мин. На складе № 146 имевшиеся хранилища были уже забиты до отказа. В Риге и в Либаве минные хранилища точно так же были перегружены. Всё это привело к тому, что поступающие от промышленности в 1941 г. мины (1000 «КБ-3», 400 «АГ», 2500 мин обр. 1926 г., 800 мин обр. 1908 г., 800 «ПЛТ», 150 «ЭП» и другие) пришлось хранить на открытом воздухе. Из-за необеспеченности западных баз складскими площадями, в Таллине негде было разместить 2600 мин и 1156 минных защитников, а в Риге – 800 мин[1247].

Артиллерийский боезапас Краснознаменного Балтийского флота распределялся следующим образом. По 305-мм снарядам один боекомплект выстрелов хранился в Главной базе (Таллин), два комплекта – в базе Ханко, два боекомплекта – в Кронштадтской базе и один – на складах. 203-мм выстрелы полностью были сосредоточены в Кронштадте (два комплекта) и на флотских складах (полкомплекта). Что касается 180-мм снарядов, то большая часть их была сосредоточена в прибалтийских базах: в Таллине – один комплект, в Береговой обороне Балтийского района – один комплект, в Либаве – один и в Ханко – полтора комплекта. Кроме того, на складах КБФ хранился еще один комплект 180-мм снарядов. 152-мм снаряды хранились рассредоточено: в Таллине находился полуторный боекомплект, в Либаве и в Береговой обороне Балтийского района – по одному комплекту, в Кронштадте – два боекомплекта и на складах флота – один комплект. Примерно так же был распределен и запас 130-мм снарядов[1248].

Основные запасы топлива для нужд кораблей и авиации КБФ находились в Кронштадтской военно-морской базе. Весь запас авиационного бензина был расположен на складах восточного аэродромного узла. В Таллине, Риге, Либаве и Ханко накануне войны было сосредоточено 21,5 тыс. тонн мазута и около 200 тонн соляра, причем из них 13,5 тыс. тонн мазута (т. е. 63 %) и весь запас соляра хранились в Либаве, что вряд ли можно было назвать разумным. При этом наличный запас жидкого топлива в Таллине, Риге, Ханко и на Моонзундских островах не обеспечивал потребностей базировавшихся в них кораблей. На кораблях находилось в среднем 50 % топлива от полного запаса[1249].

В итоге, можно сказать, что базы в Либаве, Риге, Таллине, Палдиски, Усть-Двинске, Ханко не были должным образом оборудованы для базирования значительных сил флота. Крупная военно-морская база в Палдиски находилась в процессе строительства, а в остальных прибалтийских базах переоборудование находилось в начальной стадии развития. Нельзя также забывать, что необходимые судоремонтные предприятия имелись лишь в Либаве, Таллине и Усть-Двинске. Однако база в Либаве была фактически передовой, находилась в опасной близости от границы, поэтому перегружать её большим количеством ремонтирующихся кораблей было просто неразумно в преддверии войны. (К сожалению, как показало последующее начало Великой Отечественной войны, избежать потери кораблей в ней не удалось.)

Оборудование во многих прибалтийских портах кардинально не обновлялось после 1917 г. и часть его требовала срочного обновления. Во многих базах, кроме акватории и ограниченного причального фронта, не было практически никакого оборудования. Сами гавани, зачастую сильно обветшавшие, необходимо было срочно ремонтировать, чтобы они смогли обеспечить базирование в них боевых кораблей. Не хватало складов для разного имущества и емкостей для топлива. Однако, оперативно обеспечить новые базы всем необходимым оборудованием и имуществом КБФ мог лишь в ограниченной степени, поскольку обладал недостаточным для этого вспомогательным флотом.

Несмотря на весьма ограниченные возможности новых баз, командование КБФ перед войной допустило неоправданно быстрое их заполнение боевыми кораблями, береговыми и сухопутными частями, учреждениями и организациями флота. Особенно тревожное положение складывалось в Усть-Двинске и Либаве. Всё же, Наркомату ВМФ и Военному совету КБФ не следовало так торопиться с перебазированием сил флота в новые базы, которые были ещё не готовы в полной мере к этому и по сути дела создавались параллельно с перебазированием. Это неизбежно отрывало значительную часть личного состава от процесса боевой подготовки, что неизбежно сказывалось на её уровне.

Стоит указать ещё на одно обстоятельство, сильно повлиявшее на процесс базового строительства на КБФ. Советское командование долго не могло решить, где следует сооружать главную базу флота. Как уже говорилось, в середине 1930-х годов выбор был сделан в пользу Усть-Луги, где началось строительство большой военно-морской базы. Осенью 1939 г. в свзи с изменением политической ситуации Прибалтика оказалась под контролем СССР, и советской стороной было принято решение о создании в Палдиски крупной базы флота. После того, как летом 1940-го года страны Балтии вошли в состав Советского Союза, командованием ВМФ было принято окончательное решении о создании главной базы флота в Таллине. В то же время, одновременно продолжалось строительство крупных баз в Палдиски (с 1939 г.) и в Усть-Луге (с 1935 г.), что, несомненно, распыляло имевшиеся силы и средства на строительство большого количества столь дорогостоящих объектов.

Относительно развития Береговой обороны КБФ в новых западных базах, надо сказать, что план строительства береговых батарей в Прибалтике к началу Великой Отечественной войны оставался незавершенным, и прежде всего в части строительства крупнокалиберных батарей (от 180-мм до 406-мм). Однако следует задаться вопросом, насколько оправданным было создание перед войной столь мощной системы Береговой обороны КБФ, которая даже в специфических условиях Балтики выглядела избыточно сильной. Причины же создания именно такой системы БО следует искать во взглядах советского военно-морского командования, которое в основном опиралось на опыт действий русского флота в годы Первой мировой войны. Успешный опыт применения минно-артиллерийских позиций в 1914–1917 гг., как полагало руководство Наркомата ВМФ, требовал воспроизведения нечто похожего уже в новых условиях, только в ещё более усиленном варианте. В итоге, командование Советского ВМФ сделало всё возможное для создания мощной Береговой обороны, но подошло к этому вопросу излишне схематично, не учитывая того, что стратегическая ситуация на Балтике сильно образом изменилась по сравнению с Первой мировой войной.

Перед началом Первой мировой войны Германия располагала очень мощным военно-морским флотом, лишь немногим уступавшим английскому, и возможность привлечения даже части его сил на Балтике могла сильно нарушить баланс сил в пользу противника. Так что создание русским Балтийским флотом Центральной минно-артиллерийской позиции выглядело тогда абсолютно оправданным и логичным. Однако к началу войны с Советским Союзом Германия располагала лишь небольшим надводным флотом, который к тому же целиком был задействован в войне с Англией. Вероятность его действий в Балтийском море была крайне незначительна, и к тому же советский Балтийский флот на тот момент был довольно сильным по своему составу. Таким образом, обстоятельства сильно изменились, а командование РКВМФ этого почему-то упорно не замечало и продолжало мыслить устаревшими категориями. В результате, советской стороной на Балтике создавалась совершенно избыточная береговая оборона, возможность применения которой против надводного флота противника находилась под большим вопросом.

Несмотря на огромные усилия, к началу Великой Отечественной войны так и не удалось завершить в полном объеме капитальное строительство в новых военно-морских базах в Прибалтике. Лишь в базе Ханко строительные работы были практически завершены, и она имела полноценную сухопутную оборону Проведенные в течение 1940 – начала 1941 годов строительные работы дали возможность ввести в строй к началу войны большую часть береговых батарей, в том числе часть крупнокалиберных батарей. По мнению историка фортификации А. Н. Кузьмина, развернувшиеся события Великой Отечественной войны «подтвердили правильность основных оперативных решений по Береговой обороне этой части морских границ Советского Союза»[1250].

В то же время, как полагал А. Н. Кузьмин, при сооружении береговых батарей командованием Балтийского флота было допущено два основных просчета. Во-первых, отсутствовала глубина построения Береговой обороны в Рижском заливе и Моонзундском районе. Поэтому противник, овладев латвийским побережьем, в самой глубине Рижского залива – как в Усть-Двинске, так и в Пярну – уже не встретил никаких серьезных береговых укреплений, что позволило ему беспрепятственно высадить десанты. И, во-вторых, краткие сроки строительства не дали возможности решить вопрос о заблаговременном создании сухопутной обороны Моонзундских островов и сухопутных подходов к военно-морским базам Балтийского флота. Поэтому уже в ходе боевых действий пришлось спешно создавать полевые рубежи и опорные пункты на главнейших направлениях.

Кроме того, малочисленность гарнизонов, к тому же слабо обученных бою в полевых условиях, стала еще одной причиной, сильно повлиявшей на сроки и успешность борьбы за острова и базы КБФ. Естественно, что противник в полной мере использовал слабые стороны Береговой обороны флота, предпочитая атаковать береговые укрепления с тыла[1251].

Стоит повторить тот тезис, что общая незавершенность берегового строительства КБФ не имела решающего значения для общего хода боевых действий на Балтийском театре в 1941-м году. Причина заключалась в том, что судьба прибалтийских баз КБФ решалась исключительно на сухопутном направлении и зависела, в первую очередь, от успехов или неуспехов боевых действий частей Красной Армии в Латвии и Эстонии. Немаловажное значение здесь приобретал вопрос сухопутной обороны военно-морских баз в Латвии и Эстонии, который перед войной так и не удалось решить наркоматам обороны и ВМФ. И здесь негативным образом сказалось отсутствие налаженного взаимодействия между армейским и морским командованием, а также отсутствие у армии хорошо подготовленных сухопутных частей, предназначенных для обороны баз.

Катастрофическое отступление Красной Армии в Прибалтике летом 1941-го года моментально обернулось печальными последствиями для Краснознаменного Балтийского флота. Ввиду угрозы захвата военно-морских баз с суши, соединениям, частям и кораблям КБФ пришлось спешно покидать свои базы и бросать береговые артиллерийские позиции, в строительство которых накануне войны были вложены такие огромные средства (не менее 500 млн золотых рублей). В результате летних боев и отступления войск Северо-Западного фронта, Краснознаменный Балтийский флот быстро лишился всех своих приобретений 1939–1940 гг. и был вынужден вернуться к той системе базирования, которая имелась до осени 1939-го года. Таким образом, все оперативные выгоды, которые Балтфлот получил с размещением в Прибалтике, были очень быстро потеряны.

В результате Береговая оборона КБФ в 1941-м году не смогла в полной мере сыграть той роли, которая была возложена на неё согласно предвоенным планам. Даже пример успешной боевой деятельности ВМБ Ханко летом-осенью 1941 г. оказался весьма ограниченным. Её гарнизон не только успешно оборонялся и сковывал крупные силы противника, но ещё и предпринял активные действия в прилегающем островном районе. Однако, в условиях глубокого отхода частей Красной Армии к Ленинграду, было совершенно бессмысленно держать 20-тысячный гарнизон базы в далеком тылу. Поэтому высшим командованием было принято совершенно правильное решение об её эвакуации. Аналогичная ситуация сложилась и с гарнизоном береговых батарей на острове Осмуссаар (Оденсхольм), который также оказывал мужественное сопротивление немецкому флоту, но из-за общей тяжелой ситуации на сухопутном фронте его также пришлось эвакуировать. Хорошо показали себя в борьбе с флотом противника и береговые батареи Моонзунда, которые пришлось оставить лишь после занятия островов немецкими войсками.

Таким образом, Краснознаменный Балтийский флот оказался заложником общей военной ситуации на северо-западном стратегическом направлении, предугадать которую до начала Великой Отечественной войны никто не смог. В результате, тяжелое поражение Красной Армии в приграничных сражениях и её последующее отступление из Прибалтики на начальном этапе войны предопределили неудачный исход боев для сил КБФ в Рижском и Финском заливах летом 1941 г.