§ 3. Боевая подготовка Краснознаменного Балтийского флота в 1939 году

17 января 1939 г. новый нарком ВМФ командарм 1-го ранга ?. П. Фриновский утвердил «План учебных мероприятий по оперативно-тактической подготовке на 1939 год» командно-начальствующего состава КБФ. Данный план, разработанный начальником Главного морского штаба ВМФ флагманом флота 2-го ранга Л. М. Галлером, предусматривал проведение разнообразных игр и учений для того, чтобы командиры соединений и частей Балтийского флота получили опыт самостоятельного решения оперативных задач. Среди учебно-практических мероприятий Балтийского флота фигурировали следующие: 1) оперативная игра с проработкой всех вопросов тыла; 2) совместная оперативная игра ЛВО и КБФ, под руководством Военного совета ЛВО; 3) авиационная оперативная игра с проработкой всех вопросов тыла, под общим руководством командующего ВВС КБФ; 4) 10-дневный сбор штабов; 5) учение по боевому управлению с фактическим использованием средств связи; 6) полевая оперативная поездка во взаимодействии с ЛВО; 7) двухнедельное зачетное учение флота с рядом последовательных и параллельных операций[1756].

11 января наркомом ВМФ Фриновским были утверждены темы для больших и малых отрядных учений КБФ на 1939-й год. Для больших отрядных учений были определены две темы – «Дневной артиллерийский бой линкоров с линкорами противника на открытом плесе совместно с авиацией и легкими силами флота в условиях широкого применения дымов и при использовании быстроходных подводных лодок» и «Нанесение ударов по укрепленной базе противника при взаимодействии авиации, надводного и подводного флота»[1757]. В качестве тем для малых отрядных учений, были даны: 1) совместные атаки ВВС, эсминцев и торпедных катеров по главным базам или по десанту противника под прикрытием дымовых завес;

2) дневной артиллерийский бой линкоров с тяжелыми береговыми батареями противника на подавление их огня при корректировке с самолета;

3) активное содействие флангу наступающих сухопутных войск огневой поддержкой и высадкой тактического десанта; 4) вывод подводных лодок в Балтийское море с преодолением противолодочных преград и действия подлодок при маневренном их использовании на морских коммуникациях противника, во взаимодействии с авиацией; 5) ночные скрытые минные постановки сторожевых кораблей, эсминцев, лидеров и минных заградителей в условиях противодействия противника[1758].

Основываясь на результатах боевой подготовки за 1938-й год, нарком ВМФ командарм 1-го ранга ?. П. Фриновский в своем приказе № 010 от 17 января 1939 г. отметил, что «оперативно-тактическая подготовка командного и начальствующего состава флота и авиации стоит на низком уровне». Командирская учеба была организована плохо, тактический рост командиров был признан наркомом недостаточным. Большим недостатком являлась плохо отработанная оперативная разведка театра при взаимодействии всех разведывательных сил и средств. Сплаванность и слетанность соединений надводных сил и ВВС была признана низкой. Командный состав не смог овладеть тактическим использованием средств связи. По мнению наркома ВМФ, огневая подготовка проводилась еще в упрощенных условиях и в отрыве от тактической подготовки[1759].

Исходя из вышесказанного, нарком ВМФ поставил перед Военно-Морским Флотом основную задачу на 1939-й год – поднять оперативнотактический уровень подготовки командного и начальствующего состава и штабов, обратив при этом особое внимание на командиров соединений. Флотам также следовало быстро освоить новую боевую технику и покончить с аварийностью. Главной задачей оперативно-тактической подготовки следовало считать «овладение дерзкой, смелой и вместе с тем расчетливой тактикой последовательных ударов в наивыгоднейших условиях по частям сил противника и по всей глубине боевых порядков его флота и десанта». В качестве частных задач, следовало отработать: 1) Активное содействие флангу наступающих сухопутных войск высадкой тактического десанта и огневой поддержкой; 2) Обеспечение своих коммуникаций и нарушение морских сообщений противника; 3) Оперативную разведку театра на основе взаимодействия всех разведывательных сил и средств. Нарком ВМФ также потребовал считать главной задачей в отработке боевого управления подготовку штабов всех степеней, как органов боевого управления[1760].

8 февраля 1939 г. начальник Главного морского штаба ВМФ флагман флота 2-го ранга Л. М. Галлер составил перечень тем для военных игр и разъяснил их цели. Оперативная игра на тему «Расширение операционной зоны КБФ в восточной части Финского залива с одновременным содействием флангам наступающей Красной Армии» ставила своей целью тренировку в расчётах по операции захвата островов в восточной части Финского залива и по закреплению захваченной зоны, отработку организации взаимодействия и боевого управления в операции, а также организацию огневого содействия флангу наступающей армии[1761].

Авиационная игра под названием «Взаимодействие с флотом при выводе и обратном возвращении подводных лодок, действующих на морских коммуникациях» предусматривала, во-первых, организацию совместных действий с подлодками и надводным флотом при форсировании преград, во-вторых, отработку методов «по запрещению противнику пользования шхерными фарватерами», и, в-третьих, организацию оперативной разведки на Балтийском театре. Было также запланировано учение по боевому управлению на тему «Управление подводными лодками, действующими на коммуникациях и у баз противника» для отработки организации разведки коммуникаций противника на театре военных действий, организацию взаимодействия подлодок с воздушной разведкой на театре и связи с подлодками для их маневренного использования в операции[1762].

Помимо тем общефлотских игр, Л. М. Галлер направил 28 февраля 1939 г. Военному совету КБФ перечень персональных оперативных задач для командиров соединений (всего было 11 тем). Военный совет КБФ должен был распределить задачи между командирами по своему усмотрению. Самая важная задача («Совместные с Красной армией действия по овладению побережьем и шхерным районом восточной части Финского залива при одновременных операциях по срыву перевозок противника в Балтийском море») досталась командиру Бригады линкоров, задача «Решение по организации содействия флангу Красной армии при продвижении ее в шхерах» – командиру Бригады миноносцев, задача «Операции по длительному действию подлодок на коммуникациях и у баз противника» – командиру 1-й бригады подводных лодок, тема «Поиск и уничтожение флота противника, базирующегося на шхерный район» – командующему ВВС КБФ и т. д.[1763]. Свое решение командирам следовало представить в рукописном виде к 1 июля через начальника 1-го отдела Штаба КБФ. Из девяти командиров соединений, получивших персональные задания, только два (!) представили свои решения, остальные указали на занятость текущей работой[1764].

Наиболее важной являлась двухсторонняя оперативная игра на тему «Расширение операционной зоны КБФ в восточной части Финского залива с одновременным содействием флангам наступающей Красной армии», проводившаяся по приказу начальника Главного морского штаба ВМФ с 26 по 28 марта 1939 г. Игра была совместной – с привлечением двух представителей от Штаба ЛВО, которые предварительно согласовали вопросы своего участия с начальником Штаба КБФ капитаном 1-го ранга А. П. Шергиным. Оперативная игра преследовала следующие цели: 1) Тренировка в расчётах по операции захвата островов в восточной части Финского залива; 2) Отработка организации взаимодействия и боевого управления в операции и в захваченной зоне; 3) Производство расчётов и отработка организации по закреплению захваченной зоны;

4) Организация огневого содействия флангам наступающей Красной армии;

5) Организация боевого питания сил в операции и при дальнейшем их базировании на острова[1765].

Перед силами «красной» стороны была поставлена важная задача – захватить с помощью десанта острова в восточной части Финского залива и вооружить их. Военно-воздушным силам поручалось самостоятельными действиями по базам и аэродромам противника добиться господства в воздухе на время операции по захвату островов; поддержать действия отряда высадки десанта и отряда прикрытия; совместными с подлодками действиями уничтожить транспорта с экспедиционным корпусом противника на переходе в порты Финского залива. Подводным лодкам следовало прикрыть высадку десанта со стороны шхер, а также с запада от возможного нападения надводных кораблей «синей» стороны. «Синяя» сторона должна была не допустить захвата флотом «красных» островов в восточной части Финского залива, а также надежно обеспечить перевозку экспедиционных войск из портов Гдыня и Пиллау в порты Хельсинки и Ханко[1766].

По итогам оперативной игры ее руководство отметило, что получены «очень ценные данные в методе планирования, подготовки и проведения операции по захвату островов – важнейшей для начального этапа войны на нашем театре»[1767]. В процессе игры выяснилось, что на начальном этапе боевых действий целесообразно сосредоточить все силы на занятии островов Суурсаари и Суур-Тютерсаари, поскольку более мелкие острова перекрывались огнем береговых батарей и их занятие не представляло особого труда. Кроме того, командное положение о-ва Суурсаари над другими островами и выходом из Котка имело первостепенное значение[1768]. Игра также показала, что ВВС будут играть решающую роль в обеспечении успеха всей операции, действуя совместно с надводными и подводными силами. Было также отмечено, что подготовку к данной операции нужно проводить еще в мирное время, «так как каждый день военных действий позволяет противнику укреплять острова и превращает захват островов в чрезвычайно сложную операцию». В качестве крупного недостатка была отмечена недостаточная отработка взаимодействия и боевого управления в сложной операции[1769].

По мнению начальника Штаба КБФ А. П. Шергина, игра указала на целый ряд вопросов, которые остались плохо отработанными: 1) Борьба с инженерными сооружениями у мест высадки десанта; 2) Боевое управление в десантной операции; 3) Взаимодействие всех сил и средств, выполняющих данную операцию; 4) Техника высадки, порядок подхода десанта. В целом, данная игра дала хорошую практику командирам и начальникам штабов соединений КБФ в оценке обстановки, принятии решения и разработке боевых оперативных документов, а степень подготовки командного состава заметно повысилась, что было видно из вполне грамотных решений задач большинством командиров[1770].

Командование КБФ приняло непосредственное участие в окружной оперативной игре, проводившейся под руководством Военного совета ЛВО 19 апреля 1939 г.[1771] и имевшей своей целью отработать взаимодействие между Балтийским флотом и войсками Ленинградского военного округа. В игре приняли участие 22 командира от КБФ: 15 человек – на стороне «красных» и 7 человек – на стороне «синих»[1772].

Перед флотом «красных» были поставлены следующие задачи: 1) Уничтожить флот «синих» и «зеленых»; 2) Удерживать островной район, не допуская прохода кораблей противника к востоку от меридиана Суур-саари; 3) Содействовать артиллерийским огнем наступлению 2-й армии на Виипури и Раквере. Ладожская военная флотилия «красных» имела своей задачей уничтожить флотилию «синих» на Ладоге и обеспечить фланги армии от возможной высадки десанта противника в тылу наших войск. Флот «синих» и Ладожская флотилия противника должны были прикрыть тыл своей армии от десантов «красных» с Финского залива и Ладожского озера и поддержать артиллерийским огнем действия армии на флангах[1773].

По итогам окружной оперативной игры руководство пришло к тому выводу, что обе стороны не использовали в полной мере силы флота. В частности, надводные корабли мало применялись для поддержки флангов армии. Во-вторых, была отмечена значительная роль авиации в начальный период боевых действий, особенно в условиях стесненного маневрирования крупных кораблей противника в Финском заливе. Массирование сил авиации для решения данной задачи могло быть достигнуто лишь при условии тесного взаимодействия с ВВС ЛВО. Отсюда последовал вывод о необходимости в мирное время тренировать части авиации ЛВО во взаимодействии с ВВС КБФ, для чего организовать несколько совместных учений[1774].

В целом, командование КБФ положительно оценило результаты совместной оперативной игры. Было достигнуто взаимное понимание во всех звеньях командования в части тех задач, которые придется решать сухопутным войскам и флоту. Командиры флота усвоили понимание борьбы на сухопутном фронте, на конкретном участке театра военных действий. Были должным образом оценены возможности помощи армии со стороны КБФ и поддержки, которую может оказать ему армия. Вопросы взаимодействия ЛВО с КБФ было решено отработать в ходе предстоящей летней боевой подготовки частей округа и кораблей флота[1775].

В период с 16 по 17 марта 1939 г. на Краснознаменном Балтийском флоте была проведена двухсторонняя оперативно-тактическая авиационная игра на тему «Взаимодействие с флотом при выводе и обратном возвращении подводных лодок, действующих на морских коммуникациях». Учебные цели игры сводились к следующему: 1) Организация совместных действий с подлодками и надводным флотом при форсировании преград; 2) Отработка методов по запрещению противнику пользоваться шхерными фарватерами; 3) Отработка ПВО кораблей при их движении вплоть до выхода в Балтийское море; 4) Организация оперативной разведки на Балтийском театре[1776].

По итогам авиационной игры, были сделаны следующие важные выводы: 1) Методы по запрещению противнику пользоваться шхерными фарватерами отработаны еще не полностью; 2) Недостаточно отработано взаимодействие ПВО кораблей и ВВС при выходе флота из базы и на переходе; 3) Недостаточно отработана организация оперативной разведки на театре[1777].

Штабы всех соединений и частей Краснознамённого Балтийского флота также получили на весенний период 1939-го года задание организовать и провести на флоте одностороннюю игру, с фактическим использованием средств связи, а также учение по боевому управлению, с частичным развёртыванием действующих соединений флота. Тема для игры и учения была одна и та же: «Огневая поддержка фланга наступающих сухопутных войск Южной Приморской группы и захват островов Суурсаари и Суур-Тютерсаари». Основной учебной целью игры и учения было определено взаимодействие штабов соединений по боевому управлению в десантной операции.

В качестве частных учебных целей были поставлены следующие: 1) Дать практику командирам штабов и кораблей в оценке обстановки, в производстве оперативно-тактических расчётов, по ведению карты обстановки и пр.; 2) Дать тренировку в использовании средств связи соединениями, кораблями и частями флота; 3) Отработать код и шифровальные посты. В состав участников учения и игры входили штабы ВВС, Бригады линкоров, 1-й бригады миноносцев, Бригады заграждения и траления, Бригады торпедных катеров, Охраны водного района, Отряда учебных кораблей, 1-й, 2-й, 3-й и 4-й бригад подводных лодок, а также других соединений флота[1778].

В ходе проведения игры и учения лучше всех показали себя штабы 1-й и 4-й бригад подлодок, Бригады торпедных катеров, Военно-воздушных сил, 61-й и 8-й авиабригад ВВС КБФ. При этом выявилась недостаточная активность командиров штабов всех уровней в добывании сведений о противнике.

Особенно слабым местом являлось отсутствие взаимной информации об обстановке и плохое по качеству составление донесений. Выяснилось, что на некоторых кораблях командиры не умеют даже вести карту обстановки, журнал боевых действий, производить простейшие расчёты и оформлять боевые документы. В то же время на проведённых игре и учении штабы соединений (за исключением штаба Отряда учебных кораблей) показали себя неплохо в вопросах боевого управления при десантной операции[1779].

Согласно плану боевой подготовки Краснознаменного Балтийского флота, в период 14–17 июля 1939 г. был проведен большой поход кораблей в среднюю часть Балтийского моря, вокруг острова Готланд, с использованием авиации и подводных лодок. Основной целью данного похода была назначена отработка совместного плавания надводных и подводных соединений в условиях длительного похода, с отработкой частных задач по тренировке штабов в боевом управлении и выполнение частями тактических задач при одновременной проверке работы механизмов и боевой организации кораблей.

В качестве частных учебных задач похода были поставлены: 1) тренировка в организации выхода и возвращения соединений из Главной базы; 2) отработка взаимодействия передового отряда и главных сил на длительном походе в условиях дня и ночи; 3) тренировка подводных соединений в совместном плавании и производстве эволюций в условиях длительного похода; 4) тренировка соединений надводных кораблей и подлодок в рандеву и совместном плавании в условиях длительного похода; 5) тренировка в производстве дальней воздушной и подводной разведки; 6) отработка организации боевых готовностей на походе; 7) отработка штабов соединений и Походного штаба КБФ в боевом управлении в условиях длительного похода и выполнении простейших боевых эволюций[1780]. К походу были допущены только корабли, находившиеся в 1-й линии. Полеты самолетов и поход кораблей обеспечивались специально выделенными кораблями. Руководил походом и учениями Военный совет Краснознаменного Балтийского флота[1781].

По итогам этого похода начальник Штаба КБФ капитан 1-го ранга А. П. Шергин сделал вывод, что учебные задачи, поставленные на поход, «в основном выполнены». Краснознаменный Балтийский флот имел при этом следующие достижения: 1) проведен длительный поход эскадры надводных и подводных кораблей в среднюю часть Балтийского моря; 2) поход дал огромную практику в отработке совместного плавания Бригады линкоров и передового отряда в составе крейсера «Киров», лидера «Ленинград» и 1-го дивизиона эсминцев; 3) материальная часть показал хорошую работу в условиях длительного отрыва от своих баз; 4) успешно проведена дальняя воздушная и подводная разведка (самолеты «ДБ-3» летали в Балтийском море до параллели Хоборга, а самолеты «СБ» – до устья Финского залива); 5) получена большая практика в совместном плавании и производстве эволюций соединениями подлодок КБФ; 6) штабы соединений и Походный штаб КБФ провели большую работу по ведению карты обстановки и производству практических расчетов на походе[1782].

В то же время, поход Эскадры КБФ выявил ряд серьезных недостатков в боевой подготовке флота. В частности, не были полностью выполнены указания наркома ВМФ о налаживании внутрикорабельной организации в соответствии с Корабельным уставом 1932 г. В процессе похода был выявлен ряд упущений в отработке соединения надводных и подводных сил в совместном плавании и производстве эволюций. Наконец, по оценке начальника Штаба КБФ, ещё не на должной высоте находилась боевая готовность и бдительность личного состава[1783].

Значительным событием для Балтийского флота стало большое отрядное учение (БОУ) № 1, проводившееся с 14 по 17 августа 1939 г. по приказу командующего КБФ флагмана 2-го ранга В. Ф. Трибуца. По оценке специалистов, «учение такого масштаба в предвоенный период проводилось на Балтике впервые и было насыщено решением огневых и тактических задач»[1784]. План учения, составленный начальником Штаба флота, был утвержден командующим 25 июля. Общая задача учения была обозначена как дневной артиллерийский бой линкоров с линкорами противника на открытом плёсе совместно с авиацией и лёгкими силами флота в условиях широкого применения дымов при использовании быстроходных подводных лодок[1785].

Учебные цели БОУ-1 для стороны «А» (советской) состояли в следующем: 1) тренировке в артиллерийском бою линкоров с линкорами противника в условиях широкого применения дымов; 2) тренировке в использовании быстроходных подлодок во встречном бою надводных сил с противником на открытом плёсе; 3) отработке практических навыков командирами соединений ВВС в совместном ударе по передовому отряду и линкорам противника во взаимодействии с лёгкими силами, подводными лодками и линкорами; 4) тренировке командиров и штабов соединений в боевом управлении манёвренным соединением в дневном встречном бою с противником[1786].

Перед стороной «Б» (неприятельской) были поставлены схожие задачи: 1) практика в проведении дневного боя передовых отрядов и в условиях широкого применения дымов; 2) тренировка в производстве скрытых атак подлодок по линкорам противника; 3) тренировка в бомбометании с боевых высот практическими бомбами по линкорам. Районом учения был определен Финский залив, вплоть до устья. Руководителем учения был назначен командующий КБФ, который держал свой флаг на линкоре «Октябрьская революция»[1787].

Большое отрядное учение, несомненно, подняло боеспособность КБФ, однако его результаты не стоит сильно переоценивать. Во-первых, БОУ № 1 проходило в упрощённых условиях: линкорам «противника» запрещалось уклоняться от атак подлодок; подводные лодки, выполняющие разведку, не должны были сближаться с кораблями «противника» ближе 30 кабельтовых; в ночное время подводным лодкам и самолётам разрешалось иметь ходовые огни (!); надводным кораблям в случае тумана следовало становиться на якорь[1788]. В итоге, учение носило явно выраженный «полигонный» характер и не могло считаться приближенным к реальным боевым условиям.

Во-вторых, учение Балтийского флота носило узконаправленный характер: по сути дела, КБФ готовился лишь к борьбе с немецким флотом на Балтике, а финский флот даже не рассматривался в качестве возможного противника. В-третьих, во время учений надводные корабли отрабатывали в основном артиллерийские и торпедные стрельбы по надводным кораблям «противника». Другие задачи (стрельбы по береговым укреплениям, совместные действия надводных и подводных сил с авиацией КБФ) на учениях перед надводными кораблями вообще не ставились. Впоследствии начальник Штаба КБФ Ю. А. Пантелеев признал, что балтийские морские артиллеристы «недостаточно учились стрельбе по береговым целям, годами готовились к боям с морским противником», назвав это «явным упущением»[1789].

Боевая подготовка соединений Краснознаменного Балтийского флота в летний период, к сожалению, зачастую имела невысокие показатели по основным видам подготовки, что не могло скрыться от внимания командования флотом. 23 июля 1939 г. командующий КБФ флагман 2-го ранга В. Ф. Трибуц в своем приказе № 2/577сс отметил ряд принципиальных моментов, сильно повлиявших на прохождение курса боевой подготовки. В целом, как считал командующий флотом, боевая подготовка надводных кораблей и подводных лодок, несмотря на большое напряжение личного состава, проходила «недостаточно интенсивно». Причем, самыми слабыми звеньями являлись огневая и особенно тактическая подготовка. Количество неудовлетворительно проведенных артиллерийских стрельб главным калибром было недопустимо велико, причиной чему являлся большой процент пропусков при стрельбе. Характерно, что стрельбы из среднего калибра имели ещё больше неудовлетворительных оценок[1790].

Причиной такого печального положения дел, по мнению В. Ф. Трибуца, являлось полное непонимание и невыполнение со стороны командиров кораблей, батарей и артиллеристов новых требований, которые предъявлялись к организации подготовки и проведения артиллерийских стрельб, а также желание отстреляться «как-нибудь», с приемлемыми результатами, «не работая по-настоящему над собой с личным составом и над материальной частью». Наиболее отстающими соединениями по огневой подготовке являлись 1-я Бригада эсминцев, 1-я бригада подлодок (8 % выполнения плана) и 4-я бригада подлодок (10 % плана)[1791].

Так же плохо обстояли дела и с торпедными стрельбами. Имели место частые срывы планов БП на всех бригадах подводных лодок КБФ. Командованием флота были зафиксированы случаи непоследовательного прохождения курса боевой подготовки подлодок (КПЛ-38) и перескакивания через неотработанные этапы. Например, ряд подводных лодок были допущены к выполнению торпедных стрельб (задача № 4 Курса), не выполнив задачи № 2 (управление подлодками при погружении, подводном маневрировании и всплытии). Командиры подводных соединений зачастую игнорировали совместные плавания в составе дивизионов лодок, что свидетельствовало о плохой работе и контроле штабов соединений подлодок[1792].

Тактическая подготовка личного состава была признана командующим КБФ «наиболее слабым местом в подготовке соединений». Приказ № 0138 о взаимодействии соединений в ходе повседневной боевой подготовки, а не периодически (в момент проведения больших или малых отрядных учений) не выполнялся. К примеру, малое отрядное учение (МОУ) № 2, которое проводилось штабом Бригады линкоров, прошло неорганизованно по причине неглубокой подготовки к нему. Причем, в самой идее учения была заложена грубейшая ошибка – линкор использовался для огневой разведки береговых батарей[1793].

Самым слабым местом была признана отработка совместных подготовительных упражнений и выходов к БОУ и МОУ, за исключением походов под флагом наркома ВМФ и командующего КБФ. У командиров соединений флота не было понимания той очевидной истины, что уже к началу проведения малого отрядного учения должно быть отработано взаимодействие тех видов оружия, которым затем будут использованы на МОУ. Отношение большинства командиров соединений к проведению многих учений носило характер откровенного формализма и нежелания глубоко вникать в суть проводимых мероприятий. Например, командир и штаб 2-й бригады подлодок весьма несерьезно подошли к подготовке МОУ-4, даже не разработав вовремя документацию по учению[1794].

С целью ликвидации имевшихся недостатков, командующий КБФ флагман 2-го ранга В. Ф. Трибуц потребовал провести в период с 31 июля по 4 августа МОУ-4, а с 5 по 8 августа – МОУ-3. Сразу после празднования Дня ВМФ[1795] командующий флотом приказал приступить к срочной отработке подготовительных упражнений к МОУ и БОУ в той последовательности, которая была изложена в приказе наркома ВМФ № 010 от 17 января 1939 года. Также Трибуц приказал завершить в самое ближайшее время огневую подготовку, обратив особое внимание при этом на отставание в подготовке 1-й Бригады эсминцев, 1-й и 4-й бригад подлодок, быстроходных тральщиков и Южного укрепрайона[1796].

В развитие отданных указаний, 9 августа командующий КБФ В. Ф. Трибуц своей директивой № 2/731сс утвердил «План проведения подготовительных тактических учений к маневрам на период с 19 августа по 25 сентября 1939 г.», адресованный всем командирам соединений Балтийского флота. В соответствии с директивой, командующий флотом приказал, продолжая одиночную огневую подготовку, «приступить к отработке кораблей 2-й линии, тщательному, без комканья, обучению тактическим приемам, повторяя их но несколько раз, до полной отработки». Тактические учения, как эпизоды предстоящих маневров, следовало отрабатывать постепенно, переходя от выполнения простых задач к сложным. Также Трибуц потребовал от командиров соединений флота отработать организацию штабов новых соединений, провести совместные плавания днем и ночью (особенно подлодок в составе дивизионов), а также плавания в штормовую погоду[1797].

Решением командующего КБФ большие отрядные учения №№ 1 и 2 были вообще отменены, а сроки проведения малых отрядных учений №№ 5, 7 и 8 были перенесены на более поздние сроки. Наконец, было указано на проведение маневров КБФ в первую 6-дневку октября. Кроме того, всем командирам флота было сделано напоминание о недопустимости повторения прошлогодних аварий[1798], для чего следовало улучшить организацию на кораблях[1799].

Таким образом, вершиной усилий по совершенствованию боевой подготовки личного состава КБФ должны были стать общефлотские маневры. Ещё накануне проведения БОУ-1 26 июня 1939 г. начальник ГМШ флагман флота 2-го ранга Л. М. Галлер в своей директиве сообщил Военному совету КБФ, что наркомом ВМФ Н. Г. Кузнецовым утверждена тема маневров для Краснознаменного Балтийского флота – «Расширение, укрепление и удержание оперативной зоны КБФ в Финском заливе с одновременным содействием флангам наступающей Красной Армии в заливе и Ладожском озере при длительных операциях подлодок у баз противника и на всем протяжении Балтийского моря по нарушению коммуникаций»[1800].

Основной задачей общефлотских маневров нарком ВМФ считал «овладение дерзкой, смелой и вместе с тем расчетливой тактикой последовательных ударов в наивыгоднейших условиях по частям сил противника и по всей глубине боевых порядков его флота и десанта, ударов по базам и коммуникациям, имея конечной целью полный разгром противника, взаимодействуя в каждом случае наличными средствами: надводными кораблями, подводными лодками, авиацией». В ходе маневров требовалось проверить реальность сроков оперативной и мобилизационной готовности флота и соответствие оперативных норм действительным потребностям[1801].

29 августа заместитель начальника Управления боевой подготовки ВМФ капитан 2-го ранга Сапожников сообщил Военному совету КБФ о сроках проведения маневров (с 1 по 15 октября). Ответственным руководителем маневров был назначен сам нарком ВМФ, который должен был проверить подготовку флота к маневрам и дать разрешение на их проведение. План проведения маневров Военному совету флота следовало представить за 15 дней до их начала[1802].

В начале сентября 1939 г. Военный совет КБФ представил наркому ВМФ «План проведения маневров КБФ 1939 года». Главная учебная цель маневров состояла в тренировке по планированию и проведению последовательных и параллельных операций на театре в первый период войны. Учебные цели были сформулированы следующие: 1) Организация оперативной разведки на театре; 2) Проверка длительного состояния кораблей и частей КБФ в оперативной готовности № 2 и № 1; 3) Проверка отмобилизования кораблей и частей по особому плану; 4) Проверка организации и выполнения захвата неприятельского побережья, укрепления и удержания захваченной зоны, путем высадки десанта в условиях противодействия противника; 5) Тренировка в оказании огневого содействия флангу наступающей Красной Армии в Финском заливе; 6) Тренировка подлодок и ВВС в самостоятельных и совместных действиях на коммуникациях, и по уничтожению военных кораблей в Балтийском море и Финском заливе. Время проведения маневров было намечено с 5 по 15 октября. Районом маневров был определен Финский залив и Балтийское море до параллели 57[1803].

С началом войны в Европе 1 сентября 1939 г., несмотря на отсутствие четких указаний со стороны Генштаба РККА и политического руководства страны относительно повышения боевой готовности флота[1804], нарком ВМФ флагман флота 2-го ранга Н. Г. Кузнецов внес срочные коррективы в текущие планы. Согласно радиограмме наркома ВМФ от 17 сентября 1939 г., направленной Военному совету КБФ, ему следовало «отказаться от учений, ограничить районы плавания, частично или вовсе отказаться от выхода в море»[1805]. Нарком рекомендовал перейти к мобильным формам боевой подготовки «применительно складывающейся обстановки». Боевую подготовку необходимо было подчинить требованиям оперативной готовности флота. Кузнецов рекомендовал обратить особое внимание на тренировку штабов[1806]. По приказу наркома ВМФ, с 17 сентября Краснознаменный Балтийский, Черноморский и Северный флоты был приведены в оперативную готовность № I[1807]. Соответственно, с учетом сложившейся новой обстановки, от проведения общефлотских маневров на Балтике пришлось отказаться.

Нелишним будет заметить, что большинство учебных задач, запланированных для отработки на маневрах КБФ в 1939 г. (высадка десанта, поддержка фланга армии артиллерийским огнем, действия ВВС и подлодок на неприятельских коммуникациях и по уничтожение флота противника в море), в полной мере отражали номенклатуру тех боевых операций, которые пришлось проводить Краснознаменному Балтийскому флоту в ходе боевых действий с Финляндией зимой 1939–1940 годов. Поэтому отмена маневров КБФ неблагоприятно сказалась на состоянии боевой подготовки флота. Ведь наиболее крупным недостатком в процессе БП Краснознаменного Балтийского флота было плохо налаженное взаимодействие сил флота и армии при совместных действиях в прибрежных районах. В первую очередь, это касалось управления стрельбой корабельной артиллерии по береговым целям[1808].

С началом Второй мировой войны, 5 сентября 1939 г. Военный совет КБФ направил всем командирам и комиссарам соединений флота директиву № 2/1036сс, в соответствии с которой надлежало отныне строить дальнейший процесс боевой подготовки флота. Прежде всего, приближение пунктов базирования флота к району боевых действий и отдаленность их от собственных тыловых баз поставили перед командованием КБФ трудную задачу по дальнейшему совершенствованию боевой подготовки кораблей «до степени, обеспечивающей безопасное пребывание их в базах, в условиях возможной неожиданной угрозы для них»[1809].

Основное внимание при прохождении БП в отдаленных базах следовало направить на изучение личным составом морского театра – от границы в Нарвском заливе до района своего базирования, включая острова Эзель (Сааремаа) и Даго (Хийуумаа) и весь Рижский залив. Для этого необходимо было привлечь весь командно-начальствующий состав соединений и кораблей для тщательного изучения навигационной обстановки в западной части Финского залива, а также северной части Балтийского моря. Новый театр следовало изучать, прежде всего, с командирами кораблей и их штурманами, используя для этого оставшееся время до ледохода, проводя фактические выходы в эти районы. Причем, каждый выход корабля для этой цели должен был подкрепляться тщательным предварительным изучением данного района по картам и лоциям всем командно-начальствующим составом[1810].

Однако, помимо освоения нового морского театра военных действий, личному составу соединений КБФ необходимо было продолжать огневую подготовку кораблей с тем, чтобы завершить отработку огневых задач до 1 декабря. Также, командирам кораблей было приказано «всемерно улучшать внутреннее состояние кораблей», соблюдать чистоту в помещениях, опрятность и подтянутость вверенного личного состава[1811].

В связи с последовавшим затем перебазированием соединений и частей КБФ в порты западной части Финского залива и Балтийского моря в республиках Прибалтики в октябре 1939 г., командование флотом решило использовать эту возможность для дальнейшего круглогодичного прохождения боевой подготовки в соединениях. Действуя в курсе прежде отданных указаний, Военный совет КБФ своим приказом № 2/1127сс от 25 октября 1939 г. обязал всех командиров соединений и частей надводных кораблей и подводных лодок, а также командиров всех уровней считать своей основной ближайшей задачей изучение и полное освоение нового театра, «в частности баз Ревель, Балтийский порт, Либава, Виндава и подходов к ним, освоение подходов к островам Даго и Эзель», а также «уверенное плавание Моонзундом и Ирбенским проливом»[1812].

Для быстрого ознакомления с театром необходимо было периодически устраивать командирскую учёбу и показательные походы, после чего производить плавание всеми кораблями в указанных районах. К 20 ноября всем эсминцам, тральщикам и подводным лодкам было приказано освоить свободный вход в гавань Рогукюль. Перед всеми соединениями КБФ была поставлена общая задача – окончить план огневой подготовки 1939-го года по артиллерийскому и минно-торпедному оружию. На соединениях нужно было всячески форсировать проведение испытаний новых видов оружия. В частности, требовалось провести стрельбы торпедами типов 53–38 и 53–27 на малых ходах с торпедных катеров, постановку параван-тралов на крейсере «Максим Горький», новых эсминцах и базовых тральщиках, установку змейкового трала и нового трала Шульца на базовых тральщиках[1813].

Отныне боевую подготовку соединений и кораблей, базирующихся на Таллин и Палдиски (Балтийский порт) должны были планировать старшие морские начальники названных портов. Соответственно, в Таллине этим занимался командир 2-й бригады подлодок капитан 1-го ранга Д. М. Косьмин, а в Палдиски – комендант БОБР’а комбриг С. И. Кабанов. Планы боевой подготовки, заявки на полигоны и обеспечивающие средства также давались старшими морскими начальниками[1814].

В оставшееся до начала войны с Финляндией время Балтийскому флоту так и не удалось в полной мере освоить новый театр. Уровень боевой подготовки соединений КБФ кардинально не изменился, так как после переброски в Прибалтику они были вынуждены заниматься не столько учебно-практическими мероприятиями, сколько обустройством на новых местах, а также строительством, которое требовало больших усилий со стороны личного состава. Соответственно, командование КБФ было вынуждено обращать больше внимания на административно-хозяйственные вопросы, нежели на боевую подготовку.

Организация не только боевой подготовки, но даже и общее состояние службы на кораблях, находящихся в прибалтийских базах, продолжало оставаться на невысоком уровне. В частности, когда в конце января 1940 г. старший морской начальник базы в Таллине капитан 1-го ранга Д. М. Косьмин объявил учебно-боевую тревогу на базирующихся там кораблях, результаты оказались неудовлетворительными. Общая организация службы, организация ПВО и зимней обороны на кораблях находились на низком уровне. Большинство кораблей смогли подготовиться к бою лишь через 6-10 минут. Самым быстрым оказался быстроходный тральщик «Верп», подготовившийся за 4 минуты. Руководящие документы по ПВО и зимней обороне были изучены личным составом плохо, а на некоторых кораблях дежурная служба не знала сигналов тревоги[1815].

Подводя итоги боевой подготовки Краснознаменного Балтийского флота в конце 1930-х гг., следует отметить ряд наиболее серьёзных её недостатков. Основная линия боевой подготовки КБФ всё время была направлена в сторону подготовки к войне с противником, имеющим значительный надводный флот (Германия). Флоты других приграничных государств изучались значительно меньше и к войне с ними готовились менее тщательно. Это приводило к явной односторонности БП флота, не позволявшей ему в полной мере использовать свои возможности в прибрежных шхерных районах.

Учебно-практические мероприятия флота проводились преимущественно в упрощенных, полигонных условиях, совершенно не соответствовавших реальной боевой обстановке. На многочисленных играх и учениях допускалось большое количество условностей и упрощений, сильно снижавших общую полезность этих мероприятий. Оперативные решения, принимаемые командованием сторон на играх и учениях, носили зачастую схематический характер, не отражающий реального уровня развития военно-морского искусства. И даже при всём этом, многие оперативные игры, маневры и учения КБФ имели неудовлетворительные результаты.

Причиной тому была довольно низкая оперативная и тактическая подготовка командно-начальствующего состава флота. Управление кораблями и использование их вооружения редко находилось на высоте. Артиллерийская и минно-торпедная подготовка личного состава страдала многими недостатками. Откровенно плохо на флоте была поставлена десантная подготовка личного состава. Нельзя конечно, не учитывать того факта, что тактические учения флота ввиду стесненности государственных вод СССР до октября 1939 г. могли производиться лишь на очень ограниченном пространстве.

Крайне плохо была поставлена на флоте оперативная разведка, что обнаруживалось почти на каждой оперативной игре или отрядном учении. Новые боевые корабли, поступившие в большом количестве на вооружение Краснознаменного Балтийского флота, не были достаточно изучены личным составом, из-за чего на них имело место немало аварий и поломок. Командный состав КБФ практически не изучал Балтийский театр за пределами государственных вод (Балтийское море, Ботнический залив).

Неудовлетворительно были отработаны и проверены тактические приёмы нанесения совместных ударов флота и авиации по укреплённым районам и огневым точкам противника. Точно так же, практически не решались задачи по нарушению коммуникаций противника и уничтожению флота противника в открытом море путем взаимодействия надводных, подводных и Военно-воздушных сил флота. Балтийским флотом практически не производились решения боевых задач в зимних условиях, ввиду сезонности плавания флота.

В итоге, осенью 1939 года боевая подготовка личного состава Краснознаменного Балтийского флота характеризовалась многочисленными недостатками, в силу незавершенности самого процесса БП флота и недостаточной квалификации подавляющей части командно-начальствующего состава. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Краснознаменный Балтийский флот оказался неготовым к ведению боевых действий в реальных боевых условиях, да еще к тому же в зимний период. Со всей очевидностью это подтвердила советско-финляндская война 1939–1940 годов.