§ 4. Передача кораблей Краснознаменному Балтийскому флоту в конце 1920-х – начале 1941 гг.

В соответствии с утвержденной первой программой строительства ВМС РККА, 5 марта 1927 г. на Балтийском судостроительном заводе в Ленинграде состоялась закладка трех больших подводных лодок нового проекта (I серии) – «Декабрист», «Народоволец» и «Красногвардеец» для Морских сил Балтийского моря. Затем на этом же заводе приступили к строительству других типов подлодок: в сентябре 1929 г. была начаты строительством первые советские подводные минные заградители II серии – «Ленинец», «Марксист» и «Большевик», а в феврале 1930 г. – три средние подлодки III серии – «Щука», «Ерш» и «Окунь», а в мае-декабре 1931 г. – три большие эскадренные подводные лодки IV серии – «Искра», «Правда» и «Звезда».

Началось активное строительство первых советских надводных кораблей. 13 августа 1927 г. на Северной судостроительной верфи по проекту 2 (I серия) были заложены корпуса сразу шести новейших сторожевых кораблей – «Ураган», «Тайфун», «Смерч», «Циклон», «Гроза» и «Вихрь» (вступили в строй в 1931–1932 годах). 5 ноября 1932 года на Северной судоверфи был заложен по проекту 1 лидер эсминцев «Ленинград», в октябре 1933 г. – январе 1934 г. на Северной верфи были заложены, по проекту 3, первые четыре тральщика нового типа для Морских сил Балтийского моря – «Заряд», «Буй», «Патрон» и «Фугас». С декабря 1927 г. на судостроительном заводе имени А. Марти была начата постройка первой партии, из четырех единиц, торпедных катеров типа «Ш-4», а с августа 1933 г. на этом же заводе приступили к массовому строительству новых торпедных катеров – типа «Г-5». Всего судостроительным заводом имени А. Марти в 1927–1932 гг. было изготовлено 59 торпедных катеров типа «Ш-4» серий I–V (из них МСБМ получили 45 единиц), а за период с 1933 по 1940 годы на заводе было произведено 253 торпедных катера типа «Г-5» серий VI–XI-бис (из которых КБФ получил к 1939 году 60 единиц)[654].

Но помимо строительства новых кораблей, в период 1920-х – начала 1930-х гг. на ленинградских судостроительных заводах параллельно осуществлялась также достройка, капитальный ремонт и модернизация боевых кораблей дореволюционной постройки. В 1920-е годы восстановление и ремонт кораблей для Морских сил Балтийского моря продвигались хоть и медленно, но достаточно уверенно. Уже в августе 1922 г. линкор «Марат» (бывший «Петропавловск») вошёл в строй и сразу же принял участие в первых послевоенных манёврах Морских сил Балтийского моря. Через три года, в июне 1925 г., пройдя длительный капитальный ремонт (с 1922 по 1925 годы), вступил в строй флота второй линкор этого типа – «Парижская Коммуна» (бывший «Севастополь»), а летом 1926 г. флот получил и третий линейный корабль – «Октябрьская революция» (бывший «Гангут»)[655]. Эсминцы типа «Новик» вводились в боевой состав флота ещё быстрее. Уже в августе 1922 г. МСБМ располагали шестью полностью отремонтированными эсминцами этого типа («Азард», «Самсон», «Изяслав», «Лейтенант Ильин», «Победитель», «Капитан 2-го ранга Изыльметьев»).

В 1924 г. из эсминцев-«новиков» была сформирована 2-х дивизионная Бригада миноносцев, которая приняла участие в осенних маневрах флота 1924 года. А в 1925 г. количество боеспособных эсминцев-«новиков» в составе Морских сил Балтийского моря достигло уже 11 единиц[656].

В течение 1923–1929 гг. на Невском судостроительном и машиностроительном заводе, Северной судостроительной верфи (бывшей Путиловской) и Усть-Ижорской верфи были капитально отремонтированы эскадренные миноносцы «Яков Свердлов», «Ленин», «Зиновьев» (с 1928 г. – «Артем»), «Троцкий» (с 1928 г. – «Войков»), «Карл Маркс», «Сталин», «Урицкий», «Володарский» и «Энгельс», а в 1925-26 годах на Пароходном заводе (с 1929 г. – Морской завод) в Кронштадте – линкор «Октябрьская революция»[657]. В апреле 1927 г. был достроен, а в июле 1928 г. в строй Морских сил Балтийского моря вступил легкий крейсер «Профинтерн»[658]. В июле 1927 г. завершилась достройка эскадренного миноносца «Калинин», в октябре 1927 г. вошел в строй МСБМ эсминец «Рыков» (с 1937 г. – «Валериан Куйбышев»), а в августе 1928 г. был достроен эсминец «Карл Либкнехт»[659]. С 1928 по 1934 годы, согласно программе строительства ВМС РККА, на Балтийском судостроительном заводе в Ленинграде прошли «малую» модернизацию все балтийские линейные корабли: «Парижская коммуна» – в 1928-29 гг.[660], «Марат» – в 1928-31 гг., а «Октябрьская революция» – в 1931-34 годах[661].

При выработке стратегии развития флота в конце 1920-х – начале 1930-х гг., руководство Морских Сил РККА отдало приоритет массовому строительству подводных лодок всех типов. Именно этот вид морских вооружений представлялся советскому военно-морскому командованию в тот момент наиболее эффективным в плане боевого применения и наиболее выгодным в плане стоимости. Эта стратегия в морском строительстве выдерживалась до 1936 г., когда был взят твердый курс на создание сильного надводного флота, хотя и подлодкам при этом отводилась большая роль. Именно в таком духе выразился первый заместитель наркома ВМФ флагман флота 2-го ранга И. И. Смирнов-Светловский на заседании Главного Военного совета ВМФ в мае 1938 г.: «…Я думаю, что главный упор в строительстве должен быть взят на строительство подводных лодок…»[662]. Причем, по мнению заместителя наркома ВМФ, на Тихоокеанском флоте необходимо было иметь не менее 100 подлодок, а «за 60 подлодок для Краснознаменного Балтийского флота нужно драться»[663]. Надо сказать, что лишь к июню 1941 г. эти флоты располагали указанным количеством субмарин.

Соответственно, в таком направлении и развивалось подводное судостроение в 1930-х годах. По третьей судостроительной программе для КБФ строились сразу 64 субмарины, что составляло 38 % от числа всех заложенных подводных лодок в 1933–1938 гг. В 1935-м году начальником Отдела кораблестроения Управления Морских Сил РККА А. К. Сивковым было запланировано принять от промышленности в состав КБФ сразу 3 большие подлодки (IV серии), 10 средних подлодок (1 подлодку V-бис серии, 5 ПЛ У-бис-2 серии, 3 ПЛ X серии, 1 ПЛ типа «Н») и 16 малых подлодок VI-бис серии[664]. Кроме того, планировалось осуществить капитальный ремонт на трех подлодках II-й серии, а также на лодках «Л-55» и № 13[665]. Однако, даже такие искусственно завышенные темпы строительства субмарин не выглядели для руководства Морских Сил РККА запредельными. Надо сказать, что дальнейшие перспективы пополнения КБФ подводными лодками представлялись командующему КБФ Л. М. Галлеру и начальнику Штаба КБФ А. К. Сивкову еще более радужными: к концу 1938 г. предполагалось иметь в боевом составе КБФ уже 6 больших подводных лодок, 43 средние ПЛ (типа «Щ» и «Н») и 30 малых ПЛ (типа «М»)[666].

Количественный и качественный рост советского подводного флота носил столь стремительный характер, что на заседании Военного совета РККА 15 октября 1936 г. начальник Морских Сил РККА флагман флота 1-го ранга В. М. Орлов не без гордости сообщил всем присутствующим: «…Если взять количественный состав нашего подводного флота на 1-е октября текущего года (т. е. 1936 г. – П.П.), то по количеству подводных лодок мы уже перегнали все без исключения государства, в том числе и Северно-Американские Соединенные Штаты, Англию, Японию, Францию и Италию»[667].

Соответственно, поступление подводных лодок в состав КБФ происходило весьма динамичными темпами. В течение 1935–1936 гг. Краснознаменный Балтийский флот получил от промышленности 5 средних подлодок типа «Щука» III, V-бис и У-бис-2 серий, с июля 1936 г. на флот стали поступать средние лодки типа «Щука» X серии (15 единиц) и большие подлодки типа «Правда» IV серии (3 единицы), а с сентября 1936 г. по июль 1938 г. для нужд флота строились 3 средние подлодки типа «С» IX серии. К тому же, с сентября 1935 г. по июнь 1936 г. КБФ получил 16 малых подлодок типа «Малютка» VI-бис серии (из них 4 штуки в конце лета 1939 г. были переданы Тихоокеанскому флоту), а в 1937-38 гг. на Балтике появилось еще 7 подводных лодок типа «М» XII серии. В конце 1939 г. КБФ пополнился еще семью субмаринами – 3 подлодками типа «С» IX серии и 4 подлодками типа «?» XII серии[668]. В течение 1940 г. в строй КБФ вступили еще 6 подлодок типа «С» 1Х-бис серии и 4 подлодки типа «?» XII серии[669]. Впрочем, командование ВМФ вовсе не собиралось останавливаться на достигнутых успехах: в январе 1941 г. заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков предполагал иметь к 1944-му году в составе КБФ 68 подводных лодок: 3 лодки типа «П», 16 лодок типа «С», 6 лодок типа «Л», 9 лодок типа «Щ» и 34 лодки типа «М»[670].

По состоянию на 15 июля 1936 г. в составе подводных сил КБФ числилось 33 подводные лодки: 3 подлодки типа «П», 3 подлодки типа «Л», 11 подлодок типа «Щ», 14 подлодок типа «М», подлодки «Л-55» и «Б-2». Общее водоизмещение всех подводных лодок КБФ составляло 14925 тонн[671]. На 28 сентября 1938 г. КБФ располагал уже 53 подводными лодками[672].

К концу 1939 г. численность подводных сил КБФ достигла 49 подлодок, из них 27 боеготовых[673]. На 1 сентября 1940 г. Краснознаменный Балтийский флот имел в своем распоряжении уже 54 подводные лодки (10 лодок находились в ремонте), из них 1 подлодку типа «К», 6 подлодок типа «С», 3 подлодки типа «Л», 18 подлодок типа «Щ», 3 подлодки типа «П», 17 подлодок типа «М», 2 подлодки типа «Калев»[674], 2 подлодки типа «Ронис»[675] и 2 учебные подлодки («Л-55» и «Б-2»)[676]. А к 1 января 1941 г. в подводных силах Балтфлота имелось уже 67 подводных лодок, из них 4 большие подлодки типа «К», 3 подводных минных заградителя типа «Л», 17 больших и средних лодок типа «Д», «П» и «С», 21 средняя подлодка типа «Щ» и 22 малые подлодки типа «М»[677]. Начало Великой Отечественной войны на Балтике флот встретил, располагая в целом 95 субмаринами, из которых 53 единицы находились в строю[678].

Строительство крупных надводных кораблей для нужд Балтики велось более медленно, чем это хотелось бы командованию ВМФ. Но и здесь также были достигнуты ощутимые успехи. Еще 5 ноября 1932 г. на Северной судостроительной верфи в Ленинграде был заложен по проекту 1 лидер эсминцев «Ленинград». Этот боевой корабль, сочетавший в себе весьма сильное артиллерийское и торпедное вооружение (пять 130-мм орудий и два 4-х трубных 533-мм торпедных аппарата) и высокую скорость хода (40 узлов), представлял собой качественно новый этап в отечественном судостроении. Не обошлось, правда, без иностранной помощи: итальянская фирма «Галилео» изготовила для лидера прибор управления артиллерийской стрельбой (ПУС) «Централь».

Поскольку опыта создания таких кораблей у отечественной промышленности еще не имелось, сроки постройки «Ленинграда» сильно затянулись: официально его следовало передать флоту еще в августе 1935 г., но из-за неисправности рулевого управления сдача корабля всё время затягивалась. Поэтому на заводские ходовые и государственные испытания лидер вышел лишь осенью 1936 г. Во время государственных испытаний 5 ноября 1936 г. «Ленинград» развил рекордную для этого класса кораблей скорость – 43 узла (!), превысив на 3 узла спецификацию. В результате, лидер, который был оценен морскими специалистами как «вполне современный корабль и должен быть отнесен в ряд лучших кораблей даже и при сравнении с иностранными», был официально передан ВМФ 5 декабря 1936 г. Однако, из-за многочисленных дефектов корабль до июля 1938 г. простоял у достроечной стенки завода № 190, где устранялись по гарантийным обязательствам многочисленные дефекты[679]. Неудивительно, что на заседании Военного Совета РККА в июне 1937 г. командующий КБФ флагман 1-го ранга А. К. Сивков признал, что корабль ещё не завершен и посетовал на то обстоятельство, что в таком виде «его нельзя было принимать»[680].

Ленинградские кораблестроители решили не останавливаться на достигнутом, и 5 октября 1934 г. на Северной судостроительной верфи (с 1935 г. – судостроительный завод имени А. А. Жданова), на освободившемся после «Ленинграда» стапеле, состоялась закладка, уже по новому проекту 38, нового лидера эсминцев – «Минск». Водоизмещение нового лидера было немного уменьшено, артиллерийское и торпедное вооружение осталось без изменений, зато ПУС был установлен уже отечественного производства. Постройка нового лидера продвигалась также очень медленно; постоянно задерживались контрагентские поставки, многие узлы и агрегаты корабля приходилось неоднократно переделывать. Лишь в мае 1938 г. лидер «Минск» смог выйти на заводские испытания. 10 ноября «Минск» был передан Военно-Морскому Флоту, а 15 февраля 1939 г. на нем был поднят военно-морской флаг[681].

А спустя год после закладки «Минска», 22 октября 1935 г. произошло еще более знаменательное событие: на Балтийском судостроительном заводе (с 1937 г. – судостроительный завод № 189 имени С. Орджоникидзе) был заложен, по проекту 26, первый советский крейсер – «Киров». Советская промышленность еще не имела опыта постройки кораблей такого класса, поэтому руководство решило прибегнуть к помощи итальянской стороны[682]. Проектирование крейсера производилось с широким привлечением итальянской технической документации, полученной в соответствии с договором, заключенным между ЦКБС-1 (ЦКБ-17) и итальянской фирмой «Ансальдо»[683]. (Прототипом для «Кирова» был выбран итальянский крейсер «Раймондо Монтекукколи».) Крейсер был вооружен довольно тяжелыми для такого класса кораблей девятью 180-мм орудиями главного калибра, обладавшими, правда, невысокой скорострельностью. Помимо солидного артиллерийского вооружения, корабль имел и торпедное оружие – два 3-х трубных 533-мм аппарата. Скорость у крейсера «Кирова была достаточно высокой – 36 узлов. Строительство крейсера двигалось очень быстрыми темпами: 30 октября 1936 г. он был спущен на воду, а 26 сентября 1938 г. официально вступил в строй КБФ. Правда, затем в течение года на корабле устранялись многочисленные недоделки, и фактически лишь к началу советско-финляндской войны он был полностью готов.

По своим тактико-техническим характеристикам легкий крейсер «Киров» не только не уступал зарубежным аналогам, но даже превосходил их по отдельным характеристикам (по дальности стрельбы и весу бортового залпа), хотя его бронирование было явно недостаточным. Вслед за КРЛ «Киров», было решено строить на Балтийском заводе по улучшенному проекту 26-бис следующий крейсер. По сравнению с «Кировым», на новом крейсере было усилено бронирование и увеличена дальность плавания, за счет установки более мощной ГЭУ. Вооружение корабля осталось почти без изменений. В соответствии с принятым решением, церемония закладки легкого крейсера «Максим Горький» состоялась 20 декабря 1936 г. Сам крейсер вступил в строй КБФ 12 декабря 1940 г.[684]

Однако крейсеры проектов 26 и 26-бис не вполне удовлетворяли ВМФ ввиду несбалансированности своих тактико-технических характеристик и высокой стоимости, поэтому было решено приступить к постройке крейсеров нового типа, вооруженных 152-мм орудиями главного калибра. Уже в декабре 1938 г. технический проект нового крейсера проекта 68 прошел утверждение в Управлении кораблестроения ВМФ, а в начале

1939 г. заместитель наркома ВМФ И. С. Исаков утвердил заключение по проекту. В течение 1939-го года на ленинградских судостроительных предприятиях состоялась закладка сразу трех кораблей данного типа: на заводе № 189 31 августа был заложен крейсер «Валерий Чкалов», а 8 октября – крейсер «Чапаев», а на заводе № 194 приступили к строительству крейсера «Железняков»[685].

В соответствии с постановлением Совета труда и обороны СССР № ОК-50сс была принята программа строительства серийных эскадренных миноносцев в количестве 54 единиц, из которых для Балтийского моря предназначались 22 эсминцев, для Тихого океана – 22 эсминца и для Черного моря – 10 эсминцев[686]. 27 ноября 1935 г. на ленинградском судостроительном заводе им. А. А. Жданова (с 1937 г. – завод № 190), по проекту № 7, был заложен головной эсминец «Гневный». Как и в случае с КРЛ «Киров», создание новых эсминцев осуществлялось с помощью итальянских кораблестроителей: фирма «Ансальдо» предоставила ЦКБС-1 необходимую техническую документацию и допустила советских специалистов к изучению технологии строительства своих кораблей. Непосредственно прототипами советского ЭМ стали итальянские эскадренные миноносцы «Фольгоре» и «Маэстрале».

Строительство эсминцев-«семерок» производилось с невиданным доселе размахом: на судостроительном заводе им. А. А. Жданова (№ 190) и на Балтийском судостроительном заводе им. С. Орджоникидзе (№ 189) было заложено соответственно 17 и 8 кораблей этого класса. В 1938 г. – начале 1939 г. из числа заложенных эсминцев проекта 7 на ленинградских судостроительных заводах №№ 189 и 190 были перезаложены по усовершенствованному проекту 7У сразу 15 кораблей. Головным стал ЭМ «Сторожевой», заложенный еще 26 августа 1936 г. В результате ускоренного строительства «сталинской» серии эсминцев, новые боевые единицы вскоре стали вступать в состав КБФ: в 1938-м году были получены эсминцы проекта 7 «Гордый», «Гневный», «Громкий», «Грозный», «Гремящий», «Сметливый» и «Стремительный», а в 1939-м году – «Грозящий», «Стерегущий» и «Сокрушительный»[687]. В конце 1940 г. – весной 1941 г. были введены в строй КБФ еще четыре эсминца усовершенствованного проекта 7У – «Сторожевой», «Стойкий», «Сильный» и «Сердитый». 12 апреля 1941 г. на кораблях был поднят Военно-морской флаг[688].

В отличие от подводных лодок, наращивание численности надводных сил КБФ в 1930-х годах происходило более медленными темпами. В начале 1935-го года руководством Морских Сил РККА планировалось ввести в состав КБФ в текущем году следующие надводные корабли: лидер «Ленинград», быстроходные тральщики «Заряд», «Буй», «Патрон», «Фугас», сторожевые корабли «Буря» и «Пурга»[689]. Кроме того, после переоборудования предполагалось получить минный заградитель «Марти» и плавбазы «Кронштадт» и «Полярная звезда»[690]. Несмотря на столь скромное начало, 30 августа 1935 г. командующий КБФ флагман 1-го ранга Л. М. Галлер и начальник Штаба КБФ флагман 2-го ранга А. К. Сивков в составленном ими плане предполагали к концу 1938-го года иметь в составе надводных сил Балтийского флота 3 линкора, 2 крейсера, 2 лидера, 12 новых эсминцев, 9 старых эсминцев, 9 сторожевых кораблей, 9 быстроходных эскадренных тральщиков, 5 базовых тральщиков, 102 торпедных катера и 20 катеров-охотников[691].

На 15 июля 1936 г. надводные силы КБФ были ещё невелики и включали в себя 2 линкора, 9 эсминцев, 3 сторожевых корабля, 4 базовых тральщика, 2 минных заградителя и 39 торпедных катеров. Общее водоизмещение надводных кораблей КБФ достигало 75686 тонн[692]. К 28 сентября 1938 г. в состав надводных сил КБФ входили 2 линкора, 1 крейсер, 1 лидер, 7 эсминцев, 7 сторожевых кораблей, 1 канонерская лодка, 2 минных заградителя, 9 тральщиков, 16 сторожевых катеров, 42 торпедных катера[693].

К концу 1939-го года, за счет мобилизации судов из других наркоматов (морского флота, речного флота) и введения в строй новых боевых кораблей, корабельный состав Краснознаменного Балтийского флота значительно увеличился. Накануне советско-финляндской войны, надводные силы КБФ имели в своем составе 2 линкора, 1 крейсер, 2 лидера, 11 эсминцев (из них 6 новых), 3 канонерские лодки, 13 сторожевых кораблей (из них 6 новых), 30 тральщиков (из них 10 новых), 33 сторожевых катера (из них 12 новых), 64 торпедных катера и 3 минных и сетевых заградителя[694]. В августе 1940-го года Краснознаменный Балтийский флот получил усиление в виде небольших военно-морских флотов прибалтийских стран – Эстонии и Латвии. В наследство от этих флотов КБФ получил 4 подводные лодки (из них 2 малые), 1 миноносец, 3 сторожевых корабля, 4 минных заградителя, 3 тральщика, 4 канонерские лодки и ряд более мелких кораблей и судов[695].

В итоге, к 1 сентября 1940 г. Краснознаменный Балтийский флот располагал 2 линкорами, 2 крейсерами, 2 лидера, 11 эсминцев (из них 5 новых), 1 канонерской лодкой, 5 минными заградителями (из них 4 малых), 8 сторожевыми кораблями, 14 быстроходными тральщиками, 22 тихоходными тральщиками, 51 торпедным катером, 22 бронекатерами, 11 сторожевыми катерами типа «МО-4», 19 сторожевыми катерами типа «Рыбинский», 5 учебными кораблями[696]. В результате предпринятых мер, к 1 января 1941 г. в надводных силах КБФ насчитывалось уже 2 линкора, 2 крейсера, 2 лидера, 23 эсминца (из них 16 новых), 7 сторожевых кораблей, 1 канонерская лодка, 26 малых охотников за подлодками, 25 сторожевых катеров, 31 тральщик, 71 торпедный катер, 22 бронекатера, 5 минных и сетевых заградителей и 6 глиссеров[697].

Интересным будет отметить, что в январе 1941 г. начальник ГМШ и заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков в своих «Тезисах доклада по базированию КБФ на 1944 год» пришел к заключению, что в 1944-м году Краснознаменный Балтийский флот должен располагать следующим боевым составом: 2 линкора типа «Марат», 2 легких крейсера типа «Киров», 1 тяжелый крейсер «Петропавловск», 3 легких крейсера типа «Чапаев», 4 лидера, 44 эсминца, 15 сторожевых кораблей (из них 8 эскадренных), 2 минных заградителя, 30 базовых тральщиков, 16 эскадренных тральщиков, 182 торпедных катера, 20 больших охотников, 57 малых охотников[698]. Данные расчеты показывают, что командование РККФ планировало в перспективе очень значительное (можно сказать, даже чрезмерное) усиление надводных сил КБФ для столь ограниченного морского театра.

Помимо крупных надводных кораблей, Краснознаменный Балтийский флот медленно пополнялся и более мелкими боевыми единицами – сторожевыми кораблями и тральщиками. В октябре 1935 г. – сентябре 1936 г. вошли в строй сторожевики проекта 39[699] «Буря» и «Пурга», а в сентябре-октябре 1938 г. – «Снег» и «Туча»[700]. Следует отметить, что новые сторожевые корабли первоначально получили невысокую оценку со стороны командования флотов. Так, например, командующий Черноморским флотом

И. К. Кожанов более чем критически отнесся к тактико-техническим характеристикам данного класса кораблей, дав им нелицеприятную оценку: «… Корабли ни то, ни сё»[701]. В данном случае, он, вероятно, имел в виду недостаточно сильное артиллерийское и торпедное вооружение, слабую ПВО и отсутствие средств обнаружения подлодок на кораблях этого проекта. (Впрочем, данные оценки были не совсем справедливы: как показал последующий опыт советско-финляндской и Великой Отечественной войн, это были весьма мореходные и надежные корабли.)

Что касается быстроходных тральщиков проекта 3 типа «Фугас», то они вступали в строй необычайно медленными темпами. Здесь ситуация со строительством и укомплектованием флотов тральщиками выглядела откровенно неудовлетворительно. По расчетам Штаба Морских Сил РККА, общая потребность всех флотов в тральщиках была исчислена в 320 единиц. Фактически же, к концу 1935 г. в составе всех флотов имелось лишь 16 тральщиков, т. е. 5 % от требуемого количества. В течение 1935 г. на верфях было заложено 18 минно-тральных кораблей, но ни один так и не был введен в строй. К 1936 г. для ВМФ сложилась крайне тяжелая ситуация с тральщиками. В июне 1936 г. заместитель НКО докладывал председателю Совета труда и обороны при СНК СССР, что старые тральщики пришли уже в негодность, а новые в 1936 г. так и не вступили в строй, как это было предусмотрено планом второй судостроительной программы. В целом, за время второй пятилетки было построено лишь 6 тральщиков, или 3,7 % от всех построенных кораблей[702].

В 1936-м году командующий КБФ флагман флота 2-го ранга Л. М. Галлер поставил перед начальником Морских Сил РККА флагманом флота 1-го ранга В. М. Орловым вопрос о необходимости увеличения минно-трального флота на Балтике, отметив следующее: «…Особенности Балтийского театра требуют, по сравнению со всеми другими театрами, усиленного количества тральщиков. Между тем, КБФ имеет годных для использования в 1936 г. только 2 старых ТЩ– “Клюз” и “Запал”…»[703]. В связи с вышеизложенными, Галлер просил передать Балтфлоту 4 новых тральщика, предназначенных для Тихоокеанского флота, в дополнение к 4-м другим тральщикам, строящимся для КБФ[704]. Однако, просьба Галлера осталась невыполненной, поэтому в следующем, 1937-м, году командование Краснознаменным Балтийским флотом в отчете по боевой подготовке флота за год с тревогой отмечало, что «…КБФ особенно остро испытывал недостаток в ТЩ…»[705]. Однако, и на это реакции со стороны командования Морских Сил РККА не последовало.

В ходе заседания Главного Военного совета ВМФ 13 мая 1938 г. заместитель наркома ВМФ П. И. Смирнов-Светловский особо подчеркнул, что особый упор следует взять на постройку тральщиков, и прямо указал, что «количество тральщиков должно быть увеличено». С этим мнением полностью согласился командующий КБФ Г. И. Левченко[706]. Тем более странно, что на заседании ГВС ВМФ в августе 1938 г., при рассмотрении программы военного судостроения на 1939-й год, в него была внесена следующая поправка: «…Число тральщиков новых типов уменьшить на 10 единиц и вместо них строить базовые дизельные тральщики…»[707].

В итоге, в предвоенные годы КБФ постоянно испытывал нехватку минно-тральных кораблей. В течение 1937–1938 годов было введено в строй всего-навсего 4 быстроходных тральщика – «Фугас» («Т-204»), «Заряд» («Т-201»), «Буй» («Т-202»), «Патрон» («Т-203»), а в течение 1939 года – еще 6 тральщиков («Гафель» («Т-205»), «Верп» («Т-206»), «Шкив» («Т-208»), «Шпиль» («Т-207»), «Гак» («Т-210») и «Крамбол» («Т-213»))[708]. Корабли данного типа зачастую получали критические оценки со стороны военно-морских специалистов. Так, командующий Краснознаменным Балтийским флотом флагман 1-го ранга А. К. Сивков считал, что данные тральщики являются плохими, и необходимо строить ТЩ другой конструкции[709].

Однако не только тактико-технические характеристики новых миннотральных кораблей вызывали критику моряков; их количество совершенно не удовлетворяло потребности быстро растущих флотов. В докладе Военного совета КБФ от 19 августа 1939 г., адресованном на имя наркома ВМФ, говорилось о потребности Краснознаменного Балтийского флота сразу в 100–200 тральщиках[710]. Учитывая тяжелую ситуацию с минно-тральным флотом, в Наркомате ВМФ составлялись ведомости судов, подлежащих оборудованию с момента объявления мобилизации[711].

В сентябре-октябре 1939 г. Наркомат ВМФ объявил о мобилизации более 20 судов из состава Наркомата речного (НКРФ) и Наркомата морского флота (НКМФ) и ряда научно-исследовательских институтов[712], которые были спешно переоборудованы под тральщики (типа «Ижорец») для нужд КБФ. В результате принятых мер, количество тральщиков на Балтике удалось довести до 28 единиц, новые ТЩ вошли в состав 3-го, 4-го и 5-го дивизионов тихоходных тральщиков Охраны водного района КБФ. Многие мобилизованные суда имели низкие тактико-технические характеристики и находились в плохом техническом состоянии, ввиду чего нуждались в проведении среднего или даже капитального ремонта. В конце 1939 г. – начале 1940 г. большая часть мобилизованных тральщиков была отдана обратно прежним владельцам[713].

В 1940-м году Краснознаменный Балтийский флот пополнился всего-навсего четырьмя быстроходными тральщиками – «Кнехт» («Т-209»), «Рым» («Т-211»), «Штаг» («Т-212») и «Бугель» («Т-214»)[714]. Однако, летом 1940 г., с присоединением к СССР республик Прибалтики, оперативный плацдарм КБФ увеличился почти в 10 раз, а в ряде новых военно-морских баз (Таллинн, Палдиски, Лиепая, Ханко) были сформированы свои собственные охраны водных районов (ОВР’ы), которые надо было укомплектовать тральщиками. Это привело к распылению и без того незначительных минно-тральных сил на Балтике[715].

В 1940-м году минно-тральные силы КБФ, включая мобилизованные у НКРФ суда (16 единиц), испытывали большое напряжение, поскольку были полностью заняты в масштабных работах по тралению своих прибрежных вод от выставленных в период советско-финляндской войны минных заграждений[716]. В ходе тральных работ было потеряно два тральщика («Ленводпуть» № 103 и 104)[717]. В «Отчете о боевой подготовке КБФ за 1940-й год» командующий флотом В. Ф. Трибуц подчеркивал: «…Со всей очевидностью выявилась слабость трального флота КБФ; необходимо, как минимум, сейчас уже иметь по 12 ТЩ на базу и 18 ТЩ на Главную базу, а всего до 66 ТЩ. Имеется же 14 ТЩ, не хватает 52 ТЩ…»[718].

Однако, несмотря на острый недостаток тральщиков на КБФ, командование ВМФ не особенно беспокоилось по данному поводу. Например, в январе 1941 г. заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков сообщил начальнику Оперативного управления ГМШ контр-адмиралу В. А. Алафузову, что «приписка тральщиков по мобилизации на КБФ вызывает сомнение у тральных командиров», а потому потребовал пересмотреть решение по поводу мобилизации судов[719]. В начале 1941 г. минно-тральные силы флота пополнились всего одним базовым тральщиком «Т-216», который был включен в состав ОВР’а Главной базы в Таллине[720].

В результате, к июню 1941 г. минно-тральные силы на Балтике насчитывали 47 единиц, но из них лишь 17 базовых тральщиков считались современными боевыми кораблями, и могли бороться с минными заграждениями из контактных мин (из оставшихся 16 были тихоходными тральщиками и 14 – катерами-тральщиками)[721]. Даже строительство 15 новых эскадренных тральщиков не могло в принципе решить проблемы траления мин в случае войны. Мобилизация могла дать лишь 5–7 базовых и 15–20 катерных тральщиков. Однако самым большим недостатком в создании современного минно-трального флота было то, что отсутствовали корабли для траления неконтактных мин[722].

Нельзя не упомянуть и такое важное событие, как вступление в строй КБФ после длительной модернизации 29 ноября 1936 г. минного заградителя «Марти», переоборудованного на заводе № 194 им. А. Марти из бывшей императорской яхты «Штандарт»[723]. Однако, наличие в составе флота всего лишь одного корабля специальной постройки для осуществления обширных минных постановок, которые имели решающее значение для данного ТВД, вызывало законные опасения у командования флота. 25 сентября 1939 г. нарком ВМФ флагман флота 2-го ранга Н. Г. Кузнецов обратился в Правительство с просьбой передать КБФ из состава НКМФ корабль для его последующего переоборудования под минный заградитель, мотивируя это следующим образом: «В связи с уходом в Арктику судов, предназначенных к оборудованию по мобилизации в качестве минных и сетевых заградителей, Краснознаменный Балтийский флот не имеет в своем распоряжении судов, имеющих такое же предназначение. Пароходы “Унжа”, “Пинега”, “Кара”, “Куйбышев” не могут быть использованы для этой цели. Поэтому прошу Ваших указаний Наркомату речного флота о передаче НКВМФ буксира “Гарибальди” для использования в качестве сетевого заградителя и Наркомату морского флота о передаче НКВМФ одного парохода из находящихся на Балтике, по выбору Командования КБФ, для использования и оборудования в качестве минного заградителя»[724].

10 октября нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов вновь повторил свою просьбу, мотивируя это тем, что зона минной обороны КБФ «в данный момент включает в свой состав весь Финский, Рижский заливы и Моонзунд». Большая протяженность заграждаемых районов потребовала бы во время войны большого расхода мин, каковые поставить во всех этих районах, при наличии на КБФ лишь одного минного заградителя «Марти» было просто невозможно. Далее Кузнецов излагал свои соображения по этому поводу: «Оборудование пароходов под минные заградители даже при наличии подготовленного оборудования занимает около 45 суток, тогда как мины необходимо выставить в первые 10–15 дней войны. Следовательно, наличие в строю одного минного заградителя не обеспечивает решения задач, поставленных Краснознаменному Балтийскому флоту. Наиболее подходящим кораблем является теплоход “Дзержинский ”, который после оборудования сможет поднимать около 400 мин»[725].

В связи с вышеизложенным, Кузнецов просил передать Наркомату ВМФ теплоход «Феликс Дзержинский» для использования его в качестве минного заградителя. Просьба наркома ВМФ была удовлетворена и в январе 1940 г. теплоход «Феликс Дзержинский» был передан в состав КБФ для использования в качестве надводного минного заградителя. Затем завод № 190 в течение почти всего 1940-го года производил переоборудование «Дзержинского» под минный заградитель[726]. В итоге, 22 октября 1940 г. новый минный заградитель, переименованный в «Урал», вошел в состав флота[727]. Кроме того, в августе 1940-го года КБФ получил от ВМС Эстонии два минных заградителя – «Сууроп» и «Ристна»[728], но эти старые колесные пароходы были скорее музейными экспонатами, чем боевыми единицами, и поэтому не представляли собой большой ценности.

Но и этих минно-заградительных сил было крайне недостаточно, поэтому в конце 1940-го года заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков приказал Военному совету КБФ произвести отбор 6–8 судов из числа вспомогательного флота «на предмет их переоборудования под минные заградители в течение периода зимнего 1940-41 гг. ремонта». Кроме того, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов вошел в Правительство с ходатайством о передаче Наркомату ВМФ теплохода «Сибирь», для его последующего переоборудования под минный заградитель[729]. Однако, данные меры до начала войны с Германией осуществить так и не удалось.

Крупным недостатком КБФ, как и ВМФ в целом, было полное отсутствие десантных кораблей специальной постройки. Поэтому во время учений и боевых операций для перевозки сил десанта использовались обычные транспорты, буксиры и другие плавучие средства. Это сильно понижало боеспособность Советского Военно-Морского Флота, сильно ограничивало его возможности при проведении десантных операций. Причина такого положения заключалась в том, что командование РККА считало, что все задачи в приморских районах армия сможет решать своими силами и средствами, а потому возражало против строительства десантных кораблей для нужд ВМФ[730]. В итоге, получилось, что на Балтике в 1940-м году имелась 1-я бригада морской пехоты, а собственных морских средств для перевозки и десантирования личного состава она не имела.

Но все же, наиболее острую нужду Краснознаменный Балтийский флот испытывал во вспомогательных судах разного назначения – транспортах, ледоколах, буксирах, танкерах, водоналивных судах и пр. Надо сказать, что состояние транспортного и вспомогательного флота на Балтике к середине 1930-х годов внушало большие опасения руководству как военно-морского, так и торгового флота. В марте 1935 г. начальник Балтийского государственного морского пароходства Бронштейн информировал секретаря ЦК ВКП(б) и первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) А. А. Жданова о крайне неудовлетворительном состоянии имевшегося транспортного и вспомогательного флота: «…Показатели технического состояния транспортного флота резко снижаются с каждым годом… Ещё хуже обстоит дело с техническим флотом, состоящим из 60 единиц со средним возрастом 30 лет. И в совершенно отчаянном положении вспомогательный флот, который насчитывает в своих рядах десяток “дедушек русского флота ”. Итак, физический и моральный износ нашего флота чрезвычайно велик…»[731]. В своих выводах начальник БГМП подчеркнул, что «техническое состояние флота (земкараван, транспортный и вспомогательный флот) тревожно и имеет определенную тенденцию к дальнейшему ухудшению»[732].

В августе 1935 г. командующий КБФ Л. М. Галлер в своей объяснительной записке к схеме базирования флота указывал на необходимость срочного строительства (или покупки) для нужд флота следующих плавучих средств: водолеев – 2, нефтевозов – 2, ледоколов – 1, больших буксиров – 6, средних буксиров – 10, рейдовых буксиров – 10, посыльных судов – 3, рефрижератор – 1, килекторов – 2, транспортов сухогрузных – 2[733]. В отчете по боевой подготовке КБФ за 1937-й год подчеркивалось, что «в течение 20 лет плавучие средства Главного военного порта почти не имели пополнения, постепенно изнашивались и выходили в тираж»[734]. И далее приводился такой весьма тревожный факт: «…? итоге, в 1937 году КБФ располагал десятью (по списку) мореходными буксирами, против 192 (!), имевшихся в 1916 году… В такой же мере затруднял боевую подготовку и недостаток посыльных судов и, наконец, каких бы то ни было судов, способных поднимать современные торпеды и мины, что в свою очередь отрицательно сказывалось на минной и торпедной огневой подготовке»[735].

Спустя некоторое время, на заседании Главного Военного совета ВМФ в июле 1938 г., посвященном вопросам базирования флота, заместитель наркома ВМФ И. С. Исаков отметил крайне плохую обеспеченность КБФ вспомогательными судами: «…У нас нет танкеров, плавбаз и прочих вспомогательных средств…»[736]. На заседании Военного совета КБФ, проходившем в июне 1939 г., командование флотом пожаловалось наркому ВМФ на то, что «нет вспомогательного флота (вышел из строя последний (!) водолей)». Отдельно было отмечено плохое положение с нефтеналивными судами[737]. Также была отмечена необходимость флота в высадочных средствах для специальных десантных частей[738]. Вопрос о острой нехватке нефтеналивных судов на Балтике («из имеемых двух старых постройки 1898 г. нефтеналивных транспортов на ходу имеется только один, другой в ремонте») также ставился Военным советом КБФ перед вторым секретарем Ленинградского горкома ВКП(б) А. А. Кузнецовым в мае 1939 г[739].

По этому вопросу командование РККФ и КБФ также неоднократно ставило в известность Правительство. Не исключались даже такие экстраординарные меры, как закупка необходимых судов в других странах. Например, 11 июля 1939 г. нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов докладывал секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Жданову: «Докладываю о том, что вопрос о вспомогательном флоте вторично обсуждался на заседании Главного Военного совета РККФ 9.7.39 г. В результате обсуждения Главный Военный совет РККФ, учитывая крайне тяжелое положение со вспомогательным флотом в РККФ, признал необходимым войти в Правительство с ходатайством о немедленном приобретении за границей следующих судов (из общего числа приведенных в моем докладе за № 1398сс от 17.5.39 г. и испрашиваемых к приобретению на 1939-40 годы): 1) Буксиров морских водоизмещением 700-1000 тонн для: ТОФ – 2 единицы, КБФ – 2 единицы, ЧФ – 2 единицы, СФ – 1 единицу. Всего: 7 единиц;… 4) Танкеров мазутных грузоподъемностью 1500 тонн для Черноморского и Краснознаменного Балтийского флотов – 2 единицы;…6) Водоналивных судов грузоподъемностью 1200 тонн для ТОФ и КБФ – 2 единицы…»[740]. Тогда же командование ВМФ информировало Наркомат судостроительной промышленности и Комитет обороны при СНК СССР о том, что «положение с обеспечением ВМФ вспомогательными судами и плавсредствами является угрожающим»[741].

В дальнейшем, вопрос о пополнении вспомогательного флота корабельным составом не терял прежней остроты. В октябре 1940 г. нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов вновь поставил перед Комитетом обороны при СНК СССР вопрос о неудовлетворительном состоянии вспомогательных судов и плавсредств[742]. Командующий Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц в своем отчете по боевой подготовке КБФ за 1940-й год с тревогой отмечал, что «рост вспомогательного состава флота резко отстает от роста боевого состава»[743]. В качестве доказательства, Трибуц проиллюстрировал это утверждение следующим наглядным примером: если в 1917 г. Флот Балтийского моря имел 339 боевых кораблей и 474 вспомогательных судна (то есть, соотношение 41 % и 59 %), то в 1940-м году КБФ располагал 248 боевыми кораблями и лишь 138 вспомогательными судами (64 % и 36 %)[744]. Иными словами, если до революции на Балтийском флоте вспомогательных судов было в 1,4 раза больше, чем боевых кораблей, то в 1940-м году, наоборот, их было почти в 2 раза меньше.

В результате предпринятых мер, к 1 января 1941 г. Краснознаменный Балтийский флот имел в своем составе 6 транспортов, 64 буксира, 3 плав-мастерские, 2 учебные парусные шхуны, 12 плавкранов, 3 землечерпалки, 1 киллектор, 2 десантных болиндера, 1 плавучий док, 13 мотоботов, 227 моторных катеров, 8 паровых катеров, 1 плавбаза, 8 опытовых кораблей, 4 торпедозаправщика, 1 кабельное судно, 5 пассажирских транспортов, 121 баржу[745]. Нельзя не отметить, что к началу Великой Отечественной войны Краснознаменный Балтийский флот располагал всего лишь 4 нефтеналивными и 2 водоналивными судами[746]. Как мы видим, некоторый прогресс имел место, хотя реальные потребности КБФ в данных судах были значительно больше.

Итак, в ходе проведения первой и второй пятилеток Морские силы Балтийского моря и Краснознаменный Балтийский флот получил достаточно много современных боевых кораблей различных классов, что позволило ему существенно повысить свою боевую мощь и выйти на качественно новый уровень. Однако нельзя забывать при этом о того немаловажного обстоятельства, что Балтийский флот в эти годы не только увеличивал свои собственные надводные и подводные силы, но и служил ещё и материальной базой для создания и усиления военно-морских сил на других морских театрах (прежде всего, на Севере и на Тихом океане).

22 ноября 1929-го года линейный корабль «Парижская коммуна» и крейсер «Профинтерн» вышли из Кронштадта, а затем совершили тяжелый двухмесячный переход с Балтики на Черное море, и 18 января 1930 г. вошли в Севастополь. Корабли были включены в состав Морских сил Черного моря (МСЧМ)[747]. В 1932-м году, при немалой организационной помощи балтийских моряков, были созданы Морские силы Дальнего Востока (МСДВ). В частности, с 1932 г. по 1 июля 1934 г. на Дальний Восток из Ленинграда было отправлено для последующей сборки 25 средних подводных лодок типа «Щ» трех серий (12 единиц V серии, 8 единиц V-бис серии и 5 единиц У-бис-2 серии) и 4 сторожевых корабля («Метель», «Вьюга», «Молния», «Зарница»)[748]. В июле-октябре 1936 г. из Кронштадта на Тихий океан перешли Северным морским путем эсминцы КБФ «Сталин» и «Войков»[749]. А в 1939-м году из Ленинграда по железной дороге были доставлены на Дальний Восток 4 средние подлодки типа «Щ» Х-бис серии[750]. В июне-августе 1939 г. совершил переход из Кронштадта на Дальний Восток отряд кораблей КБФ в составе четырех базовых тральщиков («Т-1», «Т-2», «Т-3» и «Т-4»)[751]. Тогда же железнодорожным путем на ТОФ были отправлены еще 4 малые подлодки VI-бис серии[752].

В 1933 г. советским правительством было принято решение о создании военно-морских сил в Заполярье – Северной военной флотилии (СВФ). Для этой цели, по недавно введенному в строй Беломорско-Балтийскому каналу, из Балтийского моря в Баренцево море, весной-летом 1933 г. были переведены двумя отрядами (экспедициями особого назначения (ЭОН) № 1 и 2) эсминцы «Урицкий», «Карл Либкнехт» и «Валериан Куйбышев», сторожевые корабли «Гроза», «Ураган» и «Смерч», подлодки «Декабрист», «Народоволец» и «Красногвардеец»[753]. Этим же маршрутом летом 1937 г. были переведены с Балтийского в Баренцево море четыре подлодки типа «Щ» X серии[754]. Следующее крупное пополнение пришло на Северный флот с Балтики в 1939 г., когда туда были отправлены эсминцы «Громкий», «Грозный», «Гремящий» и «Сокрушительный», а также 4 средние подлодки типа «Щ» X серии и 6 малых подлодок типа «?» XII серии[755]. В течение 1940 г. КБФ передал другим флотам еще целый ряд боевых кораблей: Тихоокеанскому флоту – две подлодки типа «М», Северному флоту – эсминец «Стремительный» и две подлодки типа «К», Черноморскому флоту – 12 торпедных катеров и 3 подлодки типа «М»[756].

С начала 1930-х годов происходило также и активное перевооружение авиационных частей Военно-воздушных сил Морских сил Балтийского моря (ВВС МСБМ) на новые типы боевых самолетов. Ещё в период первой пятилетки на вооружение авиации флота стали поступать первые самолеты отечественной конструкции – истребители «И-2», разведчики «Р-3» и гидросамолеты «РОМ-1», «МР-1». Использовались в незначительном количестве немецкие корабельные гидросамолеты HD-55 фирмы «Хейнкель» (советское обозначение – КР-1), находившиеся в составе 51-го авиаотряда (12 штук). Затем, в первой половине 1930-х гг. авиация Морских сил Балтийского моря получила в свое распоряжение истребители «И-4» и гидросамолеты «МР-6», «ТБ-1», «Р-6» и «МБР-2». Но с середины 1930-х гг. стали поступать более современные образцы авиационной техники – истребители «И-15», «И-15бис», «И-16», «И-153», скоростные бомбардировщики «СБ», дальние бомбардировщики и торпедоносцы «ДБ-ЗТ», разведчики «Р-5»[757].

Наконец, в 1940–1941 гг. соединения и части морской авиации на Балтике стали получать на вооружение самые последние образцы авиационной техники – бомбардировщики «ДБ-Зф» и «АР-2», истребители «МиГ-3» и «Як-1»[758]. Как можно видеть, данные типы боевых самолетов изначально предназначались для армейской авиации, специальных морских самолетов не создавалось. Несмотря на предпринятые усилия, к началу Великой Отечественной войны полностью обновить авиационный парк ВВС Балтфлота так и не удалось, и он был представлен, по большей части, устаревшими типами самолетов.

Численность морской авиации на Балтийском море стремительно росла. Еще в конце 1935 г., когда в составе Военно-воздушных сил КБФ имелось всего лишь 8 авиаэскадрилий общей численностью в 159 самолетов, командующий КБФ Л. М. Галлер разработал более чем амбициозный план развития авиации Балтфлота. В соответствии с этим планом, одобренным начальником Морских Сил РККА, планировалось иметь в составе ВВС КБФ к 1939-му году тяжелый авиакорпус, торпедо-миноносную авиабригаду, морскую дальнеразведывательную авиабригаду, морскую ближнеразведывательную авиабригаду, истребительную авиабригаду, штурмовую авиаэскадрилью, отдельный корректировочный авиаотряд, отдельный авиаотряд ПВО, отдельный авиаотряд торпедных катеров волнового управления общей численностью в 618 самолетов[759]. К ноябрю 1937 г. Военно-воздушные силы КБФ состояли уже из 3 авиабригад и 12 отдельных авиаэскадрилий и авиаотрядов[760].

В конце ноября 1939 г., к началу советско-финляндской войны, Военно-воздушные силы КБФ состояли из 61-й истребительной, 8-й бомбардировочной и 10-й смешанной авиабригад, 15-го разведывательного авиаполка, 41-й отдельной разведывательной авиаэскадрильи и 71-го отдельного корректировочного авиаотряда общей численностью 410 боеготовых самолетов[761].

К 1 сентября 1940 г. авиация Краснознаменного Балтийского флота имела в своем составе 519 боевых самолетов, из них 245 истребителей, 132 бомбардировщика «ДБ-3» и «СБ», 128 разведчиков «МБР-2», 11 разведчиков «Р-5» и 3 бомбардировщика «ТБ-3»[762]. А на 22 июня 1941 г. количественный состав авиации КБФ достиг уже 656 боевых самолетов, из них 353 истребителя, 172 бомбардировщика и торпедоносца и 131 разведчик. Причем, летчики морской авиации начали осваивать новую технику – истребители «МиГ-3» и «Як-1», бомбардировщики «ДБ-3» и «АР-2», количество которых, правда, было невелико[763].

Тем не менее, данная численность ВВС Балтийского флота отнюдь не соответствовала тем многочисленным, амбициозным задачам, которые стояли перед ними согласно оперативным планам КБФ 1940–1941 годов. В соответствии с «Расчетной потребностью авиации ВМФ СССР», составленной еще весной 1940 г., общая численность авиации КБФ должна была составлять 1273 самолетов, из них 420 бомбардировщиков и торпедоносцев, 450 истребителей, 66 штурмовиков, 216 ближних и средних разведчиков. Однако подобную грандиозную задачу предполагалось выполнить лишь к 1947-му году[764].

Подводя итоги развития Морских сил Балтийского моря (Краснознаменного Балтийского флота) за 20 предвоенных лет – с 1921 по 1941 годы, следует отметить, что он (как и Морские Силы РККА в целом) прошёл за это время три основных этапа.

Первый этап (1921–1926 гг.) характеризовался значительным сокращением флота и списанием большого количества боевых кораблей. Новых кораблей в это время, из-за финансовых трудностей, вообще не строилось, но зато подверглись модернизации, достройке и капитально-восстановительному ремонту многие старые корабли (линкоры, крейсера, эсминцы, подводные лодки). В 1920-е годы началась выработка стратегии применения Рабоче-Крестьянского Красного флота (РККФ) в будущей войне. Проходили дискуссии на тему дальнейшего строительства Военно-Морского Флота и характера его применения в будущей войне.

Второй период (1927-середина 1930-х гг.) знаменует собой переход от послевоенного восстановления флота к его активному строительству. В этот период шла острая борьба «молодой» школы (А. Якимычев, А. Александров, Н. Алякринский, С. Столярский) со старой» школой (Б. Б. Жерве, М. А. Петров). Как известно, в это время возобладала «молодая школа», отстаивавшая необходимость наличия так называемого «москитного флота» (подлодки, боевые катера и морская авиация). Данная теория отрицала возможность самостоятельных операций флота и борьбу за господство на море. Старая школа, отстаивавшая классическую «теорию владения морем» А. Мэхэна и К. Коломба, и соответственно, необходимость наличия сильного линейного флота, подверглась репрессиям в конце 1920-х – начале 1930-х гг. В соответствии с принятой концепцией «малого флота», для нужд Морских сил Балтийского моря в эти годы строились сравнительно небольшие и относительно недорогие корабли (сторожевые корабли пр. 2, тральщики пр. 3, торпедные катера типа «Г-5» и сторожевые катера типа «МО-4», подводные лодки типа «Д»), необходимые, прежде всего, для обороны собственного побережья, а также увеличивалась морская авиация. В итоге, Морские силы Балтийского моря стали довольно быстро пополняться новыми типами боевых кораблей.

Наконец, с середины 1930-х гг. по начало 1941 г., проходил третий период развития КБФ, отмеченный введением в строй флота крупных боевых единиц – новых легких крейсеров (пр. 26 и 26-бис), лидеров эсминцев (пр. 2 и 38), эскадренных миноносцев (пр. 7 и 7у), а также закладкой новейших линкоров (пр. 23) и тяжелых крейсеров (пр. 69). Надо сказать, что в этот период военно-политическое руководство СССР постепенно подходит к идее создания «Большого», океанского флота. В июне 1936 г. Генеральным штабом РККА и Управлением ВМС РККА была выдвинута программа «крупного морского судостроения», в феврале 1938 г. – «Большая судостроительная программа», а в августе 1939 г. был представлен на утверждение правительства «10-летний план строительства кораблей ВМФ»[765]. Во всех этих программах основной акцент был сделан на постройку, причем в большом количестве, надводных кораблей (линкоров, тяжёлых и лёгких крейсеров, лидеров и эскадренных миноносцев), хотя и подводным лодкам была отведена при этом немалая роль.

Предварительные итоги развития Краснознаменного Балтийского флота за период 1930-х годов отразил в своих выводах начальник Штаба флота капитан 1-го ранга В. Ф. Трибуц весной 1939 г.: «На данном этапе развития и строительства нашего Военно-Морского Флота в составе КБФ подавляющим элементом являются наши подводные лодки, наша многочисленная и быстро растущая морская авиация и легкие силы в лице новых крейсеров, лидеров, миноносцев, торпедных катеров и наши укрепленные районы, пополняемые новой современной техникой»[766]. Далее Трибуц обосновал данную систему приоритетов в строительстве флота. По его мнению, «незначительное количество крупных боевых высокоценных объектов, какими являются линкоры, составляющие основу надводного флота, требуют сложного и громоздкого обеспечения». Риск потерь таких кораблей в случае войны, как считал В. Ф. Трибуц, довольно велик, а последующее их восстановление очень длительно или даже невозможно[767].

В то же время, авиационные и подводные соединения флота требуют относительно меньшего обеспечения, особенно в море (кроме баз и обеспечения выходов), а «массовый характер раздельно и скрытно действующих единиц (подлодок) или высокоподвижных соединений (авиа) делает тактический риск не столь существенным и, в то же время, допускает их оперативное массирование, когда это выгодно по обстановке»[768]. Как мы видим, в данном заявлении В. Ф. Трибуца была сформулирована, с некоторыми коррективами в отношении крупных кораблей, программа строительства Советского ВМФ накануне Великой Отечественной войны.

Результаты осуществления советских судостроительных программ накануне войны с Германией на первый взгляд выглядели впечатляюще. К 22 июня 1941 г. надводные силы КБФ включали в себя: 2 линкора, 2 крейсера, 2 лидера, 19 новых эсминцев (из них 5 в достройке), 7 старых эсминцев (из них 1 в ремонте), 7 сторожевых кораблей (из них 3 в ремонте), 2 канонерские лодки, 18 базовых тральщиков (из них 4 в достройке и 1 в ремонте), 17 тихоходных тральщиков, 4 надводных заградителя, 48 сторожевых катеров типа «МО», 79 торпедных катеров, 4 бронекатера, 6 плавбаз подводных лодок.

В подводные силы Балтийского флота входили: 9 больших подлодок типа «К» (из них 7 в достройке и 2 уходили на Северный флот), 15 средних подлодок типа «С» (из них 1 в достройке и 2 уходили на Север), 4 подводных минных заградителя типа «Л» (из них 2 в достройке и 1 в ремонте), 24 средние подлодки типа «Щ» (из них 6 в достройке и 2 в ремонте), 27 малых подлодок типа «М» (из них 6 в достройке и 1 в ремонте), 3 большие подлодки типа «П» и 7 старых подлодок[769].

Вспомогательный флот КБФ насчитывал 190 судов, в том числе 12 транспортов, 40 ледоколов и буксиров, 10 плавучих кранов, 21 наливная баржа, 12 угольных барж, 35 сухогрузных барж, 15 плашкоутов, 14 различных катеров, 2 санитарные баржи, 5 специальных судов, 4 танкера, 1 кил лектор[770].

Военно-воздушные силы КБФ состояли из 61-й истребительной авиабригады, 10-й авиабригады, 8-й бомбардировочной авиабригады и 15-го разведывательного авиаполка, а также учебного центра и насчитывали 714 самолетов[771].

Оценивая в целом развитие Краснознаменного Балтийского флота, нельзя не отметить, что на него влиял в значительной степени мировой опыт военного судостроения того времени и господствовавшие в нем тенденции. Советское политическое и военное руководство, пожелавшее иметь полноценный Военно-Морской Флот, соответствующий статусу великой державы и способный выполнять все боевые задачи, с середины 1930-х годов проявляло определенную склонность к созданию крупных надводных боевых кораблей – линкоров и крейсеров. В то же время, руководство СССР не собиралось отказываться и от такого важного компонента флота, как подводные лодки, в создании которых были достигнуты значительные успехи. Таким образом, создаваемый во второй половине 1930-х годов большой, океанский ВМФ носил в целом универсальный характер и был в принципе готов к решению любых задач в рамках составляемых планов войны. Однако при его строительстве военным руководством был всё же допущен ряд досадных промахов, весьма наглядно проявившихся на примере Краснознаменного Балтийского флота. Данные упущения в процессе строительства флота свидетельствовали об определенной недооценке некоторых видов морских операций.

При внимательном изучении корабельного состава КБФ видна явная несбалансированность флота по основным классам боевых кораблей. Оба имевшихся линкора были кораблями старой постройки и к концу 1930-х гг. они морально и физически устарели. Новые крейсера «Киров» и «Максим Горький» обладали очень хорошими тактико-техническими данными, но имели весьма слабое бронирование при довольно солидной артиллерии. Количество эскортных кораблей (лидеры и эсминцы) было невелико, что позволяло с большим трудом обеспечивать охрану лишь основных соединений КБФ. К тому же, они были ещё очень плохо освоены личным составом, что сильно сказывалось на их боеспособности. Для выполнения каких-либо других задач (например, прикрытия десантной операции или активных действий на коммуникациях) имевшихся эсминцев уже явно не хватало.

Неоднократно уже говорилось о том, что Краснознаменный Балтийский флот испытывал острейший недостаток в тральщиках (прежде всего, быстроходных) и сторожевых кораблях[772]. Фактически, тральщиков едва хватало для обеспечения выходов Эскадры и Отряда легких сил флота в море, но на другие задачи их уже неоткуда было взять. А ведь масштабы Балтийского ТВД (с учетом имевшихся баз) требовали значительного количества кораблей данного класса. Вряд ли можно признать нормальным и тот факт, что в составе КБФ было всего-навсего два минных заградителя специальной постройки («Марти» и «Урал»). В случае их потери, Балтийский флот рисковал вообще оказаться без специальных минных кораблей. Слабым местом было практически полное отсутствие в составе КБФ специальных десантных кораблей[773].

Кроме того, Краснознаменный Балтийский флот имел в своем распоряжении недостаточное количество вспомогательных судов (транспортов, танкеров, буксиров, ледоколов, барж, плавучих баз и др.), что не обеспечивало его полноценного функционирования и обеспечения боевой деятельности[774]. С другой стороны, флот располагал весьма значительным количеством подводных лодок (даже излишним для такого ограниченного театра военных действий), торпедных катеров и довольно многочисленной морской авиацией.

Таким образом, Краснознаменный Балтийский флот накануне Великой Отечественной войны, с одной стороны, являлся весьма мощным оперативно-стратегическим объединением, обладавшим немалыми силами и материальными средствами. С другой стороны, КБФ был крайне несбалансирован по основным типам боевых кораблей и довольно плохо обеспечен вспомогательными судами. Тем самым, отсутствовала устойчивая база для обеспечения боевой деятельности флота.

При этом следовало учитывать то обстоятельство, что ряд западных военно-морских баз, расположенных в Прибалтике, где находилась подавляющая часть боевых кораблей КБФ, были недостаточно снабжены необходимым количеством различных видов вооружения (мины, торпеды, бомбы, тралы) и предметов снабжения на случай боевых действий. Недостаточный вспомогательный флот не мог в случае войны обеспечить текущие потребности соединений КБФ в новых базах. Кроме того, базы Балтийского флота в Прибалтике не имели полноценной сухопутной обороны, в силу проявленного невнимания армейского командования к этой проблеме. Все это создавало крайне неустойчивый базис для боевой деятельности надводных, подводных и воздушных сил КБФ и ставило под угрозу выполнение его первых боевых операций.

Подводя итоги вышесказанного, следует заметить, что создание как Военно-Морских Сил в масштабе всей страны, так и флота на отдельном морском театре является целым комплексом сложных мероприятий, направленных на создание не только корабельного состава и вооружения флота, но также и на создание необходимой для его эксплуатации соответствующей береговой инфраструктуры, современной судостроительной и судоремонтной базы, а также подготовку личного состава флота. Если один из этих компонентов по какой-либо причине отсутствует или недостаточно развит, назвать такой флот полноценным уже нельзя. Поэтому одна лишь техническая сторона в деле создания современного ВМФ определяла далеко не всё: необходимо было решать проблему всесторонне, комплексным путем.

Следует понимать, что создать такой сложный боевой механизм, как Военно-Морской Флот, за 10–15 предвоенных лет было крайне трудной задачей. В отличие от сухопутных войск, которые являлись более неприхотливыми в плане своего содержания, флот являлся весьма дорогостоящим военным механизмом и требовал постоянного внимания к проблемам его повседневной эксплуатации, ремонта и снабжения. Тем более, это было трудно сделать в условиях, когда многие процессы в деле строительства ВМФ осуществлялись параллельно, и зачастую при решении одной проблемы упускалась другая. В данном случае, сказывались издержки форсированной индустриализации, где количественные показатели зачастую достигались за счет качественных. По многим направлениям развития боевой техники и вооружения для флота приходилось ликвидировать имевшуюся отсталость, доставшуюся еще с дореволюционных времен. Поэтому, несмотря на огромные финансовые средства, вложенные в строительство ВМФ, и предпринятые советским политическим и военным руководством в 1930-е годы огромные усилия по созданию мощного океанского флота, так и не удалось создать на Балтике к 1941-му году современный, в полной мере сбалансированный флот.