По инструкции Наполеона

Буквально через месяц после назначения на пост генерал-губернатора Парижа Мюрату пришлось участвовать в раскрытии заговора против первого консула. Главою его был известный приверженец монархии Бурбонов, харизматичный и мужественный Жорж Кадудаль. В феврале 1804 года он приехал в Париж с целью совершить покушение на Наполеона. Для осуществления задуманного ему понадобились связи и влиятельные люди в армейской среде. И такими людьми стали генералы Жан Шарль Пишегрю и Жан Виктор Моро. Бонапарт, осведомленный о существовании заговора против него, поручил расследование этого дела государственному советнику Пьеру Франсуа Реалю. И вскоре неутомимый и преданный ему чиновник сообщил, что Кадудаль уже находится в Париже, и указал его сообщников. Все они были схвачены, и покушение на Наполеона предотвращено. А затем заговорщики были преданы суду. Многие исследователи назвали его не иначе как судилище и пытались «выявить истину из клубка интриг и обильной лжи», которые его сопровождали. К их числу относится и автор книги «Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро» А. В. Зотов, который, усматривая провокационный характер этого дела, писал: «Любой разумный человек понимал, что заговор Кадудаля, Моро, Пишегрю и некоторых других никогда не был бы осуществлен, не будь он подготовлен или спровоцирован самой полицией». Был ли таким человеком столичный генерал-губернатор? Судя по его кипучей деятельности, вряд ли.

Мюрат, всецело преданный Бонапарту, со всей решительностью расследует дело о заговоре и принимает меры к поимке остававшихся еще на свободе сообщников главного «разбойника» Кадудаля. В своей прокламации он пишет: «Солдаты, пятьдесят разбойников, оставшихся от грязной гражданской войны, которых английское правительство держало в резерве во время мира, задумав новое преступление, ночью высадились маленькими группами на прибрежных скалах Бевилле: они проникли в столицу. Их замысел состоял в том, чтобы, убив Первого консула, поставить Францию перед ужасами гражданской войны и контрреволюции… Наша слава погибла бы вместе со свободой!»

Опасаясь высадки очередной партии «разбойников», Мюрат предпринял контрмеры. По всему побережью им были организованы секреты и засады. Между тем разоблачение заговора Кадудаля вызвало такой порыв преклонения французов перед Наполеоном, что он решил воспользоваться этой минутой, чтобы осуществить, наконец, свои честолюбивые мечты. И 6 мая 1804 года он торжественно принял титул императора французов. Мюрат принимает участие в его коронации, а вскоре после нее пишет Наполеону довольно любопытное письмо. В нем он просит императора… помиловать Кадудаля. Маршал готов поручиться за него своей головой и был бы не против, чтобы тот стал его адъютантом. Почему он так переменился к главному заговорщику, неизвестно. Но уж точно не из милосердия: жесток порой он был не только в бою.

Еще больше вопросов вызывает участие Мюрата в истории с захватом, осуждением и расстрелом несчастного герцога Энгиенского, которого Наполеон считал участником того же заговора. В этом деле Мюрат действовал точно в соответствии с инструкциями, полученными от императора. Оригинал записки Наполеона, определившей судьбу герцога Энгиенского, обнаружен не был. Но, судя по копии ее, опубликованной Агаром, доверенным человеком Мюрата, в ней было написано следующее: «Дайте понять членам комиссии, что нужно закончить ночью, и прикажите, чтобы приговор, если он, в чем я не могу сомневаться, потребует смерти, был исполнен немедленно и осужденный погребен в одном из дворов форта». И хотя некоторые исследователи подвергали этот текст сомнению, самым неоспоримым доказательством его достоверности может служить тот факт, что дальнейшие события развивались в полном соответствии с ним.

Эту инструкцию 20 марта 1804 года привез Мюрату адъютант Наполеона, преданный ему до самозабвенья генерал Анн Жан Мари Рене Савари. Впоследствии он уверял, что ничего не знал о ее содержании. А еще упомянул о том, что в приемной генерал-губернатора встретился с выходящим от него Талейраном. О чем тот говорил с Мюратом, неизвестно, но Савари утверждал: «Было необходимо, чтобы какой-то значительный человек выступил посредником между первым консулом и губернатором Парижа, чтобы вынудить последнего действовать быстро и убедить его в том, что, хотя первый консул и не хотел дать точный приказ, цель которого – исчезновение герцога Энгиенского, он был бы доволен, если бы это случилось».

А далее в соответствии с инструкцией Наполеона Мюрат отдал приказ Савари взять на себя командование его гарнизоном. Маршал определил состав военной комиссии, куда вошли командиры отдельных частей парижского гарнизона, преданные Бонапарту, и назначил ее председателем генерала Пьера Огюстена Юлена, участника взятия Бастилии. В час ночи начался суд над герцогом Энгиенским. Подсудимый попросил о свидании с первым консулом, но эту просьбу сочли «несвоевременной» и быстренько вынесли ему смертный приговор, который этой же ночью был приведен в исполнение. При этом следует отметить, что члены военной комиссии не были даже достаточно компетентны, чтобы сослаться на соответствующие статьи закона, а приговор был подписан секретарем суда. Таким образом, этот документ не имел законной силы. Но Наполеона это, по-видимому, не волновало. Свои действия он оправдывал «государственной необходимостью». В своем завещании он писал: «Я приказал арестовать и судить герцога Энгиенского потому, что это отвечало безопасности, интересам и чести французского народа».

А тех, кто в точности соблюдал его инструкцию, так же как и он руководствуясь «государственной необходимостью», Наполеон щедро вознаградил: Мюрат получил 100 тысяч франков, Савари – 12 тысяч, члены военной комиссии – по 10 тысяч каждому. Впоследствии генерал Савари, рассказывая о «деле герцога Энгиенского», откровенно признавался, что «не кто иной, как Мюрат, его (герцога) судил, а я – велел расстрелять».

В этой истории знаменитый маршал выглядит не лучшим образом. Но, видимо, здесь все решали интриги Талейрана и властолюбие Наполеона, который был для Мюрата тогда всем: кумиром, благодетелем и, наконец, родственником.