Чем Брюн не угодил Наполеону?

Исследователи до сих пор спорят о том, что же послужило причиной, побудившей Наполеона Бонапарта предать верного маршала многолетней опале. Каждый из историков, занимающийся изучением этой темы, наставивает на своей точке зрения. Как мы уже говорили, некоторые считают, что свою лепту в решение императора отстранить от дел Гильома Брюна внесли многочисленные жалобы о лиходействе маршала. Исследователи пишут, что Брюн хоть и был храбрым воином и толковым полководцем, но, участвуя в боевых действиях, довольно скоро пришел к пониманию, что, «оказывается, война – это не только стрельба и махание саблей, но и возможность неплохо подзаработать в финансовом отношении». Как утверждают биографы полководца, в промежутках между сражениями генерал Брюн «с беззастенчивостью воришки стал набивать свои карманы».

Направленный во главе армии в Швейцарию, он с таким азартом занимался всякого рода реквизициями, что, по словам Делдерфилда, после его ухода из страны «швейцарская казна была пуста». И далее исследователь добавляет: «Брюн хорошо усвоил, что быть генералом республики – это нечто большее, чем писать о том, как водить пехотные роты, построенные в идеальные шеренги». Еще более жесткую характеристику Брюну дает в своей книге о Наполеоне Бонапарте английский историк Пол Джонсон: «Гийом Брюн, известный мародер, отправился в Берн и украл весь шведский резервный фонд». Карл Маркс в своих записках добавляет, что, опустошая казну, «Брюн забыл составить опись награбленного». Страсть к личной наживе еще более остро обуяла военачальника в ганзейских городах. Известно, что, занимая должность губернатора этих городов, Гильом Брюн, как ранее в Швейцарии и Италии, накладывал свои личные контрибуции на области, складывая приобретенные средства в свой собственный карман. Именно об этой должности Брюна К. Маркс впоследствии написал так: «Занимая этот пост, он энергично помогал Бурьенну расхищать государственные средства». Однако если поначалу Наполеон закрывал глаза на лихоимство маршала, так как был занят сначала войной с Пруссией, а потом военными операциями против русских в Польше, то со временем его стало крайне раздражать поведение Брюна.

По утверждениям некоторых исследователей, не только страсть к наживе, но и другие слабости натуры не смог простить Наполеон Бонапарт этому полководцу. Вот что об этом пишет И. Попова: «Присущая Брюну беспринципность, когда он с легкостью и не раз менял свои политические убеждения и пристрастия, привела в конце концов к девальвации его моральных принципов. В годы Революционных войн Брюн слыл строгим блюстителем республиканской морали. Известен случай, когда он приказал расстрелять перед строем солдата только за то, что тот в отсутствие хозяев зашел в дом, чтобы напиться воды. И вот через какой-то десяток лет этот пламенный революционер и убежденный демократ, бравирующий своей неподкупностью, становится, по всей вероятности, небескорыстно злостным покровителем всякого рода проходимцев, казнокрадов и контрабандистов. Такое нравственное перерождение бывшего сподвижника вызвало взрыв негодования даже у Наполеона, обычно весьма снисходительно относившегося к человеческим слабостям. Приговор императора был суров, но справедлив. Не исключено, что на примере Брюна он решил преподать урок всем другим высшим военачальникам, склонным к подобного рода поступкам. А в качестве „козла отпущения“ им был избран маршал, менее других ему симпатичный». «Также необходимо отметить, – добавляет исследовательница, – что на завершающем этапе Итальянской кампании 1800–1801 годов Брюн допустил непростительную для полководца оплошность, поставившую его армию на грань поражения. Избежать этого удалось только благодаря пассивности обескураженного ранее понесенными поражениями противника, который упустил возможность воспользоваться выгодным моментом и разгромить армию Брюна, разбросавшего свои силы по частям, а также помогла оперативность подчиненных Брюну генералов, прежде всего П. Дюпона, которые своевременно исправили ошибку своего главнокомандующего. Но эта ошибка Брюна не ускользнула от пристального внимания Наполеона, который сразу же после завершения этой кампании под благовидным предлогом отстранил Брюна от командования и больше никогда уже не доверял ему командовать армейскими объединениями». Но, как бы там ни было, напомним, что свою репутацию полководца Гильом Брюн не запятнал ни одним поражением, из всех масштабных сражений его армия неизменно выходила победительницей.

Часть историков придерживается мнения, что причина многолетнего отстранения верного соратника от дел кроется в его идеологических разногласиях с императором. Оставаясь убежденным республиканцем, «генералом революции», Брюн не вписывался в окружение Наполеона Бонапарта, создающего монархическое государство. И если поначалу император попросту предпочитал не замечать полководца-республиканца (но и не обижал своего давнего соратника), то в определенный момент чаша его терпения переполнилась. Это случилось, когда Брюн совершил «непоправимое», – как писал сам Наполеон, «унизил достоинство представителя великой империи». С тех пор император вычеркнул из своей памяти имя опального полководца и долгие годы не вспоминал о нем.

Понятно, таким образом, почему после первого отречения Наполеона Бонапарта в 1814 году и возвращения короля обиженный Брюн присоединился к Бурбонам. Однако король Людовик XVIII встретил наполеоновского военачальника довольно прохладно. Пожаловав ради приличия Брюну орден Святого Людовика, король тем не менее в приеме на службу ему отказал.

И все же симпатии «настоящего солдата революции» Брюна всегда были на стороне Республики, и во время «Ста дней» он без колебаний встает на сторону Наполеона, который на этот раз не отказывается от его услуг. После ссылки на Эльбу Бонапарту был дорог каждый солдат, и тут уже было не до идеологических споров. Брюн снова вышел из тени и очень пригодился Наполеону – революционные связи маршала позволили ему призвать под знамена несколько десятков тысяч человек. Более семи лет находившийся не у дел Брюн 16 апреля 1815 года получает должность губернатора Прованса, а также принимает командование над 8-м (Марсельским) военным округом. Еще через день Бонапарт назначает маршала командующим 9-го обсервационного Варского корпуса, который должен действовать в южных департаментах Франции. Хотя активных боевых действий в ходе этой кампании возглавляемый Брюном корпус не вел и маршал ничем особенным как военачальник себя не проявил, он до конца «Ста дней» оставался верен императору, удерживая трехцветный флаг над Тулонской флотилией. Когда после сдачи Тулона, который он долго не уступал противнику, начался «белый террор», Брюн всеми силами пресекал попытки роялистов расправиться с врагами. «Выступления роялистов маршал пресекал с той же энергией и беспощадностью, как и в те времена, когда был ярым якобинцем», – писал К. Маркс. Строгость, с которой Брюн поддерживал порядок в городах южной Франции во время 100-дневного владычества Наполеона, навлекла на военачальника недовольство роялистски настроенной публики. Это обстоятельство, впоследствии усугубившееся необоснованным обвиненим маршала в убийстве принцессы де Ламбаль, сыграло роковую роль в дальнейшей его судьбе.

Между тем 4 июня 1815 года Наполеон возвел Гильома Брюна в звание пэра Франции и даровал ему титул графа империи, но из-за спешки маршал так и не получил ни письменного свидетельства о дарованном титуле, ни герба. Известно, что, как и прежде, после возвращения с острова Эльба Наполеон не слишком доверял поддержавшему его маршалу, о чем жалел позже в своих записках, сделанных на острове Святой Елены. Ссыльный император выражал сожаление о том, что не поручил Брюну поднять на борьбу парижские предместья, что, по мысли Наполеона, у того бы получилось как ни у кого другого. Давая характеристику способностям Брюна, император говорил, что маршал «имел известные заслуги, но в общем был скорее генералом трибуны, чем внушающим страх воином».