Из литераторов в офицеры

Когда стало понятно, что война с европейскими державами вот-вот разразится, Гильом Брюн отложил в сторону политическую и литературную деятельность, решив окончательно посвятить себя военному делу. В славные сентябрьские дни 1792 года (первая победа французской революционной армии над объединенными силами интервентов в сражении при Вальми) благодаря своим радикальным взглядам, а также протекции своего друга Жоржа Жака Дантона 28-летний Брюн был направлен главным комиссаром военных передвижений в Национальный конвент Франции. Национальный конвент – законодательный орган (фактически наделенный неограниченными полномочиями) во время Великой французской революции (1792–1795 гг.) выполнял функции в том числе и Военного министерства. 12 октября 1792 года Брюн был награжден чином шефа бригады. Некоторое время Гильом Брюн служил под командованием полковника северной армии Дюмурье в Бельгии, затем был послан против федералистов Кальвадоса, наступавших под командованием генерала Пюизе на Париж, и легко одержал над ними победу. После их разгрома Брюн возвратился в северную армию (аrmee du Nord). 6 августа 1793 года он был определен в ее состав, а уже через через две недели им был получен чин бригадного генерала. «Мог ли предполагать Брюн, – замечает Рональд Ф. Делдерфилд, – что он вступил на дорогу славы и вместе с тем на дорогу, на которой он в конце концов найдет гибель под ногами разъяренной толпы? Да если бы и знал, разве это могло бы испугать мужчину в двадцать с небольшим лет?» 7–8 сентября 1793 года новоиспеченный бригадный генерал Гильом Брюн отличился в сражении при Гондсхооте (близ Дюнкерка), в ходе которого объединенные силы северной и арденнской армий разгромили англо-австрийских интервентов, и те вынуждены были обратиться в бегство.

Осенью 1793 года Комитет общественного спасения поручил Брюну подавить контрреволюционный мятеж в Жиронде. 10 сентября 1793 года генерал был направлен в департамент Жиронду как полномочный представитель Конвента и стал военным комендантом главного города департамента – Бордо. Поручение по подавлению контрреволюционного восстания Брюн выполнил с решительностью и, как писал К. Маркс, «с чрезвычайной суровостью». До апреля 1794 года Брюн работал в военном комитете Национального Конвента.

31 марта 1794 года по постановлению соединенных комитетов общественного спасения и общей безопасности был арестован ближайший друг Брюна Жорж Жак Дантон. Когда это произошло, то сторонники Максимилиана Робеспьера опасались, что Гильом Брюн бросится на выручку своего соратника и покровителя, но тот даже и не подумал об этом, попросту отвернувшись от своего вчерашнего кумира. Многие «дантонисты» (Камилл Демулен, Эро де Сешель, Фабр д’Эглантин и др.) также были арестованы по обвинению в заговоре с целью низвергнуть национальное представительство и республику, затем осуждены и погибли на гильотине. Свою жизнь на эшафоте закончил и Дантон. По дороге на казнь революционер подбадривал себя словами: «Вперед, Дантон, ты не должен знать слабости!» А проезжая мимо дома, где жил Робеспьер, Дантон выкрикнул пророческие слова: «Максимилиан, я жду тебя, ты последуешь за мной!» Брюн же, переметнувшись на сторону Робеспьера, благополучно пережил кровавые дни якобинского террора. После переворота 9 термидора (июль 1794 года), положившего конец якобинской диктатуре, он сразу же присоединился к победителям, отмежевавшись от своих друзей-якобинцев. Он участвовал в карательных акциях термидорианцев на юге Франции, будучи одним из помощников комиссара Конвента Фрерона.

5 октября 1795 года Гильом Брюн в качестве одного из подчиненных Наполеону Бонапарту генералов совместно с Полем Франсуа Баррасом (впоследствии директором всех составов Директории и фактическим ее руководителем в 1795–1799 годах), которому в те дни было поручено командовать вооруженными силами Парижа, принимал участие в подавлении роялистского восстания, получившего название Вандемьерского мятежа. Активизировавшиеся после контрреволюционного термидорианского переворота (июль 1794 года) роялисты стремились к восстановлению монархии во Франции. Поводом к Вандемьерскому мятежу послужило принятие 22 августа 1795 года термидорианским Конвентом Французской конституции III года, лишившей монархистов возможности получить преобладание в законодательных органах. Сосредоточив в Париже значительное количество скрытых монархистов, роялисты 3 октября 1795 года окружили здание Конвента и создали серьезную опасность для термидорианского правительства. Поль Баррас, назначенный командующим правительственными силами, передал руководство военными операциями генералу Наполеону Бонапарту, который, применив пушки, 5 октября 1795 года ликвидировал роялистский мятеж. Как уже говорилось, активное участие в подавлении мятежа принимал и Гильом Брюн. 9 октября 1795 года Брюн был направлен в Версаль, а 30 октября 1795 года ему и Фрерону была поручена миссия в Марселе. В конце декабря 1795 года Гильом Брюн вернулся в Париж. C 10 сентября 1796 года он находился в Гренельском лагере, где помог Директории подавить волнения бабувистов (сторонников французского революционера Гракха Бабефа, пропагандирующего идею всеобщего социального равенства и осуществления его путем революционного переворота).

В 1795 году Гильом Брюн, пламенный защитник революции и боевой офицер, вдруг остепенился и превратился в семейного человека. Его избранницей стала некая Анжелика Николь Пьерр, девица довольно скромного происхождения. По дошедшим до нас сведениям, она работала полировщицей, то есть имела рабочую профессию (что было неслыханной редкостью для женщин Франции тех лет). По словам одной из самых осведомленных современниц той эпохи – герцогини Лауры д’Абрантес, Анжелика Брюн отличалась добрым и простым нравом. И, как пишет герцогиня, «некоторые находили ее красивой». Забегая вперед, нужно отметить, что после отставки мужа Анжелика Николь разделила его опалу, выезжая из замка Сен-Жюст только в случае обязательных визитов ко двору, а это случалось нечасто: 15 августа, в день рождения Наполеона Бонапарта, и 1 января, на Новый год. Детей у супругов Брюн не было, однако они усыновили двух девочек, и Анжелика Николь полностью посвятила себя их воспитанию.

В 1796–1797 годах Гильом Брюн участвовал в Итальянской кампании Наполеона Бонапарта, командуя бригадой в пехотной дивизии генерала Андре Массена в сражениях при Арколе (15 ноября 1796 г.), Сен-Мишеле (12 января 1797 г.) и Риволи (14 января 1797 г.). В боях он проявил себя как бесстрашный, решительный, полный революционного пыла офицер. Между тем, если верить утверждению К. Маркса, военные заслуги Брюна в Итальянской кампании порой были несколько преувеличены. Так, например, по его словам, успешный исход битвы под Риволи – это скорее заслуга Наполеона, чем его бригадного генерала Брюна. Вот как Маркс пишет об этом: «Желая умилостивить вождей кордельеров, Бонапарт приписал часть своего успеха под Риволи усилиям Брюна, произвел его прямо на поле боя в дивизионные генералы и побудил Директорию назначить его командиром 2-й дивизии итальянской армии, когда эта должность стала вакантной с отъездом Ожеро в Париж».

Так это или нет, но факт остается фактом – все крупные сражения, в которых принимал участие Гильом Брюн, были выиграны. А что этому способствовало – счастливый случай, везение, удачное стечение обстоятельств – это уже другой вопрос. Впрочем, везение в бою сопровождало генерала Брюна на протяжении всей его военной карьеры. В своем письме жене от 11 июля 1796 года, написанном после сражения под Вероной, Наполеон Бонапарт писал об этом так: «Генерал Брюн получил семь пуль, все они пробили ему одежду, не задев его самого. Вот что значит иметь счастье!» Примечательно, что хотя Гильом Брюн не был лично близок Бонапарту, император не мог удержаться, чтобы не рассказать Жозефине об успехах своего генерала. «В этих коротких строчках нет ни тени зависти или чувства соперничества, как-то объяснимого у полководцев, соревнующихся в служении Марсу», – писал об этом А. З. Манфред.

В своем очерке об Итальянском походе 1796–1797 годов. Наполеон Бонапарт упоминал Гильома Брюна лишь однажды. Однако это единственное упоминание очень точно характеризует молодого бригадного генерала. После Тальяменто дивизия Массена была направлена к Тарвису, где столкнулась с войсками эрцгерцога Карла. «Бой был упорный, – писал Бонапарт. – С той и другой стороны чувствовалось понимание важности победы… Генерал Брюн, впоследствии маршал Франции, командовавший бригадой в дивизии Массена, вел себя здесь с величайшей доблестью». Как видим, Наполеон Бонапарт, всегда довольно ревниво относящийся к чужой славе, не раз отмечает воинские достоинства военачальника, хотя, как уже говорилось, Гильом Брюн никогда не пользовался его особым доверием и уж тем более никогда не был его близким другом.

Впрочем, оценивая профессиональные и личностные качества своих генералов, Наполеон Бонапарт руководствовался многими фактами, но всегда на первое место он ставил военный талант полководца. Наиболее содержательно об этом рассказал историк, специалист по истории Франции А. З. Манфред: «Конечно, Бонапарту были менее всего присущи чувствительность, сентиментальность. Его зоркий взгляд не терял из поля наблюдения ни одного из крупных генералов, которые могли бы встать на его пути или перебежать ему дорогу. Если надо было, он железной рукой устранял всех, кто мог быть опасным. Так, он не позволил Моро после победы под Гогенлинденом идти на Вену; Моро он считал соперником и потому следил за ним и ограничивал его деятельность. Он не спускал глаз с Бернадота: он ему не доверял. Когда затрагивались его прямые интересы, он был беспощаден. Он отправил на казнь Арена, хотя с ним его связывали воспоминания юности. Он приказал расстрелять Фротте, так как надо было сломить сопротивление вандейцев. Но при этом он последовательно оказывал поддержку тем, кого не считал своими врагами, воздавал им должное. Так, он сумел оценить таланты Дезе и протянуть ему руку дружбы. Он сразу отгадал военный талант Ланна и быстро продвигал его по ступеням военной иерархии. Ланну он прощал даже его резкую критику: он остался одним из немногих людей, дерзавших говорить правду в лицо.

В армии Моро он заметил Мишеля Нея, Груши; он их сразу сумел оценить и оказал им поддержку. За внешне колючим обликом Даву он разглядел человека незаурядных дарований; он его поддержал и не ошибся в выборе. В спорных вопросах, когда надо было решать, кому доверить руководство ответственной операцией, Бонапарт отдавал предпочтение таланту. Он не любил Клебера, о чем откровенно рассказал в своих воспоминаниях. Но он не мог не признавать его военный талант, и, когда в 1799 году надо было решать, кому доверить командование египетской армией, он сразу же решил, что это может быть только Клебер. Со времен Тулона Бонапарт был лично привязан к Жюно, это был его старый товарищ. Он высоко ценил также и Нея. Но когда позже, в 1810 году, Жюно и Ней, командовавшие корпусами в Португалии, не проявили должной энергии, Бонапарт назначил над ними начальником – главнокомандующим армией в Португалии – Андре Массена. Своенравный старый Массена, и при маршальских эполетах сохранивший опасный норов и замашки бывалого контрабандиста, оставался генералом, независимым от первого консула, а затем императора. Бонапарт к тому же имел основания полагать, что этот старый волк Массена, имевший на своем счету немало славных побед, оставаясь наедине в своем логове, рычит, что его подвиги остались неоцененными. И все же, как бы лично ему ни были ближе Жюно и Ней, он не мог не ценить военный талант старого рубаки и не воздавать ему должное как первоклассному полководцу. В выборе между Жюно, Неем и Массена он отдавал предпочтение более сильному таланту».

Как мы уже говорили, военным способностям Гильома Брюна Наполеон Бонапарт давал весьма противоречивую оценку. Уже будучи на острове Святой Елены, он жалел о том, что не использовал талант этого полководца в полной мере и не поручил Брюну в 1814 году поднять на борьбу с подступившим к Парижу противником рабочих столичных предместий. Нужно сказать, что и в первые годы своего правления Наполеон относился к Брюну вполне благожелательно. Свидетельством тому являются те высокие посты, которые он доверял Брюну, награды и почести, которых был удостоен этот полководец и которые по своему достоинству были ничуть не ниже полученных другими соратниками Наполеона. Забегая вперед, отметим, что в числе других маршалов империи Гильом Брюн получил в командование один из корпусов Великой армии, во главе которого успешно действовал в 1807 году в Померании. Эта кампания, несмотря на недостаток сил (главные силы Наполеона Бонапарта в это время находились в Восточной Пруссии и Польше), была проведена Брюном успешно и завершилась завоеванием французами шведской Померании (эту заслугу Брюн разделяет с маршалом Э. Мортье). Таким образом, поначалу военная карьера Гильома Брюна была вполне успешной, и новые назначения он получал ничуть не реже других наполеоновских военачальников. Так, 17 апреля 1797 года Брюн был представлен к чину дивизионного генерала, и 7 ноября 1797 года получил его. 17 августа 1797 года Брюн заменил генерала Ожеро в должности командующего 2-й дивизией итальянской армии. С 11 января 1798 года он возглавляет миссию в Неаполе. C 27 января 1798 года Брюн командует объединенными войсками рейнской и итальянской армий на границе со Швейцарией. 5 февраля 1798 года он был назначен комендантом Розаны. 8 марта 1798 года Брюн получил приказ заместить генерала Луи Александра Бертье на посту командующего итальянской армией.