Осада Родоса

Почему Митридат не повел армии в Европу, а решил возглавить поход против Родоса? Вопрос принципиальный, поскольку присутствие царя в Элладе в этот судьбоносный момент могло изменить весь ход войны. С одной стороны, можно предположить, что Митридату до смерти надоели затянувшиеся празднества и торжества, которые каждый день гремели в Пергаме. Очнувшись после ночных пирушек, взлохмаченный царь по утрам слонялся по дворцу, не зная, куда себя деть, а во второй половине дня, облаченный в роскошные одежды и сияя золотом диадемы, снова торжественно восседал на троне. Принимал послов и различные делегации, выслушивал доклады военачальников, разбирал возникающие споры, вершил суд и расправу. А затем, утомившись от государственных дел, предавался пирам и развлечениям. И так изо дня в день.

Царю была необходима встряска, и Митридат принял участие в экспедиции против Родоса. Если бы Евпатор изъявил желание всерьез заняться военными делами, то он отправился бы в Элладу, поскольку судьба войны решалась там. А так Митридат сосредоточился на второстепенном стратегическом направлении, поскольку посчитал, что операция по захвату острова быстро закончится и он вернется в Пергам, овеянный славой покорителя Родоса. Вполне возможно, что царь пришел к выводу о том, что после его ошеломляющих успехов в Малой Азии греки на Балканах и так перейдут на сторону Нового Диониса, и его присутствие в Греции не обязательно. Но поскольку Евпатору захотелось принять участие в боевых действиях, то он пошел по пути наименьшего сопротивления.

По мнению Митридата, Родос действительно становился опасным. И не сам по себе, а тем, что именно на нём собрались те римляне и италики, которым посчастливилось бежать из Анатолии. Именно на Родосе засел бывший проконсул Азии Луций Кассий. Под его присмотром жители города чинили стены, укрепляли гавани, строили корабли и изготавливали метательные машины. На помощь островитянам прибыли подкрепления из юго-западной области Малой Азии – Ликии, а также из расположенного неподалёку города Тельмесс[27]. Очевидно, желая в самом зародыше подавить попытку сопротивления, Митридат и решил выступить против Родоса. А заодно подчинить и весь юго-западный регион Малой Азии. К походу царь готовился основательно. Решив, что основные действия развернутся на море, Евпатор велел построить много новых судов. Он знал о высоких профессиональных качествах родоских навархов и моряков, и поэтому рассчитывал превзойти их количеством боевых кораблей.

Однако, как это странным не покажется, именно у граждан Родоса были все основания ненавидеть римлян и желать победы Митридату. Причины этой ненависти следует искать в истории их взаимоотношений с Римом. Дело в том, что когда в 200 г. до н. э. разразилась война между Родосом и Пергамом, с одной стороны, и Македонией – с другой, то она плавно перетекла во II Македонскую войну между Римом и македонским базилевсом Филиппом V. Родосцы приняли в ней самое активное участие, а затем поддержали республику в противостоянии с Антиохом III Великим. После разгрома державы Селевкидов римляне щедро наградили своих верных союзников, отдав им в 188 г. до н. э. владения на материке – часть Карии и Ликии. После этого начался небывалый подъём могущества Родоса, который, опираясь на союз с Римом, повёл активную политику в Восточном Средиземноморье.

Но идиллия была непродолжительной, как и для многих римских союзников, для Родоса пришло время платить по счетам. После III Македонской войны сенаторы, посчитав, что островитяне недостаточно активно их поддерживали, решили примерно наказать не в меру усилившегося союзника. Для начала, в 167 г. до н. э. римляне, желая покарать родосцев, признали независимость Ликии и части Карии, лишив, таким образом, островитян владений в Анатолии. И поскольку именно торговля являлась основным источником дохода для граждан Родоса, то римляне нанесли ей смертельный удар, объявив в 166 г. до н. э. остров Делос портом свободной, беспошлинной торговли. «Ввиду этого весь торговый оборот Восточного Средиземноморья пошёл через Делос, а таможенные доходы Родоса упали с 1 млн драхм до 150 тысяч. После этого удара родосцы уже никогда не смогли оправиться» (С. И. Ковалёв).

Раз упали доходы – значит, упал и уровень жизни, а потому любить римлян, и тем более за них сражаться, у жителей Родоса не было никаких оснований. И всё-таки они поддержали Рим, а не Митридата. Дело здесь было в менталитете и традициях местных эллинов, поскольку остров всегда оказывал сопротивление царям и не желал подчиняться их воле. К тому же свою роль играло и присутствие на Родосе римского проконсула с отрядом. С другой стороны, как верно заметил Е. А. Молев, «торговая конкуренция этого острова с городами Понта сделала родосцев активными противниками царя Понта». Возможно, что именно совокупность этих причин и привела Родос к войне с Митридатом.

* * *

Царь лично возглавил флот и повёл его на Родос. По пути понтийский флот зашел на остров Кос, где население устроило Митридату триумфальный прием. Но не очередные торжества в его честь обрадовали Евпатора, а то, что на остове он взял великолепный трофей – египетского царевича, который проживал на Косе. Также была захвачена и богатейшая казна. Египетские сокровища были отправлены в Понт, а сам молодой человек остался при Митридате и жил своей прежней жизнью, ни в чём не испытывая нужды. С одной стороны, почётный гость, с другой – ценный заложник. Когда же на Косе Митридат закончил все дела, царская армада продолжила путь на Родос.

Узнав о приближении понтийского флота, родосцы разрушили и выжгли все городские предместья и, не имея сил противостоять Митридату на суше, решили дать врагу бой на море. Выйдя из бухты, родосские корабли двинулись вперёд, вытягиваясь в боевую линию, чтобы охватить фланги царского флота. Но Митридат, лично командуя сражением, ловко использовал численное превосходство своих судов, а также их высокие мореходные качества. Пользуясь тем, что его корабли были более быстроходны, он велел своим навархам также охватить фланги родосцев. Видя, что их обходят неприятельские корабли, родосские стратеги испугались окружения и обратились в бегство, стремясь поскорее укрыться в городской гавани. Когда все корабли в неё втянулись, вход быстро перегородили цепями, перекрыв путь вражескому флоту.

Митридат беспрепятственно высадил войска на берег и встал лагерем у городских стен. Царь периодически предпринимал попытки захватить гавань, но в его войске было недостаточно тяжёлой пехоты и не хватало осадных орудий. Поэтому Митридат послал на материк за подкреплениями. Теперь время проходило в мелких стычках, поскольку у царя не хватало войск, чтобы начать настоящий приступ, а у родосцев не было сил изгнать с острова Митридата. Обе стороны внимательно следили друг за другом, выжидая, кто же первый совершит ошибку.

Вскоре произошло большое морское сражение. Разразилось оно в какой-то степени случайно, но в него втянулись основные силы противоборствующих флотов. Битва длилась долго. Митридат вновь использовал преимущество в численности и маневренности своих кораблей, а родосцы демонстрировали непревзойдённое мастерство мореходов. Неожиданно произошёл инцидент, во время которого царь Понта едва не отправился кормить рыб со своим кораблём и командой. Принимая непосредственное участие в сражении и лично ведя свой флот в атаку, Митридат испытал состояние шока, когда союзный корабль с острова Хиос ударил тараном в борт царского судна. Удар был произведён по всем правилам военно-морского искусства, и корабль Евпатора дал течь. Спасти судно удалось благодаря расторопности команды флагмана и опыту наварха.

То, что произошло, было делом случая, но Митридат, с детства воспитанный в атмосфере предательства и подозрительности, сразу почуял злой умысел и не оставил происшествие без последствий. «Царь, сделав тогда вид, что он ничего не заметил, впоследствии наказал и рулевого, и подштурмана, и почувствовал гнев ко всем хиосцам» (Аппиан). Что же касается непосредственно битвы, то упорный бой не дал преимущества ни одной из сторон. Родоские корабли вернулись в гавань, волоча за собой на канате захваченную у врага триеру, однако сами потеряли пентеру, которую морские пехотинцы Митридата взяли на абордаж. Привязав трофей к своему кораблю, понтийцы утащили его на стоянку царского флота.

Не зная об этом, родоский наварх Дамагор вывел из гавани шесть кораблей и отправился на поиски пентеры. Когда Митридат заметил движение вражеских кораблей, то послал против них 25 триер. Однако сам уклонился от участия в бою, у него и так за прошедший день было предостаточно причин для волнений. До самой темноты понтийцы гонялись за родосцами. Но Дамагор, прекрасный моряк, сначала закружил врага, а потом внезапно атаковал и, отправив два вражеских корабля на дно, скрылся в ночи. Но какого-либо влияния на дальнейший ход событий это сражение не оказало, и всё продолжало идти своим чередом – родосцы и римляне не могли снять осаду с города, а Митридат не мог его захватить.

Положение изменилось, когда к острову на кораблях прибыла с материка тяжёлая пехота Митридата и осадная техника. Но боги были против того, чтобы Евпатор захватил остров Родос. Северный ветер поднял на море волнение, понёс царские корабли прямо к берегу, и пока навархи и команды боролись с непогодой, из гавани вышел родоский флот. Корабли Митридата оказались рассеяны по морю и не смогли организовать достойного сопротивления. Некоторые суда родосцы протаранили и потопили, другие подожгли, а третьи взяли на абордаж и потянули за собой в гавань. Помимо кораблей Митридат потерял 300 человек пленными. Однако войска всё равно высадились и царь начал подготовку к штурму.

По его приказу на двух кораблях соорудили самбуку – огромную осадную башню, с которой перекидывался мост на стену осаждённого города. Благодаря перебежчикам, Митридат обладал информацией о том, где удобнее всего вести приступ. Проанализировав полученную информацию, царь решил атаковать одновременно с моря и с суши. Там, где городские стены были невысоки. Атака по гавани должна быть отвлекающей и вестись с большим шумом и криком, зато основной удар планировали нанести незаметно и тихо, пока противник будет занят на другом участке обороны. Однако принципиальным моментом было то, что штурм должен был начаться по сигналу, который подадут огнём царские шпионы. Но Митридат предполагает, а боги располагают. Изначально всё пошло не так, как надеялся царь, поскольку огни родоской стражи понтийцы приняли за сигнал к атаке и бросились вперёд гораздо раньше срока. Яростные бои разгорелись на стенах и у входа в гавань, они продолжались всю ночь и утро, однако царские войска были отбиты по всем направлениям. Ночной штурм провалился, но Митридат отступать не собирался и теперь все свои надежды возлагал на самбуку.

В этот раз царь повёл приступ со стороны моря. Помимо кораблей, тащивших самбуку, в атаке было задействовано множество мелких судов. По команде Митридата вся эта армада двинулась к стенам. С осадной башни полетели стрелы и дротики, защитники города, поражаемые понтийцами, один за другим падали с укреплений, но павших воинов заменяли новые. Огромный мост упал с башни на гребень стены, и в бой вступила тяжёлая понтийская пехота, схватившись врукопашную с оборонявшими стену римлянами. Исход боя был не решён, когда огромная самбука начала заваливаться на бок и в итоге рухнула от собственной тяжести.

Очередная неудача охладила воинственный пыл Митридата, и царь решил оставить пока Родос в покое, а военные действия перенести на материк, в Ликию. Там понтийская армия осадила город Патары и начала готовиться к приступу, но что-то опять не задалось, и Митридат, махнув на всё рукой, отправился в Эфес, поручив войну с ликийцами стратегу Пелопиду. Устав от превратностей, царь войны решил заняться делами, столь милыми сердцу любого правителя – набором и муштрой войск, общением с любимыми женщинами, а также раскрытием заговоров против своей персоны.