Позиция США

Сторонникам усиления МООНПР было необходимо в первую очередь преодолеть сопротивление США. 2 мая Аннан попытался убедить в важности этого шага американских законодателей. Выступая перед сенатским комитетом по иностранным делам, он сказал: «Когда бельгийцы ушли, стало ясно, что силы ООН не смогут выполнить тот мандат, который у них был, и нужно либо менять его, либо посылать подкрепления… Если Совет собирается рекомендовать расширение <МООНПР>, то подкрепления, которые будут отправлены <в Руанду>, должны быть хорошо оснащены, очень мобильны и, кроме того, способны защитить себя. Если мы не пошлем туда соединений такого типа… тогда я не уверен, что они смогут установить там хоть какую-то законность и порядок… <Резню прекращать необходимо>, мы видим, что люди там лишены самых основополагающих прав, права на жизнь…»[1329].

Ответ Конгресса озвучил глава комитета по иностранным делам палаты представителей демократ Ли Хэмилтон, по словам которого «США выразили… готовность помочь». Штаты, заявил он, могли бы предоставить гуманитарную помощь и «участвовать в финансировании многонационального военного корпуса», но «не поддержали бы отправку американских солдат в составе такого корпуса»[1330]. Даже члены подкомитета по Африке и «черного кокуса», которые постоянно требовали от администрации приложить все усилия, чтобы покончить с насилием в Руанде[1331], не осмеливались выступать за участие США в МООНПР[1332].

Такое поведение американских законодателей не в последнюю очередь объяснялось отношением к событиям в Руанде их избирателей, подавляющее большинство которых считало, что кровопролитие в этой стране – проблема самих африканцев и ею в лучшем случае должна заниматься ООН. 4 мая были обнародованы результаты опроса общественного мнения, проведенного новостной программой «Night Line» канала Эй-би-си, согласно которым основная масса опрошенных поддержала идею отправки в Руанду международного воинского контингента, даже если в нем будут участвовать США. В то же время по другому вопросу большинство респондентов высказало мнение, что происходящее там никак не связано с жизненными интересами США и поэтому им не следует предпринимать значительных усилий, чтобы прекратить «племенную войну» и резню: по мнению 85 % опрошенных, главную роль в этом должны сыграть африканские государства; при этом 80 % респондентов не возражало против использования американских военных самолетов для доставки гуманитарной помощи[1333].

Что касается администрации США, то ее в это время стал весьма беспокоить вопрос об использовании в официальном дискурсе термина «геноцид». Официальные лица упорно избегали произносить это слово. 28 апреля представителя Госдепа Кристин Шелли спросили на брифинге для прессы, является ли то, что происходит в Руанде, геноцидом? Шелли ответила: «Полагаю, вам известно, что термин “геноцид” имеет очень точный правовой смысл, хотя он не является, строго говоря, юридической дефиницией. <…> …чтобы дать определение происходящему, мы, прежде чем начнем использовать этот термин, должны узнать все, что возможно, о различных аспектах данной ситуации, особенно о намерениях тех, кто совершает преступления…»[1334] 30 апреля Олбрайт отказалась поддержать в СБ предложение Кованды назвать происходящее в Руанде «геноцидом». 1 мая представители Пентагона, который, согласно Пауэр, был самым главным препятствием на пути принятия каких-либо действенных мер в отношении Руанды[1335], рекомендовали Госдепу не использовать данный термин, поскольку это могло быть интерпретировано как решение США о вмешательстве: «Будьте осторожны, <офис> юридического советника при Государственном департаменте беспокоился вчера об этом: фиксация факта геноцида могла бы обязать ПСША [правительство США] что-нибудь предпринять»[1336]. Они также не советовали употреблять какие-либо формулировки, дающие основание «использовать военные или гражданские силы МООНПР для защиты лагерей беженцев внутри страны… <поскольку> сейчас эти силы не имеют <достаточно> личного состава или вооружения, чтобы делать это. В настоящее время нельзя поддерживать увеличение размеров или вооружения миротворческих сил ООН»[1337]. Кроме того, военные предлагали воздержаться от «давления с целью наказать организаторов убийств… пока не будет заключено соглашение о прекращении огня», чтобы «не отпугнуть участников» возможных переговоров[1338]. На брифинге в Госдепе 11 мая на вопрос, смогла ли администрация наконец решить, является ли что-то из того, что произошло в Руанде с 6 апреля, «геноцидом», пресс-секретарь Майкл Маккарри ответил: «Мне не известно, сформулировали ли они уже какое-то юридическое определение для этого»[1339].

Показательно, что это было сказано два дня спустя после появления доклада военной разведки, в котором говорилось: «Многочисленные источники указывают, что насилие, осуществлявшееся президентской гвардией и различными группами молодых милиционеров, было не спонтанным, но направлялось высокопоставленными функционерами Временного правительства. Кажется, что, наряду с произвольными убийствами тутси милиционерами хуту и отдельными гражданскими лицами, имеет место параллельная организованная попытка геноцида (курсив наш. – И. К.), осуществляемая армией с целью уничтожения лидеров общины тутси»[1340].

Поскольку политическое руководство США не желало принимать никаких серьезных мер по прекращению резни, чиновники Госдепа и СНБ, лучше других понимавшие серьезность ситуации, попытались добиться хоть каких-нибудь шагов, чтобы ограничить размах кровопролития. Ввиду того, что из штаб-квартиры МООНПР постоянно поступали сообщения о крайне негативном эффекте деятельности СТМК, исполнявшего по сути дела функцию координатора убийств, Бушнел предложила рассмотреть вопрос о нейтрализации его передач (глушение, уничтожение антенны). В конце апреля Лэйк обратился по этому поводу к министру обороны Уильяму Перри. Однако Пентагон 5 мая заблокировал идею Бушнел, ссылаясь на ее дороговизну и трудности в ее осуществлении»[1341]. Юридическая служба Госдепа также не поддержала операцию против СТМК, сославшись на международные соглашения о радиовещании и на приверженность США свободе слова[1342]. Когда же Бушнел через некоторое время снова подняла вопрос о глушении на очередном заседании межведомственного комитета по Руанде, представитель Пентагона упрекнул ее в наивности: «Пру, радио не убивает людей. Людей убивают люди!»[1343]

Пентагон «топил» и более невинные инициативы. На заседании межведомственного комитета 1 мая его представители выступили даже против формулировки «США поддерживают ООН и другие государства в попытках достичь соглашения о прекращении огня». «Нужно заменить “попытки”, – считали военные, – на “политические попытки” – без “политических” есть риск, что мы подпишемся под отправкой военных подкреплений»[1344]. Единственное, с чем соглашалось Министерство обороны, так это с эмбарго на поставки оружия в Руанду, хотя и его оно не считало действенным средством: «Мы не ожидаем, что это окажет значительное влияние на резню, потому что самым обычным оружием там являются мачете, ножи и другие ручные изделия»[1345].

3 мая Клинтон подписал президентскую директиву № 25, которая значительно ограничивала участие США в миротворческих операциях[1346]. На пресс-конференции 5 мая Лэйк и генерал Уэсли Кларк разъяснили новую позицию США, смысл которой заключался в том, чтобы сделать это участие «избирательным» и «более эффективным». «Ни у нас, – сказал Лэйк, – ни у международного сообщества нет ни ресурсов, ни полномочий, чтобы <переломить ситуацию>. Поэтому мы должны проводить различие. Мы должны задать трудные вопросы о том, где и когда нам следует вмешиваться. И реальность такова, что мы часто не можем решить проблемы других народов; мы никогда не сумеем построить за них их государства». Одним из ключевых принципов новой политики должна стать, по словам Лэйка, экономия средств: «…мы считаем, что должны сократить наши расходы на миротворческие операции, как и ООН». Он, однако, отказался ответить на вопрос, в каких миротворческих операциях готовы участвовать США. О Руанде Лэйк упомянул лишь раз, заявив, что «есть пределы миротворчеству, как это произошло совсем недавно в Руанде»[1347].

В тот момент США по сути дела были готовы сделать только четыре вещи. Во-первых, предоставить гуманитарную помощь руандийским беженцам. 2 мая США пообещали выделить 15 млн долл. для 250 тыс. беженцев в Танзании[1348]. Во-вторых, добиваться эмбарго на продажу оружия в Руанду, о чем Олбрайт заявила 2 мая[1349]. В-третьих, поддержать идею создания международного трибунала для суда над организаторами резни как один из способов оказать давление на лидеров руандийского режима. И, наконец, понимая, что в условиях нарастающей критики со стороны СМИ и многих африканских и не только африканских стран решение об усилении МООНПР будет в конце концов принято, они решили оказать дипломатическую помощь ООН, чтобы добиться согласия африканских лидеров на выделение воинских контингентов. С этой целью на Черный континент 4–7 мая были командированы Джон Шэттак и Роусон[1350], которые провели переговоры с генеральным секретарем ОАЕ[1351], президентами Эфиопии (4–5 мая)[1352], Танзании (5–6 мая)[1353], Бурунди (6 мая)[1354] и Уганды (6–7 мая)[1355] о формировании региональных сил по поддержанию мира вместо или в дополнение к МООНПР, о возможности создания международной комиссии по расследованию резни в Руанде и о ситуации с беженцами в Танзании. Все африканские лидеры поддержали проект создания региональных сил и комиссии по расследованию. Шэттак хотел приехать и в Руанду, однако не получил разрешения от Госдепа.