Задача, достойная сильных

На рассвете мы преодолели последний крутой подъем и вышли на гребень Псебского перевала. Опять заморосил дождь. Дороги, набухшие еще накануне, снова превратились в месиво. Бойцы опять вынуждены были помогать обозу.

На привале в районе хуторов Садовые я разговорился с командирами рот 305–го батальона Ржеуцким и Бутвиным. Они сказали, что бойцы чувствуют себя хорошо и предлагают не делать больше ночного привала, а дойти сегодня до места назначения — села Садовое.

После привала, пропустив и осмотрев все подразделения, я пришпорил коня и поехал догонять головную колонну.

Передо мной колыхалась в неровном шаге масса людских фигур под мокрыми брезентовыми накидками. Некоторые бойцы на ходу жевали дикие яблоки, собранные во время привала в лесу.

Меня охватила жалость к этим сильным мужественным людям, заброшенным сюда войной. Бредут, промокшие и голодные, измученные дорогой, раскисшей, ползущей то вверх, то вниз.

Но разве кто — нибудь жалуется, сетует на судьбу? Ни один. И чем труднее, тем упорнее становятся люди.

…Колонна шла мимо хуторов Садовых. Из крестьянских домиков выходили женщины, угощали моряков молоком, хлебом, вареной картошкой. От этого теплело на сердце, и люди прибавляли шаг. Народ готов был помочь нам, чем мог, и многого ждал от нас.

Поздно вечером передовой батальон бригады достиг села Садовое. Оно оказалось совершенно разрушенным бомбами и снарядами. Было безлюдно, чернели обгорелые руины. Подразделения разместились в лесу и на окраине села — в уцелевших избушках и сараях, в землянках, вырытых какой — то стоявшей здесь до нас частью, в шалашах. Штаб бригады и политотдел устроились в большом сарае. Я собрал командиров батальонов и рот, политработников, выслушал их доклады о состоянии подразделений. Напомнил, что теперь мы находимся в зоне вражеского артиллерийского обстрела. Скрепя сердце сообщил, что продуктов нам еще не подвезли и придется довольствоваться пока скудным ужином.

Прибывший из штаба 56–й армии офицер связи доложил, что командира бригады утром вызывает командующий армией. Поскольку Кравченко еще не было, к командарму решил идти я.

Переночевав в полуразрушенном домике, рано утром в сопровождении офицера связи и трех краснофлотцев я направился на КП армии. Шагать пришлось через лес и горы около пятнадцати километров.

Командный пункт размещался в лесу на горном склоне.

Я доложил командующему армией генерал — лейтенанту Рыжову о положении дел в бригаде. Он выразил недовольство и тем, что застрял где — то наш комбриг, и тем, что мы не сумели запастись продовольствием и фуражом, отправляясь в поход. И тут же приказал начальнику тыла армии немедленно снабдить бригаду продовольствием и фуражом.

Командарм познакомил меня с обстановкой на фронте. Не пробившись к морю вдоль дороги Майкоп — Туапсе, гитлеровцы стремятся выйти к Туапсе обходным путем — долиной реки Псекупс и горно — лесистыми тропами. В результате ожесточенных боев они потеснили один полк 395–й стрелковой дивизии, вышли на господствующую высоту и теперь контролируют дорогу вдоль реки Псекупс, служащую нашей основной коммуникацией на этом участке. Нужно во что бы то ни стало сбить врага с высоты. 83–я бригада должна быть готова к боевым действиям через два дня.

Вернувшись в бригаду, я увидел Кравченко. Максим Павлович хмуро сообщил, что его хозяйственные хлопоты не дали желаемых результатов: продуктов удалось получить очень немного — совсем оскудели продсклады.

* * *

В тот день погода прояснилась. Чащу леса пронизали яркие солнечные лучи. Потеплело. Наши подразделения вышли с бивуака на рубеж хутор Кочканов — Афанасьевский постик и начали рыть щели, строить блиндажи, приводить в порядок оружие и обмундирование.

Враг дал знать о себе в тот же день. Над Садовым загудели фашистские самолеты. По сигналу «Воздух» бойцы разбежались в укрытия, но скрыть тысячи людей, хозяйство целой бригады было не просто. Фашисты что — то заметили. На наши позиции посыпались бомбы, а потом и снаряды. Из батальонов поступили донесения об убитых и раненых.

Комбриг собрал командиров и политработников. Они докладывали, что моряки с нетерпением ждут боевого приказа, хотят быстрее встретиться с врагом.

Объявив боевую задачу бригады, Кравченко сказал:

— Будет не легко. Враг уже накрыл нас огнем и, конечно, готовится к встрече. Но мы должны быть искуснее его, суметь приблизиться к нему скрытно и напасть внезапно.

48 бойцов и командиров вступили в те дни в партию, в числе их командир роты автоматчиков младший лейтенант А. Пилипенко.

На партийных и комсомольских собраниях обсуждались вопросы боевой готовности подразделений.

В батальонах шли последние приготовления. Я был в 16–м, когда Красников с начальником штаба старшим лейтенантом П. И. Ивановым и командирами рот проводил рекогносцировку местности на исходном рубеже атаки. Мы со старшим политруком Дмитрием Пономаревым обошли роты и убедились, что люди даром времени не теряют. Те, кто успел привести в порядок оружие и получить боезапас, занимались тренировкой.

Командир взвода Д. Мерцалов следил, как краснофлотцы метают болванки гранат.

Он то одобрительно восклицал: «Так, отлично!», то огорченно качал головой: «Эх, пропал запал… Рано разжал руку!» — и бежал сам показывать, как нужно метать.

Заметив меня с Пономаревым, он смахнул пот со лба, отдал честь и сказал:

— Каждый получил по 6–8 гранат. Не так — то уж много… Вот и занимаемся, чтобы не было промахов.

А на другой поляне мы увидели, как известный всему флоту чемпион по борьбе старшина 2–й статьи Савенко учит разведчиков приемам борьбы самбо.

Савенко схватил могучими руками голову одного из бойцов. Тот вскрикнул.

— Понял? — неторопливо пробасил Савенко, освобождая голову товарища. — Это болевой прием. Со своими его применяй жалеючи. Ну, а схватишь немца — сам знаешь: жми до конца.

Под вечер я встретил Красникова. Он рассказал о результатах рекогносцировки, с которой только что вернулся.

Его батальону выпала на этот раз, пожалуй, самая трудная задача: атаковать высоту Кочканово с северо — запада. Надо было штурмовать ее высокие, крутые скаты.

— Что ж, Дмитрий Васильевич, — заметил я. — Все учтено. Тебе дали задачу, достойную сильных.

— Да, задумчиво ответил Красников. — Тут нашим спортсменам придется всем разряд повысить. Потребует гора и крови, и пота…

Когда стемнело, комбриг отдал батальонам приказ — занять исходный рубеж для атаки.

Впереди, меж стволами и над вершинами деревьев, чернел силуэт горы. За горными цепями, в сорока километрах отсюда, ждал нашей помощи приморский город Туапсе. Врага, рвавшегося туда, надо было сломить здесь, на дальних подступах.