26. На западных рубежах Отчизны

26. На западных рубежах Отчизны

Работа в Прибалтике оставалась важным направлением деятельности внешней разведки в предвоенный период.

Вплоть до 1932 года основные задачи сотрудников разведки в Прибалтийских государствах были связаны с противодействием политике их правящих кругов по организации «санитарного кордона» на границах с СССР, а также подрывной работе белоэмигрантских центров в этих странах.

Новые акценты пришлось расставить в связи с приходом к власти Гитлера.

В директиве Центра в резидентуры в странах Балтии на 1933 год особо подчеркивалось, что «необходимо углубить работу по освещению деятельности немцев, а именно: а) следить за германской политикой в Прибалтике, и в особенности в Эстонии, б) выявлять работу немецких нацистов по созданию местных фашистских организаций и каналы их связей, в) освещать влияние Германии на внешнюю и внутреннюю политику Прибалтийских государств и их связи с германскими нацистами».

В Прибалтийских странах проходили начальную школу оперативной работы многие будущие известные разведчики.

«Легальную» резидентуру в Эстонии в 1932–1934 годах возглавлял Д.Г. Федичкин, который имел на связи агентуру из местных немцев, в том числе из организации «Балтийское братство». Вместе с ним в качестве оперативного сотрудника работал В.В. Рябов, ставший впоследствии одним из руководителей научнотехнической разведки. В 1935–1936 годах резидентуру возглавлял И.А. Чичаев, а с 1937 по 1940 год — С.И. Ермаков.

Рижской резидентуре в деятельности внешней разведки Советского Союза отводилась особая роль, поскольку там находились центры иностранных разведок, работавших по Прибалтике, и наиболее активные группировки белоэмигрантов. Кроме того, через Ригу направлялась в то время диппочта из СССР в страны Западной Европы и в Америку. В Риге происходили встречи с агентурой, приезжавшей в Латвию из соседних стран. Резидентом «легальной» резидентуры в Латвии с 1938 по 1940 год был И.А. Чичаев. Вместе с ним работали разведчики Е.И. Кравцов, сначала как сотрудник консульского отдела полпредства в Риге, а затем как консул в Либаве, и Николай Лы-сенков, как корреспондент ТАСС в Латвии. Впоследствии Чичаев, Кравцов и Лысенков стали известными в разведке людьми, занимали ответственные посты в Центре, руководили резидентурами. Их имена вошли в славную летопись истории внешней разведки. Прибалтика для них была боевым крещением.

До И.А. Чичаева резидентом в Латвии с мая 1935 года по август 1937 года работал С.А. Родителев, затем с февраля 1938 года он под фамилией Глебов возглавлял Ковенскую резидентуру.

Активно действовали в Прибаттике наши нелегальные группы, которые возглавлял опытный советский разведчик-нелегал Р. Бирк, переброшенный туда специально из Берлина.

Сообщения Бирка имели ту ценность, что они как бы в разрезе показывали настроения различных групп населения — как пронемецкие, так и просоветские. Это позволяло руководству СССР проводить в отношении этих стран более взвешенную политику, опираясь на антинемецкие настроения и опасения территориальных захватов со стороны Германии, и предложить правительствам этих стран оборонительные соглашения.

Как и предвидела внешняя разведка, Берлин сделал ставку на использование в своих интересах влиятельной немецкой общины в Прибалтике. Еще в то время, когда этот район был частью Российской империи, прибалтийские немцы являлись крупнейшими промышленниками и, как правило, численно превосходили русских среди местного чиновничества. В Мемельском крае и некоторых других районах компактного проживания немцев сторонники Гитлера еще до его прихода к власти создавали фашистские организации и выступали с требованиями переориентации Прибалтийских государств на Германию. Под давлением Берлина и «пятой колонны» руководители Литвы в конечном счете пошли на передачу Германии Мемеля (в настоящее время Клайпеда).

Процесс нацификации немецкого населения стран Балтии сопровождался насаждением фашистской идеологии и среди коренных жителей. Этому способствовали широкий размах националистической и антисоветской пропаганды в Латвии, Литве и Эстонии после выхода из состава России, ограничение демократических свобод и явная тяга правящих кругов к совершению государственных переворотов правого толка, а также наличие благоприятной социально-экономической базы. В частности, с отпочкованием от России прибалты не смогли приспособить свою промышленность к изменившимся условиям и выйти на новые рынки сбыта (к 1940 г. промышленное производство не достигло объема 1913 г., за исключением Литвы, где, однако, исходный уровень был весьма низким). Армию безработных и люмпенов увеличивало и глубокое расслоение крестьянства.

В итоге для экстремизма в Прибалтийских странах имелась питательная среда, в которой стали возникать организации профашистского толка. В Эстонии, например, активизировались местные фашисты — вапсы (члены «Эстонского союза освободительной борьбы»).

В спецсообщении из таллиннской резидентуры в Центр в августе 1933 года указывалось, что «фашистские настроения зашли так далеко, что правительство Эстонии решило ввести военное положение и закрыть некоторые фашистские организации». Но сам характер существовавших в этих странах реакционных режимов и давление Германии быстро сводили на нет подобные ограничительные попытки. Берлин просто принимал меры экономического воздействия, пользуясь своим положением одного из главных торговых партнеров прибалтов, вынуждая их идти на уступки. К тому же во второй половине 30-х годов Германия вытеснила Англию с ведущих позиций на прибалтийском рынке.

По данным разведки, непосредственной разработкой акций политического влияния на правящие круги стран Балтии занимался специальный разведывательный центр военной разведки — абвера — в Кёнигсберге. Немцы подталкивали прибалтов на путь так называемого нейтралитета, за внешне благопристойной формулой которого скрывался отказ от сближения с Советским Союзом, активно выступавшим в то время за создание системы коллективной безопасности с целью обуздания экспансионистских устремлений Гитлера.

В связи с этим в Москве в целом с одобрением восприняли усилия Прибалтийских стран, направленные на образование Балтийской Антанты в сентябре 1934 года. Накануне заключения этими странами соглашения НКИД СССР в директиве загранпредстави-тельствам указал, что «в нынешней международной обстановке мы относимся положительно к соглашению Латвии, Литвы и Эстонии, полагая, что его положительные стороны перевешивают отрицательные». В Советском Союзе надеялись на усиление в странах Балтии позиций тех представителей политических, военных и экономических кругов, которые видели угрозу германской агрессии и высказывались за организацию отпора агрессору.

Однако были настораживающие моменты. Балтийская Антанта могла быть использована Западом, прежде всего Германией, против Советского Союза.

Безусловно, руководители Литвы, Латвии и Эстонии отдавали себе отчет в опасности той игры, которую вели: она могла при вести к оккупации их стран немцами, как это случилось в Чехословакии.

Однако они рассчитывали, что им удастся договориться с немцами за счет Советского Союза и стать их союзниками, и были готовы дать свое согласие, если Берлин потребует пропустить германские войска через территорию Прибалтики для вторжения в СССР.

Резидентура в Риге информировала Центр об активных попытках германофильских кругов Латвии при участии президента Ульма-ниса на секретных переговорах получить согласие Гитлера на установление союзнических отношений. В свою очередь, немцы делали упор на усиление экономической зависимости Латвии от Германии, чтобы подключить промышленость республики и ее сельское хозяйство к обслуживанию нужд вермахта. Резидентура в Таллинне, отмечая сдвиг эстонской внешней политики в сторону Германии, фиксировала, что Германия рассматривает сланцевую промышленность Эстонии в качестве базы горюче-смазочных материалов для авиации и мотомеханизированных частей.

Берлин своей политикой подталкивал прибалтийских националистов к амбициозным замыслам. Например, по данным разведки, лидеры «Эстонского союза освободительной борьбы» (вапсы) имели намерение создать самостоятельное угро-финское государство в составе Эстонии, Финляндии и советской Карелии, а также территории Ингерманландии — северной части Латвии и части Ленинградской области. Вапсы предложили немцам в ходе реализации их оккупационных планов провести выселение латышей и литовцев как принадлежащих к славянской группе народов. Таков был один из планов превращения Прибалтики в антисоветский плацдарм. Ему не суждено было сбыться, так как германская разведка посчитала, что этот проект не сообразуется с собственными интересами Германии в Прибалтике. Германская разведка опасалась, что хотя «вапсы по своей идеологии близки к нам, однако нет гарантии, что, придя к власти в Эстонии, они будут неуклонно за нами следовать. Кроме того, поддержка Германией вапсов развязала бы руки латвийским перкокру-стовцам («Перкокруст» — националистическая организация, создана в 1931 году. — Авт.), вызвала бы обострение отношений между Эстонией и Латвией, что не в интересах Германии».

В ходе подготовки к нападению на СССР гитлеровцы расширяли сотрудничество с прибалтами по военной линии. Разрабатывались планы ведения совместных боевых действий против Советского Союза. Были налажены также контакты между спецслужбами, которые немцы активно использовали для сбора военной, экономической и иной разведывательной информации о будущем театре военных действий на советской территории.

Все это не ускользало от внимания советской внешней разведки и докладывалось руководству страны.

Был приобретен ценный источник «Печатник», от которого начала регулярно поступать информация о деятельности кёнигсбергского центра абвера. В дальнейшем «Печатник» получил задание на выезд в Берлин, где он также добывал важные сведения о деятельности немецкой разведки.

Не прошло для нашей разведки незамеченным и усиление во второй половине 30-х годов антигерманских настроений в Прибалтике. Недовольство вызывала как бесцеремонность немцев в обращении с прибалтийскими государствами и их населением, так и проповедь необходимости расширения «жизненного пространства» для Германии.

Подобные же наблюдения делали аккредитованные в странах Балтии иностранные представители. Например, в секретном докладе чехословацкого посла в Риге в свой МИД, текст которого был получен резидентурой, подчеркивалось: «Наиболее многочисленный слой Латвии — крестьянство — страшится СССР меньше, чем власти баронов. Интеллигенция и лица свободных профессий согласны полностью с настроениями и взглядами крестьянских слоев… Правительство, вероятнее всего, пошло бы вместе с армией и аграрниками против немцев.

Эстония проявляет резко выраженные антирусские настроения. В случае войны она, однако, скорее всего все же встала бы на сторону России.

Литва до сих пор играла на двух струнах — немецкой и русской. Литва также решила бы в пользу России».

С учетом этой эволюции настроений в Прибалтике разведка вносила предложения руководству СССР, направленные на нормализацию отношений со странами Балтии. Так, в одной из докладных записок на имя Сталина было предложено, в частности, в интересах расширения сотрудничества с Прибалтикой увеличить импорт эстонской сельскохозяйственной продукции и экспорт бензина в Эстонию, открыть в Таллинне отделение Госбанка СССР, издавать в республике коммерческий печатный орган. В отношении Латвии наряду с соображениями о развитии на взаимовыгодной основе торговых связей содержались предложения об открытии советских консульств в некоторых городах, создании отделения «Интуриста» в Риге для его работы во всех Прибалтийских государствах. По рекомендациям рижской резидентуры в Москве был оказан теплый прием министру иностранных дел Латвии Мунтерсу (1937 г.), несмотря на его прогерманские настроения. Посольство Финляндии в Риге в отчете в свой МИД следующим образом оценило его поездку: «Вместо 3–4 дней визит продолжался 10 дней. Знаки внимания к министру были необычайно велики. Сам Сталин на завтраке у Молотова более часа говорил с Мунтерсом. Последний сообщил нам, что разговаривал со Сталиным не о внешней политике, а о положении в Латвии. Причем Сталин спросил, что думают в Латвии о помещиках — немецких баронах?»

В мае 1940 года резидент в Латвии И.А. Чичаев, сотрудник резидентуры Е.И. Кравцов и резидент в Эстонии С.И. Ермаков были вызваны в Москву. Им неожиданно поручили лично доложить Сталину о положении в Прибалтике, настроениях населения. Они почувствовали, что руководство СССР стоит на пороге принятия важных решений относительно событий в регионе.

Захват Польши германскими войсками усилил опасность использования агрессором Прибалтики как плацдарма для нападения на СССР. Быстрый крах Польши наглядно показал, что малые страны, расположенные на западных границах Советского Союза, не в состоянии собственными силами оказать сопротивление фашистской Германии.

Учитывая стратегическое значение прибалтийского направления для безопасности СССР, советское правительство осенью 1939 года предложило правительствам Эстонии, Латвии и Литвы заключить договоры о взаимопомощи. В результате последовавших переговоров такие договоры были заключены. Согласно их условиям, Советский Союз получил право содержать на территории Эстонии, Латвии и Литвы некоторое количество войск и создавать в определенных пунктах военно-морские базы и аэродромы. Советско-литовский договор предусматривал, кроме того, совместную защиту литовской границы.

Вместе с тем сохранилось много свидетельств того, что правительства Латвии, Эстонии и Литвы стали нарушать свои обязательства по договорам с Советским Союзом, затягивая переговоры о сроках ввода советских войск на территорию Прибалтийских стран, создавали препятствия для их размещения там, не пресекали провокации местных фашистов против советских граждан и учреждений.

Зимой 1939/40 года враждебная Советскому Союзу деятельность фашистских сил в Прибалтийских странах усилилась в связи с тем, что Англия и Франция, несмотря на войну с Германией, решили вмешаться на стороне Финляндии в советско-финский военный конфликт и в этих целях направить англо-французский экспедиционный корпус в Финляндию. Полагая, что дело идет к общей войне всего капиталистического мира против СССР, правительства Прибалтийских государств активно готовились принять в ней участие. Одновременно с военной подготовкой шла обработка общественного мнения. Активизировала свою деятельность Балтийская Антанта. Она была превращена в антисоветский военный союз Литвы, Латвии и Эстонии. К латвийско-эстонскому военному союзу, заключенному еще в 1923 году, теперь присоединилась и Литва. О военном сотрудничестве Прибалтийских государств, направленном против СССР, свидетельствовали и другие факты, в частности установление более тесных связей между штабами их армий.

Особенно обострилось положение в Прибалтике к лету 1940 года. Опьяненные быстрыми победами на Западе, гитлеровцы снова стали обращать свои взоры на Прибалтийские страны. Как стало известно нашей разведке, латвийский посланник в Берлине Криевинь в своих донесениях от 27 и 29 мая 1940 г. сообщал, что в Германии получили распространение карты «новой Европы», на которых государства Балтии включены в состав гитлеровского Рейха.

Внешняя разведка располагала также данными о том, что германские разведывательные органы интенсивно забрасывали в Литву, Латвию и Эстонию свою агентуру со шпионскими и диверсионными заданиями, а также направляли эмиссаров с целью создания повстанческих и диверсионных организаций из местных националистов.

Немцы серьезно готовились к захвату Прибалтики и войне с Советским Союзом. Основными кадрами создававшихся германской разведкой антисоветских формирований были члены националистических партий и организаций: «Шаулю саюнга» и «Яунои Лиетува» в Литве; «Крестьянская партия», «Айзсарги» и «Перкокруст» в Латвии; «Изамаалиит», «Кайтселиит» и «Вабс» в Эстонии.

В таких условиях правящие круги Литвы во главе со Сметоной, Латвии во главе с Ульманисом и Эстонии во главе с Пятсом все более открыто становились на путь сотрудничества с гитлеровцами. При этом допускались грубые нарушения договоров о взаимопомощи с СССР. Литовское правительство пошло на оказание содействия спецслужбам гитлеровской Германии в переброске агентуры на нашу территорию. Как явствует из сообщения НКИД СССР от 30 мая 1940 г., бесцеремонная антисоветская деятельность прибалтийских властей дошла до организации похищения советских военнослужащих, которые подвергались истязаниям, а некоторые были убиты. Проводились провокационные военные учения вблизи военных объектов и мест расквартирования войск Красной Армии.

Угроза германской агрессии в Прибалтике была реальной. Примеры Австрии и Чехословакии подтверждали это. Ведь там тоже все начиналось с активизации деятельности местных фашистов. Советское правительство поставило перед правительствами Литвы, Латвии и Эстонии вопрос об удалении из их состава лиц, открыто сотрудничающих с фашистской Германией, и о сформировании правительств, которые были бы готовы обеспечить честное проведение в жизнь договоров о взаимопомощи, подписанных этими странами с Советским Союзом.

Перед лицом надвигающейся угрозы немецкой агрессии в соответствии с договорами о взаимопомощи части Красной Армии вошли на территории Прибалтийских стран. Вступление советских войск изменило соотношение политических сил в Прибалтийских странах и привело к восстановлению в них советской власти и воссоединению с СССР. Это был болезненный процесс. Он проходил не без давления со стороны СССР и сопровождался острой политической борьбой, необоснованными массовыми репрессиями и высылками части населения этих стран в отдаленные и малонаселенные районы Советского Союза.

Такова была обстановка, в которой приходилось в тот период работать в Прибалтийских странах внешней разведке. Главным направлением ее деятельности оставалось разоблачение профашистских сил, ведущих подрывную деятельность, чреватую опасными последствиями — вооруженным вмешательством фашистской Германии.

В октябре 1940 года разведка доложила руководству страны о новой активизации «Эстонского союза освободительной борьбы». По полученным разведкой данным, их лидеры обратились за помощью к германскому правительству в реализации своих планов создания начисто расистской основе «угро-финского государства».

Один из его лидеров, Генрих Ланг, предложил немцам услуги своей организации в «создании антисоветской молодежной организации численностью до 60 тыс. человек». Для практического решения этого вопроса он встречался в Таллинне с представителем гестапо в германском посольстве в Эстонии Кубицем. Внешняя разведка получила об этой встрече подробную информацию.

После вступления Красной Армии в Эстонию в июне 1940 года резидент С.И. Ермаков телеграфировал в Центр, что ему удалось приобрести ценного источника в местных спецслужбах. В Москве заместитель начальника разведки П.А. Судоплатов написал на телеграмме: «Пусть расскажет о совместной работе с немцами против СССР, об агентуре, переброшенной на нашу территорию».

Через несколько дней С.И. Ермаков доложил в Центр: «Добыл материалы эстонской полиции: 1) списки агентуры немецкой, итальянской, французской и английской, 2) лиц, перешедших из СССР в Эстонию и направленных обратно в Союз, 3) польских офицеров, находящихся здесь».

Работа советской внешней разведки шла под знаком нарастания военной угрозы, неминуемой агрессии Гитлера против СССР. Усилия советских разведчиков, безусловно, способствовали тому, что в первые же дни войны в Латвии, Литве и Эстонии были подготовлены условия для разведывательной деятельности и партизанской борьбы в случае немецкой оккупации. Результаты этой работы стали очевидными в годы Отечественной войны, когда в Прибалтике начали действовать десятки антифашистских подпольных групп из латышей, эстонцев и литовцев.

Литва, Латвия и Эстония, таким образом, внесли посильный вклад в спасение мира от «коричневой чумы». В этом есть и определенная заслуга работавших в предвоенные годы в Прибалтике разведчиков.