36. Федор и «Марта»

36. Федор и «Марта»

Любовь и разведка, как лед и пламень, понятия, казалось бы, несовместимые. Какие могут быть сантименты там, где должны царить трезвый расчет, осторожность, предусмотрительность и вместе с тем разумный риск? Но это только на первый взгляд. В разведке работают живые люди, а не роботы, и им присущи обычные чувства. Они, как и все, переживают радости и горе, душевный подъем и уныние, подавленность. Может быть, именно в такой специфической сфере деятельности, как разведка, чувства дружбы, привязанности, а порой и любви, проявляются наиболее остро, определяют поступки и поведение людей.

Да, партнеры, участвующие в совместной опасной и требующей внутренней собранности работе, когда эмоциональные порывы могут привести к беде и даже к гибели, вынуждены глубоко прятать личные переживания, контролировать их. И все же… Разведка — это прежде всего взаимоотношения людей в необычных обстоятельствах, и от чувств, испытываемых ими друг к другу, нередко зависит очень многое. Разумеется, для настоящего разведчика превыше всего — долг, и, если он, повинуясь сиюминутным настроениям и страстям, забывает об этом, он перестает быть разведчиком.

Об одной трагической и одновременно удивительной, полной жизни истории и пойдет наш рассказ. Это история любви, верности, самопожертвования и долга.

Берлин, 1931 год. За столиком в уютном кафе сидел молодой, со вкусом одетый мужчина. На столике лежали иллюстрированный журнал в яркой обложке и газеты. Посетитель углубился в чтение и неторопливо пил кофе, изредка поглядывая на входную дверь. Он явно кого-то ждал. Наконец дверь открылась и вошла изящная, миловидная женщина лет тридцати. Она осмотрелась, заметила на одном из столиков красочный журнал и, скрывая смущение, направилась к нему. Мужчина встал, вежливо представился, отодвинул стул, приглашая даму к столу. Она назвала себя, подала руку и заняла место напротив.

Федор и «Марта» — так эти двое впредь будут именоваться в переписке с центральным аппаратом внешней разведки и навсегда под этими именами останутся в архивных делах. Их встрече в малолюдном кафе предшествовал целый ряд событий.

В Германии бурлила политическая жизнь. Адольф Гитлер не скрывал притязаний на власть. Советскому правительству требовалась достоверная информация о внутреннем положении и внешней политике Германии, о позиции европейских государств и США.

Однако опытных разведчиков в то время было мало, и этот пробел приходилось восполнять за счет молодых, целеустремленных и смелых сотрудников, беспредельно преданных Родине. Для Федора, разведчика-нелегала, командировка в Германию была первой серьезной пробой сил, началом оперативной работы за рубежом. Обосновавшись в Берлине как коммерсант средней руки, он и выглядел преуспевающим молодым предпринимателем, одновременно занимающимся журналистикой.

Федор понимал, что для того, чтобы получать необходимую руководству страны информацию, нужно добраться до «кухни», где готовятся политические решения, проникнуть в высшие сферы немецкого государства. Но как выйти на правящую верхушку? С легендой коммерсанта вряд ли можно рассчитывать на успех. К ведущим политикам, высоким военным и гражданским чинам подойти трудно, рассуждал разведчик. А что если обратить внимание на обслуживающий их технический персонал? Люди этой категории обычно немало знают.

В конце концов Федор решил поместить в берлинской газете объявление следующего содержания: «Молодой предприниматель ищет партнершу для совместного времяпрепровождения и помощи в журналистской работе. Полная конфиденциальность гарантируется». Конечно же, его одолевали сомнения, будет ли толк от такого обращения через газету. Какая уважающая себя женщина рискнет на такое знакомство? Еще меньше надежды, что она окажется носительницей секретов. Да и не привлечет ли оно внимание местной полиции? «Без счастья и в лес по грибы не ходи!» — вспомнил Федор поговорку и стал с волнением ждать результатов своей инициативы.

Через пару недель на его имя пришло письмо. «Хотела бы познакомиться с Вами, если Вы обладаете такой скромностью, как обещаете, — писала незнакомая женщина. — Я из лучшего берлинского общества, куда и Вас охотно введу, когда мы познакомимся. Я замужем, но очень часто бываю одна, так как слишком честна. Вы должны сами решить, хотите ли познакомиться со мной.

P.S. Как только Вы мне ответите, Вы узнаете, кто я. Конечно, доверие необходимо».

«А вдруг это как раз то, что нужно? Ведь риск — благородное дело!» — подумал Федор. Его заинтересовали слова о принадлежности к «лучшему берлинскому обществу». Вчитываясь в строчки письма, он почувствовал, что за ними кроется страдающий от одиночества, легкоранимый и несчастливый в семейной жизни человек.

Разведчик решил действовать и позвонил по указанному в письме телефону. И вот молодые люди сидят в кафе, испытывая неловкость от необычного способа знакомства, но она быстро проходит. Завязывается оживленная беседа, и «Марта», поколебавшись мгновение, говорит, что ее муж является ответственным чиновником МИД Германии.

Незаметно летело время, а «Марта» все говорила и говорила. Казалось, она была рада возможности излить душу. Она откровенно рассказывала совершенно незнакомому человеку о своей жизни, о муже, его постоянной занятости служебными делами, его черствости и сухости, о своей матери, берлинском обществе.

Слушая «Марту», Федор вдруг поймал себя на мысли, что ему нравится эта женщина, ему приятно сидеть с ней за чашечкой кофе и слушать взволнованную исповедь. Он тут же постарался взять себя в руки: нельзя расслабляться. Да и вообще, почему эта дама так бесхитростно раскрывает ему душу? Нет ли здесь ловушки, все ли чисто? Но искренность «Марты», ее поведение и манера держаться говорили в ее пользу. И на самом деле ловушки не было. Просто «Марте» нравился этот подтянутый, высокий мужчина, корректный, почтительный и в то же время строгий. Он умело поддерживал беседу и не проявлял навязчивости. В том, как он реагировал на ее рассказ, были участие, искренняя заинтересованность, которые резко контрастировали с привычной бездушностью окружавших ее в высшем обществе людей.

Молодые люди стали встречаться и очень скоро почувствовали себя так, словно были знакомы много лет. Оба понимали, что их тянет друг к другу, но соблюдали дистанцию, не переступали черту, за которой их взаимные симпатии переросли бы в нечто большее. Они старались бережно хранить возникшее чувство доверия. «Марта» вела себя так в силу природного такта и воспитания, а Федор — потому что ясно понимал, что его желание укрепить отношения с ней было далеко не бескорыстным: документы, лежавшие в портфеле ее сановного мужа, оставались главной целью встреч.

Теперь больше всего разведчик хотел заполучить с помощью «Марты» нужные материалы МИД и одновременно не разрушить их чувства. Федор понимал, какую мучительную травму может нанести поверившей ему женщине, каким эгоистичным корыстолюбцем окажется он в ее глазах. Из бесед с «Мартой» было ясно, что она не удовлетворена своей жизнью. Обаятельной, умной и деятельной женщине наскучила роль светской дамы на раутах. К тому же она была стеснена в средствах. Нужно было помочь «Марте» найти свое место в жизни, увлечь ее каким-то занятием.

Первая реакция Центра на столь необычный и динамично развивавшийся контакт разведчика-нелегала была очень сдержанной. Перспективы казались заманчивыми — ведь дорожка от «Марты» вела в высшие круги Германии, но характер знакомства, его стремительное развитие не могли — и вполне закономерно — не вызвать в Центре определенных колебаний. Почему это вдруг жена высокопоставленного чиновника МИД, светская дама с такой легкостью пошла на знакомство с мужчиной по объявлению в газете? Нужна была всесторонняя проверка.

Федору было дано строгое указание: «В отношениях с «Мартой» проявляйте осторожность, продолжайте ее «разработку», но не идите на вербовку до проведения проверочных мероприятий… Не проявляйте интереса к ее мужу и его работе, к имеющимся у него документам. Создавайте у «Марты» впечатление, что она интересует Вас прежде всего как женщина, а также как возможный помощник в Вашей журналистской деятельности».

Центр не понимал того, что было совершенно ясно Федору: «Марта» видела в нем друга, общение с которым стало для нее потребностью, открывало ей окно в новый мир. Она испытывала к нему чувства симпатии и уважения. Впрочем, суховатые отчеты Федора о встречах с «Мартой» не раскрывали всех нюансов их отношений.

В беседах со своей знакомой Федор все чаще и чаще затрагивал политические вопросы, касался положения в Германии, Европе и мире, и она проявляла к таким разговорам живой интерес. В суждениях и оценках, которые он высказывал, в его размышлениях вслух «Марта» находила ответы на многие волновавшие ее вопросы. Его слова разительно отличались от того, что она слышала от мужа и других государственных чиновников. Ей хотелось поделиться с Федором тем, что она почерпнула из разговоров с мужем и его коллегами. Она верила, что ее сведения пригодятся ему в журналистской работе.

Вскоре стало ясно, что «Марта» может стать серьезным источником политической информации, необходимо лишь тактично и грамотно организовать с ней работу. Федор не сомневался, что ради него женщина согласится на передачу материалов, которыми располагал ее супруг. Но нужно было дождаться результатов проверки «Марты».

К удовлетворению Федора, они оказались позитивными, сведения отмели подозрения в том, что его знакомая действует по заданию немецких спецслужб. В письме Центра о проверке «Марты», в частности, говорилось: «Ей чуть более 30 лет, она родилась в одном из прирейнских городов в семье крупного коммерсанта.

Окончила консерваторию, а затем с целью усовершенствования посещала музыкальные курсы, любит музицировать у себя дома. После смерти отца она с матерью и сестрой проводила летние месяцы на южных курортах Германии, где они заводили знакомства с отдыхающими — немцами и иностранцами. Там она познакомилась и со своим будущим мужем — уже немолодым дипломатом, типичным прусским чиновником. Знающие «Марту» люди характеризуют ее как жизнерадостную, общительную особу, любящую повеселиться, но в рамках, дозволенных этикетом. Она знает себе цену и пользуется хорошей репутацией. Уроженка прирейнской области, она отличается вооду-шевленностыо и жизнелюбием. Про таких женщин немцы обычно говорят: «Легко живущая, но не легкомысленная».

В этой характеристике Федор без труда узнал свою подругу: Центр убедился также, что «Марта» является женой ответственного сотрудника МИД, но все же было решено пока в общении с «Мартой» придерживаться линии пассивного интереса к материалам этого ведомства. Если после более тщательной проверки «у нас отпадут сомнения в возможности провокации, то необходимо взять курс на активизацию «разработки», согласовав вопрос с нами».

Между тем встречи с «Мартой» продолжались, и Федор видел, как растет ее доверие к нему, как раскрываются ее чувства. Интересны его записи в оперативном дневнике, отразившие развитие их знакомства. В апреле 1931 года он отмечает: «Отношения значительно укрепились, но уловить их оттенки трудно из-за чрезвычайной осторожности с нашей стороны… Муж «Марты», по ее словам, с первых же дней замужества из карьеристских побуждений стал требовать, чтобы она занялась осведомительской работой». «Марта» как-то рассказала Федору такой эпизод. Во время одной из международных конференций, на которой присутствовал ее муж, руководитель германской делегации попросил ее помочь в «деликатном деле»: она должна была под благовидным предлогом пригласить в заранее снятый отдельный кабинет в ресторане некоего иностранца, который неизменно носил с собой портфель с документами его делегации. Эти бумаги очень интересовали немцев, и они устроили дело так, что иностранцу подали вино, куда было подмешано снотворное. Документы, конечно, были пересняты, а затем возвращены проснувшемуся «ухажеру», который, опасаясь разоблачения, был вынужден поддержать позицию Германии при голосовании. А вопрос был важный — снятие ограничений на вооружение германской армии, предусмотренных Версальским договором.

Супруг «Марты», как выяснилось, был в курсе этой операции, но, очевидно, не очень-то дорожил честью жены, если согласился на то, чтобы она взяла на себя сомнительную роль «приманки».

К слову сказать, «Марта» использовала потом эти навыки сбора информации в окружении своего мужа и порой добывала для Федора ценные сведения.

Следующая запись в дневнике Федора: «…Семейная жизнь тяготит «Марту», и поэтому она ищет удовлетворения в какой-либо деятельности… Муж скуп, и недостаточность личных средств несомненна». Через пару дней он напишет: «“Марта” часто говорит о недостаточности средств. Обратилась однажды с просьбой дать ей денег на покупку пальто. Дано 150 марок». Чуть позже находим такие строки: «Близость позволяет уже ставить вопрос о постепенном втягивании ее в работу в наших интересах. Попросил сообщить интересные сведения экономического характера… Она продиктовала по телефону неофициальный доклад одного журналиста». Наконец, в мае 1931 года Федор зафиксировал: «Отношения настолько углубились, что речь зашла о помощи, которую она может оказать в моей журналистской работе, используя материалы мужа к майской сессии Совета Лиги Наций. Договорились, что до отъезда составит обзор, который мне якобы послужит основой для статьи общего научного характера. Обзор она составила и передала мне».

Вскоре в Центр была направлена обобщенная информация, подготовленная Федором на основании материалов «Марты», и уже через неделю он получил ее оценку: «Предварительное ознакомление с первыми полученными от нее материалами говорит о том, что мы имеем дело, по-видимому, с серьезным источником». Некоторое время спустя Центр дал согласие на привлечение «Марты» к сотрудничеству с разведкой, но по соображениям осторожности на первых порах — под «чужим флагом». Она легко согласилась с предложением Федора подзаработать на продаже документов ее мужа какому-нибудь иностранному государству. Он назвал Америку, но «Марта», подумав немного, остановилась на Японии. Может быть, ей казалось, что Страна восходящего солнца будет не так опасна. Кто знает?

Так в мае 1931 года состоялась вербовка «Марты». Федор писал в отчете: «Без сопротивления с ее стороны договорились о том, что она будет изымать документы из архива мужа или переписывать их… Ей дано 400 марок на лечение». Она полностью доверяла другу и была готова помочь ему совместно зарабатывать деньги. Они подробно обсудили, как лучше и безопаснее добывать из портфеля мужа документы, которые он регулярно приносил домой, где и работал над ними. В те времена это была обычная практика. «Марта» сказала, что сама будет фотографировать документы, но для этого ей необходим фотоаппарат. Аппарат был куплен, и Федор научил ее, как им пользоваться. Они согласовали легенду, объясняющую, почему у нее завелся фотоаппарат: решили, что следует говорить о возникшем увлечении «Марты» любительской фото съемкой. Обсудили, конечно, и то, какие материалы могли бы представить наибольшую ценность. «Марта» начала работать.

Поначалу ее увлекла романтика новой деятельности, ей нравилось накоротке встречаться с Федором в небольших скверах, в тихих переулках, удаленных от центра города кафе и ресторанчиках, где они быстро обменивались немногими словами и «Марта» передавала ему пленки, замаскированные под обычные сувениры. Новым в их отношениях стали окрашенные таинственностью графики встреч, очередные и запасные встречи, условные вызовы по телефону или по почте на мимолетные свидания.

Но затем романтика обернулась буднями, и она стала с тоской вспоминать о прежних приятных встречах с Федором, когда они мило и непринужденно беседовали обо всем и ни о чем, когда она могла расслабиться, излить душу, пожаловаться и услышать слова сочувствия. Она нуждалась в нормальном общении с человеком, которого любила и с которым хотела проводить время. Федор чутко уловил перемену в настроении «Марты» и постарался исправить положение. Он подобрал несколько укромных мест за пределами Берлина, и они снова смогли встречаться, неторопливо прогуливаться, обедать в малолюдных загородных ресторанах. Такие дни становились для «Марты» настоящими праздниками, она расцветала.

Между тем к власти в Германии пришел Гитлер, и нацисты развернули массированную подготовку к войне. Направление будущего удара угадывалось без труда — СССР. Западные страны благосклонно взирали на политические игры Германии, одобряли деятельность Гитлера и делали все, чтобы толкнуть фашистов на Восток.

Регулярно поступавшая от «Марты» документальная информация становилась все более важной. Ее муж подчинялся непосредственно министру иностранных дел, присутствовал на совещаниях руководящего состава МИД, а иной раз и на совещаниях у Гитлера. Он знакомился с директивными документами Третьего рейха. Нередко муж делился с «Мартой» волновавшими его проблемами, показывал отдельные бумаги и обсуждал с ней их содержание. Он ценил ее точку зрения. Бывала она и в его рабочем кабинете в МИД, где, помогая ему, выполняла техническую работу. Если раньше «Марта» не вникала в суть тех или иных служебных документов, которые попадали в ее руки, то теперь стремилась запомнить самое главное, если не было возможности их сфотографировать или переписать. Порой она читала документы, которые еще вчера были на столе у Гитлера.

«Марта» не принимала фашизм, критически оценивала сотрудничество своего мужа с гитлеровским режимом, хотя и понимала, что он идет на это исключительно из карьеристских соображений. Она говорила, что он, будучи опытным дипломатом, отлично сознает вред и пагубность для Германии идей нацистов и не разделяет их, но ради карьеры готов на все.

Внешняя разведка получала от помощницы Федора ценную информацию, но она давалась ей нелегко. «Марта» почти постоянно находилась в нервном напряжении, которое усугублялось нараставшей недоверчивостью мужа, с некоторых пор почувствовавшего, что она изменилась, что с ней что-то происходит. Все сложнее было находить убедительные предлоги, чтобы уйти из дома, не вызывая подозрений супруга. Бывало не раз, что он неожиданно предлагал сопровождать ее, когда она собиралась на свидание с разведчиком. Из-за этого было сорвано несколько встреч. К тому же с каждым днем ужесточался режим охраны секретов.

По роду службы муж «Марты» часто выезжал в составе германских делегаций за границу, участвовал в работе практически всех международных конференций. Как правило, она сопровождала его и стремилась использовать эти поездки для получения актуальной информации по ходу работы международных форумов. Добытые ею сведения были особо значимы.

Как-то раз «Марта» оказалась невольной свидетельницей разговора между мужем и генералом из контрразведки перед выездом на очередную конференцию за рубеж. Генерал инструктировал ее супруга, как надежнее оберегать секретные документы, и подчеркивал необходимость постоянной бдительности, а «Марта» находилась в соседней комнате и все слышала. Можно представить себе ее состояние в тот момент! Но смелая женщина продолжала добывать документальную информацию, действуя подчас на грани риска.

Во время одной из международных встреч за границей секретные материалы германской делегации хранились в надежном сейфе, доступ к которому был ограничен. «Марта» сумела изготовить дубликат ключа и, пользуясь каждым удобным случаем, открывала его, извлекала документы и копировала их. В этот раз она побоялась взять с собой фотоаппарат — сказалось впечатление от услышанного ею инструктажа контрразведчика. Пришлось переписывать документы от руки, а это требовало времени и увеличивало риск.

Но «Марта» была вне подозрений. Благодаря своему общительному характеру она пользовалась успехом у мужчин, которые оказывали ей знаки внимания во время зарубежных поездок. Решил поухаживать за ней и генерал-контрразведчик, отвечавший за режим секретности и вопросы безопасности немецких делегаций. Во время одной из международных встреч он пожаловался «Марте» на трудности своей миссии. Он уверял ее, что «каждый третий является шпионом» и поэтому «нужно быть очень бдительным, чтобы не прозевать происки врагов Германии». Она потом со смехом рассказала об этом Федору и призналась, что ее так и подмывало поправить собеседника и сказать, что он ошибается: не каждый третий, а каждый второй — шпион! Наш разведчик, однако, отнесся к ее рассказу серьезно, просил держать ухо востро с этим генералом.

Узнав о предстоящей поездке «Марты» с мужем в ту или иную страну, Федор каждый раз заблаговременно отправлялся туда и подбирал места для конспиративных встреч с ней. Нужно было также найти подходящие проверочные маршруты, по которым его помощница должна будет пройти к месту встречи. Проделав эту работу, он возвращался в Берлин и тщательно отрабатывал с «Мартой» условия связи в незнакомом городе. Нужно было учесть все: возможную слежку со стороны местных спецслужб, которые не оставляли без внимания членов иностранных делегаций, а также жесткую регламентацию пребывания в стране, установленную немецкой службой безопасности, опекавшей делегацию. В таких условиях не всегда удавалось встретиться с «Мартой», и тогда она, невзирая на опасность, привозила сделанные ею копии секретных документов в Берлин, где передавала их Федору.

Скупой на похвалы Центр все чаще оценивал информацию «Марты» как «весьма важную и интересную». Нужно было сделать следующий шаг в работе с ней: начать работать уже непосредственно с позиций советской разведки, а не в интересах Японии. Тогда можно будет ставить перед ней задачи по целенаправленному получению информации, затрагивающей интересы СССР. Но при этом, разумеется, Федор должен был раскрыть себя перед «Мартой». Он долго готовился к разговору, подыскивал нужные доводы и убедительные аргументы, намечал пути отступления, если она вдруг наотрез откажется работать на советскую разведку. Но его волнения оказались напрасными: «Марта» восприняла предложение передавать добытые ею секреты Советскому Союзу совершенно спокойно. Ей было все равно — будь то Америка, Япония или СССР: она работала ради любимого человека и поэтому готова была сделать все, что в ее силах.

Но именно это как раз и беспокоило Центр. Там считали, что привязанность «Марты» к Федору является слабым местом в работе с источником, и опасались потери связи с ней в случае возникновения непредвиденных обстоятельств. И они не заставили себя ждать: муж «Марты» получил назначение на пост посла Германии в одной из европейских стран. Чтобы обеспечить продолжение работы с ней, надо было подготовить ее к передаче на связь незнакомому человеку. Этот процесс в разведке никогда не бывает легким, а в случае с «Мартой» можно было заранее сказать, что он будет особенно болезненным.

Федор еще раньше подводил ее к мысли о необходимости усиления безопасности их контакта. Первым шагом к этому могло бы стать появление третьего лица — надежного связника. Он объяснил «Марте», что всегда может внезапно уехать куда-нибудь по делам, но это не должно вести к перерыву в их работе, и поэтому следует подключить к ней еще одного человека, которому можно доверять. «Марта» согласилась, и в Берлин прибыл новый сотрудник, выступивший в роли связника. Так втроем они работали несколько лет, но «Марта» по-прежнему виделась с Федором и связь поддерживалась бесперебойно.

Ситуация осложнилась, когда муж «Марты» стал послом и она должна была покинуть Берлин. Нужно было налаживать с ней связь в новых условиях, и Федор осторожно завел разговор на эту тему, предложив «Марте» поработать во время командировки с другим нашим разведчиком, который будет находиться в той же стране, что и она. Но впервые «Марта» ответила категорическим отказом и стала настаивать, чтобы на свидания с ней приходил Федор. С незнакомым человеком она работать не хотела. Пришлось пойти ей навстречу: какое-то время они продолжали видеться во время ее приездов в Берлин или в другие европейские столицы, куда супруга немецкого посла могла выезжать по своим делам.

И хотя была тщательно отработана система явок, адресов, почтовых ящиков, условий экстренного вызова на встречи, связь с «Мартой» перестала быть отлаженной и четкой: система давала сбои по объективным причинам. Да и частые поездки Федора за границу могли стать опасными и для него, и для нее. Это, понятно, расстраивало «Марту», отрицательно сказывалось на ее настроении, да и на всей работе в целом. Но впереди ее ждали еще большие волнения и испытания.

Шел 1939 год, в Европе полыхала война, неумолимо приближаясь к границам Советского Союза. Информация о планах гитлеровской Германии была остро необходима руководству нашей страны, но добывать ее становилось все труднее и труднее: репрессии 30-х годов ослабили и обескровили внешнюю разведку, многие резидентуры были закрыты, агентурная сеть утеряна. Десятки разведчиков были отозваны из-за границы и расстреляны, другие отправлены в лагеря или уволены. Был отозван в Москву и Федор. Он был арестован по вздорному обвинению. Но, к счастью, через год дело на него было прекращено «за отсутствием состава преступления», и все же до начала Великой Отечественной войны в кадрах внешней разведки его не восстановили. Всего этого «Марта», конечно, не знала, но сердце подсказывало ей, что с Федором что-то случилось.

Для восстановления связи с «Мартой» была послана опытная разведчица Мария, жена известного разведчика-нелегала В.М. Зарубина. Выбор Центра был не случаен: Мария имела за плечами большой опыт работы во Франции и Германии, а «Марта» относилась к категории особо ценимых источников политической информации, и организация постоянной связи с ней была первейшей задачей Центра. Война была не за горами, ее неизбежность становилась все более очевидной, и материалы, добываемые «Мартой», были очень нужны.

Мария привезла с собой письмо Федора, но «Марта» заподозрила, что оно написано не им.

Вот как описывает Мария разговор с «Мартой»: «Моя встреча с «Мартой» состоялась 10 декабря. Письмо от Федора, которое я сразу передала «Марте», очень взволновало ее. Она сказала: почему письмо написано на машинке, он мне всегда писал от руки? Она явно подозревала, что письмо написано не самим Федором, а еще кем-то. Она потребовала почти в ультимативной форме, чтобы я немедленно вызвала Федора, по возможности телеграфно, поскольку она должна повидать его до Рождества. На следующей встрече через неделю я сказала «Марте», что Федора могут послать в такую страну, откуда в течение пары лет он не сможет приехать к ней. «Марта» ответила, что верит главным образом только Федору, не хочет с ним расставаться надолго и, кроме того, она опасается неосторожности со стороны новых людей».

За приведенными выше строчками отчета Марии видны неподдельные переживания, волнение и глубокая тревога «Марты».

Верная данному слову, «Марта» продолжила работу с Марией, поток важной информации возобновился, но мысли о Федоре неотступно преследовали ее и она перестала выходить на встречи. Связь была восстановлена только после того, как «Марта» наконец получила от него подлинное письмо. Федор просил ее не беспокоиться, верить Марии и не отказываться от контакта с ней. Это письмо было написано но прямой просьбе руководства внешней разведки, хотя к тому времени Федор еще не прошел до конца чистилище проверки.

«Марта» продолжала работать, поступавшая от нее информация по-прежнему высоко оценивалась в Москве, но беспокойство за судьбу любимого человека не покидало разведчицу. В архивах сохранились ее письма к Федору, в которых она не скрывала своих чувств. Она писала, например: «Я не вижу других возможностей жить в такой обстановке, кроме как при условии, что мы должны быть смелыми и сильными. От мамы на этой неделе я не получала никаких вестей. Поверь, я люблю тебя так же сильно, как и ее. Ты мне доставил так же много хлопот, как и она. Не зря говорят: дитя в беде особенно близко к сердцу». Надо заметить, что «Марта» была привязана к матери и помогала ей, чем могла. В другой раз она написала: «Я работаю в труднейших условиях, работаю, как автомат. Ты сам это увидишь, когда будешь в М. И ты знаешь, что я это делаю только ради тебя. Если я буду расхолаживаться, я могу утратить активность».

В письмах «Марта» делилась с другом своими мыслями о будущем и выражала надежду, что войны между Германией и СССР удастся избежать, что судьба еще улыбнется ей: «Мужа снова хотят использовать на работе в центральном аппарате МИД, и это даст нам много больше и будет много важнее, чем его нынешний пост за границей. До сих пор все было хорошо. И дальше все будет хорошо. Только надо быть умнее… Я очень довольна, что Молотов побывал в Берлине. Было бы ужасно, если бы между нашими странами возникли конфликты, которые привели бы к войне. Я надеюсь, что хорошие отношения возобновятся».

Но они не возобновились, и судьба больше не улыбнулась «Марте». План «Барбаросса» был уже подписан Гитлером, и огромная гер майская военная машина готовилась «разбить Советскую Россию в стремительной, скоротечной кампании». Именно тогда, когда «Марта» надеялась, что войны не будет, генерал Галвдер записал в дневнике слова Гитлера: «Россию надо поставить на колени как можно скорее…» 22 июня 1941 г. гитлеровские полчища вторглись на территорию Советского Союза. Началась война, которая навсегда разлучила «Марту» и Федора. Больше им не суждено было увидеться.

Накануне нападения фашистской Германии Мария передала «Марте» условия связи на чрезвычайный период, но ими уже никто и никогда не воспользовался. Долгое время судьба «Марты» была неизвестна. Лишь после войны удалось выяснить, что ее надломленная психика не выдержала выпавших испытаний и волнений в годы войны: она заболела, попала в психиатрическую больницу, откуда уже не вышла.

После возвращения в разведку Федор долгие годы плодотворно работал в ней, но работа с «Мартой» была, вне всякого сомнения, его звездным часом. Разведчик никогда не забывал ее.

В исторической летописи советской разведки «Марта» осталась одним из ярких источников важнейшей информации накануне Великой Отечественной войны.

Она заслуживает самой доброй памяти.