15. В американской цитадели
15. В американской цитадели
Америка в первой половине 30-х годов приходила в себя после тяжелой депрессии. «Новый курс», предложенный президентом Франклином Делано Рузвельтом, поставил страну на ноги и способствовал укреплению ее экономической мощи. Многие американцы вто время исповедовал изоляционизм. Но были и те, кто внимательно наблюдал за происходящими в Европе драматическими событиями, в частности приходом Гитлера к власти в Германии.
В конце 30 — начале 40-х годов в США было создано Управление стратегических служб (УСС), предшественник нынешнего ЦРУ. Его возглавил генерал У. Донован. Известный как эксперт по России, он приложил руку к американской помощи формированиям адмирала Колчака.
В самих США полицейский аппарат следил за порядком в стране и вместе с контрразведкой зорко приглядывал за иностранцами, прежде всего прибывшими из Германии, а также из Советского Союза.
Чем же занималась внешняя разведка Советского Союза в Западном полушарии в то время, когда ее основные, не столь уж значительные силы были прикованы к Европе и Дальнему Востоку? Судя по архивным материалам, разведка уделяла внимание США как потенциальному союзнику в борьбе против общего врага — международного фашизма, а также как стране с передовой экономикой и новейшей технологией. Разведку интересовали данные об отношении правящих кругов Вашингтона и американской общественности к вопросам развития связей с Советским Союзом. Не меньшее значение придавалось добыче сведений об отношениях США со странами «оси».
Некоторые политические круги США с пониманием отнеслись к появлению на мировой арене социалистического государства. Признание советского правительства[24], с которым мы не поддерживали никаких отношений с 1918 г., - отмечал помощник президента Чарльз Болен, — по крайней мере, косвенно или частично было мотивировано озабоченностью правительства США агрессией Японии в Азии и приходом Гитлера к власти в Германии. В своем меморандуме президенту Рузвельту в сентябре 1933 года Корделл Хэлл (госсекретарь США) особо выделил японский вопрос в качестве фактора, свидетельствующего в пользу признания Советского Союза».
Однако в Америке имелись силы, которые старались затормозить советско-американские деловые связи. Предшественник Ф. Рузвельта Гувер в 1931 году заявил: «Сказать по правде, цель моей жизни состоит в том, чтобы уничтожить Советский Союз». Его мнение разделяли представители консервативных слоев — так называемые «изоляционисты», и они не собирались легко сдавать свои позиции. Антисоветские настроения в США подогревались спецслужбами Германии через многочисленную колонию немецких эмигрантов.
Английские секретные службы, в свою очередь, пытались дискредитировать друзей новой России и посеять у американцев подозрения на ее счет. В архиве СВР хранятся сведения, добытые Филби, согласно которым англичане через свою агентуру в Штатах распространяли слухи, порочащие СССР и представляющие его потенциальным агрессором. По словам английских агентов, война между Германией и СССР должна была начаться в ближайшее время путем нанесения русскими «упреждающего удара» по Германии из района Южной Польши.
Советская разведка принимала меры по выявлению конкретных распространителей дезинформации и пресечению ее негативных последствий для советско-американских отношений.
Одновременно разведка решала задачу добыть сведения о новейших достижениях США в области науки, техники и вооружений. В этой связи внешняя разведка приобретала в США источники информации о новых видах американского оружия, разрабатываемого в конструкторских бюро или поступающего в войска для их оснащения.
Одним из первых советских нелегалов на Американском континенте был разведчик, известный только по псевдониму, — Чарли. Его имя в архиве СВР не сохранилось. В 1938 году он был отозван в Советский Союз, репрессирован, а его личное дело, по всей видимости, уничтожено. Но в информационных досье удалось отыскать следы его деятельности. Чарли сумел установить деловые контакты с инженерами, технологами, представителями различных фирм, офицерами летных и морских частей. Только за два первых года работы Чарли добыл важную информацию о спасательных аппаратах для моряков-подводников, данные об авиационных двигателях, характеристики двух типов танков, авиационном прицеле для бомбардировщиков, детали конструкций гидросамолетов, сведения о дизельных моторах различного назначения, о переработке нефти. Разведчику удалось получить в начале 30-х годов доклад американского ученого Годдарда
«Об итогах работы по созданию ракетного двигателя на жидком топливе». Документ был доложен маршалу Тухачевскому и получил его высокую оценку.
Но многопрофильная и систематическая работа внешней разведки по Америке началась примерно в 1933–1934 годах. Советское посольство в Вашингтоне и генеральное консульство в Нью-Йорке стали основными прикрытиями для советских разведчиков.
В 1934 году через Австрию и Болгарию в Соединенные Штаты выехал опытный резидент нелегальной разведки Борис Яковлевич Базаров. Это был незаурядный человек, оставивший заметный след в истории разведки.
До командировки в США он в течение ряда лет успешно работал на Балканах, в Австрии и Германии. Свободно владел болгарским, сербскохорватским, французским и немецким языками. Неплохо говорил по-английски.
Б.Я. Базаров родился в 1893 году в Белоруссии, служил офицером царской армии. Работать во внешней разведке начал с 1921 года.
Под его руководством в США действовали молодые разведчики-нелегалы И. Ахмеров, Н. Бородин, А. Самсонов, ставшие впоследствии профессионалами высокого класса.
Нелегальная резидентура Базарова успешно взаимодействовала с «легальной», которую возглавлял П.Д. Гутцайт: обе группы вели совместные «разработки», взаимодействовали при отправке информации в Центр, выполнении заданий руководства разведки.
Петр Давыдович Гутцайт родился в 1900 году на Украине. В 20 лет вступил в партию, через три года был направлен на работу в О ГПУ. Более 10 лет он проработал в центральном аппарате разведки и в 1933 году получил назначение резидентом «легальной» резидентуры в Соединенные Штаты.
В напряженной работе, в постоянных заботах об организации встреч со связями, об оценке добытых сведений и их отправке по каналам разведки шли годы. Эта полнокровная жизнь разведчиков-профессионалов оборвалась в 1938 году, когда Базаров и Гутцайт почти одновременно были отозваны в Москву. Их осудили «за шпионаж и измену» и приговорили к расстрелу. Необоснованные обвинение против разведчиков были сняты только в 1956 году.
Отзыв в Москву двух резидентов негативно повлиял на работу резидентур: надо было срочно перераспределить источники информации между оперработниками, часть информаторов законсервировать «до лучших времен». Сложнее стало поддерживать связь с Центром. И.А. Ахмеров, тем не менее, успешно исполнял обязанности руководителя нелегальной разведгруппы. Талантливый разведчик, он к этому времени приобрел необходимый опыт. Ахмеров ненавязчиво, как бы само собой, устанавливал контакты с нужными людьми, умел их расположить к себе и вызвать на откровенный разговор, в беседе уловить новые сведения и тут же их оценить. Он был инициативен и изобретателен в работе, проявлял внимание и выдержку в отношениях с коллегами. В резидентуре пользовался неизменным уважением.
К этому времени резидентура приобрела несколько ценных агентов, имевших прямые выходы на сотрудников полиции, влиятельные деловые и правительственные круги, в том числе окружение президента. Ахмеров установил контакты с рядом из них, начал регулярные конспиративные встречи, проверял тех, кто вызывал подозрения. По его докладу было принято решение о чистке агентурной сети. Одновременно были проведены новые перспективные вербовки, в том числе в государственном департаменте.
Многие агенты Ахмерова придерживались антифашистских взглядом и шли на сотрудничество, испытывая симпатии к советскому государству, которое они рассматривали как реальную силу, способную остановить агрессию. Источники «Рита» и «Валет» передавали в резидентуру сведения о положении Соединенных Штатов, политической ситуации в стране и состоянии ее экономики, поддерживали связь между Ахмеровым и «легальными» резидентурами в Вашингтоне и Нью-Йорке. «Эрих» приходил на встречи с документами и копиями шифртелеграмм госдепартамента, освещавшими различные стороны отношений Вашингтона с СССР, а также Германией, Японией и другими странами. От него же поступили важные сведения о мюнхенском сговоре, планах вторжения Японии на советскую территорию, данные об экспорте оружия США. «Арон» добывал данные по Министерству обороны, тайной полиции и службе американской контрразведки. «Номад» регулярно информировал резидентуру о состоянии дел в Министерстве обороны и о военной политике правительства Вашингтона и т. д.
Особый интерес Ахмеров проявлял к «Аде». Он настолько увлекся своим преданным помощником, что поставил перед руководством разведки вопрос о женитьбе на разведчице Елене Ивановне, случай по тем, да и по нынешним временам редкий. «Ада» была иностранкой. Но «добро» все же было получено. С тех пор Елена Ивановна не разлучалась со своим супругом ни в радости, ни в печали. Однако, как известно, роз без шипов не бывает. Едва молодые начали совместную жизнь, как в середине 1939 года последовало указание Берии — немедленно выехать в Москву. Берия, приняв разведчика в своем кабинете, обвинил Ахмерова в измене и в том, что он якобы перевербован.
Хотя обвинения в шпионаже отпали как несостоятельные, Ахмеров длительное время находился под подозрением и более двух лет подвергался «проверкам», числясь в резерве разведки. Богатые возможности разведчика оставались нереализованными, пока не началась война. После нападения Германии на СССР Ахмеров снова оказался на передовой «невидимого фронта».
После отзыва Ахмерова в Москву основная тяжесть получения разведывательной информации легла на плечи руководителя «легальной» резидентуры — Г.Б. Овакимяна, талантливого советского разведчика.
Гайк Бадалович Овакимян находился в Соединенных Штатах с 1934 года под прикрытием работника Амторга и аспиранта Нью-Йоркского химического института. Ранее он вел разведку в Германии и зарекомендовал себя как умелый сотрудник. Им были привлечены к работе с советской резидентурой ценные источники информации, которые длительное время передавали документальные материалы.
Он родился в 1898 году в крестьянской семье. Получил хорошую общеобразовательную подготовку, окончив МВТУ и защитив докторскую диссертацию в области химических наук. Знал немецкий, итальянский и английский языки.
Энергичный и решительный, Овакимян приобрел в США новые многочисленные источники информации. Его целеустремленность и умение убеждать привлекали к нему все новых помощников. Приобретенные Овакимяном источники добывали документальную информацию о технологии переработки сернистой нефти, производства смазочных масел и авиабензина, синтетического каучука, полиэтилена, о некоторых видах боевых отравляющих веществ, красителях в оборонной промышленности, о новейшем химическом оборудовании, о достижениях радиотехники и о многом другом.
Овакимян доложил руководству внешней разведки, что он принимает необходимые меры для выполнения заданий, но не хватает сотрудников для обеспечения возросшего объема разведывательной деятельности.
Центр откликнулся на просьбу резидента и командировал в Штаты Семенова и Ершова, имевших инженерную подготовку. Имея тщательно отработанную легенду, они поступили в аспирантуру Массачусетского технологического института. Однако необходимо было время, чтобы они ознакомились с обстановкой, приобрели профессиональные навыки и смогли включиться в разведывательную работу. В то же время Центр требовал от Овакимяна, не снижая результативности в работе, свести встречи со связями до минимума, повысить уровень конспиративности во всех звеньях резидентуры.
В отдельные дни Овакимяну приходилось проводить до десяти встреч с различными агентами, и он возвращался домой полностью измотанным. Это неизбежно притупляло бдительность.
В начале 1941 года Овакимян был задержан американской контрразведкой во время получения документов от агента «Октана» и оказался в тюрьме. Агент, с которым резидент работал, проявил малодушие: во время одного из приступов мучительного страха он явился в ФБР и признался во всем.
Надеяться Овакимяну было не на что, разве что на чудо. И оно произошло: после нападения Германии на Советский Союз разведчик был освобожден из тюрьмы по указанию президента Рузвельта и выехал на родину. Отчитавшись о проделанной работе и обстоятельствах провала, пережив объяснения с Берией, едва не закончившиеся арестом, Овакимян, тем не менее, остался в центральном аппарате разведки, стал начальником отдела, потом заместителем начальника разведки. В 1947 году при реорганизации разведки Овакимяну в результате бюрократических проволочек долгое время не могли подобрать соответствующую должность. Утомленный и раздраженный этой волокитой, он подал рапорт об отставке. «Пусть уходит, — пренебрежительно сказал Берия. — У нас таких много». Так закончилась карьера разведчика экстракласса.
С весны 1941 года к исполнению обязанностей руководителя «легальной» резидентуры в США приступил В.М. Зарубин. Имея солидный опыт работы в Западной Европе и Китае, он столкнулся в Америке с новой для него обстановкой, в которой надо было спокойно разобраться. Но необходимого времени для этого у него как раз и не было. Зарубин не сразу сориентировался в особенностях работы американской резидентуры, перед которой Центр выдвинул новые требования и задачи. Жена Зарубина Елизавета Юльевна, талантливая разведчица, помогала мужу как можно скорее войти в курс многочисленных и разнообразных дел. Безотлагательного решения требовали связи, с которыми до своего задержания работал Овакимян. Из 35 активных агентов по согласованию с Центром решено было законсервировать 21. Мера вынужденная и малоприятная. 14 информационных источников Василий Михайлович поручил заботам молодого перспективного разведчика Семенова. Не многовато ли для молодого сотрудника? ФБР вело плотное наблюдение за ним, стремясь блокировать его деятельность. Но неутомимого, энергичного, смекалистого Семенова это не обескураживало, и, когда требовалось, он осторожно и аккуратно уходил от наружного наблюдения. Делалось это только в необходимых случаях, чтобы не спровоцировать ФБР на принятие более крутых мер.
Прибывшие в резидентуру разведчики А.С. Феклисов и А.А. Яц-ков вначале не могли внести существенного перелома в ее работу. Перед Феклисовым была поставлена ограниченная задача — обеспечить радиосвязь резидентуры с Центром. Яцков должен был заняться вопросами русской эмиграции в США, хотя к тому моменту эта проблема утратила былую актуальность. Лишь в дальнейшем, когда советская разведка занялась секретами производства ядерного оружия, оба разведчика под руководством опытного, вдумчивого резидента Л.Р. Квасникова нашли себя и добились блестящих результатов, войдя в историю советской разведки как участники «атомного шпионажа».
Москва запросила Зарубина, есть ли у него возможность лоббировать создание антигитлеровской коалиции с участием СССР, США и Великобритании, а также распространение закона о лендлизе (военной помощи), предоставленного англичанам, на Советский Союз.
Резидент, не привыкший пасовать перед трудностями, мучительно думал, что же предпринять, чтобы решить эти задачи. Наиболее активные оперработники усилиями ФБР были практически выведены из игры. Значительная часть резидентуры заморожена. Влиятельных связей не было или подходы к ним пока были затруднены. Тем не менее Зарубин сообщил в Центр, что поставленные задачи выполнит, чего бы это ни стоило.
В воздухе явственно чувствовался запах пороха невиданной по своим масштабам войны…
Несмотря на сложное положение, определявшееся как внешними, так и внутренними факторами, внешняя разведка добилась в США в предвоенные годы ощутимых результатов. Ее сотрудники сумели раскрыть внешнеполитические планы американского руководства в связи с приближающейся войной в Европе, предсказать, на чьей стороне будут США в случае, если Гитлер станет инициатором развязывания агрессивных войн.
Большой вклад резидентуры внешней разведки в США внесли и в добычу необходимой для укрепления обороноспособности страны научно-технической информации. Только в 1939–1940 годах, например, в Америке было получено более 450 важных информационных документов на 30 тыс. с лишним страницах, 955 чертежей и 163 образца различных технических новинок. Наиболее важными среди них были сведения о технологии производства синтетического бензина, чертежи стана для нарезки стволов орудий, чертежи новейшего эсминца и другая ценная информация.
Таков был реальный вклад подразделений службы безопасности, работавших по Америке, в подготовку Советского Союза к неизбежной схватке с фашизмом.