Трагедии начались до взрыва
— За маленькую, но Империю! — любил произнести тост во время приезда гостей командир дивизии Михаил Кузнецов.
Северный флот владел искусством создания фасадов в совершенстве, я пишу только о том времени. У Седьмой дивизии блестящим был не только фасад. На фоне всеобщей разрухи страны, уничтожения кораблей и ремонтных баз дивизия умудрялась выходить в море, поддерживая свою боеготовность всеми средствами.
Империя держалась на связях контр-адмирала Михаила Кузнецова и упорстве и креативности начальника отдела воспитательной работы, капитана 1 ранга Ивана Нидзиева. Седьмая раздражала не только Первую флотилию, но и весь Северный флот. Какие бы козни не строила Первая флотилия — Седьмая умудрялась остаться на плаву, неизменно побеждаяя на учениях.
За техническую сторону работы 7 дивизии отвечал начальник штаба. капитан 1 ранга Владимир Багрянцев и его заместитель, капитан 1 ранга Виктор Краснобаев, идеологическими вопросами ведал Нидзиев. На столе у командира дивизии Михаила Кузнецова вечно хранились разные металлические штучки — он то собирал их, то разбирал: колесики, винтики, шурупы. Как будто играл: и в жизни также он играл скорее представительскую, чем деловую роль. При возникновении каких-либо сложных вопросов спрашивал: «А Иван Иванович что сказал? — и выслушав ответ, соглашался, — вот пусть так и будет!» Формально поддерживая авторитет командира, фактический руководил дивизией Нидзиев.
Империя процветала. Целые фуры из подшефных городов везли в Видяево продовольствие и сантехнику, трубы и ксероксы, мебель и технику. На дворе стояли трудные девяностые. К примеру, лето 1997 мы прожили без заработной платы — 4 долгих заполярных месяца. Ловили рыбу из океана, в основном это была мелкая треска, выпрашивали хлеб на камбузе. И какое это было счастье, когда родственники прислали варенье, мы ели его ложками, в гости звали соседей. Однажды в полном отчаянии пришел сослуживец мужа, сказал, что собирается свести счеты с жизнью — не может слышать плач своего голодного ребенка. Мой муж, который только что вернулся с вахты, взял котелок и пошел назад, пешком за три километра — попросить каши на камбузе. Пишу это исключительно для того, чтобы современники понимали, как неоднозначно воспринималась обеспеченность Седьмой дивизии.
Приезжали к нам и звезды современной эстрады — Иосиф Кобзон, Юрий Антонов, группа «На-на», кстати, они были на «Курске», у меня сохранились фотографии — к сожалению, плохого качества.
Вражду между Седьмой и вышестоящим руководством трудно было скрыть. Началась она с непотопляемого «Комсомольца», который погиб в Шестой дивизии (место базирования — Западная Лица). Лодка была гордостью страны: особо прочный корпус, мировой рекорд погружения (1032), 40 процентов живучести (против 14-ти американских). После трагического события Шестая была расформирована, а так называемый человеческий фактор «сослан» в Видяево, где была образована новая Седьмая дивизия. Условия изменились совсем не в лучшую сторону: Западная Лица — обустроенный и современный город, Видяево — заброшенный поселок с неразвитой инфраструктурой.
— Седьмая дивизия начинала на пустом месте, — говорит заместитель начальника штаба, капитан 1 ранга Виктор Краснобаев. — Поселок вымерзал, оставался без воды и электроэнергии. Дивизия при переводе потеряла до 250 классных специалистов, которые вернулись в пункт первоначального базирования, не пожелав расстаться со своими обжитыми квартирами, местом работы членов своей семьи, школой, где учились дети. Это четверть офицерского и мичманского состава дивизии, членов экипажей уникальных титановых кораблей.
Но уже через четыре года в Седьмой пошли на боевую службу титановые корабли. За это время АПЛ дважды успели сходить на полюс и в высокие широты, несли боевую службу в Норвежском и Гренландском морях, успели даже снять с должности 1-го морского лорда Великобритании…
Эта история была широко известна в дивизии, ею гордились. В 1996 году БАПЛ «Тамбов» несла боевое дежурство вблизи берегов Великобритании. А в это время у матроса Саши Ерохина возник острый приступ аппендицита. Судовой врач ничего не мог сделать — начинался перитонит. Командование в этих условиях разрешило лодке всплыть, Сашу забрал спасательный вертолет и отвез его в английский госпиталь. После этого случая он едва не стал национальным героем Тамбовщины, а на родной лодке на одной из торпед крупными белыми буквами выведена надпись «За Ерохина!» — подводники любят пошутить.
В Великобритании, однако, этот случай имел другой резонанс, там как раз шли учения НАТО, и в этот момент под носом великой морской державы всплывает русская подлодка… Палате лордов было не до смеха, а первый лорд Адмиралтейства Великобритании подал в отставку.
Северный флот считал виновником аварии на «Комсомольце» Шестую дивизию, страна потеряла лучшую лодку. А через 11 лет страна снова потеряла очередную лучшую лодку — «Курск». Злой рок? Плохая подготовка экипажа? Возможно. Но еще флотская нищета того времени, разлад между флотскими адмиралами.
Разменной монетой накануне последних учений стал АПРК «Курск». Мало кто знает, что подводники после возвращения должны были перебазироваться в Западную Лицу. Это была катастрофа для моряков, многие собирались увольняться, потому что переводили только корабль, экипаж был выброшен за борт. Никто не гарантировал получение квартир в Западной Лице, подводникам предписывалось ездить на вахты за 100 километров на своем транспорте. Уже тогда экипажи добирались из гарнизона до Ара-Губы, где базировалась лодка, за собственный счет (7 километров), то есть попросту скидывались на бензин. Передислокация, ломавшая судьбы экипажа, никакого отношения к военной необходимости не имела. Причина — сохранность адмиральских погон…
В Первой флотилии числилось 8 лодок. Из них 7 атомных субмарин стояли в Видяево, и 1 — в Западной Лице. Все экипажи Западной Лицы в море ходили на одной АПЛ или по-соседски занимали лодку в Видяево. Не раз и не два лодка после «автономки» возвращалась разукомплектованной. Пока 7 дивизия приводила ее в порядок, флотилия готовилась к новому нападению. АПРК «Курск» был лучшим кораблем не только Северного флота, он был лицом Российского флота, особенно после последнего похода в Средиземное море.
— Для того, чтобы это было легче сделать, сначала в дивизии была уничтожена ремонтная база, — говорит заместитель начальника штаба Виктор Краснобаев. — Раньше АПЛ ремонтировали на плавбазе СПТБ-6, потом объявили, что денег на ремонт СПТБ-6 у флота нет, а стало быть, и сама плавбаза не нужна. Ее уничтожили, и встал вопрос — где ремонтировать «Курск»? Только в Западной Лице, где есть свои СПТБ.
Время было непростым, флот был разрушен, уже в это время начали продавать корабли и распиливать новейшие субмарины, уничтожать ремонтную базу, списывать спасательные аппараты. Многое подводники научились делать самостоятельно — из подручных материалов либо покупали запчасти в складчину. Это сегодня выглядит более чем странно — высочайший технологический уровень современных субмарин и приваренные или подвязанные провода, трубки — тогда это была реальность, способ выживания. На «Курске» нашли оригинальный способ замены аккумуляторных батарей. Накануне трагедии я видела на заднем крыльце выгруженные аккумуляторные батареи. «Шефы помогли достать составляющие, а придумали у нас в дивизии», — сказал Александр Шубин. Не уверена, что этот факт имеет значение для гибели корабля, но то, что он иллюстрирует крайнюю степень разукомплектованности флота — безусловно!
За фасадом скрывались подлинные трагедии и происшествия. Только при мне в Видяево произошло их несколько.
В марте 1997 года на центральном посту «Курска» повесился матрос.
В мае того же года — то же самое сделал молодой офицер (он жил в нашем доме по улице Центральной, 18), в посмертной записке написал, что нечем кормить семью. Я точно знаю, что накануне трагедии он обращался к руководству за помощью.
В июне 1997 года с кручи в глубину озера ныряет автобус с московской делегацией. Тогда от разрыва сердца умер матрос-«срочник», не имевший допуска на перевозку людей — автобус летел с высоты 10-ти метров.
17 сентября 1999 года во время выхода в море на АПРК «Псков» при странных обстоятельствах погибает капитан-лейтенант В.Возиян (он был «курским»). Этот случай не получил огласки, безутешной вдове быстренько выдали квартиру в Питере.
На войне, как на войне: свои подданные, свой барабанный грохот, свои регалии и своя тактика. В роли воинов — матросы и офицеры, которые больше всего страдают от флотских разборок. С 19 по 27 июля 2000 года на К-141 проводился планово-предупредительный ремонт. Статья 566 Корабельного устава ВМФ запрещает проведение в дни осмотров и ремонтов мероприятий по боевой подготовке. Но несмотря на запрет, в эти же дни экипаж «Курска» подвергался тотальным проверкам: 20 июля — офицерами Главного штаба ВМФ, 25 июля — штабом дивизии, 26 июля — штабом флотилии, 27 июля — штабом Северного флота.
Забегая вперед, скажу, что гибель К-141 не изменила планов командования — в ноябре 2000 года в Первую флотилию была передана подводная лодка «Воронеж», такого же класса, как «Курск».
— Это привело к следующим последствиям, — говорит Виктор Краснобаев. — Второй экипаж «Воронежа», базирующийся в губе Ара, потерял линейность, выведен из состава боеготовых сил и подлежит расформированию, причем в кратчайший срок. Экипаж другого соединения из-за своей профессиональной непригодности не смог подтвердить свою боеготовность, трижды выводил корабль из строя, разграбил корабль, который в конце концов передали основному экипажу. Основной экипаж, приняв разграбленный, неисправный, грязный корабль, привел его в порядок, перенес все глумления и оскорбления командования, и теперь основная часть экипажа планирует свое увольнение из вооруженных сил.
Кроме того, произошли такие кадровые перетряски, при которых дивизия неизбежно ослабела. Начальника электромеханической части, лауреата Государственной премии Виктора Бурсука перевели в Главный штаб ВМФ. Таким образом, электромеханическая часть целый год оставалась полностью оголенной — заместитель Бурсука Виктор Белогунь погиб на «Курске». Отправили в запас заместителя начальника штаба Виктора Краснобаева, который всю жизнь прослужил в дивизии и считался опытным специалистом. Уволили также контр-адмирала Михаила Кузнецова, имеющего на сегодняшний день самый большой в ВМФ опыт наплаванности — 23 «автономки». Одним словом, дивизия была обескровлена.
Не лучше обстояло дело и с кораблями 7 дивизии. Командир АПЛ «Тамбов» Александр Журавлев был отправлен в академию. Вместо него назначен воспитанник Первой флотилии Сергей Фалеев, у которого уже был опыт разукомплектования подводных субмарин. Так весной 2000 года БАПЛ «Даниил Московский» на время отпуска основного экипажа был поручен экипажу Фалеева — это делается по приказу свыше. После эксплуатации на «Данииле» не хватало многих узлов и деталей — дело тогда было передано в суд, но восстанавливать корабль пришлось экипажу «Даниила Московского». Если моряки за свой счет не приобретут детали — корабль потеряет свою линейность и будет выведен в базу отстоя. То же самое случилось и с «Тамбовым».
Впоследствии «Святой Даниил Московский» и «Белгород» в таком же порядке были переданы Первой флотилии.
Некоторое время на Северном флоте оставалась одна по-настоящему боеспособная лодка — «Екатеринбург», потому она и побеждала во всех стрельбах. Я писала об этом в статье «Бей, первой, Катя!» (газета «Аргументы недели»).
К 2001 году в СССР и России была построена в общей сложности 261 атомная подводная лодка (АПЛ) — больше половины всех мировых субмарин. В основном это были корабли второго поколения с обычным вооружением. Именно на них подводники стяжали себе славу настоящих морских волков, именно эти АПЛ в свое время по многим показателям опережали американские подводные корабли. Мы первыми всплыли подо льдами Арктики («Даниил Московский»). Первыми создали самые прочные титановые корпуса (945 проект). Первыми — самую глубоководную АПЛ («Комсомолец»). Первыми стали стрелять из-под шапки льда межконтинентальными баллистическими ракетами («Тайфун»).
Где сейчас эта гордость? Распилены, уничтожены, ликвидированы. К 90-м годам флот был сокращен на 45 процентов, задушен недофинансированием. Стапели новостроя пустовали, ремонта требовали почти все корабли. Срок службы российских атомных лодок сократили с 20 до 10 лет, так боеспособные лодки уходили «на кладбище».
Причиной гибели БАПЛ «Курск» стали не эти факторы, но они, безусловно, сыграли свою роль в трагедии. На алтаре подводного братства в то время находилась огромная масса здоровой части нашего общества — офицеры младшего и среднего состава. Сейчас их нет — они ушли разочарованными и преданными руководством страны.