Что пишет Буденный

Что пишет Буденный

«21 сентября в районе Таловой появился самолет. Летчик вылетел из Воронежа с задачей найти Мамантова в треугольнике Таловая— Бобров — Бутурлиновка и передать ему приказ генерала Сидорина и письмо от генерала Шкуро. Ошибочно летчик опустился в районе корпуса. Приказ Сидорина и письмо Шкуро были изъяты и открыли нам планы действий (белых)».[188]

Буденный отмечает, что он не знал о точных силах корпусов Мамантова и Шкуро, почему и медлил в наступлении на Воронеж, 4ieM вызвал большое недовольство среди командного и политического состава своего корпуса. Ему пришлось собрать на совещание весь высший командный состав, до командиров полков включительно, всех комиссаров, на котором решено, что:

а) общая обстановка на фронте требует самых активных действий и

б) вся партийно-политическая работа должна быть направлена на то, чтобы каждый боец понимал свое место и задачи корпуса не изолированно, а как единое целое.[189]

«Ночью 6 октября (уже под руководством генерала Шкуро. — Ф. Е.) конные части Шкуро выступили из района Бабякова и Ново-Усмань и на рассвете, под прикрытием тумана, ворвались в с. Хреновое и потеснили заслон 6-й кавалерийской дивизии Апанасенка. Последний развернул главные силы дивизии в боевой порядок и перешел в контрнаступление. 4-я кавалерийская дивизия Городовикова, поднятая по тревоге, спешно выступила в направлении с. Ново-Усмань на помощь 6-й дивизии. Удачным маневром Городовиков вывел свои части в тыл противника, связанного боем с 6-й дивизией, и нанес белоказакам внезапный удар. Сильный туман не позволил ни нам, ни противнику применять пулеметы и артиллерию, поэтому бой с первых же минут принял характер ожесточенной сабельной рубки»,[190] — пишет Буденный.

Я не буду копировать «упоение его победой», так как его описание бесконтрольно. Все же казаки отступили.

«Преследование велось до реки Воронеж, где наши передовые части были остановлены огнем автоброневиков и автопоездов, выдвинутых Шкуро для прикрытия своей конницы. Наиболее эффектно действовали бронепоезда противника»,[191] — заканчивает Буденный бой этого дня.

«К вечеру 6 октября передовые части корпуса заняли Отрожку и Монастырную», — добавляет он, что и соответствует действительности.

«На рассвете 7 октября корпус, взаимодействуя с 12-й и 16-й стрелковыми дивизиями 8-й армии, перешел в наступление с задачей овладеть Воронежем. Закипел жаркий бой. Противник за ночь успел подтянуть свежие силы и закрепиться на рубеже реки Воронеж, прикрывая все (свои) имеющиеся переправы пулеметным и артиллерийским огнем. Весь день кипел бой, не давший перевеса ни той, ни другой стороне».

«В наши руки попал убитый в бою начальник штаба одной из дивизий белых, и мы нашли у него боевой приказ, который помог нам раскрыть замысел Шкуро.

По этому приказу, так же и по ходу боя, мы установили сосредоточение главных сил противника на восток от города, для удержания переправ на реке Воронеже и последующих ударов по правому флангу нашего корпуса.

В связи с этим я решил нанести главный удар на Воронеж не с востока, а с севера.

Выполняя это решение, 6-я кавалерийская дивизия должна сковать противника с фронта, наступая с рубежа Ново-Усмань на восточную окраину Воронежа, а 4-я кавалерийская дивизия, с подчиненной ей резервной кавалерийской бригадой, форсирует (переходит) реки Усмань и Воронеж в селе Чертовицком и, взаимодействуя с 21-й железнодорожной бригадой, нанесет удар на Воронеж с севера на юг, по Задонскому шоссе…

^{Генералы М. Л. Фостиков, В. Г. Науменко, Л. Г. Шкуро с казаками на Войсковом празднике. Белград, 1935 г.}

^{Чествование епископа Гермогена но поводу 50-летия пастырской службы. По левую руку от владыки генералы А. Г. Шкуро и М. А. Фостиков. Белград, 1936 г.}

^{На Войсковом празднике. Слева направо, сидят: второй — Кубанский Войсковой Атаман генерал-майор В. Г. Науменко, третий — глава русской эмиграции в Сербии генерал-майор В. В. Крейтер, пятый — генерал-майор С. П. Звягинцев, шестой генерал-майор Ф. В. Данилов: стоят: третий — генерал-лейтенант М. А. Фостиков, четвертый — генерал-лейтенант А. Г. Шкуро, пятый — генерал-майор М. К. Соламахин. Белград, июль 1937 г.}

^{М. А. Фостиков (за столом слева) на выпускном экзамене в гимназии. Стара Пазова (Югославия), 30-е годы}

^{Памятник М. А. Фостикову на кладбище. Стара Пазова (Югославия)}

^{Казаки ККВ (слева направо): 1-го У майского полка Ф. Прокудин, 1-го Линейного полка Л. Акулов и 1-го Хоперского полка А. Кузеко. Тифлис, 1904 г.}

^{1-й Хоперский Е. И. В. Великой Княгини Анастасии Михайловны полк ККВ в резервной колонне. 1914 г. (РГАКФД)}

^{«Хоперцы отходят последними под Конином. Полковник Потто во главе своего храбрейшего полка». Надпись на рисунке художника А. Пржецлавского. 1914 г.}

^{Георгиевские кавалеры казачьей конно-пулеметной команды. Кавказский фронт, 1915 г.}

^{Казаки у сотенного значка. Кавказский фронт, 1915 г.}

^{Верблюжий транспорт. Персидский фронт, 1916 г.}

^{Построение частей 4-го Кавказского армейского корпуса. 1915 г.}

^{Встреча пластунского батальона па Кавказском фронте. 1915 1916 гг.}

^{Казачий офицер в разрушенном турками армянском храме. Кавказский фронт, 1915 г.}

^{Казак на Персидском фронте. 1916 г.}

^{Смотр казачьим частям. Кавказский фронт, 1916 г. (РГАКФД)}

^{Казачий офицер возле курдского жилища «ханы». Кавказский фронт, 1915 г.}

^{Подъесаул 1-го Хоперского Е. И. В. Великой Княгини Анастасии Михайловны полка ККВ А. И. Бородин (до войны)}

^{П. М. Маслов, офицер-инструктор «Бельгийской Легии». Плен, Австрия, 1944 г.}

^{Сын полковника П. М. Маслова, Александр, перед поступлением в Русский кадетский корпус. Югославия, 1938 г.}

^{Сотник 1-го Кавказского наместника Екатеринославского генерал-фельдмаршала князя Потемкина-Таврического полка ККВ Г. К. Маневский. Майкоп, 1912 г.}

^{Командир 2-го Кубанского партизанского конного полка полковник М. К. Соламахин}

Район, занятый Добровольческой, Донской и Кавказской армиями к октябрю 1919 г. Стрелками указано движение кубанских частей, рейд генерала Мамантова и 1-й Терской дивизии.[192] (Чертил Ф. Елисеев)

^{Движение казачьей п красной конницы в решающих боях под Воронежем в конце сентября начале октября 1919 г. (Егоров А. Разгром Деникина в 1919 г., с. 177). (Чертил Ф. Елисеев)}

^{Генерал-лейтенант Л. Г. Шкуро во главе 3-го Кубанского конного корпуса в освобожденном Харькове. Второй справа командующий Добровольческой армией генерал-лейтенант В. З. Май-Маевский. 1919 г.}

^{Отъезд генерал-лейтенанта А. Г. Шкуро из лазарета; рядом его жена Т. В. Шкуро. Киев, 1919 г. (РГАКФД)}

^{Кроки двух боев 2-го Хоперского полка ККВ 29 октября и 2 ноября 1919 г. у с. Алисы, между Воронежем и Курском. Через лес идет разграничительная линия боев этих двух дней}

^{Полковники В. Д. Гамалий и Ф. И. Елисеев. Виши, Франция, 1924 г.}

12-я стрелковая дивизия 8-й армии, взаимодействуя с 6-й кавалерийской дивизией, наступает на юго-восточную окраину Воронежа»[193] — так повествует свой план Буденный.

«8 и 9 октября соединения корпуса вели упорные бои. Особенно ожесточенная схватка разыгралась в районе Отрожка — Репное. Противник на этом участке с отчаянным упорством оборонял переправы, обстреливаемый почти всей артиллерией нашего корпуса».

«С утра 10 октября части корпуса вновь перешли в наступление. Артиллерия корпуса и 12-й стрелковой дивизии и все имеющиеся у нас бронепоезда открыли ураганный огонь по противнику. Белые напрягали все силы, чтобы отбить атаки 6-й кавалерийской дивизии и 12-й стрелковой и не дать им возможности форсировать (перейти) реку Воронеж. Завязался ожесточенный бой, продолжавшийся в течение целого дня. Когда стемнело, противник начал жечь дома, чтобы осветить (для себя) переправы на реке, но ничего уж не могло остановить части 6-й кавалерийской и 13-й стрелковой дивизий, упорно продвигающихся вперед».[194]

Дальше Буденный пишет, что он был обеспокоен тем, что 4-я кавалерийская дивизия Городовикова задержалась в своем наступлении с северо-запада. Для выяснения обстановки он сам проехал туда. И вот какой диалог произошел между ним и Городовиковым:

«— Где у Вас противник? — спрашиваю я (то есть Буденный. — Ф. E.).

— В селе Подгорном, товарищ комкор, — ответил мне Городовиков.

— У противника большое количество пулеметов, — добавил начштаба 4-й кав. дивизии Косогов.

— А у Вас нет разве пулеметов? Почему Вы здесь? — снова набросился я на Городовикова.

— Надо людям дать отдохнуть… а утром атакуем, — оправдывается Ока и попятился назад, сделав такой жест, словно защищаясь от удара.

— Вот что, Городовиков… если к 6 часам утра дивизия не будет в Воронеже — считайте, что Вы не начальник дивизии. Сниму с дивизии и посажу на эскадрон!., а то и на взвод. Немедленно же постройте дивизию по тревоге и…

Не успел я договорить, как Городовиков воскликнул:

— Бегу!., пока башка цела! — и выскочил он со двора.

Через час 4-я кавалерийская дивизия, во главе со своим славным начальником дивизии, сбила прикрытие противника и ворвалась в Воронеж».[195]

Оригинальный разговор, как и оригинальная дисциплина, были тогда в Красной армии — командир корпуса своей властью смещает начальника дивизии на должность командира взвода.

По книге Буденного, Ока Городовиков был калмык из Сальских степей, младший урядник старой армии, но был одним из первых соратников Буденного с весны 1919 года на Маныче.

О себе Буденный пишет, что он был сверхсрочный унтер-офицер Приморского драгунского полка, во время войны назначен в 18-й Северский драгунский полк Кавказской кавалерийской дивизии, имел «полный бант» Георгиевских крестов,[196] но оставался только взводным унтер-офицером. Следовательно, психология у Буденного и Городовикова была одинаковой.

Заключение Буденного: «Ровно в 6 часов утра 11 октября дивизии Конного корпуса — 4-я кавалерийская с севера, а 6-я кавалерийская с юго-востока, ворвались в Воронеж. Одновременно вошла в Воронеж и 12-я стрелковая дивизия».[197]

Описывая действия Конного корпуса Буденного под Воронежем, командующий Южным советским фронтом Егоров как офицер Генерального штаба — он более академичен и беспристрастно заканчивает: «Заняв Воронеж и отбросив корпуса Шкуро и Мамантова на запад от Дона, корпус Буденного, несмотря на грандиозный моральный эффект этого обстоятельства, все же не достиг главного — оба корпуса белых понесли тяжелые потери, получили весьма ощутительный удар, но не были разбиты, чем, главным образом, объясняется медленное продвижение вперед Конного корпуса Буденного в последующие дни».[198]

В книге Буденного есть интересные признания. Он пишет: «Уже после Гражданской войны, на 8-м съезде Советов, Ленин, якобы, сказал ему: «Не окажись Вашего корпуса под Воронежем — Деникин мог бы бросить на чашу весов конницу Шкуро и Мамантова и республика была бы в особо тяжелой опасности. Ведь мы потеряли Орел. Белые подходили к Туле».

И заканчивает Буденный: «Так оценил Владимир Ильич Значение победы Конного корпуса над Шкуро и Мамантовым в общем ходе борьбы с деникинцами».

И добавляет: «Разгром конницы Шкуро и Мамантова означал превосходство нашей тактики и оперативного искусства. Ведь конница Шкуро и Мамантова являлась лучшей в Деникинской армии, а ее предводители-генералы считались среди белых самыми способными».[199]

«И вот, эти сильные корпуса, возглавляемые генералами, вокруг которых был создан ореол непобедимости, оказались разбиты красным конным корпусом, уступавшим им по численности в три раза и понесшим при этом ничтожные потери»[200] — так заканчивает Буденный свое повествование.