Произведен в предатели

Произведен в предатели

На допросе в гестапо Газов жаловался графу фон Винтеру:

— Меня избивают. Защитите, умоляю… Я же помогал вам.

Фон Винтер внушал ему:

— Из тебя комсомольскую дурь вышибают.

— Ну, был комсомольцем, был. По ошибке. По глупости. А теперь-то вам служу. Делом доказал…

— Я подозреваю, что ты предал своих друзей для того, чтобы войти к нам в доверие и опять работать на большевиков.

— Что вы! — замахал руками Газов.

— Тогда подпиши вот это, — он протянул Газову узкий желтый листок. — Будешь признанным агентом.

Как кролик на удава, глядел Газов на вербовочный бланк и лихорадочно обдумывал предложение фон Винтера. Одно дело предавать втихую, когда никто об этом не знает, другое — открыто работать на фашистов.

— Может, иное что… — проскулил Газов.

Фон Винтер неожиданно исчез за дверью. В комнату ворвался солдат, выволок Газова на улицу и втолкнул в машину.

Через полчаса Газов сидел в тюремной камере.

— Что с тобой, браток? — спросил один из арестованных.

Газов отвернулся. Он не хотел никого ни видеть, ни слышать. Он хотел одного — жить, где угодно, как угодно, но жить!

Прошло несколько дней. Газов с отвращением и жадностью глотал вонючую свекольную бурду. Когда в коридоре раздавались шаркающие шаги надзирателя, он чуть не выл от страха. И вот приговор: «С вещами во двор!»

Двенадцати арестованным всунули в руки кирки и погнали вверх по Советской улице. В овраге их ждал переводчик Отто Кунст. Носком сапога он начертил на снегу огромный круг и приказал:

— Копайте!

Арестованные слабо запротестовали. Кто-то крикнул:

— Не будем себе могилу копать. Стреляйте сразу, гады!

Охранники обрушили на заключенных удары прикладов. Те принялись долбить промерзшую землю.

— Слишком роскошно — такую могилищу на двенадцать душ, — горько пошутил стоявший рядом с Газовым парень в рваной кожанке.

Выкопав яму, они начали прощаться друг с другом.

— Ну?с, — сказал переводчик, — поразмыслили?

— Да, — крикнул сосед Газова. — Предателями мы не будем!

Кунст сделал знак, и арестованных повели. Возле огромной воронки велели остановиться.

— Перетащите их в овраг.

Кого это — их? Газов заглянул в яму и, как ошпаренный, отскочил. На него глядели трупы.

Охранник ударил Газова прикладом.

— Баба, трус! — выругался Кунст.

Ослабевшие от голода арестованные с трудом таскали трупы. Крестьяне в лаптях, обнаженные девушки, парни в солдатских шинелях… В одном из замученных Газов узнал Александра Кондрашова, на которого писал донос. На груди выжжена рана. Предатель не выдержал, грузно осел в снег. Чья-то рука приподняла его:

— Держись!

Скоро Газов привык к этим негнущимся телам и даже с любопытством рассматривал лица: может, еще найдутся знакомые.

Кунст торопил.

— Быстрее! Быстрее! Да укладывайте поплотнее, чтобы и вам места хватило.

Когда последний труп был перенесен, Кунст повернулся к арестованным:

— Еще раз спрашиваю: кто хочет жить… два шага вперед.

Газов с трепетной надеждой поглядел по сторонам. Но люди стояли суровые, немного торжественные. Взгляд устремлен вдаль, поверх немецких автоматов. Газов судорожно подался вперед, его схватила чья-то крепкая рука:

— Не слюнтявь!

Раздался залп. Газов зажмурился, хотел крикнуть, но голоса не было. В тупом отчаянии, обхватив голову руками, он ждал конца.

Стало тихо. Газов приоткрыл глаза и увидел, что стоит над трупами расстрелянных, одежда его в чужой крови.

Кунст с презрением спросил:

— В штаны не наложил?

Через десять минут они уже были в СД. Газов едва поднимался по лестнице. Кружилась голова, подступала тошнота.

Его встретили Бунте и фон Винтер.

— Ты, однако, впечатлительный, — Винтер усмехнулся. — Но пойми же, отсюда есть только два выхода: к нам или на тот свет. И это последний разговор. — Он опять вытащил вербовочный лист. — Мы уходим, у тебя есть час на размышление.

В комнате остались часовой и Газов. Через минуту немец вытащил огромные карманные часы:

— Шнель!

И Газова прорвало. Лихорадочно, будто истекала последняя секунда, он обеими руками схватил бланк.

Вернувшиеся Бунте и фон Винтер похлопали его по плечу. Солдат принес новый синий костюм, пальто и ботинки. Газов оделся, и фон Винтер пригласил его в машину.

— Поедем в Корюк.

В большой комнате Газов увидел Жуковского. Винтер сказал:

— Будешь работать вместе. Зачисляем тебя в секретную школу, специализируйся… на партизана. Но учти, стипендия у нас… зарабатывается.

Жуковский и Газов недоверчиво, как незнакомые псы, принюхивались друг к другу.