7 апреля. Вторник

7 апреля. Вторник

Сегодня ночью, когда стоял на зенитной вахте, было северное сияние, довольно ясное. Небо было чистое, легкий морозец – минус 5-6°.

Во время батарейного учения лейтенант Кузнецов сказал, что назначает меня командиром орудия. Рощин остался установщиком прицела и целика, наводчик – Санин с 76-мм орудия (глядя на него, думаю: где тот Санин, с которым мы были в конце июня 41 года?), а подносчиком – Жентычко. По боевому расписанию подносчиком у нас Вавилов, котельный машинист, но он ни разу не вышел на занятия. Рощин болен и редко выходит, Санин и Жентычко расписаны на 76-мм, и поэтому вся ответственность за материальную часть падает на меня. Постараюсь не подвести, но особенного внимания на слова лейтенанта обращать не следует. Он даже не сказал об этом командиру отделения Попову и Фахрутдинову. Ну, да ладно.

Примерно в 19.30 сильный обстрел района нашего завода, но основные их цели немного западнее нас. А в двенадцатом часу ночи – сильный обстрел города. Ответили наши батареи, и взаимные «выяснения отношений» продолжались до полуночи. В это же время четко была слышна интенсивная арт. перестрелка на южном берегу.

Вечером получил открытку от Андрея от 12 марта и письма №9 и 10 за 24 февраля. Долго они шли. Есть над чем подумать. Обещал, что программы вышлет мне его тетушка из Москвы, которой он написал. На счет школы обещал все разузнать сам. Пишет, что шансов для поступления много, т.к. у них мало народу вообще и что одного артиллериста, который защищал Москву и приехал к ним, приняли беспрекословно. Мне трудно оставаться спокойным, читая эти письма, а между тем у меня дела не подвигаются, а до мая 20 дней.

Лейтенант сказал, что мой рапорт отдал командиру. Но почему он меня не вызывает?