4 ноября. Вторник

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4 ноября. Вторник

Перед Красногорским рейдом около 5 утра нас нагнал минзаг «Марти» и, сбавив ход, пошел впереди нас до Кронштадта. На Малом рейде немного постояли, выясняя, что делать с нашими «пассажирами» и, получив указание, двинулись в Ленинград. Время уже седьмой час, начинает светать. Залив за Кронштадтом встретил молодым льдом, толщиной, наверное, не больше сантиметра. Впереди идет «Марти», но звон колющегося его форштевнем ледка слышен и у нас. Вид залива по сторонам фарватера – огромное чистое зеркало. Справа по борту четко чернеют высокие берега Петергофа. Видимость отличная. Удастся ли благополучно проскочить? Немцам грешно не воспользоваться такими мишенями. И точно. Вспышки орудийных выстрелов на берегу, и через 3-4 секунды столбы взрывов уродуют зеркальную поверхность льда. Звон осколков на льду – полное ощущение звона разбитого стекла.

Бьет одна четырехорудийная шестидюймовая батарея. И бьет пока по «Марти». Два залпа недолета. Вдруг с «Марти» тоже залп из четырех стотридцаток по берегу. «Марти» дает полный ход, уходит от накрывающего залпа и через несколько минут влетает в закрытую часть Морского канала. Теперь немцы переносят огонь на нас. Большой перелет, перелет ближе. Мысль: «Почему молчат форты Кронштадта? Разве там не видят, что нас расстреливают?» Еще залп. Сильный взрыв под спардеком по левому борту. Крики раненых. Наш расчет за первой трубой с левой стороны и до места взрыва снаряда сравнительно далеко – метров 30. Дымовые шашки, что у нас на юте, помочь нам не могли, т.к. ветер отнес бы дым за корму к южному берегу. Вот если бы дымозавесу поставили с «Марти», то она бы нас скрыла, но «Марти» уже входит в Ленпорт. Наконец доносится гул орудийных залпов за кормой. «Заговорили» форты Кронштадта. Наконец-то. Немцы успели дать по нам еще два залпа и замолчали.

Я поднялся на спардек посмотреть, куда попал снаряд? Он попал в левый задний угол палубы спардека, под которым находилась продовольственная кладовка для хранения хлеба. И разорвался среди буханок хлеба, превратив их в крошево. Этот хлеб значительно снизил урон от взрыва. Были ранены только двое: наш электрик старшина 2-й статьи Колк, легко, и тяжело – красноармеец, – находившиеся поблизости. Осколками повреждена шлюпка на спардеке и кормовой мостик. Наиболее шустрые успели по одной-две буханки прихватить в кубрик. А наша служба снабжения на законных основаниях списала большую часть хлеба, как уничтоженную фашистским снарядом. Хлеборез же еще несколько дней ругался, натыкаясь при резке уцелевших буханок на осколки снаряда.

В 8.30 вышли из морского канала и ушли в Неву. Хотели встать у набережной около моста Лейтенанта Шмидта, рядом с «Ермаком», но снова сели на мель, на которой сидели второго числа перед выходом на Гогланд. Около часа, работая на разных режимах всеми машинами, сами сползли с мели и встали рядом с «Марти». Распрощались с нашими пассажирами. Комендоры, которые были переданы нам с «Ермака» на этот переход, вернулись к себе.

В 14 часов перешли на новое место на этой же набережной, где уже стоят «Адмирал Бугаков» и «Молотов».

До ужина занимались приборкой. Все-таки более полутысячи человек находились на судне около суток.

Сегодня боцман, осматривая спасательные шлюпки, обнаружил в одной килограмм 9 сливочного масла. То ли это входило в НЗ, то ли кто-то запрятал. Доложил об этом старпому. Тот дал распоряжение – передать в кают-компанию. Но когда об этом узнал военком Гашук, приказал передать на камбуз для всей команды. Конечно, все мы соответственно оценили это его распоряжение. Вечером объявлена благодарность машинной команде и службе снабжения за обеспечение перехода на Гогланд.