Турецкая Армения

До начала мировой войны русские спецслужбы в Османской империи были представлены так называемой Балканской или Константинопольской агентурой департамента полиции. Однако она была малочисленна. Оба руководителя агентуры, коллежский асессор (бывший штабс-ротмистр) В. В. Ленчевский и жандармский ротмистр К. Д. Кречунеско, были раскрыты турецкой полицией и были вынуждены покинуть страну в 1914 г. Сама агентура была ликвидирована 1 сентября 1914 г. Ленчевский и Кречунеско пользовались в качестве прикрытия Русским генеральным консульством в Константинополе, но после установления турками плотного наблюдения над его сотрудниками оставаться в столице Османской империи стало небезопасно[536]. Кроме наблюдения за деятельностью российских революционных партий в Турции, и прежде всего армянской Дашнакцютун, агенты занимались сбором разведывательной информации, изучением связей российских мусульман с турецкими политиками и военными. Координатором контактов с российскими панисламистскими организациями до войны был Махмуд-Эссед, заведующий личной канцелярией султана Мехмеда V, что говорит о большом значении, которое турки придавали этому вопросу[537].

В центре внимания русской агентуры была младотурецкая партия «Единение и прогресс» («Иттихад ве таракки»). Именно она занималась массовой засылкой исламистских проповедников и резидентов в Россию с целью организации антиправительственного движения в приграничных областях. В условиях войны эти силы могли сыграть роль пятой колонны в тылу войск. Так, например, в декабре 1912 – январе 1913 г. из Дагестана в Трапезунд через русско-турецкую границу прошло около 300 боевиков Сеида Акаева, одного из помощников широко известного бандита Зелимхана, вооруженных 700 винтовками и большим числом патронов. На границе южнее Батума около Атвины или Ризе имелась брешь в пограничном контроле[538]. Вероятно, батумское восстание 1914 г., когда турецкая армия смогла занять Аджарию, было хорошо подготовлено.

Вплоть до начала 1913 г. константинопольская агентура давала хорошие результаты. Это объясняется просто. У власти находилась негативно настроенная к младотуркам партия «Свобода и согласие» («Хюрриет ве иттилаф»), которая была не прочь ослабить панисламистов. Материалы русским разведчикам передавал сам вице-директор стамбульской полиции Исмаил-эфенди. И только после массовых арестов всех видных членов «Иттилафа» сторонниками «Иттихада» этот канал информации был закрыт. Российское посольство спасло своего информатора, дав ему убежище. Спасением Исмаила-эфенди руководил генконсул в Константинополе А. Ф. Шебунин. 14 января 1913 г. под его прикрытием бывший вице-шеф столичной полиции по поддельным документам на пароходе «Александр Второй» был эвакуирован в Одессу[539]. Однако после этой операции под носом турецких спецслужб работа русского сыска крайне осложнилась.

После такого позорного провала турецких спецслужб координирование их работы по панисламистскому вопросу на себя взяли прибывшие в Константинополь сотрудники германской военной миссии. Они прорабатывали возможность (в случае начала войны) поднять вооруженные восстания мусульман в России, французских и английских колониях[540], что оттянуло бы значительные воинские силы Антанты на их подавление и облегчило продвижение турок по Закавказью и Северной Африке.

В конце декабря 1913 г. иттихадисты заключили тайный союз с сионистскими партиями. Сионисты должны были оказывать поддержку младотуркам не только внутри страны, но и в вопросах материального обеспечения революционных мусульманских и татарских партий в России[541]. Реализовать это на практике, правда, не удалось. Взамен еврейская община получила высокие чины в руководстве политического сыска в Константинополе: начальником охранного отделения столицы был назначен Самуил-эфенди, а помощником полицмейстера стал Авраам-бей[542]. Оба вошли в партию «Иттихад» и находились под покровительством министра внутренних дел Мех-меда Талаат-паши, одного из главных идеологов пантюркизма. В январе 1914 г. им удалось раскрыть сначала Ленчевского, а потом и Кречунеско. Русский сыск в Константинополе прекратил свое существование.

Надо заметить, что на приграничные территории Турции Россия имела весьма недвусмысленные планы. Еще в начале 1915 г., до серьезных территориальных приобретений на этом фронте, главноуправляющий землеустройством и земледелием А. В. Кривошеин в письме министру иностранных дел С. Д. Сазонову определяет, какие территории Османской империи и Персии с экономической точки зрения необходимо присоединить. Это восточная часть Черноморского побережья – Трапезундский вилайет (от русской Аджарии до порта Самсун) и собственно Турецкая Армения (Эрзерумский, Ванский и часть Битлисского вилайета). В Персии для хозяйственного освоения предполагалось забрать провинции Гилян и Мазендеран, завоеванные еще в 1723 г. Петром I, но позднее возвращенные Персии. Гипотетически рассматривалось присоединение всего персидского Азербайджана[543]. Управление необходимо было налаживать с учетом экономической привлекательности региона. Трапезундский вилайет должен был стать важным курортным регионом. Там даже начали раскупать земли под строительство дач. Документально планы раздела Азиатской Турции были зафиксированы путем обмена дипломатических нот между Россией, Англией и Францией в апреле – мае 1916 г. К России по настоянию Сазонова отходили Эрзерум, Трапезунд, Ван, Битлис и часть Курдистана[544]. Турецкая Армения делилась на две неравные части – русскую и французскую.

В 1915–1916 гг. в результате серии успешных операций русской армии были заняты крупные города Турции: Эрзерум, Ван, Эрзинджан, Битлис, Ризе и, разумеется, имевший не только военное, но и большое политическое значение порт Трапезунд (Трабзон). Появилась необходимость наладить систему управления огромными оккупированными территориями. Наибольшую проблему с точки зрения управления составлял Ванский округ, где кроме национального турецко-армянского конфликта большое значение имел курдский элемент. Шайки курдов, руководимые турецкими офицерами, доставляли немало неприятностей тыловым структурам русской армии, отвлекали силы, сеяли панику среди мирного населения. Нападения курдских повстанцев на город Ван продолжались весь 1916 г., самое крупное их наступление пришлось на 13–15 ноября[545]. Серьезный очаг гуманитарной напряженности существовал в Артвине, куда ринулись толпы турецких граждан из охваченных голодом прифронтовых районов[546].

Инициатором создания системы гражданского управления и военно-полицейского надзора в Турции можно назвать командующего Кавказской армией генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича. Еще 17 мая 1915 г. он направил главнокомандующему Кавказской армией и наместнику графу И. И. Воронцову-Дашкову телеграмму: «Ввиду занятия нашими войсками обширного района в Ванском вилайете и необходимости установить в этом районе управление населением на прочных основаниях и трудности справляться с этой задачей войсковым начальникам, ходатайствую перед Вашим Сиятельством о назначении туда соответствующих опытных гражданских чиновников с необходимым числом стражников»[547].

Первоначально речь шла о создании отдельного Ванского военного генерал-губернаторства. В связи с отказом МВД направлять в район чинов конно-полицейской стражи, военные предполагали обойтись своими силами[548]. В мае же наместнику на Кавказе поступила пространная записка состоявшего при штабе военного округа генерал-лейтенанта М. Н. Дрягина на ту же тему[549]. Началась продлившаяся почти целый год разработка нормативного документа об управлении оккупированными территориями. За концептуальную основу был положен проект Положения об управлении Дагестанской областью, составленный князем А. И. Барятинским в 1860 г. на завершающем этапе Кавказской войны.

Интересно, что генерал Дрягин в самом начале войны, после занятия русскими войсками Баязетского санджака, недолгое время успел побывать в должности «военного губернатора и начальника ближайшего тыла в пределах Турции в районе действия Эриванского и Макинского отрядов»[550]. Однако структура эта, существовавшая более на бумаге, чем на деле, не прижилась и была ликвидирована уже к весне 1915 г. Вообще особенность российской администрации на оккупированных территориях Турции заключалась в ее изменчивости, зависимости от ситуации на фронте и воли военного начальства. Различные административные единицы время от времени создавались, переформировывались, сливались по мере необходимости вплоть до введения положения об управлении занятыми областями летом 1916 г., когда возникла некоторая определенность со структурой, подчиненностью и набором управленческих задач. Организация оккупационной администрации в Турции резко контрастирует с аналогичной в австрийских землях Галиции и Буковины, более стабильной и независимой от военных властей, в том числе и в политическом аспекте.

Первоначально учредить всеобъемлющую структуру управления всей оккупированной территорией Османской империи не удалось. Поэтому на основе штатов управления округами Карсской области был разработан и вскоре одобрен наместником Воронцовым-Дашковым штат административных военных управлений в занятых неприятельских областях. Штат был объявлен в приказе Верховного главнокомандующего от 4 июля 1915 г. Именно с этой даты можно говорить о формировании русской оккупационной администрации в Турции[551]. Было учреждено шесть округов с центрами в Ване, Сарае, Баязете, Диадине, Арджише и Башкале под общим руководством командира 4-го Кавказского армейского корпуса генерала от инфантерии П. И. Огановского[552]. К начальникам округов «придавался» минимальный штат рядовых и унтер-офицеров. Компенсировать отсутствие полицейского аппарата управления должны были казаки-добровольцы Кубанского войска. Им было предложено безвозмездно переселиться на занятые территории для ведения сельского хозяйства и несения службы. В июне 1915 г. таких желающих набралось 269 человек.

Вскоре на основе районов военных действий были учреждены укрупненные территориальные единицы на правах генерал-губернаторств. В состав района входили административные округа, начальникам которых была доверена непосредственная работа по управлению территориями. 18 сентября 1915 г. великий князь Николай Николаевич утвердил Инструкцию о начальниках округов, подробно, с учетом накопившегося за два месяца опыта описавшую их полномочия[553]. Одной из причин необходимости точного разграничения полномочий и вопросов подчинения стал конфликт военных и гражданских властей в Ванском округе.

Округа были сформированы в соответствии с административно-территориальным делением Османской империи, но с учетом этнографических особенностей местности. Начальники округов назначались теперь не генерал-губернатором Пешковым, а командующим армией Юденичем из числа его офицеров. В случае наличия в местности военного гарнизона разрешалось начальнику округа совмещать и должность командира гарнизона. Канцелярия начальника округа формировалась из командированных штатных военных чиновников и нижних чинов, а переводчики и стражники могли быть вольнонаемными. Округ состоял из мелких административных единиц трех типов: нахия (волости), карие (сельские общества) и больших торговых и административных центров. Руководство этими административными единицами осуществляли должностные лица из местных жителей, назначенные начальником округа или зачастую выбранные населением. Более того, гражданско-правовые споры между местным населением разрешалось отдавать на рассмотрение местным судам. Таким образом, система управления не только учитывала религиозные и национальные особенности территории, но и давала населению определенные политические права, вводила низовое самоуправление под контролем военных властей. Нельзя не отметить разумность этой меры, причин которой было несколько. Во-первых, в генерал-губернаторстве не хватало специалистов со знанием турецкого и армянского языков, знакомых с местной спецификой. Во-вторых, представители местной элиты куда лучше справлялись с восстановлением нормального функционирования хозяйственной жизни и низового судопроизводства, нежели армейские офицеры.

Функции начальника округа были трех типов. Военные обязанности подразумевали оказание содействия войскам фуражом, топливом, квартирами, транспортом и санитарной помощью. Административные функции определялись как «поддержание порядка путем восстановления нормальной жизни во всем округе» вкупе с кадровой политикой. Для осуществления непосредственного направления повседневной жизни населения округа создавались хозяйственные комитеты. Политическая функция включала в себя проведение русской государственной политики на местах и разведывательную работу. Последний тип задач определялся напрямую штабом армии.

Юденич обязал начальников округов бороться со злоупотреблениями войск по отношению к мирным жителям, принуждать военных расплачиваться с населением за реквизированное имущество. Любые реквизиции могли осуществляться только с ведома начальника округа. По отношению к населению начальники округов обладали широкими полномочиями по поддержанию порядка. К санкционным мерам относились штраф до 3000 руб., тюремный арест до трех месяцев и немедленная высылка опасных в политическом плане элементов за пределы округа. Для поддержания порядка в экстренных случаях разрешалось прибегать к помощи войск. Но основой обеспечения безопасности и проведения распоряжений в жизнь стали сотни стражников, по одной на округ.

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК