Начальник Генштаба

Из финской войны руководство СССР сделало необходимые выводы, и начались перестановки в военной элите страны. 4 июля 1940 г. К. А. Мерецкову было присвоено звание генерала армии. Через два месяца после этого он был назначен начальником Генерального штаба.

18 сентября 1940 г. нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Мерецков представили Сталину и Молотову доклад, в котором излагались основы стратегического развертывания войск Красной армии на западных и восточных границах страны. Доклад был составлен с учетом большой вероятности того, что в ближайшие два года начнется война на западе, которой может сопутствовать и нападение с востока, со стороны Японии. На западе самым вероятным противником была Германия. Авторы доклада предположили, что основным направлением немецкого удара будет путь на Минск. При этом финские войска могут пойти на Ленинград, а румынские — поддержать немцев на южном направлении. Авторы доклада строили варианты обороны на том, что атаку удастся быстро отразить и перейти в контрнаступление.

В первых числах января 1941 г. в Генштабе была проведена первая из оперативно-стратегических игр, основанных на материалах совещания и отображавших в том числе и последние действия немецких войск в Европе. Вот как эти события описывает военный историк Владимир Дайнес:

«В ходе первой игры в течение 2–6 января „восточными“ (Северо-Западный фронт) командовал генерал Д. Г. Павлов (в то время — командующий войсками Западного особого военного округа), а „западными“ (Северо-Восточный фронт вероятного противника в войне) — Г. К. Жуков. По условиям игры „западные“ в союзе с „северо-западными“, „северными“ и „юго-западными“ выступили против „восточных“. Они упредили „восточных“ в развертывании и 15 июля 1941 г. начали наступление. Почему наступление условного противника началось именно 15 июля? Этот срок советское руководство считало наиболее вероятным началом нападения Германии на СССР.

Учитывая, что фронт „восточных“ приобрел общее превосходство над „западными“, Павлов принял решение разгромить их до подхода резервов противника. Поначалу атакующие удары „восточных“ возымели успех, но затем ситуация изменилась. Подтянув резервы, Жуков сформировал крупную группировку войск и мощным ударом прорвал фронт „восточных“. Одновременно контрударом были разгромлены силы „восточных“, переправившиеся через Западный Буг, а затем была окружена и уничтожена еще одна крупная группировка противника. Еще около 20 стрелковых дивизий и четыре танковые бригады „восточных“ к моменту окончания первой игры оказались под угрозой полного окружения и разгрома.

В ходе второй игры роль Г. К. Жукова изменилась — теперь он командовал Юго-Западным фронтом „восточных“. По условиям второй игры на стороне „западных“ действовали теперь два фронта — Южный и Юго-Восточный. Войска Южного фронта возглавлял Ф. И. Кузнецов (командующий войсками Прибалтийского особого военного округа), Юго-Восточного — Д. Г. Павлов. По легенде игры „западные“ в союзе с „юго-западными“ и „южными“ начали войну против „восточных“, перейдя в наступление двумя упомянутыми фронтами.

И вновь Жуков продемонстрировал недюжинный оперативный талант, стремясь прежде всего бить противника по частям, не допуская соединения его ударных группировок. Умело концентрируя собственные силы, нанося удары в стыки противостоящих соединений, используя ложные маневры, он в конце концов разъединил армии „западных“ на отдельные оперативные группы и подготовил внушительный удар стратегического значения».

Разбор оперативно-стратегических игр проводил лично Сталин. На этот раз он был явно не в духе и произнес две-три резкие реплики в адрес докладчика — начальника Генштаба Мерецкова. Тот явно стушевался и начал сбиваться. Сталин был раздосадован неудачей «восточных» в первой игре и объяснением Мерецкова, что «западные» в начале игры имели большое преимущество, особенно в танках и авиации. По воспоминаниям Жукова, Сталин остановил его: «Откуда вы берете такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск».

Павлова, начавшего говорить, Сталин перебил:

— В чем кроются причины неудачных действий войск «красной» стороны?

— В военных играх так бывает, — Павлов попытался перевести ситуацию в шутливое русло.

— Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось, — вознегодовал Сталин.

После этого Жуков попросил слова и сообщил, что, по его мнению, «в Белоруссии укрепленные рубежи (УРы) строятся слишком близко к границе и они имеют крайне невыгодную оперативную конфигурацию, особенно в районе Белостокского выступа. Это позволит противнику ударить из района Бреста и Сувалки в тыл всей нашей белостокской группировки. Кроме того, из-за небольшой глубины УРы не могут долго продержаться, так как они насквозь простреливаются артиллерийским огнем».

По поводу УРов тут же началась перепалка между Жуковым, Молотовым и Ворошиловым. Жуков продолжать выступление не стал.

— Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генерального штаба. Надо заменить Мерецкова, — бросил Сталин.

Но есть и другая, немного отличающаяся в «интонациях» от жуковской, формулировка завершения этой истории с совещанием и отставкой К. А. Мерецкова, изложенная им самим.

«Мне было предложено охарактеризовать ход декабрьского сбора высшего командного состава и январской оперативной игры, — вспоминал Мерецков. — На все отвели 15–20 минут. Когда я дошел до игры, то успел остановиться только на действиях противника, после чего разбор фактически закончился, так как Сталин меня перебил и начал задавать вопросы.

Суть их сводилась к оценке разведывательных сведений о германской армии, полученных за последние месяцы в связи с анализом ее операций в Западной и Северной Европе. Однако мои соображения, основанные на данных о своих войсках и сведениях разведки, не произвели впечатления. Тут истекло отпущенное мне время, и разбор был прерван. Слово пытался взять Н. Ф. Ватутин. Но Николаю Федоровичу его не дали. И. В. Сталин обратился к Народному комиссару обороны. С. К. Тимошенко меня не поддержал.

Более никто из присутствовавших военачальников слова не просил. Сталин прошелся по кабинету, остановился, помолчал и сказал: „Товарищ Тимошенко просил назначить начальником Генерального штаба товарища Жукова. Давайте согласимся!“»

После четырех месяцев руководства Генеральным штабом Мерецкова снова назначили на прежнюю должность заместителя народного комиссара обороны СССР по боевой подготовке. В этот период он много времени проводил в поездках по военным округам (Ленинградскому, Киевскому и Западному), часто бывал на проводимых в них военных учениях. Именно во время проверки в Западном особом округе боеготовности авиации (по распоряжению Сталина) Мерецков увидел собственными глазами, как на аэродром во время военных учений приземлился немецкий самолет. В ходе служебного расследования выяснилось, что командующий округом, по указанию начальника Гражданской авиации СССР, разрешил принимать на данном военном аэродроме немецкие пассажирские самолеты. Мерецков отправил телеграмму о неправильных действиях командования военной авиацией округа на имя Сталина. До начала Великой Отечественной войны оставалось всего несколько дней…