Генерал-инспектор бронетанковых войск

16 января 1942 г. Гудериан получил официальное назначение в отдел пополнения штаба 3-го армейского корпуса, де-факто оставшись не у дел. Только спустя год, после немецкого поражения под Сталинградом, 1 марта 1943 г., он был назначен на должность генерал-инспектора бронетанковых войск. Отвечая за модернизацию бронетанковых частей, Гудериан сумел наладить оперативное деловое взаимодействие с министром вооружений и снабжения Третьего рейха Альбертом Шпеером, что позволило не только увеличить количество выпускаемых Германией танков, но и внести необходимые улучшения в их конструкцию.

В этот период Гудериан часто бывал на стрельбищах и танковых испытательных полигонах, инспектировал заводы и сопутствующие производства. Гудериан также неоднократно встречался с Гитлером и спорил с ним по стратегическим вопросам.

Во время совещания в ставке Гитлера по утверждению плана операции «Цитадель» 3 мая 1943 г. Гудериан снова столкнулся с фельдмаршалом фон Клюге, отстранившим его от командования танковой армией в конце декабря 1941 г. Дело дошло до вызова на дуэль, который прислал ему фон Клюге, призвавший, по словам Гудериана, в посредники самого фюрера. Но Гитлер поединок запретил.

Через несколько часов после неудачного покушения 20 июля 1944 г. и раскрытия заговора против Гитлера среди военных, в котором Гудериан не участвовал, он был назначен начальником Генерального штаба сухопутных войск и по совместительству остался генерал-инспектором бронетанковых войск. При этом Гудериана включили в состав военного трибунала, который рассматривал дела офицеров-заговорщиков и тех, кто был заподозрен в участии в заговоре 20 июля.

Гудериан трезво оценивал достоинства и недостатки Верховного командования вооруженных сил: «Фельдмаршал Кейтель был неплохой человек и добросовестно старался выполнять свои обязанности; но вскоре он подпал под влияние Гитлера и чем дальше, тем больше терял способность сопротивляться его гипнозу. Свою нижнесаксонскую преданность он сохранил до самой смерти. Гитлер знал, что он может полностью положиться на этого человека, поэтому он и держал Кейтеля на такой должности, хотя и знал, что он неблестяще разбирается в вопросах стратегии. Фельдмаршал не оказывал влияния на ход операций; он больше занимался административными вопросами, т. е. выполнял функции бывшего военного министерства. Несчастье Кейтеля было в том, что он не находил в себе сил протестовать против приказов Гитлера, противоречащих международному праву и морали. Только этим можно объяснить, что так называемый „приказ о комиссарах“ и директива „Ночь и туман“ были спущены в войска. За эту слабость он и поплатился в Нюрнберге своей жизнью; его семье не разрешили даже оплакать урну с его прахом.

Генерал-полковник Йодль, начальник штаба оперативного руководства вооруженными силами, осуществлял с апреля 1940 г., со времени кампании в Норвегии, фактическое руководство операциями вооруженных сил. Так же как и Кейтель, он был порядочным человеком, но поддался влиянию Гитлера. Однако не был так сильно зачарован последним, как Кейтель, и поэтому более критично относился к фюреру. После спора с Гитлером в период Сталинградской битвы Йодль весь погрузился в работу, которую он выполнял в основном самостоятельно, не прибегая к помощи технических сотрудников. Он был замкнут и уступал в вопросе о реформе военного и политического руководства, а также в вопросе реорганизации Генерального штаба. И только в последние дни войны он в корне изменил свои взгляды. Йодль разделил горькую участь Кейтеля. Оба эти генерала смогли бы многое предотвратить в судьбе нашего народа, если бы они по-другому относились к Гитлеру…»

Гудериан неоднократно спорил с Гитлером, выступая против его идеи объявления городов «крепостями» и обороны их до последнего солдата, в результате чего немецкие войска попадали в «котлы». Один из последних конфликтов между Гитлером и Гудерианом произошел, когда тот пытался спасти окруженную группу армий «Курляндия» (ранее называвшуюся группой армий «Север»), державшую оборону в «Курляндском котле». Помимо этого, предвидя крах Третьего рейха, Гудериан настаивал на ведении с неприятелем переговоров и заключении мира, не дожидаясь окончательного военного разгрома Германии.

В декабре 1944 г. Гитлер провел совещание немецкого генералитета, посвященное плану нанесения удара в Арденнах. Гудериан, начальник Генерального штаба, отвечающий за Восточный фронт, выступил против. Гитлер в ответ заявил: «Вам нет нужды пытаться поучать меня. Я командовал германской армией в ходе войны в течение пяти лет и за это время приобрел больше практического опыта, чем любой господин из Генштаба мог надеяться когда-либо получить. Я изучал Клаузевица и Мольтке, прочитал все труды Шлиффена. Я лучше разбираюсь в обстановке, чем вы».

9 января 1945 г. Гудериан, отправившийся на прием к Гитлеру, взял с собой начальника разведки на Востоке генерала Гелена, который, используя принесенные карты и схемы, пытался объяснить Верховному главнокомандующему Германии опасность положения немецких войск накануне ожидаемого наступления русских на севере. По словам Гудериана, «Гитлер окончательно потерял самообладание, заявив, что карты и схемы „абсолютно идиотские“, и приказал, чтобы я посадил в сумасшедший дом человека, подготовившего их. Тогда я вспылил и сказал: „Если вы хотите направить генерала Гелена в сумасшедший дом, тогда уж отправляйте и меня с ним заодно“». По словам Гитлера, на Восточном фронте «еще никогда ранее не было такого сильного резерва, как сейчас», на что Гудериан возразил: «Восточный фронт подобен карточному домику. Если его прорвут хотя бы в одном месте, все остальное рухнет».

Спустя три дня его слова сбылись — советская группа армий под командованием И. С. Конева устремилась в Силезию, а армии под командованием Г. К. Жукова форсировали Вислу к северу и югу от Варшавы. Это было одно из крупнейших наступлений Красной армии за всю войну. Остановить победоносные советские войска было некому…

О шансах фольксштурма Гудериан говорил с нескрываемым скепсисом: «…ни командиров, ни оружия, не говоря уже о том, что руководство национал-социалистской партии выдвигало на руководящие посты не опытных командиров, а партийных фанатиков. Мой старый боевой товарищ генерал фон Витерсгейм был рядовым, в то время как его ротой командовал никогда не служивший в армии партийный деятель. В таких условиях бравые солдаты, готовые на самопожертвование, больше занимались совершенно бессмысленным разучиванием германского приветствия вместо изучения и овладения оружием».

28 марта 1945 г. Гудериан вновь ввязался на совещании в спор с Гитлером, и фюрер вознегодовал: «Генерал-полковник Гудериан! Ваше здоровье говорит о том, что вы нуждаетесь в немедленном шестинедельном отдыхе!» Тот немедленно отозвался: «Я ухожу в отпуск» — и пошел к двери. Но фюрер потребовал, чтобы Гудериан остался до конца совещания, и тот молча вернулся на место.

В конце Гитлер вновь повторил: «Пожалуйста, подумайте о восстановлении своего здоровья. За шесть недель обстановка станет критической. Тогда вы мне и будете особенно нужны. Куда вы хотите поехать?» Кейтель посоветовал поехать в Бад-Либенштейн. Гудериан не без ехидства заметил, что там уже американцы. «Вот что? Тогда в Гарц, в Бад-Заксу», — предложил Кейтель.

«Я поблагодарил его за участие, — вспоминал потом Гудериан, — заметив, что сам выберу себе место отдыха, причем такой курорт, который противнику не удастся занять в течение 48 часов». Он навсегда покинул бункер Гитлера, на прощание услышав от Кейтеля, что фюреру возражать не следует…

«Вечером я прибыл в Цоссен. Жена встретила меня словами: „Почему же так поздно?!“ Я ответил: „Зато в последний раз. Я ушел в отпуск“. Мы бросились друг другу в объятия. Для нас это было спасение. 29 марта я распрощался со своими коллегами, передав все дела Кребсу, собрал все свои вещи (их было очень немного) и 30 марта вместе с женой покинул Цоссен».

Гудериан уехал в австрийский Тироль, где 10 мая 1945 г. был арестован американцами как военный преступник, в 1946 г. был помещен в тюрьму в Аллендорфе, а затем в Нойштадте, освобожден в июне 1948 г. Гудериан выступал на Нюрнбергском трибунале в качестве свидетеля. Советский Союз предпринял попытку обвинить Гудериана в совершении военных преступлений на территории СССР, но прямых доказательств не нашлось, и союзники по антигитлеровской коалиции не поддержали это предложение. Отставной немецкий военачальник выступал за восстановление довоенных европейских границ, писал мемуары, в которых рассказывал о былых сражениях, роли танковых войск и многочисленных стратегических ошибках Гитлера.

Умер Хайнц Гудериан 15 мая 1954 г. в баварском городке Швангау.