Джеймс Чэйс Нерожденная империя Бисмарка

Джеймс Чэйс является редактором «Уорлд Джорнэл» и профессором международных отношений в Бард-колледже. Его перу принадлежит биография Ачесона.

«Эта династия идет к концу», — заметил Бисмарк, глядя на отступление императора Наполеона III после поражения французской армии при Седане 1 сентября 1870 года[254]. Менее двух месяцев спустя[255] французский маршал Ашиль Базен сдался пруссакам при Меце с 6000 офицеров и 173 000 солдат. Еще через три месяца, 18 января 1871 года, в Зеркальном зале Версальского дворца было провозглашено создание Германской Империи.

Поражение Франции отнюдь не являлось неизбежным. Французская армия располагала достаточным количеством живой силы, а по качеству вооружения в некоторых аспектах даже превосходила прусскую. Новая, более скорострельная и дальнобойная французская винтовка существенно усилила огневую мощь пехоты. Помимо того, французы располагали митральезами — этот прообраз пулемета представлял собой пакет из двадцати пяти стволов, стрелявших один за другим после простого поворота ручки[256]. Капитуляция Франции стала результатом отвратительного руководства.

 Оказавшаяся в спячке после Седана и Меца хваленая «furia francese» так больше нигде и не проявилась. Даже когда две германские армии под командованием графа Хельмута фон Мольтке обложили Париж, воля располагавшего численным превосходством коменданта французской столицы оказалась парализованной настолько, что он не смог оказать сопротивления[257].

Несмотря на то что командующим армией вплоть до Седана числился сам Наполеон III, французские войска оказались практически неуправляемыми. А ведь если бы они не отсиживались в крепостях, а перешли в наступление раньше, пруссакам, вполне вероятно, пришлось бы остановиться — а Германская Империя в том виде, в каком мы ее знаем, так бы и не возникла.

Но без империи Бисмарка не было бы и империи кайзера Вильгельма — а также стремления к силе ради силы, французского реваншизма из-за Эльзас-Лотарингии и Первой Мировой войны. Значит, в 1919 году не состоялось бы подписание Версальского мира, а следовательно, потом не разразилась бы Вторая Мировая. Помимо того, не будь Первой Мировой войны, большевики не совершили бы революцию, не возник Советский Союз и, соответственно мир не познакомился бы с «Холодной войной». Ход истории в последние 150 лет со всеми ужасами нашего века — века тотальных войн — мог бы быть совершенно иным. Однако Луи Бонапарт, никчемный племянник величайшего военачальника нового времени, лишил Европу ее лидирующей роли.