КТО ЭТО?

КТО ЭТО?

Первый слабый намек канул бы в Лету, если бы не дотошная начальница «отдела жалоб» ФБР в Сан-Франциско.

К сведению борцов против отечественных стукачей: американцы официально поощряют это полезное для родины дело, в ФБР приходит масса наветов на соседей, жалоб от одиноких вдов, исповедей алкоголиков, фантазий психопатов, сообщений о преступлениях родственников, друзей и сослуживцев. Вся эта пестрая почта тщательно фильтруется, дабы обнаружить среди навоза жемчужное зерно.

11 мая 1984 года эта начальница прочитала написанное на машинке письмо: «Дорогой сэр, я уже несколько лет занимаюсь шпионажем и передал совершенно секретные кодовые книги, технические инструкции к шифровальным машинам, секретные телеграммы и т. д. До определенного момента я не знал, что эта информация уходила в Советский Союз, с тех пор меня мучит раскаяние. Цель этого письма — дать возможность ФБР вскрыть важнейшую шпионскую сеть. Мне известно, что мой контактер завербовал в нее по крайней мере еще трех человек…» Далее аноним высказывал желание сотрудничать с ФБР при гарантии полного освобождения от уголовного преследования. Хитрец предлагал общаться через полосу уличных объявлений в газете «Лос-Анджелес Таймс» и выбрал себе псевдоним Рус.

Попытки ФБР установить его личность результатов не дали.

ОТКРОВЕНИЯ АЛКОГОЛИЧКИ

Так бы и остались эти анонимные письма в архивах ФБР, если бы не алкоголичка Барбара Уокер, бывшая жена Джона Уокера, отдавшая ему руку и сердце в 1957 году. Ее муж был моряком и исповедовал католицизм, один за другим у них родились четверо детей…

Подозрения появились у нее в 1968 году, когда муж служил на базе подводных лодок в Норфолке, одновременно владея небольшим кафе. Кафе прогорело. Однако, на удивление Барбары, благосостояние семьи вдруг резко пошло вверх: они переехали в дорогую квартиру, накупив первоклассной мебели, приобрели две яхты, одна из которых стоила более пяти тысяч долларов — по тем временам сумма немалая.

Обеспокоенная, Барбара однажды вечером залезла в письменный стол мужа и обнаружила там миниатюрную фотокамеру «Минокс» и железную коробку, в которой лежали свернутая в рулоны пленка, схема местности, фотографии дорог, деревьев, кустов с указательными стрелками и записка: «Эта информация нам не нужна, требуется информация о роторе (составная часть шифровальной машины. — М. Л.)». Тут Барбара увидела мужа, стаявшего в дверях с перекошенным лицом.

— Предатель! Предатель! — заорала она.

— Заткнись! — крикнул он и крепко съездил ей по физиономии.

С тех пор Уокер не отрицал, но и не признавал причин своих побочных доходов, порой он даже осторожно затрагивал эту тему, говоря, что заключил контракт с «ними» на поставку секретной информации.

Иногда, хорошо поддав, Барбара угрожала разоблачить мужа, он отвечал матом: кому интересна эта истерика алкоголички?

Тем не менее от неведомо откуда свалившихся денег она не отказывалась, покупки семья делала отнюдь не маленькие: небольшой самолет, плавучий дом, участки земли для строительства. Кроме того, папаша любил водить своих детей в дорогие рестораны, покупал им роскошные вещи и вывозил на фешенебельные курорты.

Подозрения не мешали Барбаре счастливо жить с мужем до 1976 года. После развода она взяла с собою двух младших детей, Лауру и Майкла, и поселилась с престарелой матерью в штате Мэн. Напившись, не раз убеждала своих детей, что их папа — шпион, однако тогда они этого не понимали.

ПО СТОПАМ ОТЦА

17 ноября 1984 года Барбара наконец набралась смелости и изложила агенту ФБР некоторые факты шпионской деятельности мужа в период его работы на флоте: дважды она выезжала с ним в окрестности Вашингтона и ожидала в машине, пока он, захватив рюкзак с разным тряпьем, на дне которого лежала пленка, уходил в лес. Потом, проехав несколько миль, он снова скрывался в лесу и возвращался оттуда с деньгами, запрятанными в пакет. Барбара заявила, что ее бывший муж несколько лет назад пытался убедить дочку Лауру передать ему армейские секретные документы.

Агент ФБР не поверил рассказу возбужденной алкоголем женщины: занятие целой семьи шпионажем выглядело фантастическим, однако он написал отчет о беседе, сделав пометку, что никакого расследования не требуется. Отчет ушел в бостонское отделение ФБР, где его без всякого интереса просмотрел какой-то бюрократ и направил в архив. Так бы и закрылась вся эта история, если бы 24 января 1985 года Лаура Уокер не позвонила прямо в бостонское отделение ФБР и не высказала удивление, почему папочка до сих пор на свободе.

Агенты взяли быка за рога и навестили Лауру, которая поведала, что, когда она служила в армии, отец неоднократно предлагал продать секретные документы. Дело дошло до того, что он настаивал на аборте — лишь бы она не увольнялась из армии, а росла по службе, пробиваясь к шифрам и другим средствам коммуникации. В феврале 1982 года он предложил ей вновь поступить на работу в армию, обещая выплачивать 500 долларов ежемесячно и крупные разовые суммы при получении от нее секретных документов.

Барбара и Лаура еще больше оживили картину, добавив, что не исключают шпионских действий и брата Джона — Артура Уокера, который уже двенадцать лет как уволился с флота, а также некоего Джерри Вентворта, тоже служившего на флоте (отчаянный поиск последнего не дал никаких результатов).

По указанию ФБР Лаура позвонила отцу и перечислила места работы, которые ей якобы предлагали: в армейском резерве, на фирме «Кодак» и в ЦРУ. Правда, кандидаты на работу в ЦРУ проходили проверку на детекторе лжи, и это вызывало у нее опасения. Уокер не имел контактов с дочкой уже три года и вел себя сдержанно, однако кое-где он «прокололся» (естественно, телефонный разговор записывался ФБР на пленку), заявив, что ее боязнь детектора лжи вполне оправданна, и припомнив, что совсем недавно ее мамочка-психопатка во время их краткой встречи в Норфолке угрожала «раскрыть некоторую информацию».

ДЖОН УОКЕР

Получив разрешение суда и министерства юстиции, ФБР приступило к активной разработке Джона Уокера. Тут контрразведчикам повезло: однажды, когда Барбара приехала в Норфолк повидаться с дочерью, с ней по телефону связался сам Уокер и потребовал личного свидания.

— Я знаю, о чем ты хочешь со мной поговорить, но не беспокойся, у меня хватает смелости на это. — Барбара хорошо помнила инструкции ФБР не волновать Джона.

Она боялась встречи с ним, но он все-таки вытянул ее на рандеву.

— Ты убила курицу, клавшую золотые яйца. Если бы из-за твоих угроз я не уволился из флота, то сейчас обладал бы состоянием в миллион долларов. Если ты что-нибудь скажешь, то испортишь карьеру Майклу!

— А что, Майкл тоже замешан в этом? — испугалась Барбара.

— Нет-нет, — успокоил ее Джон.

Барбара прекрасно сыграла свою роль: она не только успокоила Уокера, но и получила дополнительные подтверждения его вины. К тому времени все официальные материалы на Джона Уокера тщательно изучались в ФБР.

Окончив школу, он в семнадцать лет поступил на флот, где от рядового матроса дослужился до унтер-офицера. Многие годы имел доступ к шифрам и секретным документам на военных судах и подлодках, а также в штабе Атлантического флота. Характеризовался по службе как лояльный гражданин и патриот флотской службы, которой очень гордился. В характеристиках отмечались присущее ему чувство чести, прямота и откровенность, склонность к шуткам, желание работать над собой (он учился на различных курсах), безупречное поведение и преданность делу. После ухода с флота сумел приобрести репутацию прекрасного частного детектива, клиенты верили ему и были довольны его работой.

Правда, при более глубоких раскопках вырисовывалась воистину сатанинская фигура, подчинявшая всех и вся своим меркантильным целям. Оказалось, что еще в школе Уокер совершил четыре серьезные кражи и поступил на флот, чтобы избежать наказания. Жену он называл не иначе, как «сука», детей — «маленькими мерзавцами», родственников — «пьяницами». В свое время, когда у него прогорело дело, он пытался заставить Барбару заняться проституцией, специально втянул ее в шпионаж и фактически сделал сообщницей. Как частный детектив не раз нарушал закон и даже участвовал в похищении людей в целях получения выкупа.

Наружное наблюдение, выставленное за Уокером, не дало результатов ФБР столкнулось с опытным конспиратором.

ВИТВОРТ — РУС

Тем временем дело получило новый поворот. Аналитики ФБР пришли к выводу: Рус и есть тот самый таинственный Джерри Вентворт. Снова дали объявление в газету. Ответа не последовало.

Оказалось, несколько лет назад Лаура побывала у Вентворта, однако адрес его забыла, дважды звонила ему по телефону… Лауру заставили хотя бы приблизительно припомнить маршрут, которым она следовала к Вентворту, и его дом. ФБР даже обнаружило нечто, похожее на ее описания, но никакого Вентворта там не было и в помине. Подняв телефонные книги за 1982 год, нашли номер, по которому звонила Лаура, однако он принадлежал некоему Джерри Витворту. Не ошиблась ли дочь шпиона? Лаура это допускала.

Тут же ФБР установило личность Витворта: 1939 года рождения, с 1962 по 1983 год служил на флоте, последние десять лет был связан с шифрами и другими видами коммуникаций на кораблях и в береговой охране. Более того, в его обязанности входило хранение шифров, кодовых книг и инструкций к шифровальным машинам. Оказалось, с 1970 по 1971 год Уокер был начальником Витворта. Теперь аналитики не сомневались, что Витворт и есть Рус.

ОСЕЧКА

Уже шесть недель ФБР подслушивало телефон Уокера, поражаясь живописности его мата, но никаких зацепок получить не удавалось.

17 мая в Пенсильвании у него умерла тетка, однако он сообщил родственникам, что в воскресенье — день ее похорон — занят служебными делами и не сможет проститься с покойной. Это насторожило ФБР: обычно Уокер по воскресеньям не работал, да и по телефону ни с кем не договаривался. Что же это за дела? На операцию были брошены сливки ФБР.

Утром в воскресенье Уокер вышел из своего двухэтажного дома в Норфолке и уселся в «Шевроле», одет он был по-дорожному. Проехав по городу, внимательно наблюдал в зеркальце за идущими сзади машинами, дважды останавливался, выехал на шоссе, развернулся, добрался до автострады и взял курс на Вашингтон.

Наружное наблюдение сразу усмотрело в действиях Уокера профессиональную проверку и старалось держаться от него на расстоянии, поддерживая связь по радио. Движение в сторону Вашингтона еще больше настораживало: из показаний Барбары следовало, что, во всяком случае с 1976 года, с Уокером работала через тайники вашингтонская резидентура. К слежке за шпионом подключились специальные самолеты ФБР, но его часто выпускали из вида из-за густых деревьев вдоль пути. Наружники боялись идти в хвосте: дорога была извилистой, и держать Уокера без риска раскрыть себя оказалось невозможно. Неудивительно, что в 5 часов вечера наружна его потеряла.

Спускались сумерки, агенты были в отчаянии. Но тут удача: около 8 часов наружна неожиданно зафиксировала машину Уокера. В 8.15 он запарковал машину, вышел и стал что-то высматривать. В 8.20 на дороге появилась машина голубого цвета с дипломатическим номером, принадлежавшим советскому посольству, в частности, как тут же установило ФБР, третьему секретарю посольства Алексею Ткаченко, проходившему по учетам как сотрудник КГБ. В машине сидели его жена и ребенок — обычная уловка для выезда на «прогулку» в воскресенье. Наружна побоялась брать в оборот Ткаченко, но, погасив фары, продолжала следить за Уокером. В 8.30 он вышел из машины, подошел к мусорному ящику на стоянке, после чего уехал. Подскочившие агенты увидели в мусорнице пустую жестяную банку из-под воды, что для профессионалов почти наверняка означало сигнал: я прибыл в район, заложил материалы в свой тайник и изыму материалы из вашего…

Тут произошла путаница: агент ФБР положил банку на место, дабы ее увидел Ткаченко, и предупредил идущую во втором эшелоне бригаду наружников, что потом банку необходимо изъять как вещественное доказательство (на ней должны остаться отпечатки пальцев), однако наружники поспешили и прихватили банку с собой.

В 9.08 Ткаченко, не увидев банки и решив, что операция сорвалась, преспокойно выехал из района. Уокер тем временем остановился, вышел из машины, немного побродил около леса и уехал в город, где бесцельно бродил по торговому центру, явно убивая время. Тщательно обыскав место у леса, наружники обнаружили рюкзак с вещами, под которыми лежала фотопленка.

В 10.15 Уокер вновь появился в районе тайников. Выехав на место, где оставил рюкзак, ничего там не обнаружил и направился к другому тайнику. В чем дело? Ткаченко взял документы, но почему ничего не оставил? Такого в практике работы с КГБ никогда не случалось. Расстроенный, Уокер уехал в город и остановился в мотеле.

АРЕСТ

ФБР уже получило указание арестовать его без всякого ордера (!) — птичка могла ускользнуть из капкана.

В 3.30 утра агент ФБР позвонил в номер Уокера и, прикинувшись портье, попросил его спуститься вниз;· ибо в его машину врезался фургон.

Уокер лениво вышел из комнаты, осмотрел лестницу и вернулся обратно. Через несколько минут, когда он снова вышел, двое агентов с револьверами в руках уже мчались ему навстречу по коридору. Уокер выхватил из кармана револьвер и прице. шлся.

— ФБР! Бросить оружие!

Уокер тут же понял, что сопротивление бесполезно, револьвер глухо стукнулся об пол. Его поставили лицом к стене, надели наручники, сняли парик (он прикрывал им лысину), очки, пояс, ботинки и носки.

В штаб-квартире ФБР в Вашингтоне бурно праздновали победу и потирали руки, готовясь брать остальных участников шпионской сети. Помимо документов, в рюкзаке обнаружили письмо, написанное Уокером своим боссам в КГБ. Он сообщил, что привез материалы от источника «С», однако их немного из-за опоздания корабля, на котором тот служит. Загадкой, по мнению Уокера, оставалось поведение «Д», не желавшего продолжать сотрудничество, но Уокер высказывал твердую уверенность, что, оставшись без денег, «Д» сам попросится обратно. Сообщалось, что у «К» пока нет возможностей, но они могут появится.

ФБР и так уже знало, кто есть кто: «С» — сын Уокера Майкл, «Д» — Витворт, «К» — возможно, Артур Уокер.

Когда агенты ФБР объявили Витворту, что арестован его друг Уокер, тот чуть не упал в обморок, однако никаких признаний не последовало.

Артур Уокер сравнительно спокойно прореагировал на сообщение ФБР об аресте брата, но полностью отрицал, что знал о шпионских занятиях Джона. Он согласился сесть на детектор лжи, и аппарат показал, что Артур почти по всем пунктам врет.

Майкла Уокера раскололи прямо на борту авианосца «Нимиц», бросившего якорь в Хайфе. Он не стал запираться и показал, что, начиная с 1983 года, передавал отцу секретные документы…

МУДРОЕ РЕШЕНИЕ

Как же началась эта уникальная в истории разведки эпопея, продолжавшаяся целых семнадцать лет?

По признанию Уокера, флотская служба была тоскливой и порою ввергала его в депрессию. В начале 1968 года кто-то из матросов пошутил, что неплохо бы продавать секреты русским. Особенно дорого стоят шифры, рассмеялся другой.

Черный юмор запомнился молодому Джону. Однажды в январе он поехал в Вашингтон, оставил свою машину на парковке и на такси добрался до советского посольства — мудрое решение для начинающего шпиона, иначе он тут же попал бы под колпак ФБР. В посольстве Джон попросил аудиенции у кого-нибудь, кто связан с «безопасностью», — это ему тут же с энтузиазмом организовали.

Генерал Борис Соломатин в отличие от многих паркетных разведчиков дослужился до поста заместителя начальника разведки не путем вылизывания нежных мест у руководителей ЦК и КГБ. Старый фронтовик, невозможный куряка, знаток виски и коньяков, отъявленный матерщинник, человек с тяжелым властным характером, Боб, как его звали сослуживцы между собой, всегда считался в разведке волком с мертвой хваткой, лично завербовавшим не одного ценного агента. Таких боевых оперативников с независимыми суждениями, резавших правду-матку в глаза, начальник разведки Владимир Крючков и иже с ним держать около себя опасались, поэтому Соломатина постоянно изгоняли из Центра на передовые рубежи.

Именно Борис Соломатин, резидент КГБ в Вашингтоне, и вышел на беседу с Уокером. Матерый волк действовал решительно — тут же вручил ему аванс в три тысячи долларов и разработал условия связи. Для этого нужна была смелость: ФБР не раз засылало в посольство провокаторов.

— Сначала я думал, что это шиз, — говорит уже отставной генерал Соломатин, утопая в клубах сигаретного дыма, — но когда он предъявил ключевые таблицы к шифровальной машине и удостоверение личности, я понял, что имею дело с серьезной птицей. Прежде всего нужно было обезопасить его от ФБР, следившего за посольством…

Беседа продолжалась около часа, затем на Уокера надели пальто и шляпу, вывели во внутренний дворик, положили на заднее сиденье машины, куда уселись еще двое наших, и, покрутившись по городу, высадили в укромном месте.

Вербовка шифровальщика — высший пилотаж в разведке. Перехватывать и читать телеграммы противника — это знать все политические и военные секреты, всю систему коммуникаций. Вербовка — это главное, но еще главнее — чиновничьи интриги: в результате многолетней работы с Уокером пять человек получили Героя Советского Союза, не говоря уже о горах боевых орденов. Ключевая же фигура, его вербовщик Соломатин, получил, как говорится, фигу с маслом.

Долларов на Уокера не жалели, истратили многие сотни тысяч, материалов он приволакивал кипы, и если учесть, что данные об американских шифрах и шифровальных машинах всегда можно использовать для «вскрытия» других американских шифров, то его информацию просто невозможно оценить.

После ухода из флота в 1976 году он по собственной инициативе завербовал Витворта, за что тут же получил втык от КГБ. Кто такой Витворт? Ценному агенту, который сам тянет первоклассную информацию, запрещено вербовать других — это может поставить под удар его самого. Но Витворт оправдал себя и передавал материалы почище, чем его вербовщик, и не только шифры и другие секретные документы, но и чертежи последних моделей шифровальных машин. Уход Витворта в отставку в 1983 году сильно ударил по Уокеру, реальным источником дохода остался только его сын Майкл, однако агент искал новых кандидатов на вербовку.

КГБ работал с Уокером не только через тайники, проводились и личные встречи, на которых прививали навыки проверки, инструктировали по вопросам безопасности, однако делали это не в США, а в Касабланке, а затем в Вене, куда он специально вылетал.

Как Уокер не провалился раньше, известно только Богу, за долгие годы накопилось много проколов, и, главное, в тайну были посвящены все члены семьи — именно этот топор в конце концов и сработал.

ОБ АМНИСТИИ И НЕ ПОДУМАЛИ

Американское правосудие только на словах самое справедливое и либеральное, на деле же впаивают так, как у нас и не снилось.

Витворт отрицал свою вину, но против него выступить свидетелем ФБР уговорило Джона Уокера, пообещав ему всего лишь пожизненное заключение, а сыну — 25 лет. Уокер сделал это с превеликой радостью, особенно когда узнал о письме Руса. В результате запиравшегося Витворта приговорили к 365 (!) годам тюрьмы (самый долгий срок в истории шпионских процессов) и 410000 долларов штрафа. Правда, суд дал ему право на освобождение досрочно, но только через 60 лет, когда Витворту стукнет 107.

Майкл Уокер получил 25 лет без права досрочного освобождения (после расследования оказалось, что он передал папе 1500 секретных документов). Артур Уокер на суде ни в чем не признался, обвинение базировалось на догадках Барбары и Лауры, однако за свое запирательство Артур получил три «пожизненных срока» плюс 40 лет — в назидание всем любителям торговать секретами. И это при таких хлипких доказательствах!

Главный же герой, Джон Уокер, не отрицал своей вины и был осужден на пожизненное заключение.

Жизнь иностранных шпионов в тюрьме опасна, ведь преступники в Америке больше патриоты, чем нормальные американцы, они ненавидят предателей — шпионов и норовят их прикончить втихую.

Ну, а о том, чтобы ознаменовать конец холодной войны амнистией шпионов, американцы и не подумали…