Глава 2 Русско-турецкая война 1828–1829 гг.

Причины и цели Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. имели прямое отношение к европейской политике. Восстание в Греции и Наваринская битва дали России возможность свести счеты с Турцией, не опасаясь наконец интервенции западных держав.

В Азии цели русских заключались, во-первых, в изгнании турок с кавказского побережья и из крепостей Анапа, Поти и Батум, а во-вторых, в завоевании княжества Ахалцихе и установлении прочной границы.

Турецкая граница в 1828 г. проходила от Поти вдоль низовьев Риони, далее по Сурамским горам до пункта в Куринском ущелье, располагавшегося между Боржоми и Ацхуром, а оттуда – через район Месхийских озер к длинному ущелью Арпа-Чай. Теоретически князья Малой Азии могли выставить около 200 тыс. солдат регулярной и нерегулярной армии, однако военные ресурсы султана Махмуда II были истощены долгой войной с Грецией и гибелью янычаров, которых еще не успели заменить новым низамом (регулярным войском), находившимся еще в стадии формирования. Это было время господства великих пашей, и восточные районы Турции контролировались в основном пашой Ахалцихе, которому принадлежала вся область верхнего течения Куры до самой Ольты, и кланом Хипшиашвили (по-турецки «Химшиоджуллар»). Это были мусульманские беи, которые управляли горным районом, лежавшим между Чорохом и гурийскими равнинами. Войска, которые эти мусульманские князьки могли выставить против русских, оказались гораздо многочисленнее турецкой регулярной армии.

Турки держали стратегическую границу, считавшуюся неприступной. Крепость Батум, защищенная с тыла крутыми лесистыми горами, прикрывала побережье и входила в состав линии укрепленных крепостей, протянувшихся от Трапезунда до Анапы. Крепость Ахалцихе[13] с ее воинственным населением защищала долину Куры при входе в Боржомское ущелье, где мощный форт Ацхур также находился в турецких руках.

Южнее массива Чилдир-Акбаба главную дорогу через Арпа-Чай от Александрополя до Еревана прикрывала крепость Карс. Южнее Аладжинских гор крутое ущелье Аракса было непроходимо для больших армий, а линия Агры-Дага защищала правый фланг турецких войск, расположенных вдоль границы.

Однако Турция оказалась не так сильна, как казалась. Ее войска были распределены неравномерно. В Батуме и Поти стояли гарнизоны численностью 2 тыс. человек в каждом, в Анапе было 5 тыс.; 6 тыс. низамов и 4 тыс. нерегулярных войск сосредоточились в Ахалцихе, а еще по тысяче человек отправили в форты Ацхура и Ахалкалаки. В Эрзеруме и Карсе находились около 30 тыс. низамов и 10 тыс. нерегулярных войск. На правом фланге, в мощной крепости Баязет, стоявшей на горе, располагались 2 тыс. солдат гарнизона, а паша города Муш собрал еще 5 тыс. человек для обороны Вана. Турки имели много орудий, но ограниченный запас пороха, а некоторые пушки сохранились еще с тех времен, когда султан Мюрат I во второй четверти XVIII в. занимался реорганизацией обороны границы. Стены и рвы Карса и Ахалцихе были построены в начале XVIII в., а Карс несколько лет назад не смог отразить нападение персов.

Над осыпающимися стенами и заброшенными пушками приграничных городов зависала тень XVIII столетия. Яркие фигуры янычар, неряшливых и наглых, исчезли совсем недавно, и синие мундиры и красные фески гавуров (султанских регулярных войск) выглядели еще совсем непривычно. Молодых черкесов и украденных гурийских крестьян по-прежнему собирали в Ахалцихе и отправляли пешком в Батум и Трабзон, где их грузили на корабли и везли на невольничьи рынки Стамбула и Александрии[14].

Закаленная в боях с Наполеоном русская армия, офицеры которой имели 25-летний опыт войны на Кавказе, находилась в прекрасном состоянии. История непрерывных побед в борьбе с восточными народами придавала ученикам Ермолова и товарищам Котляревского уверенность в своих силах. Служба в Кавказской армии удовлетворяла амбиции самых отчаянных вояк в России, и о кавказских полках уже складывались легенды.

Русский генерал Паскевич имел под своим командованием 51 батальон регулярной пехоты, 11 эскадронов регулярной кавалерии, 17 полков кубанских и терских казаков, а также 154 пушки. Его армия насчитывала почти 60 тыс. человек, из которых примерно четверть была отправлена охранять крепости Северного Кавказа. Для боевых действий было отобрано 36 батальонов, 8 регулярных эскадронов, 13 казацких полков и 112 орудий, которые располагались следующим образом:

*Турецкий Гюмри был переименован в Александрополь в честь императора Александра I.

Кампания началась в мае, после того как турецкий гарнизон Анапы сдался соединенным силам Русского флота[15] и войскам Кавказской линии.

Паскевич направил свой главный удар на Карс. Успешное нападение на эту крепость, по его расчетам, должно было отрезать турок, защищавших княжество Ахалцихе, от главной турецкой базы в Эрзеруме, где были сосредоточены припасы и подкрепления из Малой Азии и Трапезунда.

14 июня небольшая русская армия перешла пограничную реку Арпа-Чай; Паскевич разбил лагерь южнее Карса, где он мог нанести фланговый удар по войскам, которые решатся прийти на выручку этой крепости из Эрзерума. 17 июня сераскир Кёзе Мехмет[16] и в самом деле отдал приказ выйти из Эрзерума и двигаться к Саганлугским горам, но в тот же самый день русские заняли позицию на Каре-Чае, всего лишь в 6,5 км от крепости, преградив главную Эрзерумскую дорогу. У Паскевича еще не было осадных орудий, но он установил полевые пушки на высотах Шора, расположенных западнее Каре-Чая, откуда мог обстреливать город поверх его стен.

После артиллерийского обстрела русская пехота овладела пригородами Карса восточнее Каре-Чая, а утром 23 июня захватила стену, которая отделяла город от крепости. Турецкий командующий сдался вместе с двумя тысячами низамов и 150 орудиями, однако остальной части гарнизона удалось уйти. Русские потеряли менее 400 человек.

Кёзе Мехмет уже перевалил через Саганлугский хребет и остановился, поджидая русских. Паскевич выслал по Эрзерумской дороге сильный авангард, собираясь, однако, атаковать не Эрзерум, а Ахалцихе.

Обширная высокогорная долина Карса, которая должна была стать ареной предстоящих боев, расположена на высоте 1830–2440 м и занимает площадь около 18 тыс. кв. км. Со всех сторон ее окружают хребты. Холмистые склоны, покрытые густой растительностью, служили пастбищем для знаменитых табунов Гёле и Чилдира, а в конце лета и осенние месяцы представляли собой идеальное место для маневров кавалерии. В равной степени было очень трудно оборонять эту огромную равнину с помощью фортов и стационарных позиций. Во все века форты строились у входов и выходов на равнину: на северо-западе – в Ардануче и Ардагане, которые контролировали дороги, идущие через Яльнизчам-Даг в долину Чороха; на северо-востоке – в Ахалцихе, где Кура входит в длинное ущелье, которое тянется до самого Картли; на востоке – в Карсе, блокирующем разрыв между северным массивом Чилдир-Даг (Акбаба-Даг) и южным Аладжинским массивом.

С древнейших времен население этих мест было смешанным. До османского завоевания в XV в. грузины удерживали линию укрепленных городов и замков, которая протягивалась с запада на северо-восток от Тортума и Ольты до Ардагана и Ахалцихе. Карс и Ани на Арпа-Чае были городами-государствами, которыми управляли сначала армянские, а потом арабские, курдские, грузинские и турецкие князья. Но богатые земли, располагавшиеся между немногими городами с их крепостями, уже очень давно превратились в пастбища кочевых турецких племен (тюменлеров), которые постоянно воевали со своими оседлыми соседями[17].

Простираясь с запада на северо-восток, длинный ровный хребет Яльнизчам отделяет Карскую равнину от долины Чороха и образует водораздел между бассейнами рек, текущих на север и впадающих в Чорох и Черное море, и на восток, в Куру. Питаясь многочисленными речушками, протекающими по живописным оврагам и болотам у основания массива Геле, который является осью хребтов Яльнизчам и Саганлуг, Кура после своей первой петли, обращенной на запад, течет далее на северо-восток, повторяя направление хребта Яльнизчам-Даг. Миновав Ардаган с его мрачной древней цитаделью, крутыми узкими улочками и прекрасным каменным мостом, Кура входит в крутое ущелье, которое отделяет северные отроги Чилдир-Дага от массива Докузпинар («Девять источников»), представляющего собой восточное ответвление Яльнизчам-Дага. В Хертвисе, приняв в себя воды Ахалкалакис-Дзгали (с грузинского «Вода Нового города»), Кура поворачивает на запад, где ниже Ахалцихе в нее впадают объединенные потоки Пософ-Чая и Квабловани. После этого она поворачивает на северо-северо-восток и течет по длинному Боржомскому ущелью.

Главная дорога из Ахалцихе идет севернее Куры до Ахалкалаки. После этого она поворачивает на запад и проходит по седловине между Чилдир-Дагом и Докузпинаром до Ардагана. Здесь она разветвляется: одна дорога идет на юго-восток к Карсу, другая – на северо-запад и запад от Зиярет-Дага к Арданучу и долине Чороха, а третья – на юго-запад по седловинам Геле к долине верхнего течения Ольты-Чая и Эрзеруму.

Переход из Карса в Ахалцихе через Ардаган был весьма опасен даже для хорошо снаряженных русских войск, которые превосходили своих врагов в дисциплине и боевой мощи. Расположившись на Саганлугских горах, сераскир занял фланговое положение по отношению к Ардагану, а многочисленные маневренные турецкие овцеводы, расселенные по широким долинам, в любую минуту могли прийти к нему на помощь. Паскевич принял смелое решение провести свою армию из Карса в Ахалкалаки по высокогорным седловинам, пересекающим горы Акбаба, которые высятся на восточном берегу величественного озера Чилдир[18].

Подготовка к Ахалцихскому походу заняла три недели. Для защиты Карса был оставлен генерал Бергман с шестью батальонами и мощной артиллерийской поддержкой, а Паскевич 17 июля с остальным войском вышел в свой трудный поход по высокогорьям Акбабы. Летом местные пастбища, привлекавшие кочевников со всей территории, расположенной между Араксом и Черным морем, покрывались густой травой и были усыпаны цветами, поэтому длинные караваны вьючных животных и лошади русских без труда могли обеспечить себя пропитанием.

Паскевичу потребовалось всего пять дней, чтобы преодолеть почти 130 км, отделявших Карс от Ахалкалакис-Дзгали. 25 июля он атаковал форт Ахалкалаки, где столкнулся с отчаянным сопротивлением гарнизона, который составляла тысяча лазистанских нерегулярных солдат. Из них сдалось в плен всего 300 человек, ради сохранения своей жизни. Хертвис, расположенный у слияния Ахалкалакис-Дзгали с Курой, был взят без единого выстрела. А тем временем было получено известие, что на северо-западе генерал Гессе овладел Поти и захватил 2 тыс. пленных и 40 орудий (15 июля). В первые дни августа Паскевич подошел к Ахалцихе.

Ситуация постепенно ухудшалась. Паскевич понадеялся на медленное передвижение турок с их большими нерегулярными войсками, которые обычно гнали с собой тысячи голов скота. Кроме того, их сопровождали толпы женщин и маркитантов[19]. Узнав об экспедиции Паскевича в Ахалцихе, Кёзе Мехмет перебросил свои войска с Саганлуга в Ардаган и далее, через перевал, соединявший Яльнизчам-Даг с Докуз-Пинаром, в направлении на Пософ-Чай. Почти одновременно с приходом Паскевича в Ахалцихе с юга к нему приблизились 35 тыс. турок.

Две трети турецкой армии составляли нерегулярные войска, которые имели всего 14 орудий. Но Паскевич, имевший 5 тыс. пехотинцев, 3 тыс. кавалеристов и 30–40 орудий (что по численности было меньше, чем один только гарнизон Ахалцихе), стал сомневаться, стоит ли продолжать эту операцию. Однако в этот момент он получил подкрепление – из Тифлиса к нему подошли 2,5 тыс. человек. Рассчитывая на помощь войск Попова, находившихся в Боржомском ущелье (4 батальона и 2 полка казаков), Паскевич решил дать сражение у стен Ахалцихе.

Кёзе Мехмет расположил свои войска в четырех лагерях по обоим берегам Пософ-Чая, ибо ему нужно было обеспечить свои многочисленные войска, маркитантов и скот водой и пастбищами. Турки вели себя пассивно и не смогли помешать русским занять Тавшанские (по-турецки «Заячьи») высоты, лежавшие между Ахалцихе и местом впадения Пософ-Чая в Куру. Не сумели они предотвратить и соединение войск Попова (прошедшего по Куринскому ущелью мимо турецкого форта в Ацхуре) с Паскевичем.

Утром 7 августа Паскевич, оставив часть своих войск охранять тавшанский лагерь, совершил храбрый маневр – вся его кавалерия, 5 батальонов пехоты и большая часть артиллерии обошли крепость, создав угрозу турецкому левому флангу и перерезав Ардаганскую дорогу, по которой осуществлялось снабжение турок. Узнав об этом, сераскир вынужден был ослабить свой правый фланг, на который обрушились все силы русских, хотя наступавшие войска попали под обстрел крепостных орудий Ахалцихе.

Турецкие позиции были взяты штурмом, после того как сераскир с 5 тыс. солдат с большим трудом сумел укрыться в крепости. Из оставшихся 6 тыс. часть погибла в бою, а другая бежала. Казаки бросились в погоню, в результате чего нерегулярные части курдов и лазистанцев рассеялись по степи, а в руки русских попала огромная добыча – скот и припасы.

Подвергнув 13 и 14 августа Ахалцихе артиллерийскому обстрелу, русские взяли город и крепость штурмом. 15 и 16 августа в Ахалцихе шли ожесточенные уличные бои. На следующий день сераскир вынужден был капитулировать, получив разрешение вывести из города 4 тыс. регулярных войск. Общие потери русских с 7 по 16 августа составили около 1 тыс. человек.

Овладев Ахалцихе, Паскевич немедленно отправил колонну солдат в Ацхур, который сдался без боя. Перед русскими открылась прямая дорога из Тифлиса – вверх по долине Куры через Боржомское ущелье в Ахалцихе и к верховьям Куры.

Другая колонна под командованием генерала Муравьева двинулась на Ардаган, однако вскоре выяснилось, что эта крепость была уже взята безо всякого сопротивления войсками, пришедшими из Карса.

А тем временем на крайнем левом фланге русской линии войска генерала Чавчавадзе, прошедшие из Еревана на юг и форсировавшие Араке, перевалили через Агры-Даг и овладели турецкой крепостью Баязет, перерезав главную дорогу между Эрзерумом и Тебризом. После этого они прошли через Диядин на запад и заняли форт Топрак-Кале (Алашкерт), стоявший на богатой равнине, по которой протекали главные притоки Мурат-Су, восточного рукава Евфрата. На западе казаки дошли до пунктов, расположенных всего лишь в 60 милях от Эрзерума; на юге открывалась дорога до Муша и Битлиса и всего региона верховий Евфрата.

С приближением зимы Паскевич решил прекратить военные действия. Солдаты были истощены; в войсках, особенно в районе Гурии, свирепствовали болезни. В Ахалцихе и Карсе были оставлены гарнизоны по 3 тыс. человек (ими командовали Бебутов и Бергман). Войска Гессе ушли на зимние квартиры в Кутаиси, а Чавчавадзе – остались в Баязете. Паскевич увел остатки своих войск в Грузию.

Результаты войны 1828 г. превзошли все ожидания. В боях участвовали не более 18 тыс. пехотинцев и 7 тыс. кавалеристов, было задействовано около 100 орудий. После завоевания Карса и крепостей пашалыка Ахалцихе все цели русских были достигнуты, и, если не считать прибрежных регионов и долины Чороха, Россия получила идеальную границу. И все это ценой около 2,5 тыс. убитыми и ранеными и такого же числа больных и умерших от болезней.

На севере захват Анапы и вспышка эпидемии чумы среди черкесов обеспечили безопасность русских владений на Черном море и правого фланга Кавказской линии. Захват Поти позволял наладить прямую связь по морю между Крымом, Азовскими портами и Закавказьем.

В восточных горах известие о победах Паскевича и рассказы о том, что он относится к мусульманам благосклонно, произвели большое впечатление на горцев Чечни и Дагестана. Однако ни персы, ни те племена, которые находились под их влиянием, узнав об успехах Чавчавадзе, не спустились в долину Алашкерт.

В течение 1828 г. русские не добились успеха на Балканском фронте. Они понесли огромные потери в боях и от болезней и «застряли» у крепостей Рущук, Силистрия, Шумла и Варна (им удалось овладеть лишь одной Варной). Султан Махмуд II был намерен продолжать войну; он провел многочисленные реформы, связанные с управлением армией и ее организацией.

На Кавказском фронте Кёзе Мехмета сменил новый сераскир – Салих-паша, а его заместителем был назначен Хакки-паша из Сиваса. Пашам Трапезунда и Муша было приказано собрать в своих областях войска и принять участие в войне. В армии смещенного сераскира уцелело только 10 тыс. человек, и его преемник планировал к весне набрать в районе Эрзерума новое войско в 60 тыс., с 70 орудиями. Однако турки по-прежнему нуждались в нерегулярном войске для немедленных военных действий. Набором этого войска занимались влиятельные дере-беи Лазистана и Аджарии. Среди них самым активным и влиятельным оказался Ахмет-бей Химшиоглы из Хуло, который вместе со своими братьями управлял всем высокогорным районом Аджарии. Паскевич вступил с ним в переговоры, но туркам удалось привлечь его на свою сторону, пообещав отдать в его распоряжение всю область Ахалцихе, и Ахмет-бей, недосягаемый в своем заснеженном высокогорье, стал готовиться к вторжению в долину Куры.

С курдами туркам повезло меньше. Главные курдистанские вожди были недовольны реформами Махмуда II и тем, что он нарушал их феодальные права. Они уже готовили серию восстаний против Османской империи, которые потрясли весь Курдистан от Верхнего Ирака до Тавра в 30–40-х гг. XIX в. В то же самое время с помощью мусульманских офицеров, находившихся у него на службе, Паскевич установил дружеские отношения с рядом курдских вождей. В результате этого паше Муша не удалось собрать крупные силы курдской кавалерии, и он оказался неспособным наносить быстрые удары по русским войскам.

Зимой Паскевич посетил Петербург и рассказал о том, что его армия имеет все возможности для наступления на Малую Азию. Николай I был очень впечатлен. Паскевич предложил в первую очередь захватить Эрзерум и Армянское нагорье; для этого необходимо было провести совместную с флотом операцию против Трапезунда (в то время, разгромив турецкую эскадру в Наваринском сражении, русский флот господствовал в Черном море); и, наконец, используя Трапезунд в качестве базы, напасть на Сивас, если получится, еще до начала осени. Паскевич считал Сивас узловым пунктом всех анатолийских коммуникаций, захват которого создал бы угрозу для связей Стамбула с Арменией, Сирией и Ираком.

Паскевич, вероятно, был прав в своих предположениях, хотя, скорее всего, узловым пунктом всех анатолийских коммуникаций являлся все-таки не Сивас, а Кайсери. Однако идея Паскевича о том, что Турцию легче всего завоевать со стороны Малой Азии, а не со стороны Балкан, была менее чем через пять лет подтверждена египетской армией Ибрагим-паши. Поддерживаемый флотом, который курсировал вдоль южного побережья Анатолии, Ибрагим-паша перешел через Тавр и овладел Коньей и Кутайей. Дунай с его системой крепостей, а также главная горная цепь Балкан, которые можно легко снабжать и усиливать из центра Босфорской империи, представляли собой почти непреодолимое препятствие при наступлении с севера. С другой стороны, снабжать Кавказский фронт туркам было гораздо труднее; все необходимое поступало туда с большим опозданием, и стоило только врагу овладеть Армянским нагорьем и рассеять турецкую армию (которую невозможно было вовремя заменить другой), как для захватчиков открывалась прямая дорога через Анатолийское плато. Впрочем, подобная операция требовала господства русского флота в Черном море, а также совместных операций на побережье и подвоза всего необходимого по морю на всех этапах наступления. Русские же господствовали в Черном море лишь в 1828–1829 гг.; в ходе последующих трех войн оно находилось в руках турок и их союзников. Таким образом, успех наступления на Турцию по Анатолийскому плато в значительной степени зависел от флота.

Планы Паскевича могли бы осуществиться только при выполнении трех условий:

а) прибытия нужного числа подкреплений: в его войсках, которые должны были участвовать в боевых действиях, в ноябре 1828 г. насчитывалось всего 13 тыс. пехотинцев, 5 тыс. кавалеристов и 68 орудий;

б) помощи со стороны всех курдских вождей Армянского нагорья и долины верхнего течения Евфрата;

в) полной гарантии продолжительного мира с Персией.

Кавказской армии выделелили 20 тыс. новобранцев, но они должны были прибыть на Кавказ, пройти обучение и занять позиции не раньше июля. Паскевичу пришлось снять ряд воинских соединений с Кавказской линии и организовать грузинское и мусульманское ополчения.

Отношения с Персией осложнялись происками турецких чиновников и тайных агентов. Русский посланник, знаменитый писатель Грибоедов[20], был убит в Тегеране во время нападения на посольство разъяренной толпы. Однако Паскевичу удалось богатыми подарками и частыми угрозами захватить провинциальную столицу Тебриз, успокоить Аббас-Мирзу и обеспечить его нейтралитет.

В феврале 1829 г. турки начали наступление. Ахмет-бей из Хуло пересек горный хребет Яльнизчам, несмотря на глубокие снежные заносы. С ним шли около 12 тыс. лазов и акаров и 3 тыс. турок с шестью орудиями. Он дошел до Диджура (на современных картах это Пософ) при слиянии рек Квабловани и Пософ и выслал вперед своего брата, велев ему выяснить обстановку в Боржомском ущелье. Бебутов удерживал Ахалцихе, имея всего лишь три батальона и четыре полевых орудия; турецкие укрепления лежали в руинах, и русским пришлось укрыться в крепости, оставив армян, проживавших в городе, на произвол судьбы. Торжествующие лазы вырезали всех армян. Несколько дней русский гарнизон находился в опасности, но вскоре по Боржомскому ущелью прошел полковник Бурцев с двумя батальонами пехоты, полком казаков и шестью пушками. Он разгромил отряд Ахмета, захватил его орудия и снял осаду с города.

Одновременно с захватом Ахалцихе турки пошли в наступление из Батума, имея 7 тыс. солдат нерегулярного войска, но их разгромили малыми силами (в основном гурийским ополчением) под командованием генерала Гессе, который отбросил их назад и захватил Кобулети.

В конце апреля Салих-паша снова пошел в наступление в районе Пософ-Чая, но был разбит Бурцевым в Цурцкабе, селении к югу от Диджура. Русские войска были немногочисленны и рассеяны малыми подразделениями по большой территории. У турок имелось большое число нерегулярных частей, и это позволило им продолжать наступление на Ахалцихе.

В конце апреля Салих-паша, сосредоточив около 50 тыс. низамов и солдат нерегулярных войск между Эрзерумом и Хасан-Кале, а также в районе Саганлугских гор, отправил Хакки-пашу в поддержку лазам, которые расположились вдоль Пософ-Чая. Турки прошли через Ардаган (где не было русского гарнизона) и вступили в яростное сражение с небольшим отрядом Бурцева в Цурцкаби.

Муравьев (с тремя батальонами, одним полком драгун и одним полком мусульманских конников-добровольцев) подошел к Ардагану по дороге, ведущей из Карса, и создал угрозу для турецкого тыла. 2 июня турки снова потерпели поражение под Цурцкаби, а их войска числом около 8 тыс. рассеялись в горах Яльнизчам. Паскевич, прибывший после этой битвы в Ардаган, приказал разместить в этой крепости гарнизон и укрепить ее. Неудачная операция турок вынудила русское командование отложить начало наступления на две или три недели. Но только в начале июня погодные условия позволили провести крупномасштабные операции.

Паскевич сосредоточил в районе Карса ударные силы, которые после выделения частей для охраны крепостей и линий коммуникаций насчитывали 18 батальонов (12 тыс.), 12 казачьих полков и конных горцев (6 тыс. человек) и 70 орудий.

У турок в районе Саганлуга (современный Пасинлер) было около 50 тыс. солдат, из которых 30 тыс. составляли регулярные войска.

Саганлугские горы перегораживают все дороги, которые идут с востока и северо-востока на Эрзерум. Река Араке, поворачивающая ниже Кёпрюкёя на восток, создала длинное ущелье, которое тянется вдоль южной стены Саганлуга. К югу от этого ущелья высится массив Драм-Дат[21], который отделяет долину Пасин от долины Алашкерт (верховьев Мурат-Су). Проход войск, вышедших из Баязета, по долине Алашкерт и через Драм-Дат по ущелью Кара-Дербент и седловине Велибаба был вполне возможен. Однако Паскевич отказался от наступления на Эрзерум из Баязета, поскольку последний расположен слишком далеко от его главных баз в Александрополе и Ереване, а наступающие войска могли подвергнуться контратаке турок с юга, из Муша и Вана.

Саганлугские горы

Прямая дорога на Эрзерум проходила по караванному пути из Карса, который пролегал по самым сложным районам Саганлуга. Здесь главный хребет простирается далеко на северо-восток, окружая с востока высокогорное плато, на котором стоит Карс. Главная дорога из Карса в Эрзерум проходит вдоль верхнего течения Каре-Чая и за 65 км от крепости поднимается в гору западнее селения Сарыкамыш. В 8 км от него дорога идет по крутому, заросшему елями склону Саганлуга к водоразделу, который проходит по Мелидухской седловине (2440 м), откуда постепенно спускается к селению Месинкирт (30 км от Сарыкамыша), расположенному на высокогорном скалистом выступе, слегка наклоненном на юг.

От Месинкирта начинается спуск по южному склону Саганлуга. Этот склон не столь крут, как северный, и в 65 км от Месинкирта дорога приводит в селение Кёпрюкёй, где находится старый каменный мост через реку Араке. От Кёпрюкёя идет хорошая дорога до Хасан-Кале, от которого до столицы Турецкой Армении всего 48 км.

Была еще одна дорога через Саганлугские горы, но в то время по ней почти не ездили. В 40 км от Карса, в Котанли, была развилка; оттуда дорога шла на Чиплакли и далее – к северо-западному склону Саганлугского хребта, который здесь круто обрывался к ущелью, где протекал Бардиз-Чай, приток Ольты. В долине лежало село Бардиз, но дорога, минуя его, поднималась к главному плато Саганлугских гор и затем, через несколько километров, плавно спускалась. Она шла с севера на юг вдоль русла Зивин-Чая и проходила через Еникёй («Новое село»), Караурган и Зивин. Все эти селения располагались в широкой долине, созданной рекой. От перевала в Бардизе до селения Зивин – около 30 км. Существовала тропа, которой, впрочем, почти не пользовались, проходившая по высокогорному плато – от перевала Мелидуз до Зивина (25 км), и еще одна тропа – от Сарыкамыша напрямую в Еникёй[22]. После Зивина главная дорога спускалась по южному пологому склону Саганлуга и через 56 км, в Кёпрюкёе, проходила по мосту через Араке.

В начале июня 1829 г. армия Хакки-паши в составе примерно 20 тыс. человек (среди них половину составляли регулярные войска) расположилась на сильно укрепленной позиции на перевале Мелидуз. Подходы к ней защищали 24 орудия. Отряд из 2 тыс. бойцов под командованием Осман-паши наблюдал за тропой, шедшей из Еникёя в Зивин. Главные силы, которыми командовал сераскир Салих-паша, в составе 20 тыс. солдат при поддержке 20 орудий, были к 15 июня сосредоточены в Зивине. Однако связи с Хакки-пашой у них не было, поскольку оба войска разделяло глубокое ущелье Хани-Чай и 25 км труднопроходимой местности.

К этому дню (15 июня) не только авангард, но и основные силы русской армии уже подошли к высокому Саганлугскому плато, не встретив на своем пути никакого сопротивления.

В начале июня Паскевич получил сведения о расположении турецких войск. Он понял, что, если пойдет по прямому пути в Карс и атакует позицию Хакки-паши в лоб, турки смогут перебросить туда подкрепления, поэтому решил отправить против него, засевшего в Мелидузе, отряд Бурцева (2 тыс. человек). Одновременно Паскевич отправил отряд в 5 тыс. человек (под командованием Муравьева), придав ему мощную кавалерийскую поддержку, по западной тропе, которая шла через перевал Ишак-Мейдан («Ослиный рынок») в Еникёй и Караурган. Третья, главная колонна русских войск под командованием Панкратьева (с самим Паскевичем) должна была идти по главной дороге из Сарыкамыша в Еникёй, где она соединялась с Караурганской тропой. Поднявшись на Саганлуг, Паскевич намеревался действовать так: главная колонна должна была в Сарбасане перейти ущелье Хани-Чай и повернуть оттуда на восток, чтобы обойти с фланга позицию Хакки-паши в Мелидузе. Чтобы отвлечь внимание турок, засевших в Зивине, от маневра колонны Панкратьева, Муравьев должен был из Еникёя и Караургана начать наступление на Зивин. Разгромив Хакки-пашу, Паскевич намеревался сосредоточить все свои силы против сераскира в Зивине. Таким образом, русский командующий планировал нанести два последовательных удара по обеим турецким армиям, которые не смогли установить между собой надежной связи из-за сложного рельефа. Главным условием успеха русских должны были стать мобильность и внезапность.

Русские войска выступили вечером 13 июня и шли всю ночь. Утром 14 июня авангард Бурцева вступил в контакт с турками на позиции Мелидуза. К вечеру того же дня главные силы Паскевича под командованием Панкратьева преодолели тяжелый подъем по крутому склону длиной 42 км и тащили при этом пушки, добрались до высокогорного плато и установили связь с отрядом Бурцева.

На следующий день (15 июня) казаки Муравьева и нерегулярные части при поддержке двух пехотных батальонов неожиданно атаковали отряд Осман-паши в его лагере под Бардизом. Часть турок рассеялась, другую – взяли в плен. Сам паша, увидев, что противник отрезал его от лагеря Хакки-паши, бежал по Зивинской дороге.

15 и 16 июня русские войска сосредоточивались на плато. Хакки уже представлял себе общее направление их наступления и стал готовиться к нападению. Одновременно он послал гонца к сераскиру с просьбой ускорить подход подкреплений из Зивина по дороге, ведущей из Месинкирта в Мелидуз.

Сведения, которые получил Паскевич, заставили его изменить свой первоначальный план. Бурцев сообщил, что турецкие позиции в Мелидузе очень сильны и хорошо укреплены. В то же самое время патрули Муравьева, проходившие через Еникёй и Караурган, заметили большой турецкий лагерь в Зивине. Кроме того, местные жители сообщили, что большая часть войск сераскира движется из Хасан-Кале и Кёпрюкёя в Зивин. Паскевич пришел к заключению, что будет разумнее ударить сначала по турецким войскам в Зивине, которые еще не завершили свое сосредоточение. 17 июня он издал новые приказы: Муравьев при поддержке большей части войск Панкратьева должен был идти на Караурган – Зивин, а самому Панкратьеву приказывалось пересечь долину реки Хани-Чай и перерезать линии связи Хакки-паши с Караурганом, в то время как Бурцев должен был продолжать демонстрировать силу у позиций Мелидуза.

18 июня авангард Муравьева севернее Караургана встретился с турками. В тот же самый день в Зивинский лагерь прибыл сераскир. Теперь у него было 15 тыс. низамов и 5 тыс. всадников нерегулярных войск. Он думал, что у Караургана остались лишь русские патрули и что основные силы их армии будут атаковать Хакки-пашу в Мелидузе. Он решил взять инициативу в свои руки и приказал кавалерии атаковать русских, которые приближались к Караургану с севера.

Турецкая кавалерия встретилась со всей колонной Муравьева (4 батальона, казачий полк, полк мусульманских нерегулярных войск и 20 орудий) и атаковала ее, но была отброшена назад и в беспорядке отступила. А тем временем колонна, которую вел сам Паскевич (7 батальонов, 3 драгунских и казачьих полка и 24 орудия), спустилась с Сарбасанских высот и вошла в Караурган с востока.

Хакки-паша вывел из Мелидуза свою кавалерию (5 тыс. всадников) и атаковал Бурцева. У последнего было всего 3 батальона, 1 казачий полк и 1 полк нерегулярной мусульманской конницы, но он держался стойко и отбросил турок на исходные позиции. Панкратьев вовремя пришел к нему на помощь – он с небольшим отрядом пересек долину, расположенную южнее Сарбасана, и пошел по тропе, которая вела из Караургана в Мелидуз.

После разгрома своей кавалерии сераскир стал готовиться к обороне позиций на Зивинских высотах, ожидая подкреплений с юга (между Эрзерумом и Зивином находилось около 20 тыс. турецких солдат). Он надеялся дать русским бой на следующий же день после того, как будут сосредоточены все его войска, а с Хакки в Мелидузе будет установлена связь. Однако днем 19 июня Паскевич продолжил свое наступление из Караургана в Зивин.

Муравьев форсировал долину Хани восточнее главной тропы и, поднявшись на самые доступные из Зивинских высот, полностью обошел турецкий левый фланг. Колонна Паскевича быстро спустилась в главную долину и заняла селение Зивин. К вечеру был захвачен весь Зивинский лагерь; вся артиллерия турок и все снаряжение, а также множество вьючных животных перешли в руки русских безо всякого сопротивления. Турки поспешно бежали по дороге, ведущей в Эрзерум. Ночью им встретились подкрепления, которых они так ждали, паника перекинулась и на них. Большие силы, собранные сераскиром, хлынули беспорядочным потоком в долину Пасин. Сам он вместе со своим штабом галопом ускакал в Хасан-Кале.

Паскевич, не теряя ни минуты, ночью подготовил вторую часть своей операции, надеясь, что радость победы поможет солдатам преодолеть усталость после семидневного марша и недавнего сражения. В погоню за турками, бежавшими на юг, бросилось лишь несколько кавалерийских отрядов, а почти вся русская армия под покровом ночной тьмы двинулась к позициям Хакки-паши. Рано утром она уже стояла перед ними.

В 7 часов утра Паскевич сконцентрировал для атаки около 9 тыс. пехотинцев, 5 тыс. кавалеристов и 56 орудий: на левом фланге стояли Бурцев и Панкратов; в центре, на тропе Караурган – Мелидуз – сам Паскевич; а справа, на тропе Зивин – Мелидуз – Муравьев. Стоявшая на крайнем правом фланге кавалерия генерала Остен-Сакена должна была отрезать туркам пути отступления из Месинкирта. Несколько турецких пленников были отправлены к Хакки-паше, чтобы сообщить ему о разгроме армии сераскира, но Хакки решил продолжать сопротивляться русским. Впрочем, его войска были уже деморализованы; они сопротивлялись очень слабо, и незадолго до полудня Хакки сдался. Тем временем его сопротивление позволило основным частям турецких войск рассеяться, и русским удалось захватить в плен лишь 1500 человек (с 20 орудиями). Паскевич устроил Остен-Саке ну жестокий выговор за то, что он не сумел помешать армии Хакки-паши ускользнуть.

Саганлугская операция 13–20 июня 1829 г. описана нами с такими подробностями потому, что этот блестящий маневр Паскевича стал образцом для всех последующих кампаний, проводившихся на кавказской границе. Потери русских были на удивление невелики – не более 300 человек. Турки потеряли 3 тыс. убитыми и ранеными (включая отряд Осман-паши). Это были небольшие потери для армии, численность которой превышала 60 тыс. человек, но русские захватили всю артиллерию турок, и, что важнее всего, боевой дух турецкой армии был сломлен. Даже низамы начали дезертировать, и армия сераскира таяла, как весенний снег.

Победа в кампании 1829 г. была достигнута, в сущности, одним ударом. Ту поразительную легкость, с которой русские добились успеха, можно объяснить недостатками в организации турецкой армии того периода. Армия находилась на этапе трансформации, которую породили реформы, совсем недавно начатые султаном Махмудом II. Туркам предстояло пережить еще ряд поражений в Малой Азии во время Египетских кампаний 30-х гг. XIX в. Турецкие войска умели храбро сражаться и были готовы продемонстрировать свое традиционное упорство в обороне. Но их артиллеристы были плохо обучены; кавалеристы не знали дисциплины, а пехота не умела маневрировать. Офицеры не получали нужного обучения, а на руководящие посты частенько назначали тех, кто был в фаворе у того или иного паши или при дворе. Однако результаты, которых добился Паскевич столь малыми силами и со столь незначительными потерями, говорят о том, что он был талантливым полководцем и хорошо понимал, какая тактика больше всего подходит для условий Кавказа.

Паскевичу удалось одержать победу в исключительно сложных природных условиях. Поскольку ему не надо было брать крепостей, он всячески старался избегать фронтальных атак, предпочитая маневр, основанный на мобильности и внезапности. Спустившись с Саганлугского плато, Паскевич оставил далеко позади свои базы снабжения, и его единственным средством обеспечения армии стал обоз, включавший в себя 3 тыс. телег, которые двигались вслед за армией. Во время марша на Караурган и боев 19–20 июня этот обоз находился на плато под защитой одного маленького отряда. Это дало Паскевичу повод сравнить свои колонны с кораблями, которые покинули родную гавань и вышли в открытое море. Он пошел на риск, и это позволило ему взять инициативу в свои руки и добиться необычайной мобильности войск. Более того, нет никаких сомнений в том, что только отлично обученные и тренированные войска могли выдержать эти восемь дней непрерывных боев и маршей в исключительно сложных горных условиях. Солдаты смогли немного отдохнуть лишь 15–16 июня, когда шла концентрация и перераспределение сил после их подъема на плато. Во время войны 1853–1856 гг. о маневре Паскевича никто не вспомнил, но в 1915–1916 гг. его повторил Юденич.

После разгрома турки потеряли надежду отстоять Эрзерум. 23 июня Паскевич прибыл в Кёпрюкёй, где была сосредоточена основная масса его войск, и принял делегацию старейшин курдских племен, живших на Агры-Даге и Бингёле. 24 июля турки оставили Хасан-Кале, крепость, которую обороняли 30 орудий, а 25 июня сераскир сдал Эрзерум вместе с остатками своей армии и 150 крепостными орудиями. Богатые запасы, находившиеся в городе, позволили Паскевичу продолжить войну без подвоза продовольствия и снаряжения из далеких Карса и Александрополя.

Перед Паскевичем встала проблема продвижения в глубь Анатолии с ограниченными силами. Многочисленное армянское население, проживавшее в восточных вилайетах, восприняло русскую победу как свою собственную, и Паскевичу с помощью очень умной политики удалось добиться примирения некоторой части мусульманского населения[23].

Четыре полка мусульманской кавалерии, набранные из кабардинцев, черкесов, татар и даже чеченцев и жителей Дагестана, оказались неоценимым подспорьем для организации внутренней охраны. Паскевич назначил губернатором Эрзерума мусульманского аристократа черкесского происхождения, генерала Бековича-Черкасского. При нем работал совет, частично набранный из турецких чиновников и аристократов. Курдские вожди племен, живших южнее Аракса, не проявляли враждебных намерений, и с их помощью Паскевичу удалось в самом начале кампании нейтрализовать пашу Муша. Однако паша Вана оказался более воинственным, и, когда турки воевали против Ахалцихе, он вторгся в долину Алашкерта с несколькими отрядами низамов, 6 орудиями и несколькими тысячами курдских конников и осадил небольшой русский гарнизон в Баязете (6 июня). Бои продолжались более трех недель, и туркам удалось проникнуть в город. Потери русских были довольно велики (около 400 человек). После взятия Эрзерума Паскевич послал небольшой отряд для освобождения Баязета, и войска паши Вана были рассеяны. Оборона в восточных вилайетах Турции – пока в Центральной Анатолии формировались новые армии – теперь целиком зависела от организации сопротивления с помощью нерегулярных войск. Относительно небольшое число русских, рассеянных по обширной территории, приветствовали развитие такой оборонительной стратегии. Более того, нападение на Баязет и более ранние операции акаров против Ахалцихе показали, что оборона нерегулярными войсками вполне возможна. По обе стороны от растянутой линии коммуникаций между Карсом и Эрзерумом лежала обширная горная область, населенная мусульманскими племенами. Курдские вожди к югу от реки Араке представляли собой сомнительный элемент, поскольку заигрывали одновременно с агентами Паскевича и с пашами Вана и Муша. Мусульманские дере-беи Лазистана и Аджарии, грузины по своей крови и языку, подобно славянским мусульманским помещикам в Боснии, были фанатичными врагами христианства, отличались упорным консерватизмом и своими личными интересами были связаны со стамбульским двором. Одновременно турки имели возможность снабжать мусульман в Понтийских Альпах пушками и снарядами в большом количестве.

Паскевич намеревался сделать Трапезунд главной морской базой для дальнейших операций против Сиваса и Центральной Анатолии. Для успеха этих операций необходима была помощь русского Черноморского флота, но весь он (11 линейных кораблей, 8 фрегатов, 12 корветов) в тот момент был занят в решающих операциях у берегов Болгарии (Варна и Сизеболи), в результате которых война вскоре закончилась.

В начале июля Паскевич послал Бурцева с 2 батальонами, 6 орудиями и отрядом казаков и мусульманских нерегулярных всадников занять древний город Байбурт, расположенный в долине верхнего Чороха, на главной дороге из Эрзерума в Трапезунд. Отряд успешно преодолел сложный перевал Коп-Даг (2691 м), располагавшийся на водоразделе рек Кара-Су и Чорох, и 130-километровый марш в Байбурт был совершен безо всякого сопротивления. Однако, когда отряд Бурцева атаковал войско лазистанских племен в широкой долине Харт-Овази к северу от Байбурта, он был отброшен назад. Погибло 300 солдат и 18 офицеров (среди них и сам Бурцев). Паскевич решил, что необходимо наказать лазов за гибель русских, иначе нерегулярное сопротивление быстро разрастется по всей стране. Со всеми своими войсками (6 тыс. пехотинцев и кавалеристов) он пошел на Байбурт.

Тем временем Осман-паша (который после поражения Салиха провозгласил себя сераскиром) собрал около 6 тыс. низамов, миновал Гюмюшане и занял позицию в Балахоре, прикрывавшую перевал Вавук (1973 м). Паскевич, предвидя, что поражение заставит турецкие войска рассеяться, нанес два мощных удара еще до того, как они успели соединиться. Первый удар был направлен против ополчения лазов в Харте (около 6 тыс. человек), а второй – против Осман-паши в Балахоре. Обе операции принесли успех: лазы разбежались, а Осман-паша был разгромлен и потерял все свои пушки и обоз, после чего вернулся в долину Келкита. Русские заняли Гюмюшане, и, двигаясь по долине Келкита, их патрули оказались в пределах видимости крепости Шебинкарахисар.

Наступление русских войск на Балканах показало Паскевичу, что война скоро закончится, и в Анатолии уже больше ничего нельзя будет сделать. Регулярные войска турок были частично уничтожены, но и у Паскевича осталось слишком мало войск, и ему пришлось действовать осторожно, тем более что инициатива, с учетом приближавшейся зимы, находилась в руках кавказских партизан. Наличие значительных нерегулярных армий в горном поясе Понтийских Альп и Аджарии помогло туркам защитить свои порты Батум и Трапезунд и не позволило армии Паскевича установить прямую связь по морю с российскими черноморскими портами.

В середине августа генерал Остен-Сакен, выйдя из Ахалцихе, перешел восточный хребет Яльнизчама и вторгся в высокогорные районы Аджарии, а генерал Хессе в это же самое время двинулся в Гурию. Остен-Сакен занял Хуло, столицу Ахмет-бея, расположенную в верхней долине Ахарис-Дзгали; однако, не имея вестей от Хессе, он не стал спускаться по этой долине в Батум и до начала осенних дождей вернулся в Ахалцихе.

В начале сентября Хессе силами 25 тыс. русских и 3 тыс. гурийцев, имея 70 орудий, вышел из Озургети и двинулся на Батум через Кобулети. Турки подготовили мощные позиции на высотах Цихи-Дзири, прикрываемых рекой Кинтриши, и 16 сентября отбросили Хессе, который потерял более 600 человек.

Сражение при Цихи-Дзири произошло через несколько дней после подписания перемирия в Адрианополе, когда весть об этом еще не дошла до Кавказской армии. В начале сентября Паскевич, ожидая окончания войны, начал отправлять свои войска на зимние квартиры в Грузию. На оккупированных территориях это было воспринято как признак слабости. Паша Вана сразу же послал курдские нерегулярные войска занять Хинис. После этого они появились в Ашкале, на дороге, ведущей из Эрзерума в Байбурт. Одновременно паша Трапезунда, уже знавший о перемирии, двинулся на Байбурт. К нему присоединилось большое число лазов. 28 сентября Паскевич разгромил его в последней битве войны 1828–1829 гг.

Условия Адрианопольского мира из-за необходимости решения более широких вопросов европейской политики оказались весьма умеренными. На кавказской границе русские удержали за собой только мощные крепости Ахалцихе, Ахалкалаки и Ацхур – все они должны были прикрывать Боржомский перевал.

Все владения пашей Эрзерума, Баязета и Карса вместе с юго-западной частью района Ахалцихе, включая Ардаган и истоки Куры, возвратили туркам. В Гурии к ним отошли не только Батум, но и Кобулети, и граница здесь была отмечена фортом Св. Николая на северном берегу реки Нотанеби.

Анапа, из которой до этой войны турки снабжали оружием черкесов, и менее важный порт Поти, позволявший, правда, установить прямую связь между Крымом и Закавказьем, перешли под власть России, а Турция отказалась от всех своих притязаний на Черкесию.

Это последнее условие было во многом самым важным достижением Адрианопольского мира, поскольку оно закрепляло за Россией, с согласия международного сообщества, ее позиции на Кавказе, а турки лишались права вмешиваться в политику усмирения местных племен, которое станет главной задачей русской армии в последующие 25 лет. Уход русской армии из восточных вилайетов привел к определенному перераспределению населения, поскольку многие тысячи армян, которые открыто демонстрировали свои симпатии к России, последовали за отходившим войском и поселились в отошедших к ней районах Еревана, Ахалкалаки и Ахалцихе[24].

Русские кампании 1828–1829 гг. можно считать военной и политической разведкой восточных районов Малой Азии. Защиту путей в Эрзерум и далее в Центральную Анатолию обеспечивала не крепость Карс, а естественная преграда в виде Саганлугского хребта. Карс и Ахалцихе представляли собой передовые укрепления, оборона которых могла помешать вражескому вторжению, поскольку на их захват нужно было затратить весь сезон военных действий. Район Ахалцихе, как выяснилось, обладал огромными возможностями для обороны, так как потерявших контроль над выходом из Боржомското ущелья турок в будущих кампаниях ожидали огромные трудности в удержании Карской равнины, поскольку крепость Карс блокировала лишь одну из двух дорог, по которым могло быть осуществлено вторжение. Сам Паскевич придавал огромное значение приобретению Ахалцихе.

В кампании 1829 г. русские хорошо изучили пути форсирования Саганлугских гор, и Паскевич во время отхода своей армии не преминул разведать дорогу из Эрзерума в Ардаган, проходившую через Нариман в Пенек по берегу Ольты-Чая и далее – вдоль хребта Яльнизчам-Даг в долину верхней Куры. Путь, шедший вдоль Ольты-Чая, оказался востребованным во время кампаний 1877 и 1914 гг.

Паскевич осознал также стратегическую важность Баязетской области как возможной базы наступательных операций против Эрзерума в долине Алашкерта. Двигаясь по этой плодородной долине, богатой продовольствием, можно было обогнуть позицию Саганлуга с юга. Однако и сам этот путь мог быть обойден с юга, через Ван – Битлис – Муш, а наступление из Баязета на Эрзерум позволяло осуществить операцию прикрытия в районе озера Ван (что и было сделано в 1914–1915 гг.).

Конечный этап кампании 1829 г. показал, что первая фаза наступления на Сивас с целью завоевания Центральной Анатолии потребовала установления контроля над треугольником Байбурт – Трапезунд – Шебинкарахисар. Для этого Кавказской армии необходимо было действовать совместно с русским Черноморским флотом.

После кампании 1829 г. стало ясно, что для дальнейшей экспансии России на Среднем Востоке необходимо добиться полного господства русского флота на Черном море. Поэтому главной военной задачей царствования Николая I стало создание мощного Черноморского флота. Турки тоже понимали, что для обеспечения безопасности Малой Азии необходимо ограничить мощь русского флота и военно-морских баз в Черном море. Во время войны 1853–1856 гг. Турции с помощью западных морских держав (Британии, Франции и Сардинии) удалось добиться этой цели. В начале 70-х гг. XIX в. русские планы по возрождению Черноморского флота стали одной из причин войны 1877–1878 гг. В ту пору туркам удалось сохранить свое господство на Черном море. И снова, в 1914 г., прибытие в Босфор немецких крейсеров «Гёбен» и «Бреслау» стало залогом безопасности Анатолии и позволило Комитету объединения и прогресса объявить войну России.

Кампании 1828–1829 гг. продемонстрировали, что в тех случаях, когда относительно немногочисленные регулярные войска вынуждены действовать на обширной территории, хорошим подспорьем для них могут стать действия партизан. Если бы курды, жившие к югу от реки Араке, действовали столь же энергично, как лазы и акары, Паскевич после падения Эрзерума оказался бы в очень сложном положении. Самой тяжелой битвой во всей кампании 1829 г. стало сражение с акарами около Ахалцихе и с лазами – в долине верхнего Чороха. Курды оказались ненадежными союзниками, и надо отдать должное Паскевичу за его умение обращаться с ними. Их нейтралитет дал ему те преимущества, которые получил почти 40 лет спустя в Абиссинии Напье, когда пассивное, но потенциально опасное население гор не стало препятствовать проходу относительно немногочисленной армии в Магдалу, в самое сердце Эфиопского нагорья. В обоих случаях регулярные части не обладали военным господством в тех местах, по которым они проходили. Как партизаны, которые могут воевать против обеих воюющих сторон, курды, подобно абиссинцам, до настоящего времени остаются очень важным местным фактором[25].