Глава 25 Вторжение Абдул-Керима в долину Алашкерт и контрманевр Юденича, август 1915 г.

Новости о победе под Малазгиртом произвели в Стамбуле огромное впечатление. Обстановка на полуострове Галлиполи в июне и июле была напряженной. Турецкое контрнаступление в мае провалилось, и, хотя союзники не слишком многого добились, в последующие два месяца они продолжали свои атаки, и потери турок росли: они потеряли 58 тыс. человек с середины мая до середины июля. Победа при Малазгирте породила определенный оптимизм в кругах турецкого правительства, и вице-генералиссимус решил, что провалившийся план пантуранского наступления стоит возродить. Возможно, командующий 3-й армией, Махмут Камиль-паша, имевший репутацию человека проницательного и осторожного, был способен понять границы возможностей, которые открылись для турок в ходе контрнаступления в долине Мурат. Однако группировка на правом фланге 3-й армии, объединенная под командованием Абдул Керима, была фактически независима от Генштаба в Эрзеруме и получала приказы непосредственно из военного министерства в Стамбуле. Таким образом, Абдул Керим, ослепленный своей победой и пользуясь сильной поддержкой Энвера, готовился не только занять долину Алашкерт, но и преследовать отступавших русских до самого Аракса.

Впрочем, это было совсем не простой задачей. В оперативном районе между берегами озера Ван – на юге, Бингёл-Дагом – на западе и Шариан-Дагом – на востоке Абдул Керим имел 7 пехотных дивизий или 9, если включить сюда жандармские батальоны, и одну дивизию XI корпуса, шедшую к Хинису. Это была значительная сила, несмотря на то что реальная численность всех дивизий составляла всего 7 тыс. человек. Но Абдул Керим, планируя наступление через Агри-Даг и вторжение на российскую территорию за Араксом, думал о защите своих коммуникаций в долине Мурат и долине Алашкерт. Ему нужно было прикрывать район озера Ван и пути на Хинис, шедшие через Шариан-Даг, а именно дорогу из Тахира (находившегося в руках русских), которая шла по перевалу Миргемир и спускалась к Решю, где она разветвлялась на две дороги – в Хинис и долину Мурат.

36-ю дивизию с несколькими жандармскими батальонами и нерегулярными частями турки оставили для защиты подходов к Битлису по северному и южному берегам озера Ван, а одну дивизию IX корпуса (29-ю) перебросили на перевал Миргемир. Под Хинисом ее сменила прибывшая туда дивизия XI корпуса. С пятью оставшимися пехотными дивизиями[146] и 2-й кавалерийской дивизией, при поддержке курдской конницы, Абдул Керим сумел бы прикрыть свою новую передовую базу в долине Алашкерт и в то же самое время пойти в наступление через Агры-Даг. Поскольку русские резервные войска могли выступить одновременно на Каракилисе из Тахира (с запада) и из Диядина (с востока), Абдул Керим, естественно, не мог передвинуть к северу через перевал Ахталар более трех пехотных дивизий. Их оказалось бы недостаточно для большого наступления, даже притом, что войска Огановского понесли большие потери, и их боевой дух после поражения под Малазгиртом и последовавшего за этим длительного отступления сильно упал. Русские могли с легкостью выставить 10–15 тыс. свежих солдат, чтобы усилить Огановского и организовать оборонительную позицию на Агры-Даге и на берегах Аракса с числом бойцов по крайней мере равным тому, которое Абдул Керим мог перебросить через Ахталар.

Возможно, все очень скоро стало понятно Абдул Кериму, поскольку его наступательный порыв быстро угас. 2 августа Каракилисе заняли турки. На следующий день их пехота и кавалерия преследовали отступавшие русские колонны по дороге, шедшей из Каракилисе в Верхний Дараби, а одна турецкая дивизия двинулась в сторону города Алашкерт. 4 августа передовые части турок приблизились к перевалу Ахталар, где Огановский приготовился удерживать оборонительную позицию. Однако турки не стали ее атаковать и, похоже, занялись своими флангами. Только небольшие отряды курдов пересекли границу по тропам в районе озера Валик.

Юденич, проинформированный 4 августа Огановским об осторожности турок, решил, что Абдул Керим намеревался захватить оборонительные позиции у Шариан-Дага и в ущелье Мурат. Поэтому он отдал приказ начать контрманевр, который готовил с 30 июля: Юденич планировал не только разбить турок, но и перерезать пути к отступлению для всех войск, вошедших в долину Алашкерт.

Операции в долине Алашкерт. 1915 г.

С того дня, когда Малазгирт был оставлен (26 июля), Юденич понял, что разбросанные войска Огановского будут вынуждены отступать по долине Алашкерт. Огановский не однократно обращался к нему с просьбой о подкреплениях, но с развитием событий главнокомандующему все меньше и меньше хотелось отправлять на помощь своему незадачливому подчиненному скудные подкрепления, которые могли запросто влиться в отступавшие войска и попасть под их деморализующее влияние.

Он предпочел подготовить независимый контрманевр, сосредоточив мощный стратегический резерв в Тахире. К 30 июля Юденич имел в этом регионе 20 батальонов пехоты, 36 сотен и 36 орудий на конной тяге – все это под командованием генерала Баратова[147].

Детали плана контрманевра держали в полном секрете. Они были известны только генералу Баратову и его начштаба полковнику Эрну. Огановскому о плане Юденича не сказали ни слова, а все его запросы о подкреплениях аккуратно отклонялись. Командующего IV Кавказским корпусом только попросили вести сдерживающие бои на перевале Ахталар, и еще ему сказали, что если, в силу обстоятельств, ему придется отступать к Араксу, то он может быть уверен, что главнокомандующий предпримет все необходимые меры. В то же самое время Юденич настоял на ускорении передвижения тех рассеянных частей IV корпуса, которые отошли от озера Ван на Диядин через перевал Тепериз. Генерал Шарпантье с 26 июля двигался с двумя драгунскими полками, входившими в состав этих войск (Северским и Нижегородским), от Адилджвеваза через Бегри-Кале и Тепериз к Диядину, куда он прибыл 1 августа. По приказу Огановского он продолжил свой марш на запад, к долине Алашкерт, а 3 августа был у Тасли-Чай-Суфлы, в 30 км от Каракилисе. Здесь он должен был дождаться пехоты генерала Назарбекова, который продвигался медленнее по тому же самому пути. Назарбеков прибыл в Тасли-Чай только 8-го числа, когда контрманевр Юденича был уже в полном разгаре.

Во время подготовки своего маневра главнокомандующий проявил великолепное самообладание и способность игнорировать тревожные известия, поступавшие из тыла. Отступление Огановского и создание им штаба в селе Николаевском около Кагизмана стало источником панических докладов, которые циркулировали в тылу армии и даже в Тифлисе. Христиане, жившие в долине Аракса, бросились бежать на север; их воспаленное воображение рисовало им курдские банды не только в долине Аракса, но и вблизи Александрополя. Наместник телеграммой запросил главнокомандующего, сумеет ли он удержать Кагизман и не угрожает ли опасность Еревану. Юденич ответил, что он готов не только остановить, но и разбить противника, а престарелый граф Воронцов-Дашков был достаточно умен, чтобы сохранить веру в своего закаленного в боях заместителя.

Сосредоточив свой стратегический резерв у Тахира, Юденич хотел быть готовым к любым возможным маневрам турецкой 3-й армии. Если бы турецкое командование решило атаковать главные русские позиции II Туркестанского корпуса и I Кавказского корпуса в долинах Ольты-Чай и Пасин, группировка Баратова могла бы контратаковать от Тахира на Юзверан – Арди и нанести удар по турецкому правому флангу в долине Пасин. Но этот вариант казался невозможным, поскольку известно, что с 1 августа дивизии турецкого IX корпуса вели бои в долине Мурат. Более вероятным представлялось, что турецкое наступление будет развиваться в направлении перевала Ахталар и долины Аракса, по соседству с Кагизманом. Таким образом, в том случае, если лучшая часть турецкой наступательной группировки будет сражаться в районе, который находится между Каракилисе и перевалом Ахталар, Баратов получил приказ быстро выдвинуться на Килич-Гедик и ущелье Мурат около деревни Хамур и отрезать противнику путь к отступлению. Юденич приказал еще одному полку, 156-му, идти к Тахиру в качестве резерва для поддержки контакта между русскими силами в долине Пасин и Баратовым, когда он выдвинется на восток[148].

1 августа Юденич сам прибыл в Каракурт, и Баратов получил приказ выступить в любой момент.

3 августа ударная группировка Баратова сосредоточилась в Тахире: в тот же день 17-й Туркестанский полк прибыл в Башкёй, а 13-й Туркестанский и 156-й полки двинулись маршем на Велибабу. Как только главнокомандующий утвердил час «Ч», Баратов получил распоряжение послать один полк кавказских стрелков через Зейдкан в направлении Каракилисе, приказав ему вступить в бой с внешними постами левого фланга главных сил противника в любом месте, где бы он их ни встретил. Двенадцать часов спустя генерал Воробьев, командующий 4-й Кавказской стрелковой дивизией, должен был пройти с оставшимися тремя полками этой дивизии через Зейдкан и Карсьян на Килич-Гедик и как можно скорее занять его[149].

В то же самое время 1-я Кавказская казачья дивизия должна была выдвинуться из Тахира на Ремкан и Абди, откуда казакам приказали подняться по горным тропам к Шариан-Дагу, двигаясь в главном направлении на Тутак. Их задачей было достичь Кутака и перерезать пути, ведущие из Каракилисе в Малазгирт. Юденич предложил отдать приказ Огановскому бросить свою кавалерию на противника по дороге, ведущей из Ахталара на Каракилисе, одновременно с наступлением различных частей группировки Баратова, пока драгуны Шарпантье и пехота Назарбекова будут связывать боем фланг противника, подойдя со стороны Тасли-Чай-Суфлы.

Этот план был довольно разумным и естественным; его слабость заключалась в отсутствии проходимых путей или даже троп в районе Ремкан – Абди – Тутак[150].

К тому же успех контрманевра зависел от того, на каком расстоянии Абдул Керим сосредоточил свои войска против перевала Ахталар и сумел ли он обеспечить надежную защиту Килич-Гедик и ущелья Хамур. Юденич рассчитывал на то, что самоуверенный турецкий командующий сосредоточил почти все свои войска для вторжения в долину Аракса.

В конце концов оказалось, что плохая организация снабжения у турок привела к постепенному эшелонированию турецких дивизий вместо их группировки в районе Ахталар – Каракилисе. По-видимому, 3–4 августа к востоку и северо-востоку от Каракилисе стояло не больше двух турецких дивизий и, возможно, всего лишь одна – между Алашкертом и Килич-Гедик. Две другие находились еще в процессе формирования. Они стояли между Тутаком, Хамуром и Каракилисе, а остальные войска Абдул Керима располагались вблизи Малазгирта и еще глубже – в тылу. В этих условиях маневр Юденича не мог привести к полному окружению армии Абдул Керима, даже если бы передвижения русских войск осуществлялись быстро и точно, а этого не было.

Час «Ч» был назначен Баратову на вечер 4 августа[151].

13-й Туркестанский полк немедленно выступил, а сам Баратов вышел на рассвете следующего дня. В течение 5-го числа 13-й Туркестанский полк вступил в контакт с противником на дороге между Алашкертом и Килич-Гедик возле Черюка и отбросил его в направлении Каракилисе. Вечером того же дня Баратов приблизился к Карсьяну, а его казаки карабкались по склонам Шариан-Дага все дальше на запад.

Серьезные бои начались утром 6 августа. Кавказские стрелковые полки пошли во фронтальную атаку на Килич-Гедик, и 15-й полк сумел достичь плоской широкой площадки на вершине Мизирак, которая составляла левый фланг турецкой позиции. Однако турки оказывали упорное сопротивление и продолжали получать подкрепления. От казаков с Шариан-Дага не поступало никаких новостей. Ооновскому и Шарпантье приказали наступать на своих фронтах, и казаки Огановского доложили, что турки отходят из Каракилисе. Абдул Керим, очевидно, понял, что кроется за русскими маневрами, и его войска охватила тревога.

Турецкий командующий, беспокоившийся о судьбе Килич-Гедик и ущелья Хамур, решил ответить на русский маневр не только своевременным отводом своих передовых частей, но и собственным контрманевром. Он приказал 29-й дивизии IX корпуса, которая шла маршем через перевал Миргемир, ускорить движение, чтобы начать наступление в этом направлении. Этот перевал на западном отроге Шариан-Дага находится всего лишь в 6 км от южной части Тахира, то есть места, которое служило Баратову передовой базой. Без какой-либо специальной информации Абдул Керим правильно угадал, что, подойдя к Миргемиру, он поставит под угрозу самый уязвимый участок русских войск.

В полдень 6 августа Баратов, стоявший перед Килич-Гедик, получил сообщение, что к Миргемиру подходят сильные турецкие части[152].

Баратов был так обеспокоен, что послал им навстречу батальон 153-го полка как раз в тот самый момент, когда он готовился поддержать атаку кавказских стрелков на позициях Килич-Гедик. Генерал, таким образом, поступил вопреки замыслу Юденича, который требовал, чтобы ударная группировка ни в коем случае не отвлекалась от своего задания, как бы ни развивалась обстановка в ее тылу. Чтобы быть готовым к неожиданностям, Юденич придерживал необходимые резервы в Башкёе и Велибабе. Извещенный о присутствии противника вблизи Миргемира, он в ночь с 6 на 7 августа послал 17-й Туркестанский и 156-й Елизаветпольский полк через Тахир для оказания помощи пограничникам в Миргемире.

Но еще до прибытия этих подкреплений турки заняли перевал, и в течение ночи их передовые отряды спустились в ущелье Шариан-Су, расположенное в 3 км от Тахира. Рано утром 7-го числа прибыл батальон 153-го полка, посланный Баратовым. Он перешел Шариан-Су и вступил в бой с противником на склонах Хайран-Гёла. 17-й Туркестанский полк прибыл в Миргемир только в 11 вечера того же дня. Марш был долгим и трудным, и войска очень устали; но полковник Крутень хорошо понимал, что если он задержится с атакой, то турки сумеют сосредоточить на перевале целую дивизию. Он храбро атаковал в темноте и успешно взял перевал. Инициатива Крутеня полностью изменила ситуацию; утром 8 августа турецкая 29-я дивизия, стоявшая лагерем к югу от перевала, была так напугана успехом русских, что воздержалась от дальнейших действий. Елизаветпольский полк прибыл из Тахира для усиления войск Крутеня; на следующий день (9-го) наблюдалось отступление турок на юг. Крутень последовал за ними по южным склонам Шариан-Дага, двигаясь на Решю и Даркут.

Маневр турецкой 29-й дивизии был хорошо спланирован, но плохо выполнен; войска этой вновь сформированной части оказались совсем не подготовленными для участия в такой труднейшей наступательной операции. Однако отвлечение войск на Миргемире помогло Абдул Кериму выиграть по крайней мере 24 часа, чтобы организовать свой отход из Каракилисе, поскольку Баратов перед Килич-Гедик, отослав 153-й полк в тыл, оставил полки кавказских стрелков без свежих резервов, и 7 августа упорство защищавшейся турецкой пехоты помогло их сдержать. Перевал взяли только утром 8-го. Отступление турок превратилось в беспорядочное бегство, когда стало известно, что казаки уже заняли Тутак[153].

На четвертый день контрманевра Юденича стало очевидно, что Абдул Керим проиграл. Поражение его войск носило все признаки серьезного разгрома. Войска Абдул Керима спасло от полной катастрофы только их медленное сосредоточение в долине Алашкерт. Во время тревоги 5 августа общая численность турецких войск к северу от Килич-Гедик составляла 4–5 дивизий. Части двух дивизий, оставленные удерживать Килич-Гедик, сильно пострадали, но, обороняя 6 и 7 августа перевал, они позволили своим товарищам совершить удачный отход по дороге, шедшей вдоль восточного берега реки Мурат, и по другой – через Агадеви в 15 км к востоку от Хамура[154].

Отступление Абдул Керима не имело упорядоченного характера. Все запасы и часть полевой артиллерии были брошены в Каракилисе (который 7-го числа заняли казаки IV корпуса, наступавшего со стороны перевала Ахталар).

7–8 августа Абдул Керим стоял в оборонительной позиции на линии Хамур – Агадеви. Баратов не смог к ней приблизиться, а Шарпантье и Назарбеков шли слишком медленно. Таким образом, турки сумели выиграть еще два дня, но, поскольку сотни 1-й и 2-й Кавказских дивизий двигались за ними по обоим берегам Мурата, они скоро утратили свою сплоченность. Их потери во время наступления и затем отступления из долины Алашкерт составили не менее 10 тыс. убитыми и ранеными; 6 тыс. пленных остались в руках русских.

Результат операции на восточном Евфрате стал тяжелым ударом для турецкой 3-й армии. 37-я дивизия понесла большие потери, впрочем, все три дивизии нуждались в восстановлении. Это оказалось совсем не легкой задачей, учитывая утечку личного состава турок из-за растущих потерь в Галлиполи. 51-я и 52-я дивизии находились в лучшем состоянии и были готовы к переброске в Ирак в сентябре, где постоянно усиливалась угроза вторжения англо-индийских войск.

Что касается русских, то новый успех Кавказской армии оказался особенно своевременным в августе 1915 г., когда западные армии потеряли Варшаву и всю Польшу. Юденич не планировал развивать успех в направлении Муша – он не имел для этого войск. IV корпус был сильно ослаблен битвой при Малазгирте и отступлением к Агры-Дагу. В сентябре у него оставалось сил только на то, чтобы занять линию, проходившую через перевал Миргемир, Тутак, Патном и Адилджвеваз, и вернуть себе города Ван и Вастан на юго-восточном берегу озера Ван. Турецкие патрули продолжали контролировать Малазгирт и Ахлат и удерживать деревни на южном берегу озера.